Пожилая женщина была похожа, на высохшую мумию, обмотанная бинтами и утыканная различными датчиками.
— Ее невозможно перевезти, — сквозь зубы выдохнул Сикорский, окинув взглядом подключенную к матери аппаратуру. — Я останусь здесь.
Грузно опустился в кресло, чуть не утащив Катю за собой. Женщина выскользнула из-под его руки и выпрямилась, возобновляя равновесие.
— Но Вас здесь найдут! И убьют, — упрямо заявила Катерина и с мольбой посмотрела на призрака — ну почему Сикорский пришел в себя так не вовремя да еще и качает права?!
— Я не могу оставить мать одну, — прикрыл веки мужчина, тяжело дыша. — Уходите. Немедленно, Лена. Вам нужно уйти.
— Но что Вы сможете сделать здесь один в таком состоянии? Я сейчас позвоню на пункт охраны, где-то в палате должен быть стационарный телефон…
В коридоре послышались мужские голоса.
— Поздно, — Сикорский резко выпрямился в кресле. Хлопнула дверь соседней палаты. Мужчина поднялся. — Спрячьтесь за шкаф в угол и не высовывайтесь.
— Куда Вы собрались идти?! В таком состоянии… — испугалась Катя.
— Слушайся меня, — вмешался призрак. — Спрячься за шкаф.
Сикорский вышел из палаты. Один. Вооруженный лишь молчаливой решимостью. Что она стоит против оружия здоровых мужчин? Катя схватила вазу, выбросила из нее розы, кровавыми пятнами осевшие на светлом полу, и тихо пошла к двери. Она дорого продаст свою жизнь. По крайней мере первый, кто войдет в палату, будет оглушен.
— Катя, я сказал, спрячься за шкаф! — сердито рыкнул призрак, но женщина его проигнорировала. Сквозь приоткрытую щелочку она увидела то, что еще долго будет преследовать ее в кошмарах, внедряясь в ночные сны, просачиваясь в полуденную дрему.
Разговор на итальянском был коротким, но пылким, и закончился парой выстрелов из пистолета с глушилкой. Сикорский покосился и опустился на четвереньки. Катя испуганно прижала к себе вазу, разрываемая противоречивыми желаниями броситься на помощь и забиться в угол или броситься прочь, выпрыгнуть из окна и оказаться как можно дальше от этих жутких событий.
— Стой, замри… — призрак стоял рядом с ней, предостерегающе перегородив ей дорогу рукой.
Сикорский корчился на полу. Итальянцы сделали еще парочку выстрелов, но пули отскочили, словно заговоренные. Одна из них прошила дверь прямо над головой Катерины, заставив ее инстинктивно отпрянуть. За стенкой раздалось утробное рычание, сопровождающееся жуткими воплями. Кто-то большой на мягких лапах с длинными, цокающими о кафель когтями, пронесся навстречу убийцам.
— Стань за больничной койкой, немедленно, встань за ней! — привидение вывело ее из жуткого оцепенения. Катя испуганно присела, забежав за койку.
Крики, грохот, рычание утихло через минуту, показавшейся вечностью.
— Не бойся. Тебе ничего не угрожает. Сиди здесь, — увещевал призрак.
— Что происходит? — одними губами спросила Катя, содрогаясь от нервной дрожи.
— Мерзавцы получают по заслугам, — мрачно ответил призрак.
— Но что это за рычание?
— Их смерть.
Больше призрак ничего не ответил, а женщина была настолько напугана, что боялась подавать голос.
Когда все стихло, Катя выждала пару минут и обратилась к своему невидимому спутнику:
— Ты там жив? Тебе нужна помощь?
— Видимо, не исчез, значит жив, — мрачно ответил призрак.
— Убийцы ушли?
— Ушли? — лицо мужчины исказил хищный оскал, мрачный и жуткий. — Они больше не представляют угрозы.
Катя осторожно выглянула в коридор. Ей показалось, что она находится в кадре какого-то кровавого ужастика. Все стены, пол были залиты кровью. Брызги попали даже на потолок. В алых следах можно было распознать отпечатки рук, ног, но что самое жуткое — огромных когтистых лап. Женщина с колотящимся сердцем и все больше округляющимися глазами оглянулась, боясь увидеть истерзанные тела и жуткого зверя. Но коридор был пуст, если не считать распластавшегося в луже крови Сикорского. Катя бросилась к нему, осторожно прислушалась, распознавая дыхание. Дышит. Его рубашка была растерзана, тело залито кровью, но видимых ранений не было.
Дверь в конце коридора отворилась, в сопровождении нескольких мужчин появились Алексей Николаевич и Павел. Женщина резко встала, прижав к груди испачканные в чужой крови руки, и сделал инстинктивный шаг назад. Охранники взяли ее под прицел пистолетов, Сикорский, игнорируя ее присутствие, нагнулся над лежащим на полу старшим братом, а Павел подошел вплотную, осторожно вытянув руки перед собой.
— Все хорошо, спокойно, все хорошо, — успокаивающе говорил бывший одноклассник.
— Паш, это не я, ты же не думаешь, что это я… — бормотала Катерина, в отчаянии пытаясь обхватить себя руками, но только еще больше пачкая свое тело чужой кровью.
— Конечно не ты, — Павел смотрел ей прямо в глаза, подходя ближе. Он сделал знак мужчинам, рассредоточившимся вокруг них, приказывая:
— Уберите оружие.
Катя умоляюще посмотрела на Павла и лишилась чувств.
Глава 16. На выручку
Горячий глинтвейн согревал, окутывал пряным цитрусовым ароматом. Карина доверчиво прижалась, обнимая картонный стаканчик и подныривая под руку мужчины, заворачиваясь в нее, словно в шаль. Этим своим движением она напомнила ту, другую. Володя тряхнул головою — что-то в последнее время все чаще его мысли отвлекаются, их словно безудержным течением уносит не в ту сторону.
— Зайка, — слащаво обратилась к Владимиру Карина, чмокнув его в щеку. — Как же я обожаю глинтвейн, он у меня ассоциируется с домашним уютом и теплом, чем-то таким родным и надежным.
— У меня тоже, — ответил мужчина, проглатывая горечь. Глинтвейн обожала его жена, его вкус дарил воспоминание о том доме, где осталась дочь. Да что ж это такое! Если он сейчас же не возьмет себя в руки, то провалит все дело. Некогда отвлекаться и позволять себе лишние сантименты.
— Помнишь, мы были у Светы недавно? — вдруг спросила светловолосая девушка, делая глоток согревающего напитка, в ее голосе прозвучало оживление, присущее предвкушению скандального рассказа. — Так вот, там был брат ее жениха, Артем Сикорский. Он и его мать сейчас в Италии, в Риме. Они пострадали — сначала какая-то жуткая история со взорвавшимся газом, потом нападение в больнице. Нет-нет, не волнуйся, все живы, правда, Антонина Федоровна в тяжелом состоянии, но стабильном. Врачи дают позитивные прогнозы. Такая пожилая, а крепкая.
Но самое жуткое, Света говорит, во всем замешана их служанка, не помню, как ее имя, черненькая такая, Леся, не, не Леся, Ника, не, не Ника, ты ее видел, она приезжала вместе с Сикорскими. Украла какие-то документы — это Светка по секрету рассказала, сбежала, а сейчас ее схватили во время покушения на Артема. Вот кто бы мог подумать! С виду и не скажешь, что преступница.
Володя невидящими глазами смотрел перед собой. Мозг лихорадочно работал.
— Ника говоришь… Служанку, кажется, звали Лена. Хотя, возможно, ошибаюсь… — он чмокнул Карину в висок. — Ужас какой. Знаешь, бельчонок, нужно проведать Сикорских. Такая история нехорошая, может, им нужна поддержка. Заодно и Рим посмотрим — ты ведь хотела в Рим?
— Полностью поддерживаю, — счастливая Карина обняла своего мужчину, не заметив, какой тревогой и мрачной решимостью был наполнен его взгляд.
***
Скрип двери был подобен карканью вороны, старой со ржавым трескучим голосом. Комната куталась в облако пыли, искрящейся на свету, что лился из приоткрытого окна, скудно освещая старинную громоздкую мебель из красного дерева. Светлые стены молили о косметическом ремонте, грустя за вуалью сизой паутины. По центру помещения в кресле, более похожем на трон, сидела бледная девушка, напряженная, похожая на ледяную статую.
— Моя любимая девочка! — Светлана театрально хлопнула в ладоши и бросилась обнимать поднявшуюся ей на встречу Ксению. — Фу, как здесь грязно и пыльно! Почему ты не прикажешь слугам навести порядок? Апчхи! Ужас какой.
Светлана прикрыла нос рукой, сдерживая новый приступ чихания. Старая вилла, угнездившаяся на берегу Комо, не вызывала в ней ничего кроме брезгливости. Ее больше прельщала современность. Дух старины не ассоциировался ни с чем, кроме скуки, и желание снести старинное владение Сикорских с лица земли порой становилось невыносимым. Но братья оставались непривычно единогласны в своей любви к давно жаждущей модернизации постройке.
— Да ты поправилась, дорогая! Итальянская еда калорийная, нужно следить за питанием, а то станешь похожей на мою тетю Клавдию, — при объятиях нащупав слегка округлившийся живот Ксении, посоветовала Светлана. Она знала, как Сикорской порой тяжело было себя сдерживать при поглощении гастрономических изысков и как потом доводилось пахать в спортзале, чтобы вернуть прежнюю форму. Но совет был дан скорее, чтобы уколоть, чем проявить заботу.
Светлана Прокофьевна принадлежала к тому сорту женщин, которые любили выглядеть привлекательнее за счет окружения себя менее эффектными женщинами, и, если кто-то некрасиво худел или набирал вес, или же неудачно стригся, ее искренней радости не было предела. Свое злорадство она привыкла маскировать заботой, подчеркивая данными прилюдно советами недостатки других и оттеняя свою искусственно взлелеянную в салонах красоты привлекательность.
— Привет, колбаска, — дурашливо поздоровался с сестрой вошедший следом за невестой Алексей. — Света права, ты здесь уже неделю торчишь, могла бы приказать прибраться — пылища везде.
— Я не могу трогать ничего в этой комнате… — прошептала Ксения и горько улыбнулась. — Павел? Ты тоже здесь?
Краска слегка оживила бледные щеки девушки, глаза лихорадочно заблестели. Она инстинктивно прижала руки к животу и тут же отдернула, не желая привлекать внимание к своей начинающей округляться фигуре.
Младшая Сикорская уехала в виллу на озере Комо, чтобы спрятаться от всех, тайно родить ребенка и отдать его в чужую семью. В ее планы не входил приезд толпы народа, готовой разоблачить ее намерение. Но покушение на мать и Артема не могло пройти незаметно, и Сикорские съехались в Италию проведать пострадавших.
— Здравствуй, Ксеня, — чмокнул в щечку еще больше зардевшуюся девушку Павел. — Не слушай никого, ты хорошо выглядишь.
Бледная, осунувшаяся девушка не могла похвастаться здоровой красотой, но она была благодарна Павлу за то, что он немного разбавил пролитый яд Светланы. И как она раньше не замечала этой неприятной черты в невесте Алексея?
— Некогда здесь обмениваться сантиментами, — деловито прервал Алексей. Эта комната давила и на него, вызывая призраки воспоминаний, и он предложил пройти побеседовать в малую гостиную, где заблаговременно слуги развели огонь в камине. Расположившись на уютных диванчиках, получив каждый свою порцию согревающего напитка, присутствующие немного расслабились, напряжение, вызванное последними событиями, чуть ослабило тугую хватку.
— Дамы, — отсалютовал бокалом виски младший Сикорский, — вам придется некоторое время побыть на вилле. Маму перевезут сюда в медицинский кабинет, как только закупят медоборудование и договорятся с надежным медперсоналом об уходе за ней.
— Как долго нам здесь скучать, дорогой? — изысканно надула красиво подколотые гиалуроновой кислотой губы Светлана. — У меня же дела, ты знаешь, я не могу просто сидеть здесь!
— Твои дела подождут, — бесцеремонно отмахнулся Алексей. Ему не хотелось никого пугать, но он понимал, что, если не обрисует хотя бы в общих чертах степень опасности, его подопечные при первой же возможности разбегутся, кто куда. — Маму чуть не убили. Артем пережил два покушения. Нужно разобраться со всем этим, и пока дела не уладятся, вы будете находиться здесь, под охраной, в безопасности. Павел будет жить здесь, с нами.
— Но когда… — реплика Светланы была оборвана в непривычно грубой форме.
— Как только, так сразу, — Алексей был резок. От его вальяжности и насмешливости, которые он часто использовал во время разговора, не осталось и следа. Шутить было некогда.
— Но я пригласила в гости Каринку. Что мне ей сказать? — тихо спросила Света, ожидая бурной реакции и уже мысленно просчитывая, как смягчить жениха и уговорить его предоставить возможность увидеться с подругой. — Они с Володей должны подъехать с минуты на минуту.
— Гостей позвала? — закатил глаза Алексей. Как не кстати! Хотя… Если приедет Владимир, это очень даже неплохо, может пригодиться. Сейчас любая подмога будет нелишняя. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы им выделили спальню. Ах да, и последнее — в подвальное помещение не спускайтесь.
— Почему? — спросила Ксения, отставляя чашку с чаем в сторону, пытаясь прогнать легкую дурноту.
— Там у нас гостья, — хищно улыбнулся Алексей.
***
Озноб бил, заставляя содрогаться, словно от разрядов тока, и не давая возможности расслабиться ни на секунду. Катя куталась в шерстяную шаль, оставленную ей для согрева, но то ли нервное перенапряжение было слишком сильным, то ли в погребе было действительно очень холодно, и тремор не отступал ни на миг.
— Выпей вина, — сочувственно предложил призрак, неотступно следующий за Катей. Артем Николаевич ни на секунду не исчезал с поля зрения своего медиума — не то было время, чтобы кануть в небытие на неопределенный срок. — У нас в погребе есть отличные сорта. Согреешься и ждать станет веселее.
— Да уж, — криво усмехнулась Катя. Она очнулась уже в подвальном помещении в окружении бочек да бутылок, заботливо уложенная в кресло-качалку, сиротливо притулившееся у крохотного круглого столика в углу. Просторный винный погреб имел много общего с выдолбленной в скале пещерой, подпираемой каменными колоннами. Артем Николаевич заботливо объяснил, что Катю, уснувшую после короткого, но изнурительного допроса в машине, привезли на виллу Сикорских на озере Комо и заперли в подвале.
— Документы. Недоверие к тебе вызывают украденные документы, — ответил на немой вопрос Сикорский. — Версия, что ты догадалась о похищении неубедительна.
— Но!.. — возмутилась было Катерина.
— Я знаю, и благодарен за то, что ты рисковала, пошла в больницу, — мягко прервал лавину возмущения Сикорский. Катя обреченно вздохнула, открыла краник в одной из бочек и налила в вытертый шалью пыльный стакан вино.
— Пахнет вкусно, — заметила и большими глотками утолила подступающую жажду. — На компотик похоже.
— Хороший выбор, — хмыкнул призрак, читая надпись на бочке «Vini DOP. DOC Riserva. Toscana». — Ты поосторожнее с этим компотиком, он в голову хорошо дает, если пить его залпом. Это тосканское вино с высоким знаком качества. Видишь, «Riserva», эта надпись означает, что напиток дополнительно выдерживался в бочке.
— Как думаешь, долго меня будут здесь держать? — Катерина сфокусировала мутнеющий взгляд на расплывающемся в слабой подсветке фигуре привидения. Вино провалилось в пустой желудок, вызвав голодное урчание и мгновенно ударило в голову. — Кто вообще придумал узника держать в винном погребе? Ик! Ой.
Катя прикрыла рот, пьяно икнув. Стало стыдно. Хотя кого стесняться — бестелесного призрака, бессовестно посмеивающегося над ней?
— Думаю, как только я немного восстановлюсь, тебя выпустят. Леша не будет брать на себя ответственность — отпускать тебя без моего решения, — объяснил Кате Артем. — Если бы ты была реальной подозреваемой — никто бы здесь тебя не запирал. Это так, чистая формальность. Алексей перестраховывается. Прости, но непохожа ты на злостную шпионку и убийцу.
Артем говорил серьезно, но в голубых тигриных глазах плясали смешинки, словно кот играл с мышкой. Катя потрусила головой, прогоняя ассоциации, налила себе еще один стакан вина и плюхнулась в кресло-качалку.
— А я и есть злостная нарушительница. Хоть так отомщу вам — выпью все ваше дорогое вино, — показала язык и отхлебнула ароматный напиток.
— Так и до алкоголизма недалеко, — рассмеялся Сикорский. — Так что непонятно, кому будет больший вред от уничтожения наших винных коллекций.