Только нет этого мальчика.
И не будет….
Глава 7
Два месяца спустя….
30 декабря….
— Уважаемые коллеги, я пригласил вас для того, чтобы огласить график дежурств на праздничные новогодние дни. Так, уж у нас сложилось, что тридцать первого декабря и с первого по третье января заведующие отделений работают не полным составом, а дежурят по два человека, остальные встречают праздник в кругу семей — главврач внимательно окидывает взглядом каждого сотрудника — Но не забываем, что в нашей профессии выходной — величина относительная. И вас в любой момент могут вызвать, поэтому рекомендую не злоупотреблять алкоголем, а лучше, вообще, его исключить.
— Виталий Петрович, да мы уже забыли, что такое алкоголь — вставляет Олег.
И это, правда, Олег не пьет. Вообще.
— Вот, и не вспоминайте — улыбаясь, отвечает начальник и берет со стола лист — Итак, в восемь утра тридцать первого декабря заступают на дежурство Светлана Викторовна и Станислав Сергеевич, в тоже время первого января их сменяют Юлия Романовна и Иван Валерьевич. Второго января дежурят Анастасия Николаевна и Олег Евгеньевич, а третьего — Ольга Александровна и я. Всем всё ясно?
— Да — отвечаем мы практически хором. График уже утвержден и нам остается только принять его. К тому же никому не обидно, кто дежурил в новогоднюю ночь в прошлом году, в этом дежурили второго и третьего января. Никому не обидно, всё по — честному.
— Ну, вот и хорошо — довольно резюмирует начальник — Всем желаю отличного Нового Года и состоявшихся выходных. Больше не задерживаю — мы уже начинаем подниматься со своих мест, как главный останавливает нас — Кстати, коллеги, мне сегодня звонили из дома малютки. Помните, у нас девушка отказалась от дочери. Как ее звали?
— Мила — практически одновременно отвечаем я со Светой. Еще бы я ее не помнила, она моя первая пациентка в этом учреждении. Ее слезы и боль в глазах я запомнила навсегда.
— Точно, Мила. Так вот, она все же рассказала родителям о ребенке. Они подали документы на удочерение внучки и им одобрили. Так, что Новый год малышка встретит в кругу семьи.
— То есть, по закону девочка своей мамаше вроде, как сестра будет? — спрашивает Олег, усмехаясь.
— Выходит, что так.
— Молодец, девочка — тихо говорю я, понимая, как трудно было девушке решиться на подобный разговор с родителями.
— Я бы поспорил — не унимался Олег.
- Это почему? — спросила Светлана.
— Да, потому, что трахаться она научилась, а ответственность за свои деяния нести нет. Ребенка нагуляла и на родителей спихнула. Шустрая. И мужика при себе оставила и дочь рядом.
- Она хорошая девочка. Молодец, что решилась открыться родителям, а те в свою очередь поняли дочь и приняли внучку.
— Хорошие девочки не лишаются девственности в туалете ночного клуба. Они сидят дома и ждут принца — я зло окидываю его взглядом, за что он перекидывается на меня — А вы Анастасия Николаевна, наверняка, принца ждали?
Я не отвечая, быстро выхожу из зала заседания, с трудом удержав себя, не хлопнуть дверью.
А так и хотелось крикнуть, как будто ты не знаешь? Ты был моим первым, и ты тогда постарался. Ужин, свечи, вино и камин. Я только сейчас понимаю, как это было банально и шаблонно. Даже противно вспоминать этот, когда — то прекрасный момент моей жизни.
****
— Света — беру под руку подругу и веду по коридору, за эти два месяца мы очень сдружились, я даже была у нее в гостях, познакомилась с детьми — Давай поменяемся?
— Зачем тебе это? — Светлана внимательно смотрит на меня — Извини, но ты первая, кто добровольно хочет дежурить в Новогоднюю ночь.
— У тебя дети, а я одна — я прячу взгляд от подруги, потому что она меня сканирует своими карими глазками — Встретишь праздник с семьей.
— Что — то мне кажется, что не во мне дело — улыбается Света, смотря, как мимо нас проходит Олег, окинув меня не добрым взглядом.
— Ну, хорошо — мы останавливаемся посреди коридора, и я тихо шепчу — Я не хочу дежурить с Мартыновым.
— Спрашивать, почему бесполезно?
— Просто не хочу. Ты знаешь, мы не совсем ладим.
— И это очень странно — она смотрит вдаль и видит, как мой бывший очень мило общается с Ольгой Александровной — Олег со всеми женщинами клиники в прекрасных отношениях и лишь только с тобой он превращается ….. в кактус.
— Вот поэтому я и не хочу дежурить с ним. Целые сутки вдвоем, да мы поубиваем друг друга.
— Боюсь потерять подругу, придется согласиться. Но ты точно решила? Все — таки Новый год, может, к родителям съездишь?
— Нет. Я не передумаю. Кстати, у меня в кабинете подарок для тебя, пошли, отдам.
*****
В восемь утра тридцать первого числа я заступаю на дежурство. Ивана еще нет, и я наливаю себе чашечку горячего чая. Сижу в ординаторской и читаю карточки пациентов, поступивших в клинику прошлой ночью.
— Привет — слышу я за спиной мужской голос. Но это точно не голос заведующего травматологии.
— Привет — с опаской разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и встречаюсь с недовольными серыми глазами.
— Ты что здесь делаешь? — злобно спрашивает Олег, стоя в дверном проеме.
— Дежурю — отвечаю я и отворачиваюсь от него и ставлю кружку на стол дрожащими руками — А ты?
— Дежурю — недовольно бурчит он, нервно снимая верхнюю одежду. Он злится. Одев на себя белый халат, он подходит ко мне и забирает карточки пациентов — В хирургию поступали?
— Не знаю, еще не успела прочитать — нагло вру, я проштудировала все документы и знаю, что за сегодняшнюю ночь поступили шесть пациентов, три в травматологию, один в кардиологию и два в хирургию. Но я ему об этом не скажу — Сам проверь. А я пойду.
— Куда это?
— На обход, проверю, все ли в порядке.
— По отделениям пойду я, от тебя все равно никакого толка, а ты сиди бумажки перебирай — он демонстративно бросает передо мной карточки, так что все результаты анализов пациентов выпадают и перемешиваются между собой. Мне понадобится час, чтобы все разложить по местам.
— Тебе не кажется, что ты наглеешь? — закипаю я. Любому терпению приходит конец.
— Нет, не кажется.
Весь оставшийся день нам удавалось друг друга избегать, мы не пересекались. Да и с пациентами было затишье, люди наверняка сейчас сидят по домам, готовятся к празднику. Обычно, наплыв пациентов после часу ночи. Неправильное обращение с петардами, пьяные драки, выпившие водители или пострадавшие от подобных автомобилистов, небрежное обращение с огнем — вот основные причины по которым попадают к нам в этот светлый и семейный праздник.
Карточки в порядок я привела в своем кабинете, затем сделала генеральную уборку, подшила документы по папкам. Все же прошла по отделениям и пообщалась с пациентами, и, как ни странно, Олег мне на глаза не попадался. И это хорошо.
Ближе к ночи все же пришлось пройти в ординаторскую. Медсестры накрывали стол и радостно ждали двенадцати часов. Я в свою очередь помогла девушкам, вот только праздника в душе не ощущала. В этот день мне всегда грустно, внутри холод и пустота вперемешку с острой необходимостью в теплоте и внимании. Тридцать первого декабря день нашей свадьбы, эту дату выбрал Олег, он хотел, чтобы этот зимний праздник стал для нас особенным. И он, действительно, стал таковым. Я его ненавижу. В этот день, мне хочется закрыться ото всех и раз в году дать волю эмоциям, даже поплакать от отчаяния, выть от дикого одиночества. Именно в этот день особо хотелось теплоты: уютной, светлой и одной на двоих.
А из — за того, что виновник этого сейчас рядом, мне приходится держаться из последних сил. Лучше бы мы дежурили второго, тогда не было бы этой удручающей предпраздничной атмосферы.
— Мам, я поздравляю вас Наступающим — я набираю номер мамы, и она сразу берет трубку, ждала моего звонка — Звоню, пока есть свободная минутка, неизвестно, что будет потом.
— Настенька, ну почему ты не приехала? Мы очень ждали.
— Я дежурю, мама.
— А завтра?
— Нет, я хочу выспаться, если получится. Не забывай, меня могут вызвать в любую минуту. Поэтому не хочу уезжать далеко.
— Дедушка с бабушкой передают тебе привет. И папа тоже.
— Поцелуй их за меня. Я вас очень люблю.
— И мы тебя тоже. Береги себя и не думай ни о чем плохом. Пусть в этом году исполнятся все твои желания, доченька.
Я разговариваю с мамой и не замечаю, как в комнату входит Олег. Он подходит к холодильнику, достает бутерброды, наливает чай и присаживается за стол.
— Как день? — спрашивает он, спустя несколько минут.
— Спокойно — отвечаю я, откладывая телефон в сторону. Я сижу напротив и смотрю, как он кушает. Раньше мне доставало удовольствие, вот так просто сидеть рядом с ним.
Олег, молча, ставит передо мной кружку, наливает чай и кладет два кусочка сахара. Я теперь не пью сладкий чай, но не спешу ему об этом сказать. Стало приятно, от того, что он помнит — Спасибо — тихо говорю я и подношу кружку к губам.
Забытый вкус сладкого чая уносит воспоминаниями меня в нашу съемную однушку, когда каждое утро мы завтракали вместе, он так же, как сейчас, разливал чай по двум кружкам, а я делала омлет или горячие бутерброды, под его пристальным и любящим взглядом.
— Не за что — отвечает он, протягивая бутерброд.
Ему тоже не по себе, я вижу это. Неужели, помнит?
Мы поженились практически тайно. За месяц до этой даты подали заявление, не говоря никому о нашем решении. В назначенное время пришли в ЗАГС вдвоем, Олег в сером костюме, а я в платье до колена нежно — молочного цвета. Торжественность момента выдавали только вплетенные белые розы в мою прическу. Расписались, обменялись кольцами и поехали к моим родителям. Там за праздничным столом нас встретили родители и мои дедушка с бабушкой. Они ждали нас, как жениха и невесту, а встретили мужа и жену. Мама Олега плакала от радости, моя же обиделась, что мы не пригласили их на торжество. Но через пару минут подошла и обняла нас обоих, желая счастливой семейной жизни. Потом встреча Нового года, первого в нашей семейной жизни. Первые загаданные желания под бой курантов были самыми сокровенными и в тоже время очевидными для окружающих, мы просили о ребенке, уютном семейном гнездышке и вечной любви. После мы долго гуляли по ночному городу, любуясь салютами и фейерверками. Я не могла поверить, что стала его женой. Под утро мы уехали к себе домой, уединиться в нашей маленькой, но уютной спальне.
— Я самый несчастный муж на свете — улыбаясь, говорил Олег, обнимая меня со спины, лежа в постели.
— Почему? — спрашивала я, поглаживая его ладони, которые очень нежно оплетали мою талию.
— А я не знаю, взяла ли мою фамилию жена — он целовал мою шею, мочку уха, волосы.
— Взяла — смеясь, отвечала я — Зато, я самая счастливая жена, и фамилию мужа взяла и документы менять не надо.
— Моя жена — Мартынова — с гордостью произносил он, вознося снова меня к небесам.
А сейчас мы сидим напротив друг друга и пьем чай, как совершенно чужие люди.
— Олег Евгеньевич, Анастасия Николаевна, пойдемте в зал, Новый год через пять минут — вошла медсестра из приемного отделения — Маргарита.
— Я не пойду — хмуро брякнул Олег.
— А кто нам лимонад по бокалам разливать будет? Вы у нас единственный из начальства, не просить же охранника?
— Ну, хорошо — он тяжело встает со стула и направляется к двери. Я же машинально убираю обе кружки в мойку.
Мы выходим в общий зал, где уже собрались все: врачи, медсестры, санитары, водители. Все стояли возле небольшой елки и смотрели по телевизору обращение Президента. Через минуту раздается бой курантов, и Олег начинает разливать газированную воду. Когда доходит очередь до моего бокала, он задерживается, смотрит на меня как — то иначе, на несколько секунд во взгляде промелькнула грусть. Но потом он отвернулся, чтобы налить газировку в другой бокал, а когда развернулся обратно, то снова превратился в холодного и безразличного сухаря.
— С Новым годом — хором прокричали все и звонко «встретились» бокалами.
После боя курантов по телевизору начинается концерт, и все остаются в зале смотреть новогоднюю передачу. Я стою у регистратуры и тихонько потягиваю сладкий лимонад. Играет медленная мелодия, мужчины приглашают девушек на танец, а я любуюсь ими, стоя в сторонке.
— Пошли, потанцуем — слышу тихий голос рядом. Поворачиваю голову и не верю собственным глазам. Олег приглашает меня на танец. Точно меня? Может, рядом со мной стоит кто — нибудь. Я оглядываюсь по сторонам, но никого кроме нас нет.
— Зачем? — настороженно спрашиваю я.
— Боишься?
— Чего мне бояться? Пошли.
Я подаю свою руку, и он нежно сжимает мои пальцы в своей ладони. Танцуем мы, как школьники, практически на расстоянии вытянутой руки. Его левая рука касается моей спины и по коже пробегают мурашки. Мои пальцы дрожат в его руке, взглядом уткнулась в пуговицу на его халате, так как страшно поднять голову и встретиться с его глазами. Пока мы переминаемся на одном месте, музыка меняется. Кто — то из коллег переключает канал, но мы продолжаем танец, нет ни сил, ни желания оторваться друг от друга. Думать ни о чем не хочется, поэтому я вслушиваюсь в текст песни и понимаю, что эта мелодия, под которую мы сейчас движемся, словно специально для нас написана. Именно этих слов я ждала много лет от него.
Любви быстрокрылый век
Исчез, словно талый снег,
Затих, как осенний сад
Его не вернуть назад,
Не вернуть назад!
Мелодия уносит меня в прошлое, потребность в НЕМ преобладает над разумом, невыносимо хочется сомкнуть руки на его шее, придвинутся ближе, медленно опустить ладонь от шеи к груди и ощутить биение его сердца. Я хочу почувствовать, что оно так же бешено бьется, как и моё.
А может ночь не торопить
И всё с начала повторить?
Нам всё сначала повторить.
От своих мыслей я отхожу, когда понимаю, что прижата к его телу и моя голова опускается на его грудь. Я поднимаю взгляд, и мы безотрывно смотрит друг на друга, пытаясь сказать глазами то, что никогда не произнесем словами.
А может снова всё начать?
Я не хочу тебя терять!
Я не могу тебя терять!
Не дожидаясь окончания песни, я останавливаюсь. И мне плевать, что множество взглядов коллег, направлены на нас. Мне не чем дышать. Я слаба. Мне необходимо убежать, уединиться и прийти в себя. Я позволила воспоминаниям взять верх над собой, это не допустимо. Ни рядом с ним и ни здесь.
Я забегаю в свой кабинет, останавливаюсь у стола. Выравниваю дыхание и закрываю глаза. Этого не может быть! Я не могу любить его до сих пор. Я его ненавижу. Ненавижу всем сердцем. Отчего же тогда, у меня внутри все трепещет. Стоило ему только немного приласкать меня, и я растаяла, как кусок масла на горячей сковороде. Странное сравнение, но самое точное.
Вздрагиваю от того, как хлопает дверь и закрывается на ключ. Мне не надо оборачиваться, чтобы понять, кто вошел. Я и так это знаю. Все же нахожу в себе силы и разворачиваюсь. Хочется прогнать его, но язык не поворачивается. Мы, несколько минут молча, стоим, а потом будто лопается что — то между нами. Пару шагов навстречу друг другу, и вот я уже в его объятиях. Мы целуемся: дико, бешено, я не успеваю даже сделать вдох, между поцелуями, он не отпускает меня, жадно кусает губы и резкими движениями разрывает на мне халат.
Нет никого, кроме нас.
Нет ничего, кроме желания соединиться в единое целое.
Только где — то издалека доносится слова:
А может ночь не торопить
И всё с начала повторить? [1]
Глава 8
Дежурить с Настей я не хотел, и вовсе не из вредности, для меня новогодние праздники всегда были особенными, и разделять, хотя бы один из них, с бывшей женой я не стремился.