Я не был человеком, который действовал импульсивно или следовал своему сексуальному влечению без задней мысли, но сам факт того, что София искушала меня, когда она все еще вне пределов досягаемости, заставляло меня стискивать зубы. Мне не нравилось быть рабом своих инстинктов, но увидев тело Софии, некоторые части тела определенно обладали большей силой, чем другие.
Когда я подошел к комнате Эммы, в домике было тихо и темно. Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Эмма спала, повернувшись ко мне спиной. Она все еще была моей младшей сестрой, все еще маленькой девочкой в моих глазах, что противоречило моему восприятию Софии, которая была едва старше.
Я снова закрыл дверь и направился обратно, потому что обещал вернуться.
Когда я вышел во внутренний дворик, мое тело напряглось от звука шагов, но расслабилось, когда София появилась передо мной. Ее плечи были обернуты полотенцем, за что я был ей очень благодарен.
— Ты идешь спать?
Она покачала головой.
— Вообще-то, я искала тебя.
Мои брови взлетели вверх. То, как она это сказала, заставило меня вздрогнуть. В тусклом свете было трудно разглядеть ее лицо, но у меня возникло ощущение, что она флиртует со мной.
— Может, прогуляемся?
— Хорошо, — медленно сказал я, не желая отказывать ей, даже если я не думал, что быть вдали от других было хорошей идеей.
К неудовольствию моего мозга и радости моего тела, София бросила полотенце на кресло и направилась вниз по тропинке, которая извивалась вокруг дома. Я последовал за ней, стараясь не обращать слишком пристального внимания на ее персиковую попку в крошечных трусиках.
— Ты хочешь обсудить со мной что-то конкретное?
София остановилась и посмотрела на меня. Она явно нервничала.
— Просто хотела побыть с тобой наедине. Мы помолвлены и скоро поженимся, но мы никогда не оставались наедине. У нас никогда не было возможности узнать друг друга получше.
София, вероятно, имела это в виду очень невинным способом, но я не мог не представить все способы, которыми я хотел узнать ее, особенно когда мой взгляд опустился на ее возбужденные соски, напрягающиеся против влажной ткани ее бикини.
— У нас будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга, когда мы поженимся. Оставаться с тобой наедине это против наших правил.
София пожала плечами, словно это не имело значения, но это имело. Нам не нужен еще один скандал на наши руки. Разгром Серафины вызвал достаточно шума. София огляделась вокруг, а затем без предупреждения стянула с себя облегающий бикини, стоя передо мной с ее упругими грудями и сморщенными сосками.
Кровь заревела у меня в ушах.
— Что ты делаешь? — прорычал я, хватая ее за руку.
Это движение заставило ее сосок задеть мою кожу. Я отпустил ее, поднял купальник и протянул ей.
— Надень обратно.
Она уставилась на меня.
— Я не ребенок.
— Надень купальник, — процедил я сквозь зубы, не сводя глаз с ее лица.
Через несколько месяцев ей исполнится восемнадцать, и до тех пор я ни хрена к ней не притронусь. Восемь долгих месяцев впереди.
Она выхватила у меня из рук бикини и наконец прикрылась им.
— Держу пари, ты бы не заставил Серафину надеть его обратно. — она пробормотала эти слова себе под нос, так что я почти пропустил их мимо ушей, но суть уловил.
Как обычно, упоминание о ее сестре заставило мою кровь вскипеть, но я держал себя в руках.
— Я поклялся твоим родителям не прикасаться к тебе до нашей свадьбы, и я человек, который держит свою клятву.
— Но ты не хочешь сдержать свою клятву? — дразнила она, стараясь казаться кокетливой, но в ее голосе был более темный оттенок, которого раньше не было.
Ну и вопрос. Конечно, я хотел ее тело, но не раньше, чем мы произнесем наши клятвы. Если все пойдет под откос по какой-то причине до дня нашей свадьбы — если меня убьют — София все равно сможет выйти замуж за кого-то другого.
Я оглянулся на домик, избегая ее вопроса. Снаружи я был воплощением самообладания, но внутри бушевала буря. В мои темные часы я бы с радостью принял предложение Софии, чтобы сделать ее своей, прежде чем кто-то другой сможет отнять это у меня. Как Римо забрал у меня Серафину. Девушки часто связывают секс с эмоциями, особенно если это их первый раз. Вот почему Римо так легко завоевал сердце Серафины после того, как трахнул ее. Я не был уверен, изнасиловал ли он ее или это было по обоюдному согласию, как она утверждала — если вообще существует такая вещь, как согласие в ситуации пленения — но что бы ни случилось, это заставило Серафину влюбиться в него.
София подошла ближе и легонько коснулась моей руки. Ощущение ее мягких пальцев на моей коже было приятным, но я отстранился.
— София, — упрекнул я ее, пытаясь заставить почувствовать себя ребенком, чтобы я мог продолжать думать о ней как о ребенке, даже если она больше не была им. — Тебе надо вернуться к озеру.
— Да, я должна, — прошептала она.
Это не то, чего она хотела, и я мог сказать, что она приняла мой упрек близко к сердцу. На что она надеялась? Что я отведу ее в укромный уголок леса и поцелую, возможно, даже больше? Хотя в своих невинных фантазиях она, вероятно, остановилась бы на поцелуях, превратив нашу встречу в некую романтическую сказку. Проблема состояла в том, что я не хотел останавливаться на достигнутом. Я жаждал сделать ее своей как можно скорее, хотел заявить свои права. Но в отличие от Римо Фальконе у меня была честь и немного совести. Я подожду до нашей первой брачной ночи и дам Софии шанс заставить людей забыть позор, который Серафина навлекла на свою семью.
Я подождал, пока София скроется из виду, и последовал за ней. Я не хотел, чтобы Сэмюэль что-то заподозрил. Конечно, он недоверчиво прищурился, когда я появился на нижнем ярусе. София уже была в воде и разговаривала с Анной. Я мог себе представить, о ком они говорят. Еще одна причина быть настороже. Может, София и верила, что Анна не проболтается Данте или Валентине, но я не хотел рисковать. Данте не был моим самым большим поклонником с тех пор, как я оспорил его решения в течение нескольких месяцев после побега Серафины с Римо.
— Ты долго не возвращался, — сказал Сэмюэль, выходя из озера. Он остановился прямо передо мной. — Какого хуя там произошло? — спросил он, понизив голос.
— Ничего, — ответил я с жесткой улыбкой.
Произошедшее между Софией и мной, его не касалось. Он был слишком настойчив.
— Сомневаюсь, что ты обрадуешься, если я уйду в темный лес с твоей сестрой.
Я наклонился вперед.
— Пока что ты почти не замечаешь ее существования, так что все остальное было бы ебаным улучшением, Мионе.
Его губы скривились.
— Держись подальше от Софии до свадьбы. Нашей семье не нужна еще одна внебрачная беременность.
— Похоже, ты не очень-то веришь в свою сестру.
Его глаза вспыхнули гневом, но он ничего не сказал.
Я сомневался, что София пошла бы дальше поцелуев. Она искала моей близости, но не хотела рисковать еще больше. И все же я понимал Сэмюэля. Он полностью доверял своему близнецу, а она бросила ему такое в лицо.
— Возможно, нам стоит еще раз поговорить, когда мы успокоимся, — сказал я наконец.
Я не хотел войны между Сэмюэлем и мной, особенно потому, что благополучие Эммы скоро окажется в его руках.
— Завтра утром. Хочу потренироваться на озере. Можешь присоединиться ко мне на рассвете.
Я кивнул в знак согласия и, бросив последний взгляд на Софию, наблюдавшую за мной и ее братом, вернулся в домик.
Глава 8
Я была такой идиоткой, думая, что Данило упадет в обморок, увидев меня топлесс. Он не был подростком. Он был взрослым мужчиной и видел достаточно грудей в своей жизни.
Вздохнув, я села и уставилась в темноту комнаты. Ночи здесь, в лесу, были темнее, чем в городе, и в это новолуние почти не проникал свет в окна, но намеки на серость освещали небо. До рассвета оставалось совсем немного времени.
В конце концов, я выскользнула из постели. Не было никакого способа снова заснуть. Я широко распахнула окно, вдыхая свежий утренний воздух. Снаружи просыпались птицы, их утренний щебет по-своему успокаивал. Я прислонилась к подоконнику и наслаждалась видом на озеро, окаймленное деревьями. С этой точки обзора оно казалось огромным зеркалом, неподвижным, за исключением нескольких слабых рябей, когда рыба пробивалась сквозь поверхность. Солнце поднималось из-за деревьев, окрашивая горизонт в серый, а не в желто-оранжевый цвет. Снаружи послышался хруст шагов. Я выглянула в окно, в поисках источника звука. Сэмюэль не уехал бы, не попрощавшись, и я сомневалась, что Данило тоже — по крайней мере, не попрощавшись со своей сестрой.
В поле зрения появились Сэмюэль и Данило, одетые в спортивные шорты и обтягивающие футболки. Я спряталась за занавеской, чтобы они меня не заметили, но все равно хорошо их видела. Они поговорили пару минут, а потом побежали трусцой и скрылись в лесу. Я приняла душ и надела еще одно красивое летнее платье на бретельках. Когда я вышла из ванной, Данило и Сэмюэль уже вернулись с пробежки и занимались на нижнем ярусе у озера.
В течение нескольких минут я наблюдала, как они отжимаются, прежде чем решила прекратить преследование и спуститься вниз. В доме было тихо, если не считать щебета птиц, залетавших в открытые окна. Я заварила себе черный чай, Дарджилинг, мой любимый — с молоком и сахаром, естественно. Дверь на террасу была приоткрыта, впуская утренний воздух. Он был прохладным и хрустящим. Я на цыпочках подошла к двери на террасу и выглянула наружу. Со своего места я почти ничего не видела, поэтому вышла во внутренний дворик с чашкой чая. Данило и Сэмюэль все еще были заняты своей тренировкой. Я свернулась калачиком на шезлонге, хотя и не могла их видеть.
Я потягивала чай и читала сообщения, которые получила от друзей в школе, а также от мамы. Вскоре я услышала, что они приближаются.
Я уже собиралась объявить о своем присутствии, но тут Данило заговорил:
— Люди задают много вопросов. Это неизбежно. Надеюсь, у тебя есть правильные ответы. Не хочу, чтобы Эмма узнала о сделке. Большинство людей пока не решаются распространять свои слухи.
Что за сделка?
— Не переживай. Или ты действительно думаешь, что я хочу, чтобы София узнала, что ты согласился жениться на ней только в том случае, если я женюсь на твоей сестре? Она была бы чертовски убита горем.
Я подавила вздох, моя грудь сжалась от острой боли. Данило согласился жениться на мне только в обмен на помолвку Сэмюэля с Эммой? Но Эмма и его связь были заключены только в этом году... так ведь?
Или все просто скрывали правду от меня и общественности все это время? Мама, Папа, Сэмюэль, Данило. Сколько еще людей знали об этом?
— Брак в нашем мире основан на логике.
Данило говорил так.... бесстрастно. Когда Серафина была обеспокоена, он не был лишен эмоций.
Я попятилась вглубь, боясь, что они заметят меня. Пространство дворика выходило на другую сторону озера, а не на тропинку, ведущую с нижнего яруса. Я не хотела больше ничего слышать, но не могла убежать так, чтобы они не заметили. Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Я не хотела срываться прямо сейчас.
— Ты знаешь. Я знаю, — сказал Сэмюэль, его голос был приглушен, будто он вытирал полотенцем лицо. — Но девушки хотят романтики и волшебства. Им не нужна холодная логика. Особенно Софии.
— Эмме тоже, — с сожалением сказал Данило. — Наш долг заставить эту связь работать.
Я была рутиной.
Его обязанностью.
Он женился на мне только для того, чтобы Сэмюэль, в свою очередь, женился на Эмме. Он никогда не хотел меня для себя.
Возможно, он все еще желал Серафину после стольких лет.
Я винила ее и ненавидела себя за это чувство. Она не виновата, что мой жених не может ее отпустить.
Я быстро заморгала, чтобы не разрыдаться. Я не хотела плакать из-за Данило. Он не заслужил моих слез.
Я поджала ноги, затаив дыхание, когда их шаги стали еще ближе, но потом они вошли в дом. Я подождал еще пару ударов сердца, прежде чем выскользнула из дворика и побежала по дорожке прочь от домика. Я не останавливалась, пока не добралась до нижнего яруса, где села и опустила ноги в холодную воду.
Я попыталась позволить озеру успокоить меня. Я всегда знала, что этот брак не был основан на эмоциях. Это была сделка с самого начала — я замена Серафине. И все же знание о дополнительной сделке терзало меня. Эмма тоже не имела понятия. На какое-то мгновение я задумалась, не сказать ли ей, но потом передумала. Правда только причинит ей душевную боль. По крайней мере, она должна была вступить в брак, думая, что мы не были обменены, как скот.
Я сидела так долго, пока пальцы ног не онемели от холодной воды.
— Эй, что ты тут делаешь в полном одиночестве? — спросила Анна, напугав меня.
Она опустилась рядом со мной, все еще в пижамных шортах и топе. Я чувствовала себя заезженной пластинкой, жалующейся на Данило, но мне нужно было избавиться от этого чувства. Нахмурившись, она молча слушала. Когда я закончила, я ждала, что она начнет разглагольствовать, но она не выглядела настолько шокированной.
— Ты знала? — спросила я в ужасе.
Она покачала головой. Ее глаза все еще были опухшими от сна, а волосы растрепались. Ее реакция тоже замедлилась.
— Я не знала. Не то чтобы папа делится со мной такими вещами. Я в основном узнаю о них, подслушивая или заставляю Леонаса шпионить за меня.
— Но что? — я спросила, потому что знала, что это еще не все.
— У меня было странное чувство, когда они объявили о помолвке Сэмюэля с Эммой. Во-первых, почему много лет назад они прекратили поиски ей жениха? Во-вторых, почему Сэмюэль или твои родители согласились на эту связь? Как бы ужасно это ни звучало, ты же знаешь, что в нашем мире Эмма считается испорченным товаром. — ее губы скривились, и она покачала головой. — Сэмюэль был желанным холостяком. У него могла бы быть дочь любого Капитана или даже Младшего Босса. Это имело бы больше смысла и с тактической точки зрения, потому что тогда твоя семья укрепила бы свои связи с другим городом. С твоим браком с Данило они уже связаны с Индианаполисом.
— Я знаю, — прошептала я. — Итак, Данило вынудил Сэмюэля жениться на Эмме, в свою очередь, что женится на мне.
Анна коснулась моей руки.
— Не думаю, что это что-то говорит о тебе, София. Он использовал свой шанс, чтобы спасти сестру. Возможно, это был его единственный шанс. Он бы женился на тебе в любом случае, но ему нужно было найти хорошего кандидата для Эммы.
— Да, — сказала я. — Но на самом деле мне от этого не легче.
Она толкнула меня плечом.
— Неважно, что произошло много лет назад. Важно то, что Данило теперь постоянно поглядывает на тебя и действует очень покровительственно. Это хороший знак.
Я еще не рассказала Анне о том, как неловко я сверкнула грудью. Закрыв глаза, я разразилась рассказом. На секунду воцарилось молчание, затем Анна рассмеялась.
Я недоверчиво посмотрела на нее.
Она прикрыла рот рукой.
— Прости. Но это смешно. Не могу себе представить, чтобы ты была такой напористой.
Мои щеки горели.
— Ну да, была, и все прошло не очень хорошо.
Анна опустила руку, все еще борясь со смехом.
— Он пытается быть джентльменом. Это довольно мило.
— С каких пор тебе нравятся джентльмены?
Она пожала плечами.
— Мне не нравятся, но ты помешана на благородных Диснеевских принцах.