Двое из «Зеркала» тоже не двигались с места. Слева стоял Эрвин. Из них двоих он казался самой большой угрозой. Большинство людей забудут Эрвина через минуту после того, как встретят его. Среднего роста, среднего телосложения, с ничем не примечательным лицом и короткими волосами, то ли темно-русыми, то ли светло-каштановыми. Его голос был мягким, манеры скромными, а запах был настолько пропитан магией, что все пространство провоняло, как кондитерская накануне Дня Благодарения. То, как он держался — свободно, обманчиво беззаботно — тоже не предвещало ничего хорошего.
Женщина рядом с Эрвином была намного старше. Невысокая, худая, прямая, как шомпол, с кожей цвета кофе, она носила синее платье, словно доспехи. Юбка платья имела вырезы по бокам, обнажая серые брюки и мягкие сапоги, позволяя женщине двигаться быстро, если понадобится.
Ее заплетенные в косу волосы лежали на голове в сложной прическе. Ее лицо притягивало взгляд. У нее были темные глаза, черные, острые и безжалостные. Глаза впились в него взглядом хищной птицы, готовой убивать. Аромат женщины окутал Уильяма, являясь многослойной смесью духов: ежевики, ветивера, апельсина, розмарина и розы. Противоестественный аромат. Она была главной и хотела, чтобы люди знали об этом.
Эрвин был сильным бойцом, и то, как он кружил рядом с женщиной, выдавало его. Мужчина действовал как телохранитель. Поскольку у него не было видимого оружия, он должен был уметь вспыхивать. Любой, кто владеет магией, может научиться направлять свою силу во вспышку, концентрированный поток, который выглядит как лента молнии… и если она достаточно яркая, она к тому же обжигает.
Уильям слегка переступил с ноги на ногу и спрятал улыбку, когда Эрвин напрягся в ответ. Будучи перевёртышем, у Уильяма не было вспышки, но он провел достаточно лет в подразделении, полном превосходных вспышек. Если Эрвин вспыхивал бледно-голубым или белым, он, скорее всего, был голубокровным или чрезвычайно талантливым, как Роза. Если ему удавалось выдать зеленый или желтый, то он не стоял слишком высоко в пищевой цепочке.
Чем ярче была вспышка Эрвина, тем выше по служебной лестнице стояла эта женщина. Нет смысла тратить хорошую вспышку, чтобы охранять бумажного червя среднего уровня.
— Ты можешь вспыхивать? — спросил Уильям.
Эрвин мягко улыбнулся ему.
— Он хочет знать, с кем имеет дело, — сказала женщина. — У тебя есть мое разрешение на демонстрацию.
Эрвин поклонился ей и посмотрел на Уильяма.
— Выбери цель.
— Осиное гнездо, в двадцати футах слева, на дубе. Вторая ветка сверху.
Чтобы попасть в эту чертову штуковину, надо быть чертовски метким стрелком. Деклан, вероятно, мог бы, но он бы снес половину дерева вместе с ним.
Эрвин обернулся.
— Ах.
Белое сияние ослепило его. Крошечные усики белых молний сорвались с его правой руки и вспыхнули, слившись в единый поток. Луч чистой белизны вырвался из него, разрубив осиное гнездо пополам, словно ножом.
Эрвин был не просто вспыхивателем. Он был снайпером. Фигурально.
— Ты же слышал о Вирае, — спросила женщина.
Большинство Красных легионеров слышали о Вирае. Красный Легион проводил секретные операции, поэтому, когда «Зеркалу» требовались мускулы и необработанные цифры, они первыми обращались в Красный Легион. Вирай был главой «Зеркала», силой, стоящей за агентством. Его имя передавалось шепотом.
— Конечно.
Женщина вздернула подбородок.
— Я Вирай.
Уильям моргнул.
— Прям Вирай?
— Да. Если хочешь, можешь называть меня Нэнси.
Нэнси. Прекрасно.
— Зачем вы принесли мне фотографии мертвых детей?
— Потому что ты провел здесь последние два года в безопасности и уюте. Тебе нужно было напомнить о том, кто ты есть.
Высокомерная старуха. Уильям оскалил зубы в медленной волчьей улыбке.
— Твой домашний снайпер меня не остановит. Я уже сражался с такими, как он. — В своем воображении Уильям перепрыгнул через свои фигурки, ударил Эрвина, сломав ему шею по пути вниз, перекатился…
— Возможно, — сказала Нэнси. — Но ты сможешь одолеть сразу двоих?
Ее глаза горели белым. Магия развернулась от нее пылающим саваном, задержалась на секунду и исчезла.
Воображаемая атака остановилась, когда воображаемый Уильям был разрезан надвое вспышкой Нэнси. Их взяла. С одним превосходным вспыхивателем, он мог бы справиться. Вдвоем они изрубят его на куски, прежде чем он успеет схватить кого-нибудь за горло.
Уильям скрестил руки на груди.
— Чего же ты хочешь?
Женщина подняла голову.
— Я хочу, чтобы ты отправился в самое сердце Грани и нашел Паука. Я хочу, чтобы ты забрал предмет, который он ищет, и принес его мне. Если ты убьешь его, я буду считать это бонусом.
Ну, ему надо было знать.
— Почему я?
— Потому что он знаком с моими агентами. Он знает, как они думают, и убивает их. Ты дважды связывался с ним и выжил. Пока что это рекорд. — Она стиснула зубы, отчего мышцы на ее челюстях напряглись. — Паук — это худший вид врага. Он истинно верующий, убежденный, что служит высшему делу. Он не остановится, пока не умрет.
— И ты здесь потому, что не хочешь терять своих людей на охоту за ним, — сказал Уильям. Как перевертыш, он был расходным материалом. Ничего нового, как всегда.
Голос Нэнси щелкнул, как хлыст.
— Я здесь, потому что из всех имеющихся в моем распоряжении оперативников ты лучший для этой работы, и я не потерплю еще одной неудачи. Я не могу заставить тебя помогать мне. У меня нет власти над тобой. Я могу только просить.
Если она просила именно так, то ему было неприятно слышать, как звучит ее приказ.
Она «просила» все то же самое, но здесь было кое-что новенькое. Всю свою жизнь он получал приказы. Деклан был единственным, кто удосужился просить его о чем-нибудь. Тупая голубая кровь настаивал на том, чтобы относиться к нему так, как будто он был нормальным человеком. И все же, размышлял Уильям, у него была вполне комфортная жизнь. Одна только просьба не отнимет у него этого… но они приплели к этому Паука. Сознание того, что детоубийца находится в пределах досягаемости, сейчас разъедало его изнутри, словно клещ, и сводило с ума. Он должен был убить этого человека. Это было последнее незаконченное дело, которое у него осталось. Он убьет Паука, попробует его кровь и вернется сюда без груза на душе.
Отправиться в самое сердце Грани, да? Грань опоясывала стык двух миров на всем пути от одного океана до другого, расширяясь и сужаясь всякий раз, когда ей этого хотелось. Иногда она была шириной в три мили, иногда в пятьдесят.
— Где в Грани находится Паук?
— На болотах, — ответил Эрвин. — К западу отсюда Грань сужается почти до нуля, а затем резко расширяется, охватывая огромное болото, которое местные жители называют Трясиной. По нашим подсчетам, оно занимает не менее шестисот квадратных лиг, а может, и больше.
Девятьсот квадратных миль.
— Адское болото.
— Трясина зажата между Зачарованным миром, где находится Герцогство Луизианы, и Сломанным миром со штатом Луизианы, — продолжал Эрвин. — По большей части это непроходимые грязь и вода, не нанесенные на карту. Герцогство годами ссылало туда изгнанников. Они слишком полны магии, чтобы убежать в Сломанный, поэтому они просто остаются там, застряв между мирами.
Уильям поднял брови.
— Болото, полное преступников. — Он был бы как дома.
— Точно. — Нэнси кивнула. — Паук — городской агент. Ничто, кроме крайней нужды, не затащит его в Трясину, где он не в своей стихии. Есть дюжина мест, где все накаляется, но вместо этого его команда прочесывает болота. Они что-то ищут. Я хочу знать, что это такое, и я хочу владеть этим.
Она ведь почти ничего не просила, правда? Только луну и звезды.
— Луизианцы перебросили отряд виверн Военно-Воздушных сил к границе с Трясиной, — сказал Эрвин.
Уильям поморщился.
— Они рассчитывают переправить Паука по воздуху, как только он выберется из болота.
Эрвин кивнул.
То, что искал Паук, должно было быть ценным, если они были готовы придержать для него виверну.
В глазах Нэнси вспыхнул хищный огонек.
— Герцогство Луизианы хочет войны, но они не хотят рисковать, пока не будут уверены в своей победе. Последние десять лет Паук пытался найти средства, чтобы выиграть эту войну. На этот раз он, должно быть, нашел что-то внушительное. Если начнется война и Герцогство победит, каждый оборотень в пределах наших границ будет убит.
— Не надо, — предупредил Уильям. — Фотографии стали неожиданностью, но я не идиот. Я знаю, что ты пытаешься сделать. — Перевёртышам труднее контролировать свои эмоции. Это была одна из любимых тактик Ястреба: разозлить перевертышей, рассердить их запахом крови или ударом в лицо, и послать их в бой, чтобы они разорвали все, на что наткнутся. Он был старым волком, и это была не первая его охота. — Дешевые трюки на меня не действуют.
Нэнси улыбнулась, и он с трудом подавил желание отступить назад.
— Я была права. Ты прекрасно справишься. Мы предоставим тебе всю необходимую поддержку. Оружие, технологии, карты, разведданные о команде Паука.
Уильям оскалился.
— Ты мне не нравишься, и эта миссия мне не нравится.
— Ты не обязан любить ни меня, ни миссию, — сказала ему Нэнси. — Ты должен выполнить свою задачу. На этом все.
— Предположим, я сделаю это для тебя. Что я получу?
Нэнси подняла брови.
— Во-первых, ты получишь возмездие. Во-вторых, я буду у тебя в долгу. Есть люди, которые за одно это отрубили бы себе правую руку. Но что еще более важно, ты будешь знать с абсолютной уверенностью, что Паук никогда не убьет другого ребенка-перевертыша. Подумай об этом, Уильям Волк. Но действуй быстро, времени в обрез.
ХОЛОДНЫЙ моросящий дождь накрыл болото, размывая деревья и скрывая узкую дорогу. Звуки трех весело скачущих лошадей сливались со щебетом птиц и жужжанием насекомых.
Если бы у нее был выбор, она бы перешла на галоп. Вместо этого она замедлила шаг. Меньше всего им хотелось на полном скаку наткнуться на засаду.
— Это Ширилы, — сказал Эриан справа. Стройный и светловолосый, он скакал так, словно родился в седле. Вражда между их семейством и Ширилами отняла у него мать, когда ему было одиннадцать лет, и его вырастили родители Серизы. Он больше походил на брата, чем на кузена.
— У них нет причин возобновлять вражду, — прогремел Микита. Природа забыла установить регулятор громкости, когда он родился, и он пришел с двумя настройками звука: гром и громче грома.
В отличие от Эриана, Микита ехал так, словно боялся, что лошадь каким-то образом вырвется из-под его огромного массивного тела. С ростом шесть футов пять дюймов, весом двести шестьдесят фунтов, без грамма жира, он был слишком велик для Мара. Трудно было вырасти таким большим на рационе из рыбы и болотных ягод, но Микита как-то справлялся.
— Ширилам не нужна причина, — сказал Эриан.
— Так и есть, и ты это знаешь. Если они не покажут причину, то милиция Трясины обрушится на них, как тонна кирпичей, — сказал Микита.
Микита был прав, подумала Сериза, когда они свернули за поворот извилистой дороги. Герцогство Луизианы очень щедро пополнило население Трясины изгнанниками. Никто из них не был законопослушным или миролюбивым. Семьи Эджеров держались вместе, превращаясь в кланы, полные полуголодных местных жителей с зудящими пальцами на спусковых крючках. Междоусобицы расцветали в Трясине, как болотные цветы, и кто-нибудь из старожилов обязательно разбрасывался тяжеловесной магией. Только в их семье они насчитали четыре проклинателя и семь вспыхивателей, а еще были такие люди, как Кэтрин и Кальдар, чья магия была настолько специфична, что у них не было для нее названия. Если междоусобицы не прекратятся, очень скоро на болоте не останется никого, с кем можно было бы враждовать.
Вот почему Эджеры, в конце концов, объединились и создали свой собственный суд и свою собственную милицию. Теперь, чтобы разжечь вражду, нужно было указать на причину. Ширилы знали это. Проблема была в том, что она не думала, что их это волнует.
— У них есть все эти деньги, и они сумели сохранить их в течение многих лет, — сказал Микита.
Эриан нахмурился.
— А причем тут деньги?
— Люди, которые так долго хранят свои деньги, не глупы. Они не пойдут на риск, если не будут уверены, что все обернется в их пользу. Стрелять в дядю Густава и тетю Джен без причины — это чертовски рискованно. Они знают, что вся наша семья будет жаждать крови.
Сериза подавила вздох. В отличие от Ширилов, Мары были бедняками: у них была земля и большая численность, но не было денег. Так они и получили свое прозвище — Крысы. Многочисленны, бедны и порочны. Порочная часть ее не волновала, с бедной частью она ничего не могла поделать, а многочисленная часть… Ну, это было правдой. В драке Ширилы потеряют наемников, а она родственников.
Эта мысль заставила Серизу вздрогнуть. Отсутствие отца делало ее главой семьи. Она была старшей из детей, и она была единственным полностью обученным воином, который у них был. Если что-то случилось с ее родителями, она сама отправит свою семью на смерть. Сериза задержала дыхание и медленно выдохнула, пытаясь избавиться от тревоги. Это утро быстро превратилось из плохого в худшее.
Тропинка повернула, и в поле зрения показались обветшалые развалины усадьбы Сене. Сердце Серизы екнуло. На крыльце, прислонившись к столбу, стоял долговязый мужчина, его соломенные светлые волосы рассыпались по плечам. Он поднял голову, его глаза горели на загорелом лице, и медленная, ленивая улыбка растянула губы.
Лагар Ширил. Самый старший из братьев Ширилов. Теперь они с матерью управляли кланом Ширилов, с тех пор как их отец упал с дерева три года назад. Ширил-старший так сильно разбил себе голову, что даже не мог больше есть, не говоря уже о том, чтобы думать. И поделом ему.
Позади нее Эриан тихо выругался.
Рядом с Лагаром на полусгнившем деревянном кресле раскачивался его брат Пева и что-то строгал из куска дерева. Окна заброшенной усадьбы над ними были широко распахнуты, несмотря на дождь. Мужчины ждали у окон. Она насчитала два арбалета, три винтовки и дробовик. Ширилы ожидали их и притащили наемных солдат. К тому же дорого заплатили — стрелки с винтовками из Сломанного были чертовски дороги.
Всё вместе: братья Ширилы, полуразрушенный дом и винтовки в окнах создавало идеальную картину Трясины. Как какая-то извращенная открытка. Она просто хотела, чтобы она могла сунуть ее в лица голубокровных из Луизианы. Вы хотите знать, что такое жизнь в Грани? Вот, держите. Подумайте об этом, прежде чем решите навалить на нас еще больше проблем.
Пева соскользнул со стула — высокая неуклюжая фигура на слишком длинных ногах. Арбалет ждал его рядом на перилах. Он так гордился этой чертовой штукой, что назвал его. Осой. Как будто это был экскалибур или что-то в этом роде. Пева потянулся за ним, но передумал. Решил не утруждать себя, не так ли? Очевидно, они не представляли достаточной угрозы.
Сериза уставилась на Лагара. Где мои родители, самодовольный сукин сын?
Хлопнула дверь, и в поле зрения появился третий брат Ширил, неся меч Лагара. Восемнадцатилетний Ариг был самым молодым и самым тупым. В темной комнате, в толпе незнакомых людей, Сериза могла бы вычислить всех троих за считанные секунды. Она выросла, зная, что однажды ей придется убить братьев Ширилов, а они знали, что должны убить ее прежде, чем она прикончит их. Она уже давно смирилась с этим.
Ариг протянул меч Лагару, но белокурый Ширил не обратил на него внимания. Они не собирались драться с ней сегодня. Ещё нет.
Сериза остановила лошадь у крыльца.
Лагар коротко кивнул ей.
— С добрым утром.
— И тебя, Лагар. — Она улыбнулась, стараясь выглядеть милой и веселой. — Вы, ребята, заблудились?
— Насколько мне известно, нет. — Лагар одарил ее такой же дружелюбной улыбкой.