Annotation
Приключения Ярослава продолжаются.
Ярослав вновь хочет заняться хозяйственными делами, углубиться в дела простые и спокойные. Но сможет ли? Сумеет ли? Ведь над его новым союзником — хазарами — нависла серьезная угроза, да и в Византии все неспокойно.
Предисловие
Пролог
Часть 1 — Суп с раками
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Часть 2 — Слабоумие и отвага
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Часть 3 — Медведь-шалун
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Эпилог
Предисловие
Наш современник ехал на фестиваль военно-исторической реконструкции, а приехал в Гнездово IX века. Правда, его тут называли проще — Гнездом. Понимая, что деваться ему особенно некуда, Ярослав решает построить в этих краях свое казино с блэк-джеком и похотливыми пуританками.
Преодолевая многочисленные сложности и противодействия среды наш герой с горем пополам построил крепость и собрал более-менее значимую дружину. Также он занимался развитием ремесла. Лихорадочно искал продовольствие для растущего как на дрожжах городка. И пытался укрепить свою власть, что в условиях насквозь варварского общества крайне непросто. Одновременно с этим у него «появились» родственники из Византии, благодаря которым он оказался втянут в смертельно опасные интриги при дворе. Ведь его признали бастардом покойного Василевса Феофила. Так просто звезды легли. Ведь он похож на мнимого отца, а политической оппозиции действующей власти нужен формальный лидер для их игрищ.
Чтобы разрешить весь ворох противоречивых вопросов Ярослав решает воспользоваться уже готовой франшизой Римской Империи. Старой еще. Языческой. Которая, в отличие от позднего христианского варианта была весьма продуктивна и эффективна. Из-за чего вступает в противоречия с Византией и хазарами, которые придерживаются аврамических религий: никейского христианства и иудаизма. Ситуация накаляется. Но он все равно идет выбранным путем.
А потом на этот праздник жизни подтягиваются и представители халифата и латинского христианства, которые имеют свои виды на парня, который в международной политике проходил как вероятный наследник Василевса — Вардана I[1]. И они тоже, как и оппозиционеры, желали разыграть эту карту, только уже в свою пользу. Тем более, что именно Ярослав оказался повинен в дискредитации Папы, подсказав ребятам из Византии факт подложности Исидоровых декреталий[2]. Да и к усилению активности викингов в Северном море руку приложил.
Финалом всей этой истории стало то, что Ярослав разбил собранную против него хазарами коалицию. И победил, удержав за собой стратегически важный участок Днепровского торгового пути. Сохранил свое влияние на восточных кривичей и сумел мало-мальски найти общий язык с хазарами, вынудив тех к переговорам.
Но главное — Ярослав сумел стать верховным правителем Гнезда, переименованного в Новый Рим. Консулом Нового Рима! А также умудрился закрепиться как дукс[3] Венедии, как в византийских документах начали называть земли славян. Да, все это авансом, но…
Шесть лет пролетело незаметно. И Ярослав наконец-то смог попытаться заняться хозяйственными делами, которых накопилось чрезвычайное множество. Но дадут ли ему это делать обстоятельства и соседи?
[1] Брат матери Михаила III Пьяницы — Варда — сверг его и сам занял престол, в отличие от оригинальной истории. Став тем самым основателем новой династии с формальной преемственностью к старой. То есть, Михаила III сменил не Василий Македонянин, а Вардан и Василий Македонянин, судя по всему, никогда не появится в этой истории.
[2] Подложные документы, сделанные в период правления Карла Великого по его приказу, дабы обосновать первенство латинского патриарха над всеми остальными в христианском мире. После чего тот, приняв этот очевидный подлог, провозгласил Карла Великого Императором Запада.
[3] Дукс — это латинско-византийский термин, каковым обозначали среди прочего военных вождей племен. В данном контексте Ярослав выступал как военный вождь некой Венедии. Самой Венедии не было и в помине, но разве это было помехой для титула?
Пролог
864 год, 3 февраля, Рим[1]
Ярослав сидел в комнате и наблюдал за тем, как его старший сын старательно выводит цифры мелом на деревянном щите, выкрашенном в черный цвет. Константину[2] было уже пять лет и консул Нового Рима начал заниматься с ним, не пуская его рост и развитие на самотек. Его отчаянно угнетала одна мысль о том, что его дети окажутся вполне обычными для эпохи дикарями. Возможно и с крошечным налетом цивилизованности, но не более того. Еще более того он опасался попадания их под влияния греков или латинян…
— Хазарский посланник прибыл, — тихо произнес, вошедший слуга, стараясь не отвлечь маленького Константина от упражнений.
— Что-то случилось?
— Видимо да. Но он хочет говорить с тобой.
Недовольно поморщившись, Ярослав встал. Дал супруге, что присматривала за этим импровизированным классом, указания. И вышел, вслед за слугой. Оставив Пелагею надзирать над занятиями этих ребятишек. Именно ребятишек, потому что кроме Константина здесь сидели и занимались дети лояльных нашему герою старейшин. Не все, разумеется, а только подходящие по возрасту. Достаточно юные для того, чтобы их сознание еще можно было качественно переформатировать.
— Доброго дня, — поприветствовал консул посланника.
— О великий! — Поклонившись начал лепетать этот человек, долго и вдумчиво нахваливая и прославляя нашего героя.
— Хватит! — Прервал его Ярослав. — Говори по делу! Что случилось?
— Хорезмшах помог огузам заключить союз с половцами. После чего они сообща нанесли поражение моему великому кагану.
— Он жив?
— К счастью. Но вынужден отойти за Дон.
— Огузы заняли междуречье Дона и Волги?
— Да, о великий! И мой господин опасается, что вскоре они прорвутся за Дон. Ему сложно их сдерживать.
— Он простил что-то еще передать?
— Мой господин просто просил тебя предупредить об угрозе, что нависла над Днепром.
— Ему нужна помощь?
— Он призвал на помощь своих данников — печенегов и думает удержать Дон с их помощью. Больше всего он опасается, что халифат выставить на его поддержку еще какие отряды.
— Значит, он думает, это халифат отправил войска хорезмшаха?
— Да, о великий. Ему доносили о том, что к хорезмшаху прибыл гонец от халифа незадолго до выступления его армии в поход.
— Ясно, — кивнул Ярослав. — Ступай. Тебя накормят и дадут место для отдыха. Мне нужно время, чтобы подумать над ответом твоему господину.
Гонец откланялся и удался со слугой. Ярослав же вернулся к детям, которые в его отсутствии слегка расшалились. Но наш герой не стал их останавливать или как-то отчитывать. Просто прошел и сел, одним своим присутствием наведя порядок. Ему было нужно подумать…
И так дел хватало, а тут еще эта проблема. Он не думал, что хазар так быстро потеснят. И напрочь не помнил — как оно все было в реальности. Кроме, разве что, уверенности в том, что огузы с половцами враждовали. Да и Хорезм, вроде как, так далеко в походы не ходил.
— Да… дела… — тихо, едва слышно пробурчал Ярослав.
Лезть в эти степные разборки ему не хотелось совершенно. Не до них. Он очень надеялся на то, что Захария и его наследники сумеют сами справиться. А он их поддержит взаимовыгодной торговлей. Но, к сожалению, так благостно не выходило.
Немного поблуждав взглядом, он уткнулся в толстую тетрадь в толстом кожаном переплете, подшитую из бумаги[3]. Обучение сына, которым Ярослав занимался, вынудило его втянуться в не самые приятные для него дела. И, прежде всего, засесть за большое количество вдумчивой писанины.
Одна проблема тянула другую.
Делопроизводство и какие-то записи в городе велись на нерегулярной основе и на каком языке придется. Больше, конечно, на греческом из-за наличия у Ярослава на службе грамотных греков. Но это создавало большие проблемы в перспективе.
Когда наше герой занялся обучением сына он вынужденно задумался о том, что будет дальше. Не через год, не через десять лет, а дальше. Совсем дальше. Из-за чего занялся не только обучением сына, но и сыновей наиболее влиятельных и лояльных ему старейшин города.
Но обучать чему?
Ведь местный славянский язык письменности не имел. А без писанины никакое обучение никуда не уйдет. Да, можно было заставлять всех этих ребят учить греческий и уже на нем преподавать. Но это было слишком сложно и в перспективе очень неудобно.
Ярослав был в курсе, что примерно в это же самое время в Великой Моравии и Болгарии византийские священники работали над созданием алфавитов для перевода Святого Писания на местные славянские языки. В Моравии вроде как уже сочинили что-то наподобие глаголицы, а в Болгарии пока еще пользовались архаичным письмом, что бытовало у булгар с VI века — те самые болгарские руны, которые некоторые исследователи принимали за славянские, напрочь забывая, что болгары, то есть, булгары, в VI веке — это тюркский кочевой народ, который еще не ассимилировался местным славянским населением севера Балканского полуострова.
Впрочем, не суть. Главное, что кириллицы еще не было, а глаголица делала свои только первые шаги[4], да и то — где-то за тридевять земель. А Ярослав ждать не мог. Поэтому он буквально на коленке слепил что-то в духе вполне привычной для него кириллицы.
Огонька добавляли два нюанса.
Прежде всего то, что на дворе был 864 год и славянский язык был совсем другой, нежели русский в XXI веке. То есть, имели место и сверхкраткие гласные — так называемые редуцированные, и йотированные назальные согласные, и другие нюансы.
Второй нюанс заключался в том, что Ярослав не был филологом и имел представление о языке самое общее. Он учил и старославянский, и койне, и латынь, и стародатский. Из-за чего определенное представление о грамматике, фонетике и прочих подобных вещах имел. Но очень общее.
А проблем решать приходилось много. Например, нужно было сделать выбор в пользу того, как организовывать алфавит. И после некоторых колебаний, Ярослав решился выделить для каждого звука, как монолитного, так и дифтонгического свой символ. Чтобы записи короче получались, писалось быстрее, а бумага экономилась. Да, непривычно вышло. Но вроде как перспективно. Получилось почти сорок букв. И таких проблем да сложностей имелась масса, хотя, на первый взгляд, их и не заметишь…
Взять те же символы. Какие использовать? Выдумывать свои? Или пользовать чем-то готовым? А если чем, то почему? Ну и так далее. Та еще головоломка. Однако он ее решил довольно быстро. Просто махнул рукой и взял основной массив символов из греческого языка, а тех, что не хватило, позаимствовал из латыни и собственно старославянских график: глаголицы и еще не придуманной кириллицы.
И вот теперь, слепив алфавит, он был вынужден заниматься написания разного рода учебных текстов. Рукописных. Начал с букваря, в котором все выдуманные им буквы описал, а также цифры с принципами записи чисел в позиционной десятичной системы счисления и знаки всякие вспомогательные: препинания, математических операций и прочее. А потом перешел к арифметике. И вот теперь, потихоньку заполнял тетрадку хрестоматии — для чтения ребятишек. Куда записывал разного рода простые, но занимательные истории, шутки, сказочные эпизоды и прочее. Все что мог вспомнить. А вспоминал он разное, в том числе и эпизоды о всякого рода эльфах, гномах, тифлингах, драконах и так далее. Очень просто изложенные. Очень кратко. Но все же.
Сын продолжал что-то делать у доски, высунув язык от усердия что-то выписывая, остальные ребятишки вертелись, но не сильно, а Ярослав чуть помедлив потянулся к этой тетрадке — будущей хрестоматии, и углубился в чтение. Ему хотелось отвлечься. Просто отвлечься и подумать. Потому что в голове прямо сейчас у него вертелся какой-то ураган из мыслей, в том числе и довольно противоречивых.
Вся эта история с союзом огузов, половцев и подданных хорезмшаха ему совсем не нравилась. Хуже того, она ему все планы ломала. Он ведь не собирался в ближайшее время воевать со степью. Совсем не собирался. Помогать хазарам — да. Помогать им укрепляться оборону по Волге и Дону — да. Но самому воевать — нет. Бегать по выжженному ковылю за нищими степными разбойниками — удовольствие ниже среднего. То, что он справится, он не сомневался. Вопрос был в целесообразности. Это ведь столько сил… столько времени… столько в пустую слитых ресурсов…
[1] Осенью 863 года по итогам большой кампании против хазар и викингов Ярослав обрел титул консул, предложенный ему общим собранием поселения Гнездово. А само поселение было решено переименовать в Новый Рим. В обиходе его местные жители просто стали называть Рим, а тот, что в Италии именовать Старый Рим.
[2] Старшего сына Ярослава он назвал Константин, младшего — Валентин.
[3] Уже несколько лет Ярослав кустарным образом изготавливал бумагу из лыка. Лыко разваривалось, а потом разбивалось на волокна в импровизированной кулачковой мельнице. Промывалось. Замачивалось в бочке с мелом (для окраски в белый цвет) и спиртовой суспензией канифоли (для большей прочности). Эта масса черпалась рамкой с тряпичной сеткой. Ей давали стечь. А потом располагали между двух досок и прессовали, дабы удалить лишнюю воду и сделать материал плотным, однородным. Потом полученные сырые листы сушились, обрезались и полировались, натираясь куском гладко отшлифованного камня. Технология позволяла делать на коленке хорошую, тонкую, гладкую и прочную, плотную бумагу белого цвета. Пусть и не быстро, но на приличном уровне и из подручным материалов.
[4] Глаголицу разработали в Великой Моравии братья Кирилл и Мефодий, а кириллицу — в Болгарии Климент Охридский. Но традиция наименования традиционно удивляет, особенно церковная, полная курьезов и нюансов.
Часть 1 — Суп с раками
— Сойдись со мной в поединке! Я Ронвид из Малого Луга, связанный священным обетом…
— Сочувствую.
Ронвид, Геральт из Ривии
Глава 1
864 год, 2 мая, среднее течение Западной Двины
Ярослав вдохнул приятный речной воздух и улыбнулся.
— Смотри ка, нас уже встречают! — Хлопнув его по плечу заметил Бьёрн, а потом указал рукой на толпу «лесных бомжей», которые пытались кое-как поставить стену щитов силами практически ничему не обученного племенного ополчения. Это выглядело забавно. Даже для викинга, в среде которых строевая подготовка не практиковалась. Но уж что-то что, а стену щитов они были привычны строить. Во всяком случае, посредством военных вождей, знающих толк в своем деле. Опытные.
— Боя не будет, — усмехнувшись констатировал наш герой.
— Как так-то? Смотри как они настроены. Им твое предложение явно не по вкусу.
— Предлагаю спор.
— Иди Фенриру в гузно со своим спором! — Смешливо фыркнул Бьёрн. — Я уже один раз проспорил, когда был абсолютно уверен в своей правоте. А тут даже не стану пытаться…
Бьёрн проспорил. По прошлому году и проспорил. Говорил, что Ярослава один Харальд Косматый раскатает в тонкий блин, а уж в союзе с хазарами от него и мокрого места не останется. Однако нет, не вышло. Харальда правитель Рима… хм… тогда еще Гнезда, вынес играючи. А хазар не только разбил самым сокрушительным образом, но и поставил в безвыходное положение во время битвы семи воинств.
В какой-то мере ТАКОЙ успех Ярослава был случаен. Тщательно подготовлен, но случаен.
Сначала он разбил кагана у восточных ворот. Простая провокация, но каган на ее повелся. Видимо не понимал возможности тяжелой пехоты. Он ведь с ней никогда не сталкивался, а рассказы про величие римских легионов для него проходили в формате сказок для детей. Однако сообразил, что к чему, очень быстро и даже конницу в бой не ввел.