А Рэм снизу ударил по яйцам. Здесь ни протекторов, ни защитных вееров не оказалось.
Заорав во всю глотку, спец скорчился на полу, а Рэм, переключившись в предельный режим, принялся пинать его, куда придется. Последним оказался удар в голову, от которого черепная коробка просто смялась, изрыгнув все содержимое на мраморный пол.
Отступив на пару шагов, Рэм взглянул на свой ботинок. Брезгливо передернув плечами, сплюнул в сторону и подошел к пареньку.
— Эй, ты как?
Тот тяжело дышал, изо рта сочилась кровянистая пена.
— Помоги мне, — проговорил парень дрожащими губами. — Помоги... Больно!
— Ты держись, слышишь? Мы уже всех победили, осталось совсем немного, — проговорил Рэм, и, сгорбившись, присел рядом с ним на корточки.
— Мне... страшно... — прошептал парень, и по его телу прошла волна сильной дрожи. — Страшно... И холодно...
Его стало трясти так, словно он лежал голым посреди зимы.
Рэм взял его руку в свои, перепачканные чужой кровью.
— Тебя как зовут?.. — сипло спросил Рэм. — Я хочу запомнить твое имя...
— Егор...
— Ты смелый парень, Егор. Настоящий мужик.
Рука паренька вдруг обмякла и стала тяжелой. Взгляд застыл.
И тут в тишине раздались редкие, насмешливые аплодисменты.
— Браво! — услышал Рэм над своей головой.
Рэм поднял голову, и увидел мужчину лет тридцати, среднего роста, крепкого и сухого телосложения. Он был одет в обычную гражданскую одежду, просто джинсы и футболка.
— Красивая сцена, — продолжил с улыбкой мужчина. — Крови только в кадре многовато для гламура. Но это на мой вкус.
— Да пошел ты, — сказал Рэм. Кулаки рефлекторно сжались, тело заняло выжидательно-оборонительную позицию.
А его собеседник, напротив, расслабленно сунул руки в карманы джинс.
— Ай-яй-яй, Кош. Зачем грубишь старому знакомому? Мы ведь с тобой в некотором смысле коллеги, или даже соратники. Ты же помнишь чувака на крыше, который помог тебе взять последнюю ленточку? Так вот, это был я. Ну что ты так вытаращился? Да, Кош, ты все понял правильно. Я — Скиф.
***
Он улыбался, наблюдая за сменой эмоций на лице Рэма.
— Ты — Скиф?.. — недоверчиво переспросил он.
— Если не нравится, можешь звать меня Тимом, по имени. Мне без разницы. Забавно, правда? Все проходные матчи мы с тобой отыграли под облаками, а финал проведем в подвале. Есть в этом что-то символичное.
Рэм усмехнулся.
— Думаю, это символизирует, что мы с тобой оба пробили дно.
Скиф расхохотался.
— Хорошо сказано! Только вот чего я никак не могу понять: ты-то что здесь забыл? Ты же не боец, ты — игрок. Я всегда с удовольствием следил за тем, как ты бежал. Ты не превозмогал себя, как Джампер, не пытался заполучить победу любой ценой, как Горилла. Ты играл, и испытывал дикий кайф от процесса. А сейчас... и откуда что взялось...
Он подошел поближе к трупу с раздавленной головой, прищелкнул языком, рассматривая натюрморт на полу.
— Это же ты его так?
Рэм криво усмехнулся.
— Я.
— Сколько секретов можно отыскать под эйр-трейсерской маской, да? — сверкнул зубами Скиф.
— Под маской был другой человек, — холодно возразил Рэм. — Не тот, которого ты сейчас видишь перед собой.
— Давай начистоту, Кош? Ты, конечно, большая заноза в заднице, и мне пришлось попотеть и даже порешить кое-кого, чтобы тебя поймать...
— Ты?.. — перебил его Рэм. — Так это ты искал меня, и это ты пытал моего друга?
— Ты про того рыжего кактуса? Ну, здесь я бы поспорил, кто кого пытал. Он у тебя чуть что — сразу в обморок падает, хуже бабы, так что...
Рэм больше не стал его слушать. Одним широким, пружинистым прыжком пролетел расстояние до противника, стремясь сбить его с ног. Но Скиф, пригнувшись, пулей метнулся вперед — и Рэм приземлился в пустоту.
— Прыгать ты с бустерами научился, а вот думать — нет, — услышал он за спиной насмешливый голос Скифа.
— Убью суку, — прошептал Рэм, бросаясь в другую сторону, но противник опять увернулся и отскочил далеко вглубь коридора.
— Убьешь ради чего, придурок? Ради своего Uno? — крикнул Скиф.
— А ты ради чего пытал Олега? Ради своего ИИ? — прорычал Рэм, тяжело дыша от гнева.
— ИИ — всего лишь инструмент, Кош! Инструмент, которым управляют люди! Да, были слабые люди, которые хотели ограничить его влияние — такие, как Третьяк. А есть сильные, которые увидели в развитии и усилении ИИ новый путь развития общества — такие, как Ледовский!
— Ваш ИИ уже давно не инструмент, а хозяин, Скиф! Ты этого не знал?
— Что за дурь? Да если бы ИИ перестал быть просто отличной программой, у нас бы давно наступил золотой век! — крикнул из глубины коридора Скиф. — А твой Uno — бомба многократного действия! И вот им-то как раз ничто и никто не управляет, кроме его собственного ебаного кода! Он же врал тебе, он выращивал изменения твоей личности в угоду своим целям. Ты что, этого так и не понял? Остановись, подумай! Ты мог бы сделать много хорошего, если бы воевал на другой стороне!
Рэм вдруг успокоился. Гнев перестал быть пульсирующей стихией. Он стал четким и рациональным.
— Это ты ничего не понял, Скиф, — ровным голосом ответил Рэм. — Мне уже насрать, кто стравливает и уничтожает неугодных людей, ИИ или государство с помощью ИИ. И мне похуй, кто правее, твой Ледовский или Uno, потому что все это уже неважно. В этой войне нет плохих и хороших. Все — плохие. А тот, кто угрожает моим близким, заслуживает того, чтобы сдохнуть!
Он перевел бустеры на максимальную мощность. Рывок — и плитка захрустела у него под ногами. Скиф рванулся ему навстречу, ударившись плечом в грудь. Рэм пошатнулся, отступил на шаг назад, чтобы вернуть равновесие. Уклонившись от кулака, стукнул Скифа по ребрам: бывалый трейсер вовремя ловко отпрянул, и удар получился слабым. Скиф подскочил к Рэму, но тот со всей силы оттолкнулся ногами и прыгнул прямо на противника. Он потерял равновесие и упал, Рэм — следом за ним.
Тогда Скиф обхватил его корпус могучими руками и принялся медленно сдавливать. У Рэма перехватило дыхание. Он пытался крутиться, но Скиф этому не сопротивлялся. Просто крутился вместе с ним, не разнимая замка своих рук.
И Рэм от отчаянья со всей силы ударил лбом ему в лицо. От боли вскрикнули оба. Замок на мгновенье ослаб, и Рэм высвободил свои руки и попытался усесться на Скифа. Но противник отпихнул его от себя ногой, да так, что бедолага отлетел от него на пару шагов.
— Круто тебя прокачали, — с кровавой улыбкой сказал Скиф, поднимаясь на ноги. — Эй, ты куда?
А Рэм побежал к дверям. Выломав одну из тяжелых створок, он схватил ее за края, и, выставив перед собой, как щит, с рычащим криком бросился на Скифа.
— Ебаный читер! — крикнул Скиф, отпрыгивая вглубь коридора. Но Рэм не останавливался. Он кричал и тащил в руках дверь. Скиф попытался уклониться и проскочить вдоль стены Рэму за спину, но в этот момент в линзах появилась бегущая строка от Uno.
«ВПРАВО!»
Рэм чуть сдвинул дверь в сторону, и ударил ею Скифа. Тот упал. Тогда Рэм еще раз приложил его дверью, и еще, и каждый раз Uno подсказывал направление удара. Отбросив, наконец, дверь в сторону, Рэм принялся бить его ногами, но Скиф закрывал голову непробиваемыми руками, живот — поджатыми коленями и почти не издавал никаких звуков. Спиной он прижимался к стене.
Со зла Рэм со всей силы на максималке ударил ногой в стену. Что-то хрустнуло, звякнуло — и часть стены с грохотом вывалилась наружу, в коридор. Глыбы бетона, осколки плитки рухнули прямо на Скифа, погребая его заживо. Тот вскрикнул. И затих.
Рэм поднял голову — и увидел зияющий пролом в другое помещение.
Но это помещение мало походило на научно-исследовательскую лабораторию ИИ. Оно выглядело, как обычная человеческая операционная. Посередине операционной стоял стол, и на нем кто-то лежал. Кто-то, кого прикрывали собой испуганная женщина в медицинском костюме и немолодой мужчина, чье лицо Рэму показалось знакомым.
***
Его одежда пропиталась кровью, на перепачканные ботинки налипла пыль и комочки какой-то органики. На щеке блестел кровавый след, руки по локоть в алой и липкой жидкости. Местами внешняя оболочка повредилась, и теперь кончики пальцев и правая рука, изодранная почти по локоть, жутко поблескивали металлическими деталями.
Поэтому Рэм не удивился, когда женщина, взглянув на него, вскрикнула от ужаса. А ведь раньше, бывало, на шею вешались прямо посреди улицы...
Он вошел в операционную, недоумевающе осмотрелся по сторонам.
— Что здесь происходит? — спросил он у Uno.
Но ответила ему женщина-врач.
— Здесь уже ничего не происходит: адаптация не удалась, прогресс приостановлен, и это непоправимо, — торопливо проговорила она, дрожа от ужаса и не сводя глаз с окровавленных рук Рэма. — Пожалуйста, не трогайте мою дочь! Она ничего вам не сможет сделать. Она абсолютно безвредна! Она теперь — просто растение...
Мужчина молчал. На осунувшемся лице проступили синюшные тени. Он смотрел на Рэма так, словно его и не было, словно взгляд проваливался в небытие.
Рэм шагнул чуть ближе к операционному столу, и женщина коршуном бросилась к нему, цепляясь за рукав. Он резко стряхнул ее с себя и отстранил рукой, оставляя кровавый след на белоснежной одежде. Мужчина отступил в сторону сам.
— Значит, это вы — тот самый террорист? — проговорил он вдруг, опуская голову. — Никогда бы не подумал...
Услышав его голос, Рэм вспомнил, где и когда встречался с этим человеком.
— Александр Моисеевич?.. — удивился Рэм.
Гиленсон кивнул.
— Вы хотели посмотреть? Что же, смотрите... Смотрите, что они сотворили с моей девочкой, с моей... — его голос дрогнул, но Гиленсон смог взять в себя в руки и договорить фразу, — с моей Жданой...
На операционном столе лежала совсем юная девушка. Тонкие нежные руки с изящными длинными пальцами лежали поверх белой простыни, которая накрывала ее тело в больничной сорочке до самых подмышек. Темные волосы с каштановым отливом были очень коротко острижены… Хотя нет, судя по всему, они наоборот отрасли после бритья налысо. И тем не менее даже эта прическа ей удивительно шла. Лицо Жданы было безжизненным, но безукоризненно прекрасным — тонкие черты, аристократичная линия губ, яркие брови.
— А она — красавица, — с сожалением проговорил он, и взглянул на кардиомонитор. — Но с чего вы взяли, что с ней что-то не так? Жизненно важные показатели вроде в норме.
— Убийца! — крикнула женщина, снова бросаясь к Рэму. — Как будто ты что-то в этом понимаешь! Отойди от нее! Не смей трогать!
Он раздраженно оттолкнул ее — и немного не рассчитал силу бустера. Женщина отлетела в сторону, к шкафчикам с медикаментами.
— Извини, — сказал он, обращаясь к Гиленсону.
— Не страшно, — отмахнулся Александр Моисеевич.
— Я, конечно, не врач, но реанимация — мой дом родной, я там оказываюсь минимум пару раз в год из-за конфликта стимулирующих препаратов, — объяснил Рэм. — Как я вижу: Ждана жива.
Гиленсон кивнул.
— Да, ее сердце бьется. Проблема не в этом. Ее мозг... — он взмахнул рукой в сторону большого монитора, за которым раньше сидела Мария. — Все там. Все кончено. Пожалуйста, не мучьте больше мою девочку. Я просто хочу забрать ее домой...
«Осуществи загрузку моего ядра в устройство», — написал наконец Uno.
— Блять, да нет здесь никакого устройства! — выругался Рэм. — Или ты ее имеешь в виду?
«Именно. Она и есть устройство, носитель вживленных в биологическую ткань микросхем с адаптированным ядром искусственного интеллекта. По сути — компьютер на биологической основе, носитель ИИ. Тебе сейчас нужно загрузить в нее мое ядро. Шлейф за ухом. Поспеши, сюда на помощь идет отряд военных. Я задерживаю их, как могу, но скоро они заглушат мой сигнал».
Рэм шумно вздохнул.
— Вот ты гад...
«Не я ее такой сделал».
— Говорят, ее мозг умер.
«Мозг не умер, все данные сохранены, просто они конфликтуют и друг с другом, с нейронной сетью и с маячками. Действуй, Кош.»
— Понял, сейчас попробую, — ответил Рэм. Поймав на себе вопросительный взгляд Гиленсона, почему-то смутился.
— Говорит, у нее просто конфликт программ. Может быть, сейчас что-то изменится.
— Нет! — заорала женщина-врач зашлась плачем, но подойти еще раз не рискнула.
— Заткни ее, пожалуйста, а то я ненароком могу ее насовсем выключить, — попросил Рэм Гиленсона.
— А я не возражаю, — проговорил Гиленсон, не сводя глаз с Рэма.
Тот потянулся к нагрудному карману, в котором у него лежала флешка, но тут же опомнился и пошел к раковине, чтобы отмыть руки. Кровь смывалась, обнажая повреждения покровов. Очищенный металл заблестел, как новенький.
Из коридора в операционную донесся какой-то шум.
— Эй, начальник, все путем? — из пробитой дыры выглянул Кир. С ним было еще несколько человек, и все они с любопытством таращились в пролом.
— Бабе рот заклей и руки свяжи на всякий случай, а то бесит, — бросил через плечо Рэм. — Вытяжку включите на максимум и ждите меня у выхода.
— Понял, — хмыкнул Кир, и через минуту Мария уже сидела на полу с кляпом из марли и со связанными руками. Парни ушли, и Рэм, еще раз глубоко вдохнув на удачу, хорошенько вытер руки салфетками. Потом он сел за большой монитор, выдвинул панель с клавиатурой.
Заглянув под стол, Рэм нашел черную коробку компьютера старого образца, не подключенного к сети. Осторожно вставив в него флешку, вздохнул.
— Теперь командуй, что делать.
Следуя четким указаниям Uno, Рэм клацал по клавиатуре отвыкшими от нее пальцами. Гиленсон следил за ним, затаив дыхание.
Щелкнув клавишей в последний раз, Рэм запустил процесс, сути которого сам не понимал. Отодвинувшись от стола, он повернулся к Александру Моисеевичу.
— Ну вот, вроде, и все.
— И что теперь? — спросил Гиленсон, и в его лице светилась такая умоляющая надежда, что Рэму стало вдруг так же хреново, как когда его благодарила за помощь старушка. Бедный мужик...
— Я не знаю, — признался он.
Внизу монитора нарисовалась цепочка сегментов. Сначала вспыхнул один, потом — второй...
— Наверное, эта полоска должна заполниться до конца? — не унимался Гиленсон.
— Повторю еще раз: я правда не знаю. Наверное.
Они оба уставились на лицо спящей девушки. Наконец процесс был завершен, но ничего так и не произошло.
— Uno, что дальше? — спросил Рэм. Но ответа не последовало.
Гиленсон отвернулся и спрятал лицо в ладонях.
— Эй, Uno? — позвал еще раз Рэм.
Вдруг Ждана шумно вздохнула и открыла глаза.
Глава 26
У Жданы были огромные ланьи глаза с длинными ресницами и радужкой цвета зеленого винограда. Когда она их распахнула, все лицо мгновенно преобразилось, будто в темной комнате включили свет.
— Я не хочу... Не хочу... Не хочу! — перешла она от бормотания к крику, хватаясь руками за голову.
Из дальнего угла операционной донесся приглушенный вой — это женщина-врач то ли плакала, то ли звала через кляп во рту.
Гиленсон бросился к дочери, но девушка, казалось, не чувствовала его объятий. Ее глаза были устремлены на Рэма.
— Ты не хочешь чего? — спросил Рэм у Жданы, погружаясь в бездонную глубину ее взгляда. — Эй, Uno, что вообще происходит?
«КОНФЛИКТ», — ответил тот.
— Я не хочу, — прошептала Ждана, села и выдернула шлейф.
«БИОЛОГИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ СОПРОТИВЛЯЕТСЯ И МЕШАЕТ ВЗЯТЬ ПОД КОНТРОЛЬ ЯДРО ИИ».
— ... не хочу, чтобы он делал мне больно... Я ему не принадлежу...
«Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ПОДСОЕДИНИТЬСЯ К СОБСТВЕННОМУ ЯДРУ В ЕЕ МОЗГЕ»
— Я — Ждана... — проговорила девушка, свесив босые белые ножки с края операционного стола. — Я — Ждана!
«УНИЧТОЖЬ ЕЕ!»
Рэм отшатнулся.
— Что?..
Девушка вздрогнула. Она как будто поняла, что сейчас произошло.