— Чёрт… — Ваня опрокинул голову на ладони. — Вот откуда ты такая взялась?
— Я права?
— Более чем. Так что подловить тебя я не смог.
— Вань, — протянула я, пододвинувшись ближе и буквально подставив ему под нос свои коленки, — ты сам ни с одной из бывших не расставался?
— Ни с одной. Они все ушли, все девять. Точнее уезжали на лето и всё. Я не самый завидный жених.
— Может, стоило поехать хоть за кем-то?
— Не в этом дело. Яна вернулась сюда, преподаёт, но что было, то прошло. А за остальными не больно-то и хотелось срываться. Подозреваю, месяц-два, розовые очки бы спали… мы бы разбежались.
— Кстати, не факт, что тогда инициатором разрыва не стал бы ты, — заметила я важно. — Это тебе не школа, где кормят, поят, хозяйство раздельное. Они бы требовали, ничего не делая. Ты бы медленно пришёл в ужас… Только я всё равно не понимаю, почему мне нельзя целовать учителя, если мы друг другу нравимся, а руководство палки в колёса не вставляет.
— Я к тебе уже привязался. Через год будет очень больно тебя терять.
Я закатила глаза. Тяжко вздохнула. Ловким движением себя оказалась у Вани на коленях и обняла его за шею.
— Это самая тупая отмазка из всех, что я слышала, — доложила я и провела пальцами по его губам.
Он смотрел на меня с отчаянием, но заворожённый. Будто бы не девушка его ласкает, а ветер на крыше высотки или волны в Байкале — прекрасно и страшно одновременно. И нет возврата, если сделаешь лишний шаг.
Я могла бы сделать первый шаг за Ваню — схватить, заставить потерять равновесие и утащить в свою бездну. Но я ждала, когда он сдастся.
Незаметно он прижал меня к себе. Ещё недавно не держал даже, а тут я так близко, что не выбраться. Второй рукой перехватил мою кисть, мешая дразнить его губы. Поцеловал тыльную сторону ладони. Запястье. Локоть. Плечо…
Реальность померкла — остались мои вздохи, его поцелуи и дымка из-под полуприкрытых ресниц. Я двигалась, ведомая, выгибаясь навстречу, и не заметила, как оказалась спиной к нему. Днём в нас горела страсть — сейчас окутывала нежность. Игривые, будоражащие укусы на шее, касания пальцев под блузкой — всё это заставляло меня таять.
Пуговки на блузке он расстёгивал по одной, я едва не сошла с ума, пока дождалась момента, когда смогу скинуть её, выпорхнуть из рукавов точно птица из клетки.
— Где нравится? — спросил Ваня внимательно, прокладывая вдоль позвоночника дорожку из поцелуев.
— Везде, — честно ответила я, подумала и распрощалась с лифчиком.
— Маленькая развратница, — шепнул зельевик, прижимаясь ближе. Я хотела возразить, что развратница я большая, но мужские руки коснулись сосков, сжали груди. Я выдохнула-вскрикнула и расхотела что-то говорить. Хотела лишь чувствовать его.
Края Ваниной футболки я подцепила ловко, потянула вверх. На миг ему пришлось поднять руки — и светлая ткань полотнищем взмыла у нас над головами, а потом опустилась на стол.
— Нас же просили не устраивать стриптиз в общественных местах, — усмехнулся мужчина, окутывая меня собой точно пледом — горячим и гладким.
Я чувствовала Ванино прерывистое дыхание, ощущала напряжение, желание. Его слова я оставила без ответа. Слова вообще были лишними. Только дыхания, касания, тела. А слова — пустышки.
Ваня скользнул рукой мне под юбку. Осторожно, точно боясь моей реакции. Но как я могла отреагировать, кроме судорожного вздоха и горячей волны по всему телу? Сойти с ума, хотеть большего. Откинувшись назад, выгнувшись, я взволнованным шёпотом потребовала:
— Хочу тебя.
— Уверена? — удивлённо спросил он. — Я бы ещё послушал твои стоны…
— Хо-чу те-бя, — повторила я чётче. Может в первый раз выразилась неясно? — Я хочу, чтобы ты меня взял. Прямо сейчас, прямо здесь, сию секунду. Я более чем уверена. Мне надо тебя уговаривать?
— Попробуй, — усмехнулся он. Ах, он…
Я выскользнула из рук и развернулась. Под затуманенным взглядом медленно встала коленями на лавку так, чтобы мужчина оказался у меня в плену. Грудь к груди, дыхание неровное, уже одно общее, а не два разных, потому что грань между нами трудно провести. Я обхватила Ванино лицо руками, коснулась губ медленно, ласково. Позволила открыться мне, а потом сама повела этот танец. Губами, языком, подаваясь навстречу всем телом. Желание мужчины я ощущала всё явственнее и распалялась от этого сильнее; возбуждалась от собственной власти.
На пару секунд нам пришлось прерваться, чтобы Ваня пересадил меня на стол и всё же скинул штаны — сдался. Мы повторили уже пройденное сначала, только быстрее набирая обороты и теряя голову. С каждым мгновением становились ближе и ближе друг к другу — настолько, что мы уже одно целое.
В самом конце я не сдержала крик. Кажется, он был громким, потому что когда мы, насытившись друг другом, остановились, позволяя прохладному воздуху привести нас в чувство, в учебном корпусе загорелось одно из окон. Пришлось торопливо нырять под стол и ждать там, сдерживая смешки, пока свет погаснет.
— Я у тебя не первый? — вдруг спросил Ваня, когда я уже натягивала блузку.
— А что, есть сомнения? — с усмешкой спросила я, застёгивая пуговки.
— Не ожидал. Думал, попробую тебя соблазнить, ты испугаешься…
Я хрюкнула и сдавленно захихикала в кулак. Не перебудить бы тут всех учителей.
— Между прочим, ничего смешного! — назидательно заметил Ваня, но смех уже и его разбирал. Хотя подозреваю, мой пример просто оказался слишком заразительным. — До этого ни одна не дала с первого раза, даже если с девственностью попрощалась давно! А ведь я, как истинный джентльмен, и так месяц выдерживал.
— Ох, — выдохнула я, призвав себя к порядку. Вот узнает он, сколько мне лет — обхохочется. — Я тебе все коварные планы срываю. Не пора уже смириться и перестать воспринимать меня как обычную маленькую девочку?
— Может, и пора, — улыбнулся он. Сразу видно, после хорошего времяпровождения дурных мыслей у него в голове стало в разы меньше. Уже без стеснения, Ваня подошёл и обнял меня, вдохнул аромат волос. — Тогда давай по-взрослому. Ходят слухи, к тебе тут какой-то тип из маглиции клеился…
— Нестеренко-то? — оторопело переспросила я. Прям не знала, что ответить. Кстати, как у него имя я тоже не знала, чем и поспешила поделиться. — Да я даже, как звать его, не знаю. И я его сразу предупредила, что у меня тут почти парень. Он сказал, всё равно конфеты таскать будет, но мы же можем их вместе есть?
— Шустрая какая, — хмыкнул любовник. Ещё раз принюхался… — Ты интересно пахнешь. К тебе примешались запахи зелий, как к моему наставнику, бывшему здешнему зельевику. Только они все слабые, но некоторые ноты такие, будто ты варишь одно или несколько зелий регулярно. Мёд с лимоном очень чёткие. Вербена, сандал, олива… ель.
По спине пробежали мурашки вовсе не от удовольствия. Вот это ничего себе! Он назвал все растительные ингредиенты моего отвара молодости! Все! Хорошо, что камни не пахнут, а то раскусил бы меня прямо здесь.
— Редкий состав, но где-то я его встречал…
— Это косметические, — попыталась я спасти положение. — Я для мамы и для себя делаю постоянно.
— Да, — подтвердил он скорее для себя, — вряд ли бы ты стала переводить изумруды…
Вашу мать! — хотелось закричать мне. Шпион, блин! За полминуты он вспомнил, где встречал состав и добрал компоненты! И это он ещё переживал из-за моего скромненького за целых полчаса составленного списка зелий?
Сделав глубокой вдох, я удержалась от комментариев и просто расслабилась в его руках. Изумруды не пахнут — изумруды к делу не пришьёшь.
ПРОЛЁТ ДЕВЯТЫЙ — С КОВАРНЫМИ ПЛАНАМИ
Спала я в итоге плохо. Не из-за того, что у кого-то слишком острый нюх. Просто мне приспичило подумать о его бывших, мысли натолкнулись на случайно упомянутую Яну, которая, судя по оговорке Сони, здесь преподаёт… И они мне очень не нравились. Я не ревновала — я не могла сложить два и два.
— Сонь, — спросила я с утра, собираясь на уроки, — а что ты знаешь про ту Ванину бывшую, которая здесь работает? Яна, вроде.
— Тебя отшили из-за неё вчера? — вместо нормального ответа принялась язвить моя напарница. Р-р-р! Я ведь так и зашибить могу случайно. Времени-то трепаться нет.
— Никто меня не отшил, — промурлыкала я, сразу давая понять, как у меня с личной жизнью. — Просто Ваня сказал, что она его бросила, когда уехала, потом вернулась обратно и отношения восстанавливать не стала. А я вот думаю, думаю… Для такого причина — либо очень серьёзный дефект парня, либо другой ухажёр…
— Сначала соблазнила парня, теперь изъяны ищешь? — снова попробовала поддеть меня Соня.
Да чтоб я ещё раз с плохо знакомыми коллегами влезала в столь затяжную авантюру! Отравлю же чем-нибудь с психу…
Больше я уточнять ничего не стала. Отсидела на уроках с отсутствующим видом, вышла на улицу. Мысли о Яне из головы не пропадали, даже больше — заполнили её настолько, что направить расследование в какое-то другое русло я была не в состоянии.
Итак, кто должен знать о бывших Вани? В точку. Те гусыни.
Одну из них после десятиминутной прогулки кругами по территории я нашла. Я бы ещё посомневалась, она не она. Но на меня так зыркнули, что вопросов не осталось.
— Приветик, — ухватила я девушку за руку, когда она попыталась уйти. Надо сказать, такого она совершенно не ожидала, поэтому вытаращилась как на привидение покойного дедушки. — Ты же наверняка знаешь кое-что о той Яне, которая раньше встречалась с Иваном Аркадьевичем?
— Твоё какое дело? — огрызнулась гусыня и попыталась вырваться. Только дудки! Чары связки рук меня в маглиции научили накладывать быстро и незаметно.
— Праздное любопытство. Однако не спеши считать это несерьёзным поводом для беседы. Я когда хочу что-то узнать, прям на любые жертвы пойду. А зелье правды крайне невкусное, даёт эффект уже после одной случайной капли, даже подмешанной в еду, действует не меньше часа, а несварение желудка потом на неделю. Так как, готова со мной по-дружески поболтать?
Девчонка смотрела на меня подозрительно, явно оценивая. Почему-то заявить, что зелье правды для меня дороговато, она не посмела. Нехотя, желая как-то отвертеться, она всё же спросила:
— А что конкретно тебя интересует?
— Кто такая, чем живёт.
Собеседница пожала плечами.
— Обычная училка. Эту гимназию окончила лет семь назад. Вещунья. Иван Аркадьевич с ней встречался с одной из первых, потом она в Иркутск уехала — вроде, мать к знахарю устраивала, болеет она чем-то серьёзным. А когда вернулась, они расстались. Иван Аркадьевич очень переживал! И до сих пор…
— Ближе к делу. У неё тут дом? Бизнес?
— Половина дома, но там старшая сестра живёт, а сама Яна Владимировна в гимназии. Бизнеса нет.
— Жених?
— Тоже нет… — оторопело протянула девчонка, будто по моим вопросам поняв что-то. — И любовника нет. Если только она так с Иваном Аркадьевичем…
— Нет, — коротко отрезала я, хотя отсутствие любовников мне тоже не угодило. — Что-нибудь ещё конкретное о ней знаешь?
Собеседница быстро замотала головой. Чары я сняла, кивнула. Она тут же этим воспользовалась и убежала, куда глаза глядят, оставив меня в странной задумчивости. Эта Яна продолжала мне не нравиться. Зачем возвращаться в дыру, если здесь ничего нет? Уж захудалую работу можно найти в Иркутске, если там мать лечат.
Пока думала, я стояла на одном месте и притоптывала ногой. Ситуация напоминала мне квест из компьютерной игры чномсов: торчишь ты на распутье, оглядываешь окрестности и совершенно не знаешь, в какую сторону сунуться искать улики. Но там нужное всегда подсвечивается, а ненужное и взять нельзя. Оставалось только прогуляться в надежде на озарение.
Пока я сообразила, что можно хоть на фотографию этой Яны взглянуть, прошло три круга. Всё-таки не опер я, не опер. И вот я развернулась, направилась в учебный корпус… И наткнулась на хромающую буряточку лет пятидесяти. Пройти мимо я почему-то не могла.
— Вам помочь? — участливо осведомилась я, подойдя ближе.
Ой, спасибо большое! будто и не ожидала женщина. Да только сейчас как назло у всех знахарей занятия. Не до моей мозоли.
Так можно же зельем, мигом сориентировалась я. Всё можно делать зельем, главное уметь делать зелье.
— Я сама с зельями не в ладах, а Ванечка тем более на уроках. Он же у нас один, незаменимый.
— Оно же совсем простенькое! — удивилась я, подхватывая её под локоть и помогая добраться до ближайшей лавочки. — Если не боитесь, я могу. Сейчас только раздобуду где-нибудь под ногами подорожник с тысячелистником… Сушёные, конечно, были бы лучше…
Пока я осматривалась, женщина порылась в своей сумке и достала оттуда альбом. Бодро зашуршала страницами и, остановившись на одной, внезапно принялась что-то вытаскивать.
— Вот, держи, — обрадованно предложила она, вытаскивая засушенную россыпь белых цветочков на длинном стебле аж с корнем. — Подорожник сейчас найду. И стакан у меня где-то был.
Вау, — едва не сказала я, правда глаза меня, судя по всему, выдали.
— Я ботаник местный. Аюна Игоревна.
— А-а, — протянула я как-то бестолково и пошла искать веточку для размешивания. — И не жалко гербарий раздёргивать?
— Так на хорошее дело, — подмигнула Аюна Игоревна, доставая подорожник. — К тому же я потом у себя в ботаническом саду наберу ещё.
— А здесь есть ботанический сад? — удивилась я. Боги мои, я же, оказывается, не знаю, что здесь есть! И на духов бы местных как-то выйти надо… То идей нет, то не пойми, за что хвататься! — Кстати, меня Лида зовут.
— Очень приятно! А сад у нас небольшой и в основном с местными растениями, хотя нам отстроили и теплицы. Вон там сосны виднеются.
В указанном направлении действительно виднелись сосны, а не крыши домов. А я думала, дотуда далеко. И я думала, там лес. Плохо я думала, не тем местом. Всё-таки надо заниматься чем умею, а не за опера улики искать — с этой мыслью я залила растения питьевой водой и стала сосредоточенно помешивать. Два круга влево, три вправо, рисуем крест, затем две звезды… Потихоньку-помаленьку снадобье густело, превращаясь в мазь, я размешивала уже только по кругу, а Аюна Игоревна решила поговорить.
— А это ведь ты новая Ванина девочка? — хитро спросила она.
Тут я задумалась. С одной стороны — да, с другой — постель не повод для знакомства, и сам Ваня может меня своей новой девочкой не считать.
— Вроде как, — уклончиво ответила я.
— Почему столько сомнений в голосе? Уже вся учительская о вас говорит.
— Он ещё сопротивляется, — доверительно сообщила я, а собеседница рассмеялась. Ей уже можно было — мазь я как раз доделала и отдала.
— Наверное, он себе цену набивает, потому что мне он о вашем романе говорил как о состоявшемся факте.
— Да? — безмерно удивилась я.
— Да. Сказал, что в этот раз его девушка разбирается в зельях чуть ли не лучше его самого.
И это говорит человек, который с ходу унюхал весь состав моего отвара молодости? Он издевается, что ли?
— Как-то сильно он меня расхвалил, — пробормотала я, не зная, что сказать.
Я, конечно, была отличницей и всё-такое, но на класс нас было несколько, и в зельях я двоим даже уступала. Точнее, мы попеременно держали «пальму первенства» — не понять, кто лучше. Хорошо, работа в маглиции их не привлекала, и мы так и не проверили лидерство на практике, взяв в судьи Ардова.
— Кстати, — решила перевести я тему — информации о Ваниной позиции по вопросу наших отношений мне хватило, — а лешие в ботаническом саду водятся, или надо в лес выходить? Я всё пообщаться хотела, но в Иркутске с ними туго. На курорте Ангара только, но такие зажравшиеся… С белок мзду собирают.
— Наши приличные были, вежливые всегда. И не только в заповеднике жили. Целая семья домовых тут поселилась: им нравилось, просторно очень, каждому отдельный дом, и все рядом. С основания жили, сколько поколений сменилось… После перестройки все ушли, — печально закончила она, невидящим взором глядя куда-то вдаль — прошлое, наверное, вспоминала. Даже ногу мазать перестала, и рана уже потихоньку зарастала, впитывая состав.