Он сел в машину к Лине и… все. Это был последний раз, когда я видела отца живым. Я не должна была его пускать, понимаешь! Не должна…
Рыдания переросли в истерику, я колотила кулаками по груди мужчины и выплескивала все то, что накопилось во мне за прошедшие полгода. Я хотела свободы от оков вины, от упреков и злых взглядом матери.
У Оскара болезненно сжалось сердце, а перед глазами всплыл тот день, когда он приехал в клинику и увидел мертвого брата. Как никто, мужчина мог сейчас понять мышку, почему она так глупо винит себя. Артёмов еще долго корил себя, что упустил важный момент в поведении брата. Что настоял на больнице, когда, возможно тот нуждался во внимании родных людей, а не в мозгоправах.
Артёмов редко утешал кого-то, у него всегда на любые рефлексии находились трезвые ответы, а сейчас их нет. Вернее, он бы мог в своей ироничной манере заткнуть мышку, выпустить наружу агрессию, только это все равно не поможет.
Вся ее мутная история с самого начала дурно пахла. Он уже давно понял, что во всем замешан мужчина, играющий на два фронта. Изначально поставил не на ту сестру, а когда понял, что облажался, было уже поздно. Как ни странно, и эта ситуация ему знакома, увы.
Единственное, чего Оскар пока никак не мог понять — поведение сестры. Обеих сестер. Возможно, общайся они чаще и доверяй друг другу, никакой Игорь бы между ними не стал.
— Ты можешь продолжать винить себя хоть до гроба. И пока ты сама признаешь свою вину, все вокруг автоматически будут считать тебя таковой.
Он решил утешить мышку так, как умеет — без лишних соплей, никому не нужных физических и моральных сближений. А потом придется пускать человека в душу, разочаровываться в нем. Нет уж, выслушать — выслушает, а дальше все вернется на свое место, ему так привычно и надежно.
Маша после его слов разрыдалась еще сильнее, прижалась всем телом, ища ложную защиту, обнимать девушку в ответ Артёмов не стал. Хотя в глубине души ему хотелось это сделать до зуда в пальцах, пришлось подавлять желание на корню.
— Перестань строить из себя жертву, отстаивай свою точку зрения. В конце концов, не твоя вина, что отец проглядел своего партнера и позволил его сыну крутить за спиной интриги. В аварии уж тем более твоей вины нет, если бы сидела за рулем, тогда другой разговор.
— Да как же ты не поймешь! — она отстранилась и посмотрела на него заплаканными глазами.
Даже сейчас там стояла вина и огромное сомнение, из-за которого другие, в частности даже родная мать, прогибают ее, ведь зачем искать виноватого, если так удобнее всего? Надавил на больную мозоль и все — мышка уже бежит на задних лапках выполнять любое требование. А ведь и ему удалось вынудить ее лишь из-за этой гребанной вины перед сестрой! Если бы он только знал тогда вот это все, продавил бы мышку другим способом. Этот, на его вкус, слишком горький.
— Думаешь, я себя не винил в смерти брата? И, знаешь, что? Этим все поголовно пользовались, особенно мачеха. Мозгоправы пошли мне на пользу, после дурки мысли встали на место, вина автоматически исчезла, появился лишь холодный расчет. Это не значит, что я забыл про брата, наоборот, он всегда со мной, вот здесь, — Оскар положил ладонь на сердце. — Местью или страданиями Олега, как и твоего отца, уже не вернешь. Я думаю, он бы не хотел, чтобы его любимая дочь, в которую он вложил силы, сейчас превратилась в то, что ты каждый день видишь в зеркале.
Мышка напряглась, отрицательно качнула головой. Оскар кое-что упустил во всем рассказе и только что его осенило. Ну, конечно! Дело-то совсем не в отце.
— Ребенок, — догадался он. — Ты страдаешь из-за погибшего, по сути, эмбриона.
— Нет! — слишком эмоционально воскликнула она и глянула на него, как на врага народа. — Не эмбриона, Оскар, а ребенка! Лина была на восьмом месяце, он был полноценным человечиком, таким маленьким, беззащитным и…
— И все встали на сторону Алины, потому что, о боже, ты же не мать, ты не теряла детей, ты такая эгоистка, ты отбила у сестры жениха! Ай-яй-яй.
Да, он делал словами больно, но как ей объяснить, что даже тут не ее вина? Вот чем думала девушка на таком сроке беременности, когда садилась за руль в подавленном состоянии? Явно не о любимом чаде, а о своем эгоизме.
— Ты… ты…
Она снова находилась на грани истерики и даже не понимала, что он встал на ее сторону. Хотел помочь, но достучаться до сознания оказалось не так-то просто.
— Ну что я? Почему бы не обвинить саму Алину, а? Легче всего найти крайнего, но никогда, ни за что не признать своих ошибок. Мы в ответе за тех, кого приручили, будь то животное или ребенок у тебя в животе, нужно было думать головой, а не поддаваться эмоциям и бежать сломя голову. Теперь-то конечно, виноваты все, кроме нее.
Как-то подозрительно мышка вмиг успокоилась, перестала рыдать. В ее заплаканных глазах зажегся огонек мести, странный и неуместный. Она не дала долго размышлять на эту тему, сразу бросила упрек:
— А ты, кто виноват у тебя? — Оскар сощурился, он не понимал, в чем его пытаются обвинить. — Брат, мачеха или, может, отец? Зачем ты прячешь свою дочь вместо того, чтобы официально ее признать и поставить в истории точку? Поступаешь точно так же, как и отец.
Он закатил глаза и цокнул языком, поскольку ситуация с малышкой тут не при чем. Но ему понравилось, что мышка стала потихоньку успокаиваться и даже нападать в ответ. Есть контакт.
— Милана не моя дочь и прячу я ее не просто так, как ты понимаешь. Глупо оценивать ситуацию поверхностно, не зная никаких фактов. К тому же, речь сейчас не обо мне, не нужно валить с больной головы на здоровую.
Она стыдливо опустила глаза и замолчала, Оскар решил на этой ноте закончить разговор и вернуться в город. Не ожидал он, что откровения настолько затянуться — на часах уже начало одиннадцатого!
— Ладно, едем по домам, помолчи и подумай над моими словами, переосмысли еще раз поведение каждого. Лично я считаю, что на твоей совести и руках нет крови ни отца, ни ребенка. А уж если и сестру не хочешь винить, смело вали на Игоря.
Глава 14
Глава 14
Как же у Артёмова все просто, вот бы мне хоть капельку его уверенности и холодности! Как перестать себя винить, если совесть не позволяет? Этот маленький, ни в чем не повинный ребенок часто приходит ко мне в кошмарах, я держу его окровавленное тельце в руках, а сестра в этот момент смотрит с упреком и злостью. Каждый раз просыпаюсь в холодном поту и уже не могу больше уснуть — страшно.
Может, в чем-то Оскар прав, за рулем была не я и сестра должна была думать головой, прежде чем подвергать себя и других опасности но… Ведь я могла не мямлить, а жестко перебить ее и попытаться объяснить ситуацию, остановить, в конце концов!
Я долго молчала и рассуждала о своей вине, пока не поняла одну вещь — Артёмов в данной ситуации первый, кто встал на мою сторону!
— Ты… — у меня першило в горле от накативших эмоций, прочистила его и продолжила говорить: — поверил мне, моим доводам?
Это было так странно и не привычно, что я даже не заметила, пропустила мимо ушей и восприняла как обвинение, привыкла к другой стороне медали. Возможно, поговори он изначально с Алиной, она бы сумела слезами убедить Артёмова в обратном, хотя, судя из его слов и размышлений — вряд ли. Удивительно!
— Неужели, наконец-то, дошло? Не прошло и полгода. Представь себе, да, не просто поверил, а могу с уверенностью сказать, что и дальше останусь на твоей стороне. Опережая твой возможный вопрос — слезами и соплями меня не продавишь, как бы там Алина ни старалась. Я знаю правду, мне этого достаточно. Только, это все ничего для тебя не меняет, наши отношения после признания не изменятся, можешь даже не надеяться.
Да кто бы сомневался, что Оскар потеплеет. Это просто нереально! Я даже не знаю, что такого должно произойти, чтобы лед в глазах и душе начал таить. Честно говоря, в какой-то степени меня так устраивало. Однажды я слепо доверилась Игорю, и что произошло в итоге? Ничего хорошего. Так хоть я четко знаю, на чем построены наши с Артёмовым взаимоотношения и не питаю никаких иллюзий.
Остаток пути я молчала, Оскар лишь спросил, где я теперь живу и хмыкнул, услышав адрес. Все как-то пыталась начать объясняться перед ним, почему и куда потратила его деньги, но в итоге та и не смогла сказать хоть что-то. А босс даже не интересовался, словно и не заметил пропажи денег. Вдруг так и есть?
Наш разговор был еще не закончен, ведь дальше происходили такие события, из-за которых я еще долго не могла прийти в себя. Не хочу продолжать его именно сейчас, когда и так уже морально выдохлась, банально хочу принять джакузи и лечь спать!
Артёмов припарковался на свободное место на стоянке около подъезда, словно собирался идти ко мне в квартиру. Открыл дверь и вышел, глянул на меня, будто говоря взглядом: «Долго тебя еще ждать?» Чувствуя, как ком поднимается к горлу, тяжело сглотнула и вышла следом. Сделала лишь несколько коротких шажков, до сих пор не понимая, что происходит. Может, у Оскара просто квартира в этом же доме, а я уже накрутила себя, будто он собрался идти вместе со мной.
— Ну, чего встала, идем, — поторопил меня.
— А ты… тоже здесь живешь?
Артёмов ехидно усмехнулся и отрицательно качнул головой. Он же не хочет сказать, что после всей этой моральной взбучки собирается требовать выполнения его условий?
Я пошла первая, а он следом за мной. Поднялась на этаж и впустила Оскара внутрь. Чувствовал себя тут как дома: скинул обувь и оставил на пороге, хотя рядом имелась тумба, обошел квартиру, заглянул в ванную и туалет, присвистнул.
— А у тебя губа не дура.
И что на это ответить? Прекрасно поняла, куда он клонит и на что намекает. У меня же нет таких денег, чтобы снять элитную квартиру, да еще и в центре города. И это он еще не знает про детектива. Который, к слову, до сих пор даже не вышел со мной на связь, черт бы его побрал! Это пару дней назад я была воодушевлена и плевать хотела на то, что трачу чужие деньги. Но сейчас стало не по себе под пристальным взглядом Оскара. Он оказался красноречивее любых слов, мне следовало прямо сейчас признаться, возможно, удастся как-то сгладить острые углы.
— У меня не было выбора, мать упреками загнала в угол, находиться дома стало невозможно, тогда я решила снять себе квартиру поближе к работе. Я все верну, заработаю и отдам!
Артёмов дьявольски усмехнулся, видимо, его позабавили мои слова. Я не знала, куда деть глаза, ведь, по сути, не имела никакого права тратить деньги с карты. Во всяком случае, так много! И почему мне это в голову не пришло до того, как сняла квартиру? Возможно, я могла и потерпеть…
— Вернешь, куда ты денешься, — Оскар облизнулся, будто перед ним сочный кусок стейка. — Вот прямо сейчас и начнешь отрабатывать, бесплатный сыр, детка, бывает только в мышеловке!
В одно мгновение он оказался рядом и вжал меня в стену, завел руки за спину, чтобы полностью держать ситуацию под своим контролем. Я дрожала всем телом, но, как ни странно, не от страха, а предвкушения. Внизу живота уже ныло от потребности, хотя никто не говорил, что именно сегодня мне доставят хоть каплю удовольствия.
Одной рукой он приподнял тесную юбку и быстро прошелся пальцами по трусикам, скривился. Глаза горели похотью, я смотрела в них, как загипнотизированная и не могла дышать.
— Я же сказал не надевать больше эти гребанные трусы! — рыкнул Оскар.
Ему пришлось на мгновение выпустить мои запястья и разорвать очередные трусики, чтобы без проблем освободить себе путь. Мой затуманенный мозг пытался анализировать ситуацию, но в таких экстремальных условиях это оказалось нереально. Вместо того чтобы кривиться и ждать, когда закончится мучения, я до дрожи желала прикоснуться к Артёмову, провести по его коже пальцами и прижаться губами к шее. Вот почему мое тело так остро реагирует на него, если со стороны мужчины постоянно одна грубость? Такое ощущение, что она придает мне ту самую пикантность, которой не хватало с тем же до жути нежным Игорем. Мне не хотелось в такой момент сравнивать их, но воспоминания так просто не выбросить из памяти.
Ощутив призрачную свободу, облизала пересохшие губы и легонько коснулась шеи Оскара, поцеловала. Он не остановил меня, наоборот, шумно выдохнул и, задрав юбку выше, поднял меня на руки, вынуждая обонять его ногами. Прижал меня к себе так плотно, что в полной степени почувствовала, насколько мужчина не против моей инициативы. Пока осыпала его шею поцелуями, Артёмов отнес меня в спальню и без предупреждения бросил на кровать. Фактически молниеносно сорвал с себя рубашку и улегся рядом, а следом пробасил грубым, возбужденным тоном:
— Ну, давай, продолжай свою игру, чертовка.
Я замерла, понадобилось несколько секунд на осмысление, мозг все еще не хотел соображать. Оскар закинул руки себе за голову, демонстрируя поистине идеальное тело, перед которым невозможно устоять.
Игра… Что-то было в этом слове, пикантное и запретное, мне словно вручили в руки пульт от телевизора и предоставили самой выбрать канал! Вроде бы, так много места для полета фантазии, но я не знала, что делать именно сейчас, Артёмов поставил меня в ступор. Он ждал инициативы, а я… могла ли позволить себе ни о чем не думать и поддаться похоти? Так страшно снова попасть в коварные сети, ведь знаю, что рано или поздно окончательно привыкну к Оскару, а что дальше?
— Когда же ты научишься отключать свой мозг… — недовольно проворчал мужчина, возвращая меня с небес на землю.
Не мешкая больше, отбросила размышления на потом и ощутимо сжала напряженный член. Конечно же, я могла без проблем сделать минет, даже, хотела этого. Глупо продолжать врать самой себе и отмазываться тем, что меня вынуждают. Возможно, в тот самый первый день нашей встречи я и поддалась на порыв. Хотела освободить свою дикую натуру на волю, а не заталкивать ее на самое дно души.
Пока оставляла дорожку из поцелуев на животе, расстегнула пуговицу на штанах, опустила молнию. Оскар лишь приподнял попку, позволяя мне стащить с него мешающую одежду. Уверено провела рукой по всей длине члена и облизала губы в предвкушении. Пускай это будет лишь разочек, но без глупых упреков и требований со стороны мужчины. Глядишь, и подобреет после…
Как только я провела языком по головке члена, мышцы на животе Оскара дернулись, он резко втянул воздух и зарылся пальцами у меня в волосах, сжал их в кулак, причиняя совсем немного боли. По телу прокатилась волна жара, сосредотачиваясь прямо в клиторе, он болезненно пульсировал, сводя меня с ума.
Раскрыв шире рот, вобрала головку и пососала, следом беря член все глубже. Между ног стало влажно, но я полностью сконцентрировалась лишь на откликах Артёмова, его стоны подпитывали меня и побуждали сосать интенсивнее. Немыслимо!
— Черт… — он уже не выдерживал и сам толкался все глубже и глубже.
Член фактически упирался в горло, мне было трудно дышать, я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Оскара ничего не останавливало, он удерживал мою голову, держа крепко волосы в кулаке, на одном месте, пришлось расслабиться и ждать.
Даже такое подчинение с его стороны сейчас не воспринималось мною, как нечто противное и ужасное. Я изнывала, ощущая влагу между ног, уже хотелось поскорее покончить с минетом и ощутить, наконец, себя полностью заполненной!
Стала помогать себе рукой, чтобы быстрее пошло дело. Видимо, мужчина не выдержал, в какой-то момент Артёмов неожиданно отстранился, а я воспользовалась моментом и отдышалась.
— Решила добить меня раньше времени? — его голос оказался невероятно хриплым, а в глазах плескалась жгучая похоть.
Мое сердце выстукивало барабанную дробь, когда заглядывала в эти чарующие омуты, что околдовывали меня. Пока боролась с собой и теми эмоциями, что постепенно поднимались в груди, Оскар повалил меня спиной на кровать и расстегнул блузу. Я не сопротивлялась, каждая клеточка ныла от потребности в ласке от этого грубого и требовательного мужчины.
Как только вся преграда исчезла, Артёмов набросился на меня, как голодающий. Алчный рот осыпал каждый сантиметр кожи жарким поцелуем, вынуждая тело выгибаться. С губ срывались хриплые стоны, я уже начала умолять мужчину, но он настойчиво продолжал свои игру, не собираясь останавливаться.