Камилла еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Она глянула в иллюминатор на лужицу Черного моря и снова подумала о Демьяновском. Вспомнила, как впервые увидела его в офисе. Загорелого и сумрачного. Роман вразвалочку шел по коридору и вполуха слушал объяснения директора финансового департамента Елизарова. Камилла застыла, случайно столкнувшись взглядом с незнакомым холеным красавцем. Белая рубашка оттеняла смуглое и ужасно загорелое лицо, а волосы, собранные в хвост, придавали Демьяновскому таинственный вид.
«Только серьги в ухе не хватает, – пронеслось тогда в голове. – Жемчужной такой сережки грушевидной формы, – подумала она и в сердцах добавила: – Флибустьер хренов!»
Камилла помнила, как вжалась в стену, стараясь остаться незамеченной. Но в тот момент, когда ее главный шеф и хозяин бизнеса поравнялись с ней, Демьяновский раздраженно поморщился, а директор департамента счел за благо подкрепить свои слова цифрами.
– Камилла, – радостно заорал Елизаров, будто заранее поставил в коридоре сотрудника, ожидающего его ценных указаний. – Принеси мне отчет по реализации и декларацию по НДС.
– Хорошо, – прошептала она и не смогла сразу сдвинуться с места, будто взгляд внимательных черных глаз пришпилил ее иголкой, как бабочку к пенопластовому дну коробки.
– Ка-мил-ла, – словно пробуя ее имя на вкус, повторил Демьяновский.
– Да, – тут же отрапортовал Милкин начальник. – Новая сотрудница в экономическом отделе. Очень толковая.
Демьяновский кивнул, все еще ощупывая ее взглядом.
«Беги! – кричал внутренний голос. – Беги отсюда!»
– Камилла, мне нужны отчеты, – напомнил Елизаров и посмотрел строго, разрушая магию взглядов.
– Да, сейчас, – пробормотала она и понеслась обратно в кабинет, что делила еще с пятью сотрудниками. Быстро распечатала отчеты и уже собралась бежать с ними к Елизарову, когда ее остановила непосредственная начальница Ольга Николаевна.
– Куда это ты? – сварливо бросила она.
– Евгений Палыч просил для Демьяновского. Они к нему в кабинет пошли…
– Давай сюда, – отрезала Ольга и забрала из рук ошалевшей Камиллы только-только распечатанные листы. – Рано тебе еще по большим кабинетам шастать, – поморщилась она и, накрасив губы, вальяжно удалилась.
Второй раз Камилла столкнулась с Демьяновским через неделю в лифте. Роман с кем-то напряженно говорил по телефону и даже не обратил на рядовую сотрудницу никакого внимания.
«Вот видишь, – вздохнула тогда Камилла. – Ты о нем мечтаешь как дурочка, а он даже не заметил тебя. Подумай о ком-нибудь другом, дорогая!» – пожелала она самой себе и той же ночью увидела эротический сон с Романом Андреевичем в главной роли. Он вез ее куда-то в огромном черном мерседесе, больше напоминающем акулу. Нежно целовал в губы и ничуть не смущаясь лез под юбку. Отодвигал в сторону трусики и…
«Чтоб тебе скиснуть, – мысленно ругнулась Милка, наблюдая, как самолет заходит на посадку в Домодедово. – Ворошить прошлое – все равно что расшатывать больной зуб, – поморщилась Камилла. – Хватит думать о Демьяновском. Прекрати. Этот человек даже слова доброго не заслуживает. Сначала признавался в любви, а потом гнался как за бездомной собакой… И о малышке ты ничего не узнаешь, Ромочка. Она только моя, – заверила бывшего любовника Камилла. – Пусть наши пути никогда не пересекаются. Живи своей жизнью, милый, и навсегда забудь о моем существовании».
Глава 2
Роман Демьяновский медленно приходил в себя, чувствуя, как все тело раскалывается на части от тупой ноющей боли. Ныла каждая косточка! От многострадальных ребер, принявших на себя удары тяжелых армейских ботинок, до подбитой лодыжки. А в голове уже роились тревожные мысли.
«Кто? Почему? – попытался сообразить он, пробуя пошевелиться. Нога, что больше всего ныла и пульсировала, оказалась запечатанной в гипс. Роман приоткрыл глаза, заметил серые больничные стены и угол, облицованный белым кафелем. – Видимо, я отключился по дороге в больницу, – мрачно подумал он. Но так и не смог найти мало-мальски пригодное объяснение. – Что я помню? – поинтересовался Демьяновский у самого себя. – Агафонов женился на своей ведьме. Я встречал их с цветами в ЗАГСе… Вручил цветы и коробку с шоколадом ручной работы для Мишкиной грымзы, а ему туда же деньги положил. То ли долг вернул, то ли подарил, – хмыкнул он про себя, в очередной раз хваля за изворотливый ум. – А потом… я прилетел в Москву. Где я сейчас нахожусь, кстати? Из Москвы не уезжал, вроде… – пробормотал он. – В каком городе? И почему меня били? Какие-то мордовороты… Угрожали и требовали отстать… От кого, твою мать?»
– Очнулся красавчик, – проворковала молоденькая медсестра, зайдя в палату, и тут же помчалась обратно.
Демьяновский закрыл глаза и раздраженно поморщился.
«Сейчас начнется, – хмыкнул он про себя. – Полиция, наверное, явится. Станут вопросы задавать для галочки. Никого не найдут, только все жилы вытянут», – вздохнул он и сквозь приоткрытые веки заметил, как в палату входит суровый мужик с военной выправкой. Притягивает поближе рядом стоящий стул и прямо под нос сует красное удостоверение.
– Что-нибудь помните? – участливо осведомился полицейский. – Кого-нибудь можете опознать?
– Нет, – прошамкал Демьяновский. – Никого не знаю. И вообще не могу понять, за что меня так приложили, – скривился он. – Я только в пятницу вечером в Москву приехал.
– А сегодня воскресенье, – качнул головой дознаватель. – Быстро сработали, – нехорошо усмехнулся он. – А цель приезда у вас какая была? Может, кто-то хотел сорвать важные переговоры?
«Какие переговоры, на фиг! – хмыкнул про себя Демьяновский. – Да и что ответить этому следаку? Я искал Камиллу, воровку на доверии? Притворилась ангелочком, стерва… А сама поперла бабки…» – ощерился он и уже хотел вывалить всю гадкую историю полицейскому, но в последний момент передумал.
– Просто приехал погулять по Москве, – прошептал он. – И по случаю завез документы в одну адвокатскую контору.
– Что именно? – насторожился дознаватель.
– Сотрудница у меня на заводе уволилась, – силясь казаться равнодушным, заметил Демьяновский. – Сразу трудовую книжку не забрала. А это нарушение законодательства. Потом, правда, письмо прислала. Попросила прислать документы, выдаваемые при увольнении, на адрес адвокатской конторы. Отдел кадров побоялся почтой отправлять… Вот я и взялся занести, коль я все равно в столицу еду… – добавил он натужно и даже сам поразился, как получилось красиво и складно соврать.
Естественно, с момента Милкиного бегства ее трудовая лежала у него в сейфе. И Демьяновский мстительно размышлял, по какой статье уволить вероломную любовницу. Мало того, что деньги сперла, так еще и с другом поссорила! Миха, конечно, оттаял немного, но обсуждать ничего не захотел.
«А мне столько тебе рассказать нужно, – тяжело вздохнул Рома, подумав об Агафонове. – Еще успеем, никуда ты не денешься, бро!»
– Фамилия сотрудницы, адрес адвокатской конторы. С кем общались там? – нудно осведомился следак.
– Зубова Камилла. Работала у меня экономистом, – пробурчал Демьяновский.
– За что уволили? – тут же полюбопытствовал дознаватель.
– Сама ушла, -поморщился Роман, отчетливо вспоминая, как прекрасная фигуристая брюнетка, которой он отдал трудовую, внимательно прочитала запись «за утрату доверия», достала чистую трудовую книжку и велела заполнить заново.
«Красивая стерва, – мысленно ухнул Демьяновский. – Такой бы всунуть и погонять по кровати. Но слишком холодная. Знает себе цену. Наверняка состоит при каком-нибудь папочке», -фыркнул он и тихо заметил:
– Адвокат Анна Аркелиди. Контора где-то на Якиманке… Точный адрес можно посмотреть…
– Не стоит, – хмыкнул дознаватель. – И так все ясно. Вот только когда вы Педагогу насолить успели, нужно подумать, – поморщился он. – Даже представить себе не мог, что этот гад еще жив… Думал, давно сдох в своем Израиле…
– Что? Кто? – изумился Роман, смутно припоминая, что напавшие на него люди сначала спокойно передали волю учителя.
«А я? Я их послал... вместе с их гребаным педагогом! Ишь Макаренко выискался! Куда, млять, я его послал? – мысленно ужаснулся он. – А выяснить ты не мог раньше, баклан хренов?» – сам себя отругал Демьяновский и непонимающе уставился на дознавателя.
– Что-то не пойму…
– Тут все просто, – пробурчал тот. – Анна Янхельевна Аркелиди, с которой вы встречались вчера, является старшей дочерью Янхеля Лернера, большого криминального авторитета начала девяностых. И в травмопункт вас доставили люди Педагога. По камерам наблюдения удалось опознать. Все сходится, – довольно хмыкнул дознаватель. – Только дело закроют. У Яши еще остались друзья-подруги в органах. Да и сама Анька докажет, что вообще не при делах. Ох, изворотливая баба! Бойцы П тоже в отказ пойдут. Скажут, что нашли вас на улице, доставили в больницу. По доброте душевной помогли ближнему, – усмехнулся он.
– Я не понимаю, – снова повторил Демьяновский, теряя терпение. – Предположим, что я действительно общался с дочкой криминального авторитета. Отдал ей документы. Ну и что? Разве за это бьют смертным боем? И какое отношение Анна Аркелиди со своим криминальным папой имеет к непонятному педагогу?
– Лернер в переводе с идиша означает учитель, – хмыкнул полицейский и бодро поднялся со стула. – Отдыхайте, Роман Андреевич. Я к вам еще загляну. Может, что-нибудь вспомните…
– Да-да, конечно, – слабо кивнул Демьяновский и, как только закрылась дверь за дознавателем, принялся искать свой айфон. Тот нашелся сразу же на тумбочке. Роман нехотя глянул на кучу пропущенных вызовов. От сестры и от родителей.
«Потом вас обрадую», – хмыкнул он про себя и, моля бога, чтобы работал интернет, нажал на значок гугла. Первым делом зашел на сайт великого адвоката Аркелиди. Снова увидел красивое холеное лицо и королевский взгляд адвокатессы, восседающей за письменным столом из карельской березы. Рядом макбук последней модели и расписная антикварная чашка с чаем.
«Даже ломтик лимона болтается», – усмехнулся Демьяновский, прекрасно понимая, что такая фотография говорит сама за себя. Просто кричит. Дорого! Очень дорого! Роман быстро ткнул в раздел цены и обалдел. Обычная часовая консультация стоила порядка тысячи долларов.
«Поздравляю, Анна Янхельевна, – поджал губы Демьяновский. – Я как посмотрю, вы себя хорошо чувствуете, – фыркнул он и внезапно опешил. – Если у госпожи Аркелиди такой зверский ценник, то каким боком к ней прибилась Камилла? Сперла у меня деньги и наняла дорогущего адвоката? Ей бы тогда по уголовному праву искать специалиста. Что-то я упускаю, твою мать?» – рыкнул он и моментально вспомнил расписку, данную Аркелиди.
Размашистый автограф прекрасной Анны словно венчал суровую и простую запись: «… трудовая книжка Зубовой Камиллы Яковлевны… получила».
– Ничего не сходится, – фыркнул Демьяновский. – Дурдом какой-то! Звонить Мишке Агафонову? Пусть найдет адвоката? – сам у себя поинтересовался он, но просить помощи у друга не стал. – Свадьба все-таки, да и его грозная Евдокия снова кинется с кулаками при встрече. Сумасшедшая баба! Камиллочкина подруга, – сжал челюсти он и принялся искать информацию о Янхеле Лернере.
«Почему он меня вздумал проучить? Отстать от девочки? Так я и не приближался к его Аньке. И сработано слишком быстро. Не иначе как меня там ждали. Если мне устроили засаду, хотелось бы знать, по какому поводу. И кто навел? У меня никаких контактов с криминалом вроде нет, крупных сделок тоже. Как же вы, Камилла Яковлевна, вышли на такого крутого адвоката? – мысленно хмыкнул Демьяновский. – И где прячетесь? На Гоа упорхнули или в Таиланде окопались? Можете себе позволить… с моими-то деньгами, – поморщился он. – Но я все равно тебя найду, стерва. И вытрясу свои бабки», – ощерился Роман и оторопело глянул в экран айфона, где уже загрузилась фотография Янхеля Лернера. Крупного лысого мордоворота с хищным взглядом и патрицианским носом. Естественно, самого Педагога Роман видел впервые. Никогда и нигде с ним не пересекался. Да и общих друзей-приятелей наверняка не имел. Но что-то в самом облике Лернера, посадке головы, взгляде показалось Демьяновскому знакомым. Он снова открыл фотографию Анны Аркелиди. Похожа. Очень. Вот только сильно накрашенные глаза и дорогие тряпки сбивали с толку. Не давали ухватить за хвост промелькнувшую в башке мысль.
«Кто же ты такая, Аннушка, – пробурчал он про себя, – и зачем отдала меня на съедение папиным волкодавам?»
Чувствуя смертельную усталость, Демьяновский закрыл глаза. Сразу навалился сон. Дурной, беспокойный. Хрупкая и нежная Камилла танцевала у шеста в одних трусиках, потом превращалась в решительную и строгую Анну Аркелиди, затянутую в латекс. Та стучала на коленке рукояткой кнута и пристально разглядывала Романа. Демьяновский чувствовал себя привязанным к стулу. Он пытался освободиться и все время дергался. А нежный и мелодичный голос, совершенно не вяжущийся с внешностью Анны, просил его успокоиться. Роман приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой всю ту же медсестру. Она поставила капельницу, поправила одеяло и прошептала чуть слышно:
– Мы сообщили о вашем состоянии родственникам. Не волнуйтесь, Роман Андреевич, сестра к вам скоро приедет.
«Твою мать, – только и ухнул Демьяновский. – Сейчас начнется переполох. Танька позвонит матери. Та сорвется с Мишкиной свадьбы. Да еще и отца за собой потянет. Агафонов обидится, считая Петровича в первую очередь своим папаней. Загулялись старички, все откладывали, думали, времени достаточно. И что скажет Мишка, узнав, что родной отец по молодости лазал через забор к соседке и ее сын вовсе не друг детства, а самый настоящий брат?»
Демьяновский поморщился, чувствуя горький ком в горле. Глаза закрылись сами собой, а сон продолжился. Только теперь вместо ведьмы в латексе в сознание Романа вторгся, поблескивая лысым черепом, сам Янхель Лернер.
– Я же тебя предупреждал, – поморщился устало. – Не трожь моих девочек…
От неожиданности Демьяновский вздрогнул и окончательно проснулся. Обезболивающее, стекающее в вену по прозрачной трубке, особого облегчения не принесло, лишь слегка туманило разум.
– Твою мать, – чертыхнулся Роман. – Как же мне раньше в голову не пришло… Яковлевна, Янхельевна… Бред какой-то! Идиотизм, – простонал он и снова внимательно всмотрелся в лица, маячившие на экране айфона. Потом открыл личные фотки и нашел снимок с корпоратива, когда летом прошлого года весь коллектив выезжал на природу. Снимали базу у речки, жарили шашлыки. Демьяновский приехал чуть позже. Мясо уже выложили в огромную кастрюлю и накрыли тонкими пластами лаваша. Народ томился в ожидании шефа. Кто-то наяривал круги около стола, некоторые фотографировались в кустах роз, а самые отчаянные решились на заплыв. Камиллу он увидел не сразу. Она сидела на мостике, болтала ногами по воде, радостно подставляя лицо солнцу.
– Веснушек не боишься? – хохотнул он тогда, во все глаза пялясь на фарфоровое личико и небольшую грудь, свободно колыхающуюся под майкой.
– Это же поцелуи солнца, – рассмеялась Камилла, убирая назад длинные тяжелые волосы.
Демьяновский помнил, как отошел чуть в сторону и, сделав вид, что фотографирует реку и раскинувшийся за ней зеленый луг, быстро заснял маленькую фею. Роман точно знал, что влюбился именно тогда, и даже за столом оказался рядом с Камиллой. Простая случайность, воспринятая как знак свыше. Он руками ел обжигающие куски мяса, болтал со своими замами, а сам чувствовал, как к его ножище прижимается ножка Камиллы. Пришлось отменить все встречи и что-то наврать любовнице. Демьяновский будто снова увидел тот солнечный день и даже почувствовал предвкушение в груди. Вот он подвозит девчонку к дому и всю дорогу болтает о пустяках. Вот неспешно целует ее. Но все его мечты в тот день разбились о большой черный внедорожник. Тойота Ленд Крузер Прадо. А сидевший за рулем смазливый брюнет заметил нетерпеливо:
– Милка, шевели булками! Нам еще в Филипповку ехать!
– Сейчас, Никита! – крикнула она и, взяв сумку, подошла к Демьяновскому. – Спасибо за чудесный отдых, Роман Андреевич, – улыбнулась счастливо и, забравшись на переднее сиденье высокой машины, замахала руками, будто ветряная мельница…