– Шут! – железная герцогиня зарумянилась до покраснения.
– Шут, – покладисто кивнул Ричард. – И если вы продолжите игнорировать мои шутки, то я выдам вас замуж, маман. За русского князя. У него очень обширные владения, только одна в них беда.
– Какая? – едва сдерживая смех, спросила Джоанна.
– Там лето начинается в июле и заканчивается тоже в июле. Но я уверен, что наша замечательная маман сможет договориться даже с природой.
Неловкую ситуацию попытался сгладить Раймунд Тулузский.
– Моей дочери от первого брака скоро исполнится четырнадцать. Она не глупа, недурна собой, и неплохо воспитана.
– С вами мы уже достаточно крепко породнились, Раймунд, поэтому вашу дочь мы прибережём для одного из герцогов Лузиньянов. Ле Брюн холост и жениться пока не торопится, такое пополнение в семье нам не помешает. Матушка подыщет нашим героям невест в Империи. Таких, чтобы при первых же неудачах Генриха, Вельфы стали первыми претендентами на Императорский престол. Справитесь, маман, или мне взвалить это на себя, а вы пока покомандуете армией?
Герцогиня Аквитании покраснела ещё гуще, но на внешние реакции её смущение не распространилось. Она первой села за стол и скомандовала.
– Обед. Всё остальное обсудим позже.
На братьев Вельфов у Ричарда были обширные планы. Именно поэтому он решил сделать их своими вассалами. Титулярными [110] графами Дамиетты и Александрии. Как там потом сложится – неизвестно, но перекрыть основной источник дохода своему феодалу лишним никогда не будет.
Кем бы они не стали в Империи (а в другой истории Оттон стал в ней императором), лишиться доходов от Александрии, или Дамиетты они точно не захотят. Прав был мифический Мефистофель – «Сатана здесь правит бал, а люди гибнут за металл». Денег Ричарду жалко не было, вскоре он доберётся до приисков Южной Африки, а золота там чуть ли не половина мировых запасов. Во всяком случае, из разведанных в двадцать первом веке. Тут впору задуматься не о пополнении казны, а об обуздании инфляции.
Утро следующего дня началось для Ричарда с хорошей новости, Изабелла сообщила ему о задержке цикла, а следовательно о высокой вероятности беременности. Если даст Господь, в середине июля 1194 года у английского короля появится законный наследник. Или наследница, что тоже неплохо.
Первым, с кем Ричард поделился радостной новостью, был Великий Магистр Ордена Тамплиеров. Робер де Сабле поздравил друга и выразил уверенность, что родится непременно сын. После совместного завтрака, когда уже подали кофе из обжаренных зёрен [111], Тамплиер поинтересовался у английского короля – актуально ли всё ещё задание на пророчество о продолжении крестового похода?
– Конечно, Робер. Если мы объявим о завершении Третьего крестового похода, обязательно найдутся умники, которые организуют четвёртый и соберут в него почти уже наших людей.
– На каком основании они это организуют, Сир, когда и Святой Крест, и Иерусалим уже в наших руках?
– Основание они найдут. Хоть тех же мавров в Испании. В той истории, Четвёртый крестовый поход закончился взятием Константинополя и расчленением Византии. Зачем нам отдавать такие ценные призы каким-то наглым проходимцам?
– Вы помните отшельника с горы Святого Самуила, Сир?
– Это тот сумасшедший который заявлял, что мы ещё недостаточно святы? Помню, конечно. Его пророчество тогда чуть не взбунтовало мне войско.
– Вы правы, Сир, это именно он. Его пророчество помнят все, кроме того, считают его свершившимся. Теперь он готов сделать новое.
– Можно ли в таком деле полагаться на сумасшедшего, Робер?
– Он не безумен, Сир. Во всяком случае, я с ним пообщался вполне нормально. Отшельник не подведёт.
– Желательно, чтобы он отправился в Рим и повторил своё пророчество там.
– Я берусь это организовать, Сир.
– Тогда, с Богом, Робер. На сегодня у меня запланирован смотр Шотландскому и Датскому легионам. Вы со мной?
– С вашего позволения нет, Сир. До начала военного совета мне предстоит сделать множество дел.
– Тогда до вечера.
Шотландский и Датский легионы, по сравнению с Лузиньяновскими, выглядели матёрыми ветеранами. Центурии и когорты маневрировали как единый многоногий организм, так что Ричард остался весьма доволен увиденным. Когда придёт время возвращаться в Европу, эти парни станут настоящими машинами для убийств. В том, что они согласятся продлить свои контракты, английский король нисколько не сомневался, военный наёмник – это судьба, это на всю жизнь. Их, конечно, можно перекупить, только у кого хватит на это денег? А ведь кроме денег, очень важна и репутация нанимателя, а она у Ричарда была просто запредельно высокой. Побеждал он постоянно, а после побед щедро награждал отличившихся.
В Европе их, конечно, придётся перевооружить, добавить пики, или алебарды, а также пока не изобретённые испанские козлы, чтобы можно было встречать латную рыцарскую кавалерию в лоб, но это уже копеечные затраты. Главное – это люди. Закалённые в боях и привыкшие каждый день упражняться с оружием, они любую новую тактику освоят месяца за три, а через год станут настоящими ассами.
После обеда, который король разделил с герцогом-адмиралом Гуго де Лузиньяном, Ричард вызвал для разговора Рудного воеводу. Орден Защиты Пентархии постепенно превращался из декорации в реальную силу, а доверять военную силу какому-то гражданскому, пусть и целому Патриарху, английский король считал неразумным ходом. Ордену нужен был Великий Магистр, а Кирилл Лютый подходил на эту должность лучше всех, о чём он ему и поведал.
– Ну какой из меня монах, Сир? – внимательно всё выслушав, усомнился Рудный воевода. – Я же грешен, как медведь-людоед. Даже хуже. Медведь убивает ради пищи, а я убивал для удовольствия.
– Ты мстил. Отомстить врагу – это священный долг каждого воина.
– В том то и дело, что я не врагу мстил, который в моих бедах виноват, а просто душегубствовал, как лютый зверь. Теперь я это понимаю, но уже поздно.
– Поздно – это когда тебя уже похоронили, – усмехнулся Ричард. – Все прежние грехи нам, после взятия Иерусалима простились. Самое время начать новую жизнь, воевода Кирилл. Вот тебе самому нравится, что мы, все вроде христиане, а единства между нами нет?
– Не нравится, Сир, но ведь единства нет и у мусульман. Да и у евреев, если покопаться, его не так много. Делились же они на седдукеев и фарисеев. Наверное, такое единство просто невозможно.
– Не знаю, воевода, возможно ли оно, но попытаться его добиться я просто обязан. А ты обязан мне в этом помочь. Сейчас мне нужен Великий Магистр Ордена Защиты Пентархии, а после понадобится новый Вселенский Патриарх [112], который сможет объединить русов в единую державу. То, что сейчас у вас там творится, больше похоже на драку бешеных собак.
– Очень похоже, Сир, – согласился рудный воевода. – Только на кого я оставлю своих людей?
– Ни на кого. Как водил их, так и дальше будешь. Принятие сана не снимет с тебя обязанностей моего воеводы, контракт ведь ещё не закончился. А после разберёшься. Кого-то заберёшь с собой, кого-то отпустишь, а своей тысяче подготовишь нового воеводу, который не загубит по дурости твоих людей. Время у тебя на это будет, но ответ на принципиальный вопрос я хотел бы получить прямо сейчас. Ты принимаешь под свою руку Орден, воевода Кирилл?
– Принимаю, Сир.
Глава 19
На военный совет Ричард пришёл всё в той же стальной короне с семью зубцами.
– Итак, милорды, перед нами Египет. Последний оплот сарацин, и если мы его у них заберём, то в Аравии начнётся голод. Без египетского зерна им, не то, что лошадей, людей будет нечем кормить. Они это прекрасно понимают и готовы драться. Наша разведка – английский короли кивнул на барона Левита – утверждает, что гарнизон Каира составляет порядка тридцати тысяч, а возглавляет его лично султан, Усман аль-Азиз. Кроме того, учтя предыдущий опыт, им, во всех городах Египта арестованы как христиане, так и евреи. Что-то не так, барон?
– Не во всех городах, Сир. В Александрии попытка проведения массовых арестов закончилась мятежом. Сарацины отошли на юг. Город теперь можно просто занять, ваш гарнизон там с удовольствием примут.
– Одной проблемой меньше, а может быть и нет. Удастся ли нам в таком случае повторить в Александрии выборы Иерусалимского Патриарха? Ведь теперь священников арестовывать вроде как не за что.
– Удастся, Сир, и даже ещё проще, – уверенно заявил барон Ицхак Левит. – Копты [113] выберут того, на кого вы им укажете. Они уже считают вас новым Пророком и перечить просто не посмеют. Тем более, что Патриарха у них нет уже без малого триста лет, и они уже успели позабыть, для чего он нужен.
– Если так, то всё отлично… Адмирал. – Ричард давно планировал отказаться от длинных титулований, тем более при обсуждении военных вопросов, поэтому обратился к герцогу Антиохии по воинскому званию, правда пока ещё не прописанному ни в каких уставах.
– Слушаю, Сир.
– Мониторы у Александрии, судя по всему, не понадобятся, но парочку всё-таки отправьте. Бережённого Бог бережёт.
– На Аллаха надейся, а верблюда привязывай, Сир, – согласно кивнул Ле Брюн. – Отправлю два самых мореходных корабля. Двенадцать пушек решат любые проблемы.
– Надеюсь на это, адмирал. Кроме того, выделите для Александрии семь десантных кораблей. Отправим туда первую когорту Шотландского легиона и сотню рыцарей Госпитальеров.
– Выделю, Сир.
– Оттон Вельф.
– Здесь, Сир.
– Вы возглавите десант в Александрию и обеспечите Госпитальерам правильные выборы Александрийского Патриарха. Кроме того, я жалую вам титул маркграфа Александрии, с получением содержания от города в размере шести тысяч марок серебра в год. Генрих Вельф.
– Я, Сир.
– Жалую вас титулярным графом Дамиетты с таким же содержанием. Кроме того, вы идёте со мной на Каир.
– Слушаюсь, Сир. Слушаюсь и повинуюсь, – ни нотки сарказма в голосе племянника не прозвучало, поэтому Ричард только одобрительно кивнул.
– Филипп де Фальконбридж, сеньор Бейрута, я знаю, что ваши банды гуляют по Египту уже неделю. У вас есть, что доложить военному совету?
– Они не банды, Сир. Они отличные воины, если не ставить им невыполнимых задач.
– Оставьте определение их сущности благожелательно к ним настроенным философам, Филипп. Что выяснили ваши небанды?
– Сарацины заперлись за стенами, Сир. Патрули высылают, но совершенно смешными силами. По команде, мы вырежем их как овец. Будут сидеть слепыми и глухими.
– Сеньор де Сидон?
– Согласен с мнением принца-бастарда, Сир. Нам нужно обходить укреплённые города, блокируя их рейдовыми отрядами, и рваться вверх по Нилу. Преимущество во флоте и кавалерии нам это позволяет. Сильно сомневаюсь, что если мы заблокируем для них поставки выше и ниже по течению, Каир будет упорно сопротивляться. Месяц-два, и они либо вылезут из своей норы для честного сражения, либо просто откроют нам ворота. Нам нужно собрать вокруг Каира как можно больше охотников с соколами, чтобы лишить их в том числе и голубиной почты.
– Толково, – кивнул Ричард. – Желающих поохотиться можно найти немало. Адмирал, я слышал, что в районе Каира Нил перегорожен цепями?
– Так и есть, Сир, но эти древние игрушки задержат нас едва ли на полчаса.
– То есть, вы тоже предлагаете оставить в тылу город с тридцатитысячным гарнизоном и рваться вверх по течению?
– Да, Сир. Прорываться нужно минимум до Луксора, чтобы отрезать Каир от нубийцев. А то, что он в нашем тылу – не беда. Все наши коммуникации завязаны на реку и им просто нечего этому противопоставить. Ну высунутся, ну погоняют верблюжатников в окрестностях, нам от этого особого ущерба не случится, а им никакой пользы не принесёт. Ну поймут они, что блокированы не в стенах города, а на территории в сотню квадратных миль, легче от этого им вряд ли станет. Такой гарнизон только с окрестных деревень всё равно не прокормишь. Мы заставим их выйти и драться, а там уже всех и убьём.
– Гийом де Баскервиль, сеньор де Антеп? – Ричард придерживался принципа, что младшие по должности, или званию (пока не прописанному в уставах) высказываются первыми, а Гийом был уже целым начальником штаба.
– Я бы отправил в Александрию пять когорт, Сир. Флот не имеет возможности защитить Египет с запада, от берберов, это сможет сделать только крепкий гарнизон в Александрии, подкреплённый тяжёлой кавалерией. Оставшиеся пять когорт шотландского легиона использовать для создания лагеря у реки, в виду Каира, как мы это делали у Дамаска и Иерусалима. Вряд ли они бросятся его штурмовать, но думать о нём будут постоянно, вспоминая тот же Иерусалим. Легионы милорда Жоффруа де Лузиньяна блокируют Каир с востока, от Красного моря, а датский легион и рыцарей милорда Раймунда нужно везти сразу в Луксор. Оттуда их уже будет не выбить ни сарацинам, ни нубийцам.
– Милорд де Лузиньян, смогут ваши легионы надёжно заблокировать Каир от Суэца?
– У меня всего двести копий кавалерии на два легиона, Сир. Блокирующие лагеря я устрою, но тревожить неверных мне будет уже нечем.
– А и не нужно. Тревожить их есть кому, ваша задача занять и контролировать линию канала Фараонов. Обнаружить её несложно, есть сведения, что она на всём пути уставлена гранитными монументами. Найдите и начинайте копать. Всех рабов, которых мы захватим, будем отправлять вам в помощь. Канал просто засыпали песком, причём только у истока и устья [114], поэтому откопать мы его сможем без проблем.
– Сделаем всё возможное, Сир, – заверил короля Жоффруа де Лузиньян.
– Тогда на этом всё, милорды. Завтра с рассветом, помолясь, начнём. Командующим армией мной назначен Раймунд Тулузский. Я возглавлю ту половину Шотландского легиона, которая будет терроризировать Каир. Со мной выступают Гийом де Баскервиль, Генрих Вельф и барон Левит. В штаб генерала Раймунда мной определяются милорды Спящий Леопард и Принц-Бастард. Адмирал действует по своему плану. Тамплиеры задачу имеют, Госпитальеры тоже. Идём дальше. Ведь если с нами Бог, то кто против нас?
Многозначительное молчание стало ответом на этот вопрос. Кто против нас – было понятно каждому.
– Ещё вопросы, милорды? – на всякий случай поинтересовался Ричард.
– У вас странная корона, Сир, – не удержался Раймунд Тулузский.
– У меня и Империя [115] странная, корона ей вполне под стать. Кстати, мне больше нравится определение уникальная, а не странная. Такой больше ни у кого нет.
– Пока нет, Сир. Но её ведь несложно повторить.
– Корону не сложно, но это будет уже подражание, копия, а вот мою Империю не сможет повторить никто. Раз уж мы закончили военный совет, а время ещё осталось, я хочу сосватать вашу дочь Констанцию, Раймунд, за герцога Антиохии Гуго де Лузиньяна, – Ричард посмотрел на расширяющиеся от удивления глаза Ле Брюна и усмехнулся. – Репутация у герцога человека угрюмого, но это всего лишь внешняя оболочка, на показ, чтобы боялись. Для тех же, кто знает его близко, не секрет, что внутри у Ле Брюна доброе сердце и весёлый характер. К тому-же он когда-нибудь обязательно станет королём.
– А жених то не против, Сир? – улыбнулся Раймунд.
– Думаю, что нет, но многое будет зависеть от приданного, не так ли герцог?
– Насколько мне известно, Констанция совсем ещё девочка, Сир.
– Это ненадолго. Через пару лет из неё получится отличная невеста.
– Породниться с Тулузским домом для меня большая честь, Сир, – поняв, что свадьба не завтра, Ле Брюн успокоился. Жениться в конце концов на ком-то нужно, а партия и впрямь неплоха, к тому-же за два года он с этой судьбой успеет смириться, а с невестой стерпеться и слюбиться.
– Вот и отлично. О помолвке объявим в Каире, сразу после захвата Египта. Если вопросов больше нет, милорды, то все свободны. Отдыхайте, начинаем завтра на рассвете. Барона Левита прошу задержаться.