— Хвор, хорош жрать. Нам еще день до города.
— Ты не дал сожрать бабу! Буду жрать!
— Конечно, не дал. Ее можно продать и купить тебе много еды получше.
— Продать еду — купить еды? Кабир не так умен, как думал.
— Мы ее продадим не для еды.
— А для чего? Она не для сожрать?
— Нет, Хвор, не для сожрать.
— А для чего?
Кабир, тот, что с приплюснутой головой и тот, что, несмотря на это, явно умнее, тяжело вздохнул. В этот момент я ему даже посочувствовала. У меня такие коллеги тоже есть. Пахнут они, конечно, получше, но целесообразность бизнес-процессов им так же недоступна, как бедняге Хвору — польза женщины кроме пищевой.
Я решила голос не подавать. Все, что я скажу, может использоваться против меня. Вариант «продать не для еды» виделся мне пока более перспективным, чем быть сожранной неважно кем прямо сейчас.
Вообще человек такая тварь, что ко всему привыкает. Так и я смирилась с вонью. Не сразу, часа за три. Пушистое животное в углу клетки не особенно шевелилось, поэтому и его я перестала бояться. Разговоры у костра больше не велись, поэтому неудивительно, что я заснула. Потом, в своих мемуарах, если выживу, обязательно напишу, что от стресса. На самом деле — от скуки. Сколько ни паникуй, а когда ничего не меняется, рано или поздно успокаиваешься.
Проснулась от нежных пинков в бок.
— Вставай! Идем! — Хвор уже что-то жевал. — Целый день идти!
— По песку? — уточнила я у Кабира, который выволакивал пушистое из клетки. Оно оказалось вьючным животным и теперь на него наваливали мешки и сложной системой креплений приспосабливали клетку.
— По песку, — буркнул он, а потом перевел взгляд на мои босые ноги. Тяжело вздохнул и полез распаковывать один из тюков.
Я снова поймала себя на иррациональном чувстве общности. Совершенно узнаваемая ситуация: все собрались — корзинки, удочки, плащи и термосы, и тут у дяди Андрея, оказывается, нет резиновых сапог. Все, семейный выход на природу отменяется, все носятся и ищут сапоги сорок восьмого размера.
…как я была права в своих сравнениях, я поняла, получив железные ботинки. Склепанные явно наспех, но без зазоров и даже с кожаной подкладкой внутри. Сорок восьмого размера, как заказывала. А может, и сорок девятого. При моем тридцать шестом передвигаться в них по сыпучему песку было просто восхитительно. Они даже не имели шанса мне ничего натереть, потому что это было сродни попытке идти в двух чугунных утятницах.
Напомните мне, когда я подписывалась сносить три пары железных сапог, как в сказке, чтобы найти своего любимого? Возможно, героиням тоже не оставляли выбора.
Зато эти железные башмаки надежно защищали от хищного песка. К морю, вдоль которого мы шли, я соваться не рискнула. Я пока еще от текущих неприятностей до конца не избавилась, новые мне пока без надобности.
Но были и хорошие новости — когда на привале возле очередных скал я рассмотрела башмаки поближе, оказалось, что песок их тоже потихоньку жует — гладкие сверху, на подошве они были уже изъедены будто ржой. Значит, три пары в таких условиях сношу куда быстрее, чем мне казалось.
Очень уж страшная у меня получается сказочка, если задуматься…
Но задумыватья было некогда. Едва пушистая вьючная тварь немного отдохнула, а Хвор перекусил, мы двинулись дальше, а я так приноровилась перетаскивать ноги по песку, что появилось время задуматься, как я собираюсь выкручиваться, когда меня продадут.
В этот момент желтое небо с грохотом раскололось.
Из трещины с черными острыми краями полился багровый свет, и все вокруг окрасилось алым, окончательно превратив мрачный пейзаж в адский.
— Слушайте приказ Императора! — прогрохотало над черной пустыней и алым морем. Хотела бы я знать, как можно было не слушать в таких условиях.
— Все разумные существа женского пола в пределах Хаоса, способные выносить ребенка, обязаны к закату прибыть в Ночной город!
Насчет разумного я бы поспорила, но вообще речь про меня. Хотя на словах про ребенка стало немного жутковато. Ну я, допустим, в теории могу, а вам зачем?
— Неспособные прибыть самостоятельно, должны обратиться к младшим демонам у любого магического колодца. Неповиновение — смерть!
К демонам. Младшим. Это они хорошо придумали мотивировать смертью, а то я могла бы сделать вид, что не услышала. Слишком крепко спала.
Хотя вот тут вопрос — а меня товарищи Кабир с Хвором отпустят? Сдается мне, что…
Но это тоже предусмотрели:
— Если существо женского пола является собственностью, владельцам будет выплачена компенсация при сдаче с рук на руки младшему демону. Неповиновение — смерть.
Ладно, Кабира с Хвором тоже мотивировали. Но зачем им столько женщин?
— Интересно, зачем им столько баб? — повторил мои мысли Кабир, когда щель в небе закрылась, и оно обрело свой прежний бледно-желтый цвет.
— Сожрут, — меланхолично отозвался Хвор.
— Тебе бы все сожрут.
— А что с ними еще делать?..
Кабир снова тяжело вздохнул:
— Ладно, давай двигай. Нам до заката к колодцу теперь надо успеть. Не судьба разбогатеть, видать. Я думал, за эту много дадут.
С этого момента темп передвижения ускорился. Я едва успела приспособиться к железным башмакам, а теперь пришлось приспосабливаться заново и пытаться идти быстрее. Вот тут они мне и стерли все, что могли — лодыжки, пятки, боковые косточки и даже немного пальцы. Но Кабир погонял и пушистую тварь, и Хвора, и меня, временами тревожно поглядывая на небо, словно думал, что кто-то оттуда наблюдает за ним. Похоже на то, что он угрозу смерти за неповиновение он принял всерьез.
Я бы его расспросила, хотя он явно не держал меня за равное себе разумное создание, но шанса уже не выдалось. Желтое небо только чуть нахмурилось, готовясь к закату невидимого солнца, а вдали уже показались постройки грязно-желтого цвета. Над ними стояла столбом такая же грязно-желтая пыль и слышен был гул голосов. Вскоре среди песка появились утоптанные тропинки, совсем вплотную к селению даже выложенные камнем.
Осмотреться мне не дали. Пресловутый магический колодец оказался совсем близко. Возле него скучал, вероятно, демон. С красной кожей и желтыми глазами. Без копыт, хвоста и рогов, зато с углублением в черепе, где мерцал крупный алый камень. Кабир пнул меня и указал на ботинки. Пока я их стаскивала, он быстро переговорил с демоном и едва я выпрямилась, тот сделал короткое движение кистью — и все вокруг потемнело.
Я даже не узнала, что за компенсацию им дали. Хватит на еду несчастному Хвору или надо было все-таки меня сразу сожрать?
Первое испытание
После яркого света желтого неба полумрак с десятком тусклых огоньков показался мне непроглядной тьмой.
Но я проморгалась, привыкла и увидела, что там, куда я попала, были только женщины. Точнее — «существа женского пола», и, судя по возрасту, «способные выносить ребенка».
Мы были в каком-то здании, похожем на ангар — потолок был где-то высоко во тьме, куда не добивал свет огоньков, которые некоторые держали в руках. Это были маленькие искрящие шаровые молнии, фонарики с язычками пламени за тусклым стеклом, тусклые зеленоватые жуки размером с ладонь — кто как умел, так и освещал мир вокруг. Я тоже достала из кармана свои ключи от квартиры: на них болтался брелок с фонариком.
Сначала я попробовала увидеть потолок — не знаю, зачем он мне был нужен, но как-то с ним спокойнее. Слабый луч не добил до него даже приблизительно.
Посветила под ноги — я стояла босиком в густой грязи. Очень не хотелось бы, чтобы эта грязь тоже имела на меня виды.
Но я вспомнила, что Кхаран сказал, что только песок у Алого моря такой хищный, в остальных местах почва поспокойнее.
Тем более, рядом тоже босиком стояла…
Я перевела луч на лицо женщины рядом со мной, и чуть не выронила ключи.
Она зажмурилась — затянула круглые глаза с вертикальным зрачком полупрозрачным третьим веком. Я уже мельком оценила, что у остальных вокруг меня тоже не все в порядке с человеческим экстерьером — у кого были алые глаза, у кого зеленая кожа. Слишком тонкие руки, непривычное строение лица и шерсть на неположенных местах.
Но вот чтобы чешуя, как у ящерицы — вместо кожи? Три гребня на голове, когтистые лапы и угловатое тело без всяких признаков груди или талии?
Совсем не похожа на чешуйчатых красоток, каких делают в кино, компенсируя не слишком сексуальную морду рептилии отменными порнографическими формами.
И лапами стоит в той же грязи. Вроде жива — значит, и я выживу.
— Ты кто? — не слишком вежливо спросила я. — И что это вообще?
— Я Вайра. Это — сватовство императора, — она кивнула на мой фонарик, и я убрала луч с ее лица.
— Рада. В смысле — меня зовут Рада, — уточнила я. А то бывали недопонимания, как в анекдотах про «Как вас зовут? — Авас». — К кому император сватается?
— К нам. Наследник империи должен найти жену.
— И для этого всех женщин собрали здесь?!
Я посмотрела под ноги — грязь. Посмотрела в потолок — тьма. Вокруг — десятки женщин сидели и стояли с безразличным видом, и не было похоже, что сейчас им принесут шампанское и тарелочки с канапе.
— Не всех. Женщин Хаоса, — спокойно ответила Вайра, как будто у них тут безграмотные попаданки с глупыми вопросами на каждом шагу.
— Но я не женщина Х… — я осеклась.
Ладно, лучше буду женщиной Хаоса на выданье, чем сидеть в вонючей клетке. Может быть, и до шампанского дело дойдет.
Вообще-то такие вещи делаются иначе даже в условиях Средневековья. Собирают портреты невест, обмениваются подарками, изучают родословные. А тут сгребли широким ковшом — и давай свататься!
Мало ли, какая у меня родословная, а им дети понадобятся…
Ой-йо!
Дети же! Зачем еще женятся монархи?
Что-то мне уже не хочется, мама, можно мы домой пойдем?
Я только открыла рот, чтобы уточнить еще пару подробностей, но в этот момент что-то началось. Заскрежетало над головой, потом со всех сторон, будто кто-то очень большой сполз с крыши по стенам. Вайра отмахнулась от меня, тревожно оглядываясь.
Женщины поднимались на ноги, и на их лицах было отнюдь не предвкушение изысканного сватовства.
Скрежет перерос в грохот, громовой и раскатистый, идущий со всех сторон — и я ощутила, что над головой больше нет никакого потолка. И стен тоже больше не было — меня овеял свежий воздух, пахнущий сухим песком и знакомой гарью.
— Что это? — спросила я Вайру. — Что происходит?
Она привстала на цыпочки, глядя поверх голов, повернулась вокруг себя и уверенно ткнула во что-то позади:
— Там. Ночной город там. Беги!
И сорвалась с места.
Вслед за ней побежали еще несколько женщин, таких же поджарых и странных. А вот другие, особенно в платьях, и те, кто выглядел поприличнее и больше похожие на людей, наоборот — снова сели в густую грязь, качая головой.
Возможно, они ждали, пока подадут лимузины.
Но я уже слегка познакомилась с обычаями Хаоса и решила, что бежать — оно надежнее. Особенно, когда советуют старожилы. Да и голос с небес, помню, настойчиво рекомендовал прибыть именно в Ночной город, а не на грязное поле рядом с ним.
Бежать.
По грязи.
В темноте.
Босиком.
К этому я не готовилась.
К марафону — да, каждое утро бегала пять километров, два раза в неделю — десять, и собиралась в следующем году пробежать хотя бы полумарафон в Афинах.
Но я делала это в компрессионных лосинах, амортизирующих кроссовках с поддержкой, предназначенных для асфальта и других твердых поверхностей, и тщательно следила за техникой постановки стопы и правильным дыханием. Лучше медленнее, но добраться до финиша без травм.
Кажется, здесь тактика была куда проще — добраться к финишу живой. То, что в Хаосе на кону не порванные связки, а кое-что посерьезнее, я уже за прошедшие сутки уловила.
Мамочки, я тут всего один день, а мне уже совершенно не нравится!
Кхаран, а нельзя было удивить меня бриллиантовым браслетом или собственноручно пожаренным мясом?
Но и ныла я тоже на бегу. Очень жить хотелось.
Темное небо над головой потихоньку становилось серым, и я уже видела не только куда ставлю ногу, но и темное пятно на горизонте в той стороне, куда умчалась Вайра. Видимо, Ночной город.
Я обгоняла женщин одну за другой.
Поначалу хотелось, как всякому нормальному неофиту, остановиться и объяснить, как опасно вот так выворачивать бедро при беге и долбиться пятками в землю, но дыхания хватало только на себя.
Вскоре стало уже некогда следить, кто как бежит рядом со мной.
Не обгоняют — и хорошо.
Самые сильные и быстрые ушли вперед, если бы я начала отставать, это был бы плохой знак.
Становилось все светлее и светлее — солнце вставало позади. Я оглянулась только один раз — когда в спину толкнуло волной горячего воздуха. Из-за горизонта показался только краешек светила, но грязь начала подсыхать буквально на глазах.
Бежать стало легче, но стало понятно, что день будет неприятно жарким.
Очень-очень неприятно.
Очень.
Когда солнце выбралось на равнину целиком, его огненный взгляд в спину стал буквально прожигающим. Высохшая грязь превратилась в пыль, которую взбивали ногами бегущие передо мной, и она забивала рот и нос, мешая нормально дышать. Волосы намокли и липли к лицу, пот заливал глаза, а темная громада города приближалась слишком медленно. Куда медленнее, чем росла температура.
Я поддала скорости — без питательных гелей, изотоников или хотя бы воды бежать этот экзотический марафон становилось все сложнее. Во рту пересохло, мышцы подергивались, намекая, что вот-вот — и они выдадут самую качественную судорогу в моей жизни. Пятки отбивали ритм по застывшей корке, расходящейся трещинами, немилосердно встряхивая все тело. Мне уже было не до техники, не до правильной постановки ступней. Я ждала это чертово второе дыхание. На тренировках оно мне так и не явилось, но здесь мотивация была повыше!
Воздух превратился в расплавленный металл, но приходилось дышать, чем дают. На спине, кажется, уже появились солнечные ожоги, и я уже давно удивлялась почему не падаю от теплового удара.
В боку кололо, в легких хрипело, колени взрывались от боли при каждом ударе о землю, но выбора не было — лучше бежать, чем быстро поджариться на этой равнине.
Я уже давно не видела никого ни впереди, ни по бокам. Я вообще практически ничего не видела — перед глазами плыло темное марево.
Запах гари становился все сильнее — и я понимала, что полдень здесь я точно не переживу.
Кажется, я на какое-то время потеряла сознание, так и не прекращая бежать, потому что темный купол вдруг оказался совсем рядом.
Я рванулась, чувствуя, как горит кожа, практически слыша, как потрескивают от жара волосы, будто солнце уже поджигало их.
Последние шаги я сделала даже не на упрямстве — на полном отрицании себя. Они были невозможными, эти шаги, потому что мышцы уже поджаривались как стейк на сковородке, но я их сделала!
И провалилась сквозь темную преграду, укрывавшую Ночной город — купол абсолютного мрака.
Прохлада обрушилась на меня ледяным водопадом. Я покачнулась и упала на колени, пытаясь отвести волосы от лица, стереть заливающий глаза пот, потому что ко мне приближалась какая-то фигура. В ушах шумело — мне что-то говорили, но я не слышала.
Я щурилась, всматриваясь в того, кто шел ко мне.
Кто-то с белой кожей, по которой змеились черные угловатые татуировки.
Мое сердце ухнуло в живот.
Кхаран?!
Пионерлагерь имени Хаоса
— Добро пожаловать в Ночной город на праздник выбора супруги наследного принца Хаоса.
Голос был не Кхарана. Равнодушно-холодный, с легким оттенком раздражения и усталости, как у очень хорошо мотивированного бюрократа, мечтающего вернуться в те времена, когда можно было демонстративно захлопнуть окошко перед трехчасовой очередью и спокойно уйти пить чай.
Я уже гораздо спокойнее протерла глаза, проморгалась и уставилась на расписного черно-белого мужчину. Он был не такой красивый как Кхаран. И без четко прорисованных мышц на груди. И руки коротковаты. И глазки маленькие. А нос… Как он вообще смеет с таким носом претендовать на то, что я его перепутаю с Кхараном?! Постыдился бы!