— Вы видели результаты анализов? — она бросает на меня мимолетный взгляд, и я одобрительно киваю — Они братья — женщина теребит край халата дрожащими пальцами — Мой гадёныш, Колька, сына соседке сделал, Илья же через девять месяцев после рождения Юрочки родился. Значит, изменил мне, пока я в роддоме была. Был бы жив Николай, я бы ему сейчас…. А что сейчас? Поздно. Поздно и бессмысленно.
— Вы не хотите спасти соседнего парня, потому что он тоже сын вашего мужа? Вы вините мальчика за ошибки его родителей?
— Я не знаю. Юрочку не спасти, а жизнь Ильи зависит от моего решения. Но вы правы, я виню его. Я ненавижу его за то, в чем он, по сути, не виноват. Почему у него есть шанс жить, а у моего сына нет?
— Расскажите, как давно дружат мальчики?
— Так, с песочницы ещё. Они тогда на улицу гулять вышли с одинаковыми грузовиками. Синие такие, с желтой кабиной. Колька, идиот, даже игрушки им дарил одинаковые. А я ещё удивлялась, что это муженек мой, так эту дружбу поддерживает. На рыбалку, обоих. В гараж машину чинить, обоих. На стадион футбол смотреть, опять обоих. Мол, друзья же. Какая же я, дура. А я ведь всю жизнь жила и считала, что счастливее меня нет. Муж верный, любимый. Ведь ни разу в жизни не прокололся. Это ж надо быть таким …. я даже слово подобрать не могу.
— Ребята, правда, были не разлей вода?
— Да, друг за друга горой были. Если побитые, так оба. В клуб или на дискотеку, какую, тоже вместе. На учебе за одной партой. Я очень боялась, что влюбятся они в одну девчонку и, тогда, придет дружбе конец. Но и тут они оказались выше этого. У нас во дворе вертихвостка есть одна — Машка, решила она обоих охмурить. То одному глазки строит, то второго целует в подъезде. Не вышло у нее ничего. Мужская дружба у них на первом месте оказалась. А, может, Колька рассказал им, что они братья родные?
— Ольга, если бы ваш сын сейчас имел право голоса, он спас бы жизнь друга?
— Конечно — она опешила от своего быстрого и уверенного ответа. Четко поняв смысл моего вопроса.
— Может, вы дадите ему этот шанс?
Она не успела ответить. В кабинет ворвалась другая мать. Она прямо с порога встала на колени перед Ольгой. Две матери, два горя. Но в глазах одной смерть и пустота, а у другой ещё есть надежда. И она готова ее вымолить.
Напротив друг друга, а между ними я.
— Уйди, Светка — обессилено просит обманутая женщина.
— Ольга, спаси — умоляет вторая, подходя к первой, не поднимаясь с колен.
— От Кольки родила?
Светлана заплакала еще больше и кивнула.
— Всю жизнь меня обманывали, да?
— Нет. Это случайно вышло. Мы выпившие были. Он отмечал рождение Юрочки, а я со дня рождения подруги приехала. Я сама к нему пришла. — Светлана вытерла ладонями мокрые щеки — Один раз всего. Больше никогда. Клянусь, он не искал встреч, и я не хотела. Помогал. Да. Деньги давал, игрушки покупал, велосипед на десятилетие подарил. С вступительными экзаменами помог. Это всё. Хочешь, ноги твои целовать буду, квартиру на тебя перепишу?
— Да, зачем мне твоя квартира. Мне, свою — то теперь, некому оставить.
*****
В ординаторской никого нет, кроме Олега. Он сидит за столом и просто смотрит в стену напротив. Я, молча, подхожу к нему, кладу бумагу на стол перед ним и ухожу.
Он опускает обреченный взгляд на строки, которые подарят Юрию жизнь.
Я не жду от него в ответ, спасибо.
Я слышу, как хлопает дверь. Он, не дожидаясь лифта, бежит вверх по лестнице, отдавая распоряжения по телефону о подготовке операционной.
Я хочу, чтобы он спас этого мальчика. Это в его силах, он сможет. И пусть я ненавижу его как мужчину, как хирургом я им восхищаюсь.
Он Бог со скальпелем в руках.
Глава 5. Душевный разговор.
— Доброе утро, коллеги. Приветствую вас на внеочередном совещании — громко вещает начальник, пока мы рассаживаемся по местам, сегодня пятница и общий сбор врачей стал неожиданностью — Сразу говорю: надолго не задержу. Повод собраться у нас появился, повод приятный. Станислав Сергеевич, прошу — в зал входит Станислав с огромной корзиной цветов: разнообразных, красивых и необычных. — Светлана Викторовна — обращается главврач к женщине, та в свою очередь встает со своего места, немного краснея — Разрешите от себя лично и от всех коллег, поздравить вас с днем рождения. Примите эти цветы в знак нашей признательности и огромной любви — он обнимает молодую женщину, и тихо на ушко шепчет, под гул аплодисментов и поздравлений — Будь счастлива, девочка.
— Обязательно, буду — так же тихо отвечает она.
На глазах у именинницы наворачиваются слезы от нахлынувших эмоций. Но она быстро с ними справляется.
— Спасибо большое, коллеги. Очень приятно. Не ожидала. Приглашаю всех в ординаторскую на пироги.
— Сама пекла? — выкрикивает Олег, как всегда, с галерки.
— Конечно — улыбаясь, отвечает женщина.
— Тогда пошли быстрее, ради твоих пирогов Светик, я даже операцию отменю — шутит Олег, подхватывая под руку Светлану.
— Балагур. Лучше с цветами помоги. Тяжелая корзина.
— Давай ключ от кабинета твоего, унесу туда.
— Спасибо — она достает ключ из кармана белого халата и передает коллеге.
Олег уходит, а мы направляемся перекусить. Ординаторская быстро заполняется людьми с кружками чая, готовых вкусить кулинарные творения именинницы. А кроме пирогов нас ожидает накрытый стол: пироги, салаты, бутерброды. Причем, всё домашнее.
— Когда ты успела столько наготовить? — спрашивает Юля, накладывая в свою тарелку овощной салат. Юля у нас на диете.
— Дети помогли. Костик начинку для пирогов делал, а Анечка готовила салаты. Я практически ничего и не делала.
— Сколько лет им? — спрашиваю я, так, как единственная, кто этого не знает.
— Сыну десять лет, а дочери восемь — с улыбкой отвечает Света, подавая мне тарелку с ароматным пирогом.
— Как быстро растут дети — задумчиво произносит наш главный — Светочка, а есть мой любимый, с курицей и ананасами?
— Конечно. Давайте, я вам сейчас положу кусочек. Или два?
— Давай, два. Обожаю его. Жена пробовала по твоему рецепту испечь такой же пирог, но все равно так, как у тебя не получилось. Ты волшебница. Ты не только детям жизнь даешь, но своим блюдам. Чтобы ты не готовила, получается восхитительно.
— Ну, хватит. Я так уже красная, как помидор от ваших хвалебных речей.
— Если есть за что хвалить, почему я должен молчать? Правильно, коллеги?
— Совершенно верно. Мы полностью согласны — поддерживает Ольга Александровна.
— А твоей доченьке Олечка, сколько уже? — не унимается Коршунов.
— Весной восемнадцать будет.
— Ого. И когда вырасти успела? Мы и не заметили.
— Я тоже не заметила — с грустью в голосе отвечает женщина.
— Ещё б вы замечали, когда у вас дети растут, сутками на работе торчите. Они у вас сами по себе — высказывается Мартынов, как только входит в комнату.
— Ты еще скажи, что женщина должна сидеть дома и детей воспитывать? — спрашивает его Светлана, так же угощая пирогом.
— Не скажу — откусывает пирог, урчит от удовольствия, доедает и идет за добавкой — Сидеть дома не обязательно, но и работать надо так, чтобы и на семью время оставалось — он щелкает именинницу по носу нежно и любя.
К Светлане, я заметила, все очень хорошо относятся. Такого светлого и доброго человека, трудно не любить.
— Извините, что прерываю — в ординаторскую входит девушка из регистратуры — Отделения хирургии и травматологии будьте готовы. К нам везут жертв ДТП двух маршрутных такси. Кстати, гинекология тоже, одна из пострадавших беременная женщина.
— Ну, почему всегда в твой день рождения, происходит какой — нибудь коллапс? — спрашивает Олег, обнимая именинницу за плечи — Ну, третий год подряд. Света, твои именины пора отменить. Пусть тебе всегда будет восемнадцать.
— Я согласна, Олег.
— Первая скорая прибыла. Коллеги пройдите, пожалуйста, в приемное отделение.
*****
— Настя, не отвлекаю — Светлана заходит в мой кабинет и присаживается на стул.
— Нет. Карточки заполняю, пока есть время.
— Поговори с моей пациенткой — измученно произносит женщина. Еще бы, три часа в операционной.
— С той, которая после ДТП?
— Именно. Пришлось кесарить. На нее мужик в маршрутке упал, придавил так, что открылось кровотечение.
— И что с ней?
— Не верит, что ребенок жив. Она в реанимации, вставать нельзя. А ребенок в детском отделении, подключен к ИВЛ. Нет возможности им сейчас увидеться. А она в истерике кричит: принесите, покажите.
Что ж, еще одна беседа с очередной мамочкой. Мы выходим из кабинета и направляемся в отделение. Что не говори, а с пациентками гинекологии я общаюсь чаще, чем с пациентами других отделений.
— Светлана, что с пациенткой твоей? — нас останавливает главврач, который только, что вышел из лифта.
— Экстренное кесарево сечение. Глубокая недоношенность. Ребенок родился на сроке двадцать пять — двадцать шесть недель. Вес ребенка кило двести. Подключен к ИВЛ и кислороду. Мамочка очень волнуется, спрашивает, почему ребенок не с ней в палате? Вот я попросила Анастасию Николаевну побеседовать с ней.
— Правильно. Идите. Не буду задерживать.
Но не успели мы и шагу сделать, как к нам подошла Ольга.
— Светлана Викторовна, тут муж вашей мамочки пришел.
— В приемном ожидает?
— Угу.
Мы вдвоем выходим в общий зал и сразу замечаем нервничающего мужчину. Он, то пытается присесть, но тут же встает и начинает метаться, от стула к окну и обратно.
— Добрый день. Меня зовут, Светлана Викторовна, я заведующая родильного отделения.
— Родильного? Моя жена родила? Но ведь еще очень рано? Она только на шестом месяце.
— Она попала в аварию. Вследствие сильного удара, началось кровотечение, отслоение плаценты. Роды были экстренными.
— Кто?
— Сын.
— Ему, наверно, надо вещи принести — мужчина в смятении, он даже еще не понял, что стал отцом — Жена заранее покупала.
— Ничего не надо. Детское отделение оснащено всем необходимым. Да и вещи ваши ему будут очень велики. Он еще очень маленький и не такой, каким вы его себе представляете. У него сейчас очень тонкая кожа, большая голова по отношению к туловищу, большой живот с низким расположением пупка, малый родничок не закрыт, очень мягкие ушные раковины, тоненькие ногти, которые не закрывают полностью фаланги пальцев. — от этих слов у мужчины расширились глаза от ужаса — Но все придет в норму через пару месяцев. Не пугайтесь. Самое главное, что он выжил. Ведь, так?
— Вы правы. Я могу его увидеть?
— Только через стекло и несколько минут.
— Хорошо. А жену я могу навестить?
— Пока нет. Она в реанимации. Но уже в сознании. Вы можете ей позвонить из детского отделения по видеосвязи и показать сына. Она волнуется очень.
Моя помощь на этот раз не понадобилась. Светлана с молодым отцом поднялись в детское отделение, а я прежде, чем вернуться в свой кабинет, прошла в зал для ожидания, убедиться, что моя помощь никому не нужна.
*****
— Настя, домой торопишься? — в кабинет заглядывает Юлия. Входить не стала.
— Нет, а что?
— Тогда, пошли.
Я поднимаюсь со стула, убираю карточки пациентов в стопочку и выхожу из кабинета. Юля подхватывает меня под руку и тащит к лифтам. Там, мы встретились с Ольгой.
— Взяла? — тихо спрашивает Юля.
— Взяла — практически одними губами отвечает та.
В лифте кроме нас еще едут несколько врачей, поэтому спрашивать, куда мы направляемся, и что взяла с собой Ольга, я не стала.
— Ну, сколько вас можно ждать? — спрашивает Светлана, как только мы входим в ее кабинет — Принесли?
— Обижаешь. Давай стаканы — отвечает старшая медсестра. И вытаскивает из кармана маленький пузырек без опознавательных наклеек.
— Что это? — наконец, спрашиваю я, присаживаясь в удобное офисное кресло.
— Спирт медицинский. А что? Не пьешь?
— Не пробовала.
— Значит, будет у тебя Настасья сегодня боевое крещение — нарочительно произносит Юлия — Не бойся, мы его разбавим. Чистым не пьем — девчонки звонко рассмеялись, и я улыбнулась в ответ.
— Маленький пузырек со спиртом пронести по этажам проще, чем бутылку шампанского или вина. В карман положила и всё — поясняет Ольга, закидывая в рот бутерброд с красной икрой.
— Наливайте, уже. Ты сюда есть что — ли пришла? — подтрунивает над ней белокурая коллега.
— Я целый день голодом. Даже пирогов не успела поесть — выливает содержимое бутылочки в большой стакан, Светлана добавляет воды. А где ареометр, неужели все на глаз? Вопросов задавать больше не стала. Наблюдаю за дальнейшими действиями. А дальше, полученный напиток разлили по одноразовым стаканчикам.
Все берут по стаканчику с детским орнаментом и надписью «С днем рождения». Я вдыхаю и морщусь от резкого запаха.
— Пей, пей — говорит Ольга — Но закусывай.
Я делаю большой глоток, и спиртное обжигает мою глотку. Очень крепко для меня.
— Закусывай — Света подает мне бутерброд с колбасой, который я быстро глотаю, даже не успев пережевать.
— Насть, а ты замужем?
— Нет — рассказывать свою историю мне не хочется.
— Ну, вот еще одна одинокая душа среди нас — резюмирует Юлия — У нас теперь полный набор. Одинокая, разведенная, вдова и я.
— Любовница — с укоризной в голосе произносит Светлана.
- Любовница, и что?
— Он женат, Юля.
— Света, не лечи меня. Я, конечно, понимаю, что ты к данной категории женщин относишься крайне негативно. Но я из другой оперы.
— И чем же твоя опера отличается от моей?
— Твой муж загулял от того, что ты сутками на трех работах горбатилась, домой приползала и падала у порога от усталости. А ему надо было, чтобы ты еще и борщ ему сварила, пирогов напекла, с детьми уроки сделала, и его спать уложила. Причем, не просто уложила, а отработала супружеский долг по полной. А у Вани жена не работает. То есть в принципе всё вышеперечисленное сделать в её силах. Но, видимо, нет желания. Так как, если бы в их семье была гармония и любовь, не смотрел бы он налево и не приезжал ко мне на завтраки. Женат он на ней, а каши с утра готовлю ему я. Она даже не в курсе, что у него гастрит.
— И надолго тебя хватит? Два года уже завтраки ему варишь. А что дальше?
— Если ты спрашиваешь, настаиваю ли я о его разводе. Нет. Потому, что максимум, на что меня хватает, это кашки. Я женщина вольная. Не смогу постоянно жить с мужчиной. Несколько часов вместе и всё, выметайся — она замолкает, окидывает нас взглядом, и, улыбаясь, продолжает: — Давайте еще выпьем, и я пойду. Иван ждет, домой меня подвезет. Я сегодня без машины, сама понимаешь, помнила о твоем дне рождении. А ездить на общественном транспорте, как оказалось, опасно.
— Иди, уже.
— По последней. Ну, Светик. Еще раз с днем варения. Пусть жизнь твоя наладится.
— Оль, у меня прекрасная жизнь.
— Ну, я так и знал, что вы тут — в кабинет заходит Глеб, неся в руках ароматные подогретые пироги — Вот, пирогами всяко вкуснее закусывать, чем колбасой.
— Ты, чудо, Крымов — Юля обнимает молодого парня за плечи — Оставляю их на твое попечение. Всё, я ушла.
— Ольга Александровна, нужен метралокс — хирург окидывает рыжую женщину непонятным для меня взглядом.
— Крымов, пора уже запомнить, что этот препарат относится к группе наркотических. И он выдается под запись только заведующим отделений.
— Я знаю. Мартынов сейчас подойдет к вашему кабинету. А мне перчатки выдадите?
— Выдам. Пошли, наказание моё.
— Почему сразу наказание? Я может судьба ваша.
— Глеб. Помолчи.
Они уходят и дальше припираясь, а Света смеется им в след.
— На их свадьбе я напьюсь. Обещаю.
— На свадьбе? — неужели тут еще один служебный роман.
— Он влюблен в нее безумно. А она не воспринимает его влюбленность всерьез. Он же младше ее на одиннадцать лет. Но думаю, что он своего рано или поздно добьется. Не отступится.