Хорошо, что наш строй стоял так плотно, плечом к плечу, иначе сотню человек мне было не накрыть. А так… Я сумел заключить нас в ещё одно простое, тренировочное заклинание. Полусфера, накрывшая наш отряд тонкой плёнкой. Бесполезная в защите вариация обычных моих Сфер, используемая лишь для тренировки ауры и своего развития. Вот только есть нюансы.
Я мастер магии, а значит, наконец могу сливать даже свои две стихии, что уж говорить о воздухе и общем разделе, к которому принадлежат Сферы. Так что я щедро добавил чистой стихии воздуха, сплавляя его тонкую плёнку с чистой маной. Теперь черед вывернутого плетения, что приглушало шум шагов. На миг я замер, не понимая, куда я должен добавить его, чтобы соблюсти правила сопряжения. А затем в голове всплыли слова одного из наших преподавателей:
— Магию не зря называют искусством. Не наукой — искусством! Она, как и многое в нашей жизни, имеет две стороны. Первая видна всем, кто хоть как-то начинает интересоваться магией или приходит на первые уроки магооснов в школе. Сторона законов, правил и холодных формул, по которым можно рассчитать необходимую для заклинания ману, построить плетение, чтобы руны не конфликтовали друг с другом, верно соблюсти углы в печатях ритуалов, чтобы создать необходимые пики трансформаций. Но есть и вторая. С ней чаще сталкиваются те, кто посвятил магии всю жизнь, познал множество её законов и истин. Они замечают то, что связывает между собой заклинания всех стихий. Красоту. Красоту заклинания, изящество строк рун, гармоничность вязи плетений, плавность переходов стихий и их сопряжений. И чем опытней будете становиться вы сами, тем чаще будете понимать, что магия — это Искусство красоты законов мира.
В конце концов, не я ли недавно хвалился в мыслях, что импровизация — моя сильная сторона? Я стиснул зубы, вглядываясь в плывущие перед глазами рунные плетения, пытаясь увидеть то, что стоит за ними, пронзить эти два разных заклинания взглядом и увидеть итог, результат. Решительно стер три руны, добавил одну, уже из среднего алфавита и свёл заклинания вместе. И они не распались, не вспыхнули, выплёскивая вложенную ману.
Все. Моё время вышло. Каков бы ни бы результат, но пора вернуться к сражению.
Мысль-приказ и големы наклоняются, занимая устойчивое положение. Глупо бежать навстречу противнику, когда их задача не пропустить здоровяков к строю. Теперь их можно увидеть в деталях и, кстати, они мне знакомы. Отлично. Значит големам я все же заменю оружие. Плохо то, что големов у меня всего два, а на нашу роту мчит четверо. Создать же два Пробоя одновременно задача не по моим силам.
Над головой снова жахнуло. А затем ещё и ещё раз. Чтобы этим зелонцам всем в этих снегах задницы отморозило!
Однако, сейчас меня качнуло явно не так сильно, как должно было от строенного удара, да и среди бойцов никто не упал. Я позволил себе оскалить зубы в радостной ухмылке, но лишь на миг, даже не огляделся по сторонам, проверяя как там наши соседи. Не могу.
Я весь отдался плетению заклинания. Верный Орб, что висит на поясе и хранит в себе множество заготовок для боя, позволял мне выигрывать драгоценные минуты для смены арсенала, не плетя заклинания заново. С самого начала боя Пробой ждал своего часа в ауре, уже впитав в себя часть требуемой маны.
На ладони принялся закручиваться полыхающий голубым шарик туго свёрнутых плетений. Поглядим, расщедрились ли твои создатели на хорошую защиту, Громила!
Ещё и ещё маны, заставляя заклинание полыхать от перенапряжения и терять ману из рун. Мелочи, в сравнении с получаемой силой удара. Главное не пересечь предел устойчивости — но сейчас потоки магии вокруг почти спокойны, словно и не борются над головами заклинания архимагов, а я чётко знаю свои пределы.
Теперь держать. Держать заклинание, парируя потери маны и деформацию рун, чтобы оно, не дай Создательница, не активировалось прямо на моей ладони. И ждать, когда враг войдёт в зону моей атаки.
Плохо, что даже в Сах моей концентрации не хватает держать два таких заклинания. И так часть внимания уходит на новую Полусферу звука. Я почти на пределе. Почти.
С моей руки наконец срывается шарик Пробоя, по короткой дуге улетающий вперёд и превращающий половину тела Громилы буквально в кровавые брызги.
Ещё один со всего маху ударяется о выросший из земли огромный каменный шип, попутно нанизавший на себя лежавшую в том месте химеру.
Мои големы тоже быстрым рывком прервали бег оставшихся двух врагов. Щитовый и вовсе устоял на ногах, как более массивный и предназначенный именно для таких схваток. А вот второй кубарем покатился по кровавой каше перед нашим строем, пусть и сумев ударить Громилу своим огромным мечом. К сожалению, врага это не остановило.
Миг, и он с рыком оказывается на ногах. В его грудь врезается пять болтов, вспыхивающих алыми цветками огня. Тщетно. Защита слишком хороша. А голем лишь слабо ворочается в снегу.
Поднимается на ноги и сбитый шипом.
Но в моих жилах уже горит злой огонь, а в ладони сплетается заклинание.
Над головой вспыхивает, но в этот раз я не слышу даже звука. Странно, но времени отвлекаться нет. Потом.
Ещё пять болтов бьют Громилу, выцеливая щели шлема и расплёскиваясь уже синими цветами. Водяные иглы. Тоже впустую. Или моё заклинание Пробоя вышло сильнее, чем я рассчитывал, или защита разных тварей отличается. Проверим!
С ладони срывается голубой шарик, впечатывается в грудь некроголема, на миг словно оплетая его щупальцами разворачивающегося плетения.
И бесследно исчезает, не принеся вреда.
Проклятая тварь, сколько же сил в тебя вложили?
Он уже слишком близко к нашему строю. Я вижу, как сжимаются солдаты первого ряда за щитами, как яростно вскидывают мечи. Но они стоят. Хотя не могут не понимать, что с его силой, размером и оружием он легко откинет жало копий или сломает их своим телом и вломится в наши ряды, убивая и калеча.
Так что я бью единственным, что остаётся — быстрым, готовым к применению Конфликтом.
Невидимый другим, под ногами некроголема вспыхивает круг, сотканный из сотен рун. Я щедро плескаю в него ману, обрушивая на врага невероятную тяжесть. Защита снова спасает его, но остаться целым и удержаться на ногах — это разные вещи. Громила снова летит кубарем, неожиданно ловко перекатываясь через плечо, словно… словно когда-то был ловким тренированным воином. А миг спустя его скрывает в себе пламя.
Орой использовал полученное время с пользой и тоже не поскупился на влитую в заклинание силу.
Зов земли сдержал первый рывок некроголема из пылающего шара, он зарычал и швырнул свой молот в наш строй, сбивая с ног сразу троих, а секундой позже его защита наконец не выдержала. Громила не добежал пяти своих огромных шагов — и даже так проломил наш строй одним лишь своим оружием. Строй сомкнулся, стоящие в задних рядах сделали шаг вперёд, затыкая брешь.
К счастью, сражаться уже было не с кем: на наших копьях умирали последние химеры, а щитовый голем успешно сдерживал своего противника и даже успел отрубить ему руку. Не сговариваясь, огневик прошёлся россыпью мелких огненных шаров по скачущим химерам, а я отправил Пробой в уцелевшего Громилу.
Поле перед нашей ротой опустело. Соседи ещё бились, у них ещё ярились перед щитами десятки химер, а правее и вовсе в порядках первой роты бушевал озаряемый вспышками попаданий болтов Громила, которого не сумели вовремя остановить. Но в целом враг закончился и моя Сеть, растянутая во всю свою ширь, не находила ни одного врага вдалеке.
Я слил остатки ядовитой маны в простой Зов земли, чуть в отдалении от строя, скользнул из замедления Саха в привычный мир и, с удивлением понимая, что пересохло горло, сообщил Виду:
— Приступ закончен.
Пламит тут же, не дожидаясь команды, закричал:
— Копья к ноге!
А командир добавил:
— Третий ряд, алебарды сложить! Раненных на носилки и к флагу медиков! — и, уже тише, сержанту добавил. — Девицу тоже.
Подумав, я сделал глоток из фляги, наслаждаясь холодом, от которого ломило зубы. Вид требовательно протянул руку, и я передал воду ему. Он жадно припал, обтёр губы тыльной стороной ладони и довольно заключил:
— Вот и мы с парнями немного поквитались с этими тварями. Раздавили этих жуков-переростков, — оглядев меня, он с сомнением уточнил. — А ты чего не рад?
— Не вижу, чему радоваться. Где невидимки, Ломатели? Где огромные штурмовые твари? Где костяные драконы, в конце концов?
— Стухли? — предположил Орой.
— Было бы неплохо. Боюсь только, что нас лишь попробовали на зуб.
— Но вообще, я с тобой согласен. Слишком уж все подозрительно.
— Вы о чем? — Вид оглядел нас по очереди.
— Зелон страна магов эфира и жизни. Разве мы видели сегодня их заклинания? Не было ни одного ментального заклинания. Зато они опробовали какое-то новое. И, пока архимаги не прикрыли нас новым куполом, оно неплохо выводило нас из строя.
Так вот почему последние удары вообще не оказали никакого эффекта. Не я один озаботился защитой. Вот только у старших собратьев по искусству хватило сил защитить всех.
Вид пожал плечами и презрительно сообщил:
— Нельзя бежать бесконечно. В конце концов мы их раздавим, невзирая на все уловки. И Пеленор станет мирным городом на краю зелонской провинции.
Глава 3
После сражения наша армия отошла на два часа пути, где и устроила лагерь на сутки. На месте побоища остался лишь небольшой отряд: архимаг жизни Шатиарн для изучения химер и её охрана.
Наша рота ослабела, лишившись троих бойцов: один погиб и ещё двое были так тяжело ранены, что в числе прочих отправлены назад в Пеленор. Даже архимаг не может за день зарастить тяжёлые раны, да ещё и так, что это пройдёт для тела безвредно, поэтому для них поход против Зелона закончился.
Впрочем, этим потери нашей роты не ограничились: восстановить голема, которого сбил в бою Громила, я так и не сумел. Вернее, не захотел тратить на это столько сил, что хватило бы на половину нового. Возможно, чем-то схожим руководствовалась и Шатиарн во время осмотра раненых фемы — по себе помню, как неторопливо и постепенно проводили моё лечение, чтобы не навредить. У меня и моих каменных воинов ситуация, конечно, другая, ведь мне нечего бояться что-то сломать в них, а мана у меня восстанавливается — особенно учитывая наличие двух Родников, но вот сам голем от этого лучше не станет.
Медленный, непрочный, старый, стремительно теряющий ману из своего сердца и лишь зря выкачивающий её из меня. А уж после того, как его переломил надвое Громила… Я не стал спасать древнего голема. Переделывать чужую работу под себя… Хуже не бывает.
Опустил ладонь в скупой ласке на серый, старый камень, прощаясь со старым воином и погасил его сердце. Спустя час работы оно оказалось у меня в руках, на его основе я планировал создать нового голема, переродив древнего защитника Пеленора в новом теле. Пусть это всего лишь образ, что не имеет к реальности никакого отношения, но и относиться к своим големам как к бездушным созданиям я тоже не мог.
Через сутки, когда вернулись летучие отряды разведки, наша армия, разделившись на четыре части, двинулась дальше. Как по мне, это было слишком смело, но теперь мы должны были объединиться лишь в дне пути от Кеура, первого крупного города Зелона, где ожидалась новая и более серьёзная битва.
В нашем крыле оказались лишь архимаги, но и их мощи хватило, чтобы сравнять два форта, мимо которых мы прошли, с землёй. Первый уничтожил архимаг огня Бренетор, превратив его в озеро лавы. Второй архимаг земли Мордрамар — стены укрепления рассыпались песком. Это напомнило мне те самые пески, которые десятилетиями патрулировали бегунцы, только там удара Повелителя хватило на десятки километров. Несопоставимая разница в могуществе.
А затем мы ещё раз разделились и двинулись туда, куда и предрекал Вид, вернувшись с совещания. Честно говоря, мне, не так давно вернувшего из рейда по этим землям остатки двух отрядов, было не по себе в этот момент. Тем более, что теперь наша рота осталась одна, а две трети отряда ускоренным маршем двинулись вперёд.
Впрочем, задача перед нами стояла понятная, а крупных сил зелонцев здесь быть не могло. Лишь новые твари могли быть невидимыми, но считалось, что они все — или, по крайней мере, большая их часть — полегли под стенами Пеленора в первой волне нападения. Во всяком случае, архимаг Гратой, владевший воздухом, прочесал округу как бы не на несколько дней пути, вложив в Поиск немало сил.
Нам же было приказано собирать простое местное население и передавать их конвойным отрядам стражи, что вот-вот должны были нагнать нас. Слово это было для меня новым, вернее давно забытым и встречавшимся лишь в старых мемуарах времён Темных веков, да и звучало оно неприятно.
Но в этом была жестокая логика войны: оставлять людей здесь, где всего один эфирник-управляющий из верных мог заставить людей собраться и ударить нам в спину — не лучшая идея. Не знаю, правда, как их собираются размещать, не вижу возможностей для этого в Пеленоре, разве только на той стороне прохода, за Брагором. Как иронично:. основа Зелона, его ментально обработанные крестьяне и работяги, что верно служили правящим семьям магов — увидят земли Гардара, а их хозяева, так мечтавшие нас уничтожить — нет.
Удивительно уже то, что эти самые жители остались в городке, точной копии сожжённого мной, и не получили приказ встретить нас стрелами и мечами. Это было и хорошо, и плохо: я в очередной раз тихим незлым словом вспомнил майора Глаута, что изъял у меня добытый в бою амулет верного.
Как я теперь должен собрать жителей вместе? Нас тут всего сотня, даже меньше. А населения в несколько раз больше, да и большая часть его испуганно забилась по домам и подвалам. Есть тут вообще подвалы? И дети, как искать детей, которые мне ещё долго будут сниться?
По-хорошему, обо всем этом должна была бы болеть голова у Вида. Если бы он сам не требовал от меня помощи с магической частью, да не намекал на мой опыт. Какой опыт? Что если долго жечь некамень этих домов, то он вспыхивает не хуже угля?..
И тут мой беспомощный взгляд упал на фигуру, в очертаниях которой даже под доспехом угадывалась женская стать. Связистка после того, как стала жертвой зелонского заклинания и несколько часов дожидалась помощи лекаря, стала гораздо послушнее и ответственнее. Во всяком случае уже не собиралась отказываться от железа и амулетов, ради каких-то инструкций. А ведь она тоже маг, да ещё и нужного мне направления. Я окликнул её:
— Лария! А подойди-ка ко мне.
— Чего?
— Да проблема есть. И ты её должна решить.
— Я? Должна? Ты о чем это, Аор?
Кратко, в десятке слов описал проблему и скомандовал:
— Давай. Тебе уже по силам должен быть Зов. Используй его. Потом пройдём по городку кругом и соберём всех, — тут я обратил внимание, как она пятится от меня. — Чего?
— С ума сошёл? Не буду! Его запрещено применять к людям.
Я отмахнулся от её возражений:
— Да им тут по десять раз на день приказы отдавали, им не привыкать. Их специально через ритуалы прогоняют, чтобы сопротивляемость снизить.
— Я в курсе, — хмыкнула девушка и словно отрезала. — Пусть зелонцы делают что хотят. Я — не буду.
— Чего?
Девушка поправилась:
— Вернее, так делали эфирники Зелона, а я маг Гардара и давала клятву перед лицом Создательницы!
Я пожал плечами, отметая и это возражение:
— Эти люди потомки предателей.
— Мне нет до этого дела. Они люди.
— Я не спорю. Но оставлять их здесь мы не можем.
— Ну так забирайте, — Лария пожала плечами. — Я ведь не мешаю. Выполняйте свой приказ. А я вольнонаёмная. И тебя вообще слушаться не должна.
Вот же упрямая девчонка! А я значит на пару с Видом должен переживать за детей этого городишка, а она, могущая помочь, будет нос задирать и того и гляди начнёт законами сыпать? Ну уж нет. Я зло улыбнулся:
— Ты гляди, мы сейчас и впрямь выполним приказ и пойдём выгонять их из домов. Вот только мы для них враги, ненависть к которым у них уже в крови. Как и страх. Сейчас они начнут прятать детей, а через неделю в этом городишке на улице будут лежать мёртвые дети. Я уже один раз допустил подобную ошибку и не хочу её повторения. А ты?