— Ты, милок, слушай, когда умную вещь говорят, — влезла бабушка Му. — Давай денежку, как обещался, да пошли, траву-та купим тебе. Али не хочешь?
Орк еще пару секунд размышлял, а потом радостно взревел, сунулся было ко мне, напоролся на строгий взгляд и вдруг подхватил пискнувшую от неожиданности бабульку, закружил ее, хохоча и подбрасывая.
— Охти, оглоед! — тоненько верещала бабка. — Пусти, ирод, пусти, а не то веником по пустой балде дам!
Базар радостно ржал, наблюдая бесплатное представление. Ждали-то, небось, триллер — оторванную голову. Или хотя бы расплющенную. А вышла — комедия.
Глава 16
Лимеас из клана Остролиста
Уверенный взгляд — это хорошо. Хорошо, когда собеседник смотрит спокойно, не боясь. Или даже боится, но страх надежно прячется на дне его глаз. Залюбуешься.
Вот только я не философ. Я начальник стражи, поэтому волей-неволей оказался в положении, когда такие уверенные, умные, бесстрашные, бесстрастные и кристально честные взгляды можно коллекционировать. Например, взгляд убийцы, рассказывающего, как давно и крепко он дружил с покойным, как известие о гибели друга поразило его в самое сердце. И не знающего, что за ширмой ждут двое свидетелей преступления.
Или взгляд богатенькой вдовушки, получившей за свои страдания при старике деньги и относительную свободу. И ничего не имеющей против пикантного романа с легендарным, хотя и страшным Отступником.
Так вот. Каких только взглядов я не повидал за время своей работы. Но вот такого еще не было. Острый, быстрый и в то же время легкий, без враждебности, без неприязни. Мой внешний вид явно пришелся по вкусу де… нет, все же женщине. Но она при этом не впала в экзальтацию и не собиралась испускать восторженные вздохи и ловить каждое мое движение. Она мной любовалась как… произведением искусства. С удовольствием, но без вожделения. Красивая статуя, но я ее не хочу — вот что сказали мне ее глаза.
И поневоле я сам, как говорит наш секретарь-простолюдин, «занозился». Эта женщина стоит того, чтобы узнать о ней больше.
Вот, например, глаза умеют лгать. Руки — нет. И я только что увидел, как руки этой женщины сделали то, что смог бы далеко не каждый мужчина. А быть может, ни один мужчина в этом городе.
И без магии. Я бы почувствовал, что рядом творится ворожба, мне для такой мелочи амулеты не нужны.
В голову лезет пошлая фраза из бульварной книжки или водевиля: «Я хранитель покоя горожан, поэтому мне интересны все необычные происшествия». Нет, это не так. Меня интересует не необычное происшествие. Мне интересна эта необычная женщина. И вопросов с каждой нашей встречей становится только больше. К примеру, почему такая мастерица ходит в застиранной холстине? То, как уверенно она работает, командует, как она одним движением ресниц остановила радостное буйство пациента и перенаправила его в нужное русло… Далеко не каждая хозяйка большого и богатого дома умеет так уверенно управляться со служащими или гостями и привычно ждет от них послушания.
Я прищурился, прокручивая в голове возможные варианты — кто она? Изгнанница из клана? Незаконный ребенок кого-то из высших? Кто? Откуда умение лечить? Тем более зубы. Благородных девиц такому не учат даже в элитных заведениях.
Я задумчиво потеребил кант на форменном плаще и уже собирался задать странной женщине несколько вопросов, но мне помешал Флессан. Он выскочил из экипажа и спешил ко мне. На кожаной накидке сидел быстрокрыл.
Срочные новости хорошими не бывают — мне показалось, будто у помощника заболел еще один зуб. Когда я взглянул на донесение, то сам себя выругал: зачем вспоминал давние истории с убийствами?
Накаркал. Хуман бы побрал это все...
Теперь мне будет некогда думать о посторонних женщинах, их загадках и необычных глазах. Надо возвращаться в управу.
Уже направившись к экипажу, я вспомнил о том, что Флесс так и не решил свою проблему, и досадливо поморщился. Ладно, подожду, подумаю.
Лилька
Сама не ожидала от себя такой меркантильности — все же я врач государственной поликлиники. Но меня даже не так обрадовало, что я стопорнула пациента суровым взглядом с одной попытки. Важнее оказалось — заплатит или нет? Я уже понимала, что заработанного хватит и хорошо поесть, и приодеться, и сделать новый взнос краеугольному камню. И еще на кое-что важное.
К счастью, эйфория не обернулась забывчивостью. Орк протянул монету и отправился с бабушкой Му в Зеленый ряд. Игги семенил рядом, время от времени оглядываясь на меня и знаками показывая, что щас-щас, сию минуту вернется, подожди, мол. Зная характер бабки, я не сомневалась — орку сегодня придется еще потратиться. И не только на травки. Ой! Забыла! Надо ж бабусе намекнуть было, что продавцы в Зеленом ряду тоже заработают на таком покупателе, так что неплохо бы с них поиметь процент… Или рано? Надо двух-трех подвести, а потом и разговор начинать? Пожалуй, так правильнее.
Пока я стояла и раздумывала на всякие интересные темы, диспозиция в Цирюльном ряду поменялась, и вдруг обнаружилось, что я осталась одна, потому что эльф-красавчик, опознавший в орочьих зубах стрелу, тоже куда-то делся. Жалко, красивый, зараза. Мне всегда лучше думалось, когда я смотрю на красивое. А сейчас мне есть о чем подумать.
Так вот, оказалось, что одиночество мое совсем некстати, так как стоило мне расслабиться — и я тут же стала жертвой нападения. Напал на меня не разбойник из-за угла, а тот самый окорзиненный гномик, уже, оказывается, пришедший в себя после общения с орком-пациентом. Очухался, хмырь бородатый, увидел у меня в руке золотую монету, которую мог бы заработать. И решил возмутиться такой вселенской несправедливостью.
— Красавица! Ты мою корзину брала? Брала. Инструмент брала? Брала. За место платила? Нет. Клиента увела! Вот тебе два сребреника… ладно, три, по доброте моей, а это давай мне! — И он попытался цапнуть золотой кругляш, который я все еще рассеянно крутила в пальцах. Правда, рассеянность моя моментально кончилась, и монета бородатому не досталась. Гномик насупился и воинственно встопорщил растительность на лице.
Вокруг одобрительно гудели его коллеги-цирюльники, которым на фиг не нужна была на их рабочем месте непонятная выскочка-конкурентка. Остальные базарные зеваки просто глазели и переговаривались, но в целом я уловила настроение: за меня никто заступаться не будет.
Отбиваться придется самой. И сделать это надо так же, как и экстрадировала инородный предмет из пасти орка, — быстро и точно. Только без анестезии.
— Золотушку тебе отдать? А что ты еще хочешь? Хочешь, я к тебе в подмастерья пойду?
Бородатая слегка оглушенная рыба проглотила наживку с крючком.
— А... ну, вообще… можно подумать. — Было понятно, что гном издевается, но некая мысль уже ищет в густой шевелюре путь к его черепной коробке. — Только смотри, хозяин я строгий да требовательный.
— Что же ты от учеников требуешь? — спросила я с искренним любопытством.
— Ну, черную работу делать: топить очаг, носить воду, корнеплоды чистить. В работе — струмент подавать, мыть. Иногда доверю трудное дело, на испытание, как сейчас. Парнишка в подмастерьях пять лет обычно. Девка — дело особое, ну, десять давай.
Я с трудом сумела подавить смех.
— А еще я могу менять пеленки.
— У меня детеныша нет, — слегка ошарашенно ответил гном.
— Тебе менять пеленки. Качать тебя в колыбели, петь песенки и рассказывать, как надо лечить зубы, чтобы тебе платили деньгами, а не подзатыльниками. Потому что ты зубы лечить не умеешь, и это все сейчас видели.
Толпа вокруг взорвалась ревом и смехом, ржали даже коллеги-цирюльники.
— А за аренду инструмента — две медяшки, — уверенно сказала я, ни капли не заботясь о том, что в кармане у меня вошь на аркане. Ничего, выкручусь.
Глава 17
Лимеас из клана Остролиста
Донесение было кратким, понятным и исчерпывающим. Ничего лишнего, но я будто побывал на месте происшествия.
Молодая эльфийская вдова Энтуниэль, совладелица ювелирной лавки, постоянная подруга гнома (деликатно не написали «сожительница»). Наш беспокойный народ встает рано, вот она и пошла на рассвете в лавку. В большом городе всегда найдутся чудаки, готовые купить ожерелье через час после рассвета.
Ночью лавку охранял сторож, но сама Энтуниэль шла без охраны и до лавки не добралась. Обнаружена в Малом Горшечном проулке, куда по собственной воле забрела бы вряд ли, но затащить с Прямой улицы — нетрудное дело.
В донесении сказано только «убита и, возможно, ограблена». Если на несчастной Энтуниэль нет драгоценностей, то не «возможно», а точно. В ювелирных лавках женщины работают редко, но если работают, то всегда надевают драгоценности — на показ клиентам.
Хорошо, что убита без надругательства. Надругательство повышает опасность, что подозреваемых будут рвать на части без суда. По моему опыту, в первую очередь — невиновных.
Плохо, что в донесении не указан способ убийства. Значит, есть какой-то важный нюанс, о котором лучше лишний раз не говорить и не писать. Который, конечно же, очень скоро всплывет слухами и придаст истории дополнительный смысл. Тот смысл, от которого в городе станет не спокойней, а наоборот.
Впрочем, мне и так понятно, о чем будут говорить, прежде всего в эльфийском Доме и гномьем Доме. Гномы — что жизнь гнома с эльфийкой ничем хорошим не кончится и что случившееся к лучшему, не успела гнома довести до ручки, так как ювелирка не эльфийское занятие. Эльфы — конечно, ужасно, что случилось, но всё к лучшему — не будет испорчена раса. Найдется несколько особо мутных личностей, которые скажут: «Эти убили, чтобы не обанкротила», «свои убили, чтобы не родила смеску».
Но эти разговоры — тишайшим шепотом. Вслух во всем Городе заговорят, что по улицам пройти нельзя: то стража облаву устроит, то женщину убьют почти средь бела дня. Мы платим налоги, вы должны обеспечить нам покой!
Я не буду никому объяснять, что девушка с мешком золота может безопасно гулять в любое время суток только в выдуманном городе. Я просто найду убийцу.
Конечное, многое сделано уже без меня. Оцеплено место происшествия. Собраны свидетели — всякий, кто мог видеть и слышать. Пущены поводыри с нюхачами, правда, они наверняка убедились, что злодей замел следы. От почтенного старческого отдыха оторвали лучшего мага-прошловидца. Он будет на месте преступления через час и, конечно, не сможет сказать, кто убийца, его способности так далеко не простираются. Но вполне возможно, обратит наше внимание на какие-то мелочи, которых не учел преступник.
Мне стоит поспешить, чтобы успеть туда раньше него и отдать нужные распоряжения.
Но сейчас надо закончить самое важное дело — начатое дело. Это мой принцип. Тем более в ближайшие часы помощник должен думать о неизвестном злодее, а не маяться зубной болью.
— Постарайся быстро, — сказал я. И, не удержавшись, добавил: — Мне показалось, что лучший зубодер этого закутка не носит бороды.
Флесс понимающе кивнул и криво усмехнулся. Он, как и я, был зрителем недавнего представления. Так что быстро направился к пятачку у стены зернового склада, где от века располагался Цирюльный ряд. К той самой женщине, которая только что эффектно избавила орка от зубной боли, а гнома-халтурщика — от гонорара. Я улыбнулся: мой помощник из тех, кто, если торопится, делает все особенно уверенно и четко.
— Эй, любезный! — Голос у Флесса истинно вампирский, несмотря на примесь эльфийской кровушки в его жилах. Глубокий, низкий, завораживающий. И такой, что, даже когда Флесс говорит тихо, его слышно в любом уголке управления.
Гном вздрогнул и подпрыгнул, обернувшись на оклик. И тут же растерял весь свой воинственный вид.
— Что угодно господину?
— Господину угодно избавиться от боли, — спокойно пояснил Флесс и насмешливо прищурился на незадачливого зубодера. — И быстро.
— С превеликим удовольствием, господин! Вы обратились по адресу! Я лучший специалист в этом городе и смею сказать...
— Я видел, какой ты специалист. — Флесс бесцеремонно оттолкнул бородача и прищурился на мою смеску. На мою?! Стоп. Хотя это же естественно: она просто вызвала мой профессиональный интерес, и пока я его не удовлетворю — она и правда моя. Разработка. Загадка. Милое развлечение в череде невеселых будней, гимнастика для ума.
Вампир тем временем внимательно оглядел женщину от макушки до пят и наклонил голову к плечу. Он вел себя так, словно его больной зуб, который донимал моего помощника столько дней, отошел на второй план.
— Ну что? — спросил он секунду спустя. — Ваш фокус с орком был всего лишь разовым везением или вы действительно рискнете назвать себя специалистом, госпожа?.. — тут Флесс сделал многозначительную паузу, предлагая незнакомке назвать свое имя.
Та ответила ему прямым внимательным взглядом и отбила подачу правильно — просто и спокойно ответила:
— Лилия. Меня зовут госпожа Лилия. Я специалист. Вас, я смотрю, беспокоит боль в левой части… хм. Где именно болит?
Флесс не показав вида, что впечатлен, молча прошел мимо онемевшего гнома и уселся на перевернутую корзину, с которой недавно ускакал беззубый орк. Тот, кстати, уже вернулся, в сопровождении очень довольной старушки из племени диких огородников и такого же зеленокожего пацана. Но близко они не сунулись, встали поодаль и теперь наблюдали представление со стороны. Похоже, в своей смеске они уверены.
— Если сумеешь снять боль хотя бы ненадолго, я решу все твои проблемы с этим неудачником и выбью тебе место в Цирюльном ряду, — коротко сказал Флесс женщине. — А если нет…
— Оторвешь голову, твой предшественник уже озвучил условия трудового договора, принятого на этом базаре, — с легкой усмешкой кивнула женщина. — Повернитесь, пожалуйста, в сторону солнца и откройте рот, господин пациент.
Хорошо сказала. Уверенно. Хотя мне почудилось на мгновение, что она вовсе не так смела и все же волнуется, но, судя по всему, умеет держать себя в руках. Правильное качество для лекаря. Даже для базарного.
— Хм, — сказала женщина после нескольких томительных минут осмотра, во время которых она то заставляла Флесса полоскать рот, то лезла ему туда какой-то железкой, без спросу взятой со столика соседствующего зубодера, то стучала этой штукой по вампирским клыкам. А то вообще принялась ощупывать голову моего помощника, нажимая пальцами в разных местах и легонько хмурясь при этом. — Зубы у вас не болят, господин.
— У-у-у-у… — разочарованно протянула толпа. И сам Флессан резко дернул головой, закрыл рот и попытался встать.
Глава 18
Лилька
Сегодня явно мой день. Даже гном не успел выплеснуть на меня свое негодование — его отвлек высокий темноволосый мужик, чье красивое лицо едва заметно перекашивало влево. Так бывает при сильной боли. Но разговор парень начал уверенно, а я успела краем глаза заметить, что подошел он от того самого экипажа с кожаным верхом, на котором приехал эльф.
Что мне оставалось? Только принять обстоятельства и работать.
Меня должны интересовать зубы, и только зубы. Они, можно сказать, человечней, чем у орка. Только вот клыки. Длинные, выдающиеся, челюсть смыкается не до конца. Если кроме саблезубых тигров, медведей и белок существовало племя саблезубых людей, то на корзине сидит его потомок.
Клыки безупречны, ни скола, ни намека на кариес. Будто из особо прочного материала. А вот с внутренней стороны этих острых и сахарно-белых образований интересные такие желобки. Если, например, прокусить таким клыком вену, то по этому желобку… так, не отвлекаемся.
Первичный осмотр проблему не выявил. Простукивание тоже ничего не дало — даже если флюс неявный и прикорневой, болевой синдром при ударе по зубу моментально дает о себе знать. Но и тут все было в порядке.
Так. Везение, похоже, кончилось, и проблема гораздо серьезнее, чем та, которую можно решить подручными средствами в Цирюльном ряду неизвестного мира, погрязшего то ли в магии, то ли в средневековье. Потому что пациент явно страдает, но при этом обнаружить пораженный зуб невозможно. Либо киста у основания корня и тогда без рентгена и самой простенькой операционной делать нечего. Либо... А ну-ка…