— У меня появилась отличная идея, — Яр поставил меня на лавку и набросил на плечи полотенце, вторым принялся вытирать мои волосы. — Завтра суббота, нет никакого резона оставаться сегодня в офисе, да и Ларс по тебе сильно соскучился.
— Прямо очень?
— Ага. Даже спрашивал, когда та чудесная девушка Маша с такими нежными руками и добрым сердцем к нам снова приедет.
Я рассмеялась и легонько пихнула Данилова в грудь. И тут же смутилась, ощутив теплую, покрытую темными волосками кожу под пальцами.
Не знаю, как к этому относиться, но мы снова неслись по ночному шоссе к Данилову домой. Оставаться в каморке этим вечером я была не готова. Хватило и десяти минут в одиночестве, пока Яр ходил к себе в кабинет, где у него была смена одежды. Каждый шорох или звук за окном воспринимался как враждебный. Можно было запереться как следует, но я не чувствовала себя в безопасности. Достаточно выбить окно и закинуть что-нибудь горящее, и я сама выпрыгну. А можно ли надеяться на охрану? Что-то никто не спешил меня спасать, пока Яр не пришел.
Фантазия работала на полную, подкидывая самые жуткие картины. Да и предчувствие подсказывало, Батрухин не из тех, кто легко прощает унижение, а с его точки зрения я его именно что унизила. Не сомневаюсь, что он мстительный, да еще и от Данилова в морду получил…
— Елочки… — выдохнула я.
— Елочки? — переспросил Яр. — Скорее сосны.
За окном вставал темной стеной лес.
— Это я так ругаюсь, — сонно пояснила я, устраиваясь поудобнее на переднем сидении.
— Мне нравится, — Данилов улыбнулся.
Затем покосился, наблюдая за моими попытками и мотнул головой:
— Там есть кнопка сбоку. Можно разложить сидение.
Немного повозившись, я разобралась с нехитрым устройством и повернулась набок, насколько позволял ремень безопасности.
— Разбуди, когда приедем, — улыбнулась я.
Проснулась я, когда что-то ощутила подмышкой. Окончательно проснувшись, я с удивлением осмотрелась. Оказалось, лежу на широкой кровати в незнакомой мне комнате. На мне надето то самое синее теплое платье и колготки, в которые я переоделась после душа, но все равно поежилась, словно сегодняшний забег проморозил меня до костей. Спросила у сидящего рядом Ярослава:
— Как я здесь оказалась?
— Я тебя принес. Ты так крепко спала, что я не сумел тебя разбудить, — улыбнулся Данилов и с легкой тревогой посмотрел на обычный ртутный градусник.
Я попыталась сесть, но он меня остановил.
— Лежи. Похоже, ты простудилась. У тебя температура.
— Высокая?
Я не чувствовала ничего такого особенного, кроме усталости. Ну и спать хотелось неимоверно.
— Тридцать восемь и две. Не то чтобы повод для паники, но все же. Врача вызвать?
— Да ну! Не надо врача. Чай с лимоном, имбирем и медом мне точно поможет. У тебя есть имбирь?
— Поищу. Никуда не уходи.
Он поднялся и вышел из спальни, и тут же на его место запрыгнул Ларс. Щенок яростно мел хвостом и попытался вылизать мне лицо. Я рассмеялась, уворачиваясь, от длинного слюнявого языка. Зарылась пальцами в шелковистую шерстку. Заговорила ласково, мягко заставляя щенка успокоиться. Обняла его, укладываясь обратно и параллельно осматриваясь. Не иначе, я в комнате Данилова. Даже здесь он не отступал от любимого лаконично-экологичного стиля.
Одна стена была из бруса, на большом аркообразном окне шоколадного с искрой цвета шторы. Покрывало крупной вязки и под ним постельное белье из натурального материала вроде неокрашенного льна. Пахло свежестью, деревом, хвоей и немного чистой псиной.
Страсть к каминам прослеживалась и здесь, сверху на консоли стояли фото, но разглядеть отсюда, что на них не получалось. Мешало легкое головокружение и полумрак — горел только один светильник у изголовья.
— Ларс! Тебя кто на постель пустил? А ну пошел! — строго, но негромко пугнул щенка вернувшийся Данилов с подносом.
Тот протестующе заскулил и нехотя слез на пол. Впрочем, тут же положил лобастую голову переводя взгляд светлых глаз с хозяина на меня, отчего забавно двигались его брови. Не удержавшись, я протянула руку и погладила.
— Твой чай.
Данилов помог мне сесть, подложил под спину подушки, водрузил поднос на колени. Мне вдруг стало неловко.
— Ярослав А… — поймав взгляд Данилова исправилась: — Яр, как-то неудобно. Может, я лучше обратно.
— Маш, ты меня удивляешь, — вздохнул он.
— Просто я… Ну температура и все такое. Я… Вдруг я заразная?
Сказать прямо, что на секс сейчас я неспособна было неловко. Но Данилов взрослый мужчина. Я прекрасно понимала, что ему от меня нужно и честно собиралась это ему дать. И сейчас вдруг испугалась, что такой, как он, вряд ли мечтает возиться с больной девушкой. Знал бы заранее, наверняка не позвал бы к себе.
— Зря я поехала, — сделала вялую попытку подняться.
— Ты реально считаешь, что я привез тебя к себе только чтобы банально потрахаться? — раскусил он меня.
От стыда я едва не выронила чашку. Спросила, глядя на дрожащую поверхность ароматной жидкости.
— А разве нет?
— Жаль, что ты такого обо мне мнения. Я не настолько циничен. Он поднялся, не сводя с меня глаз.
— Я…
Все слова куда-то разом делись. Я помотала головой. Затем выдала единственное, что было уместно.
— Прости.
Повисло недолгое молчание. Пара глотков вкусного чая позволили собраться с мыслями.
— Просто… Просто во мне нет ничего особенного. Я — уборщица. У меня нет столичного лоска. Я непохожа ни на Катю, ни на Лену, ни на… Дану Борисовну — тут мой голос дрогнул.
Вот о чем я точно не жалела. Судя по выражению лица и Яр был того же мнения. Он закатил глаза и покачал головой. Затем подошел ближе и доверительно сказал:
— У тебя есть кое-что, чего нет у них. Все же наврал — я циничен. И у меня есть к тебе одно предложение, но поговорим об этом завтра, а сейчас допивай чай и спать.
Глава 20. Дело о первом танце
Засыпая, порадовалась, что успела сообщить отцу и братьям о корпоративе. Так что они не станут сегодня звонить, думая, что я отсыпаюсь. Странно, но вопреки показаниям градусника, больной я себя не чувствовала, только уставшей. И еще было немного обидно. Вот стоило в очередной раз попытаться лишиться девственности, как все обернулось против. Может, и не судьба?
Утро началось с запаха блинчиков. Я отлично выспалась и потянулась. В тот же миг вскочил спавший у кровати Ларс и громко тявкнул, а затем припустил куда-то, топая по лестнице. Вернулся он почти сразу, сделал попытку запрыгнуть на кровать, но словно опомнился. Чинно уселся рядом, яростно метя хвостом. Весь такой энергичный и порывистый. Казалось, ему сложно было не двигаться.
Вслед за щенком вошел с подносом в руках Яр. Такой домашний и слегка небритый.
— Доброе утро, принцесса, — улыбнулся он. — Как себя чувствуешь?
— Нормально. Даже хорошо, — я пожала плечами. И добавила смущенно: — Скажешь тоже, принцесса… Ой! А чего это я лежу?
Мой порыв был тут же остановлен.
— Сначала градусник и завтрак, а затем все остальное. Хотя… Что-то мне не хочется тебя отсюда выпускать.
Он глянул как-то по-особенному, и кровь снова прилила к щекам.
Температура у меня была в норме. Горло, как ни странно, не болело, и никаких других последствий вчерашнего забега я не чувствовала. А температуру можно было легко списать на пережитое потрясение. Перенервничала, в общем. Я с трудом решилась спросить.
— Яр, а что будет дальше? — и добавила, прежде чем открыл рот. — Меня, наверное, уволят теперь да? Арсений Евгеньевич…
— Да забудь ты про Батрухина! — впал во внезапную ярость Данилов.
Вскочил с кровати и отошел к окну.
— Не хочу, чтобы ты о нем, вообще, упоминала! — прорычал, стоя спиной.
Впервые наблюдая подобную вспышку, я нахмурилась и выпрямилась, отложив так и неоткушенный блинчик на блюдце.
— Что значит, забудь? Я ведь и ему кабинет мою. Он меня, между прочим, на работу устроил, когда Наталья Ивановна дала мне от ворот поворот. Но…
— Прости, — Яр покаянно посмотрел исподлобья. — Просто как представлю его рядом с тобой, убивать охота.
— Только не говори, что ревнуешь, тем более что повода нет, — я скорчила скептичную мину и все-таки откусили сразу половину злосчастного фаршированного блинчика.
Закрыла глаза.
— Мммм! С творогом и бананами, так мама делала… — сменила я неприятную для нас обоих тему.
Данилов подошел и сел рядом. Самым наглым образом ухватил мою руку и сунул остаток блинчика себе в рот. Вместе с моими пальцами! Да еще и щекотно облизал.
— Эй, — возмутилась я, ощущая, как инстинктивно подгибаются пальчики. — Это мой завтрак!
И поспешно допила чай одним глотком, а то мало ли.
— Ты не веришь, что я ревную? Да я с первого дня, как тебя увидел, Батруху прибить хочу. Как представлю, что он с тобой…
— Нет! — я возмущенно замотала головой. — Даже думать о таком не смей!
— О каком, о таком?
— Ты понял! — я не выдержала и шлепнула Данилова по груди.
Он тут же перехватил мои запястья, потянул на себя.
— Поднос! — завопила я, радуясь, что чашка пустая и что Ярослав не поставил на него никаких там букетиков как в кино показывают.
— Поднос, — повторил Данилов и отпустил меня.
Убрав помеху в сторону, он явно намеревался продолжить задуманное.
— Ай! Мне в туалет надо! — я ловко увернулась и спрыгнула с другой стороны кровати. — Я сейчас!
Скрывшись за дверью, прислушалась к колотящемуся сердцу, пытаясь осознать готова ли я? Мне кажется, это то, к чему невозможно до конца приготовиться на самом деле. Мне нужно еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Зубная щетка, которой я чистила зубы в прошлый раз, если и осталась в этом доме, то был другом санузле. Так что я без зазрения совести прихватила на туалетном столике новую запакованную вместе с пастой незнакомой мне марки и полезла в душ. Немного подумав, воспользовалась станком для бритья, удалив все лишние волоски на теле. Покончив с водными процедурами, закуталась в мужской халат на голове тело, в котором буквально утонула. Все. Теперь я готова.
Наверное…
Целую минуту я смотрела на дверь, так и не решаясь вернуться в спальню. Боже-боже…
Осторожный стук заставил подпрыгнуть.
— Маша, ты там как? Все в порядке?
— Да… Нет! Кажется, у меня снова температура!
— Я вхожу!
Дверь слегка приоткрылась, показалось озабоченное лицо Данилова.
— Кто тебя так напугал? — шутливо нахмурился он.
— Никто. Я сама себя напугала.
— Маша, что происходит?
— Я боюсь, — доверительно шепнула я.
— Чего боишься?
— Заниматься сексом, — ответила я шепотом и ощутила, как краснею. — Я ничего не умею…
Ярослав очень красноречиво посмотрел на меня, а затем просто протянул руку и в тон мне так же тихонько ответил.
— Идем, покажу.
Было смешно и неловко. Особенно когда Ярослав подвел меня к постели и развернул к себе.
— Посмотри на меня, — попросил слегка охрипшим голосом.
Я сделала как он говорит. Хотелось хихикать или просто под кровать спрятаться. И я чувствовала себя полной дурой. Мужские пальцы легли мне на подбородок. Погладили нижнюю губу, и смех куда-то пропал.
— Сначала можно просто целоваться. Это ты умеешь, я уже выяснил, — с серьезной миной поучал Данилов, и тут же коснулся моих губ своими. Невесомо, погладил мою нижнюю губу своей, — а дальше, как в танце. В основном ведет мужчина. Особенно, если танец первый.
Он поцеловал еще раз, втянув нижнюю губу себе в рот, затем верхнюю. Я обняла его за шею, и полы халата разошлись — их больше ничего не держало. Яр издал какой-то невнятный звук, который можно было расценить как одобрение или довольство, но не освободил мне рот, лишь помог избавиться от халата. И вот я снова перед ним совершенно нагая. Лишь на мгновение он отстранился, чтобы сбросить футболку, и тут же снова притиснул меня к себе. Голой грудью я ощущала его разгоряченное тело. Слышала, как сильно и быстро бьется сердце.
Его руки уверенно скользили по моему телу, рассылая отряды мурашек. Было невероятно приятно касаться друг друга вот так — кожа к коже. Я инстинктивно попыталась плотнее прижаться, и выгнулась. Что-то горячее и твердое уткнулось мне в живот, и я поняла — это ОН! Руки Яра легли на мою задницу, стиснули ягодицы, притискивая сильнее. Давая ощутить его желание. Рот накрыл мой, а язык атаковал и завоевывал, позабыв о нежности. Концентрические круги желания расходились во все стороны, точнее во все стратегические места организма. Соски собрались в тугие горошины и едва не болели от напряжения. Внизу живота образовался сладкий узел, который стремился затянуться все туже и туже.
Данилов поднял меня на руки и положил на кровать, продолжая целовать. Спустился на шею, проделывая дорожи поцелуев от уха до ключицы. Ладони обвели полушария грудей. Приподняли, словно взвешивая. Обхватили, чуть стиснули. Большие пальцы коснулись сосков, потерли. Затем сжали одновременно напряженный пульсирующий желанием член надавил на промежность. Я вздрогнула, чуть выгнулась и кротко застонала, инстинктивно разводя ноги. Потерлась, уже не осознавая, что делаю. Желание было столь велико, что я позабыла о неловкости и неопытности, отдаваясь голым инстинктам. А они подсказывали позволить этому мужчине все, ведь…
Он такой единственный. Тот самый. Мой. Пусть ненадолго, но мой. Я гладила его тело, наслаждаясь ощущением крепких мышц под кожей. Властью сильных рук на моем теле. Тяжестью мужчины, такой приятной и правильной. Запахом здорового и чистого мужского тела. Я готова была тереться об него точно кошка о ноги хозяина.
Яр спустился ниже, принялся языком ласкать мою грудь. От каждого его движения в мое естество уходили электрические импульсы, словно ток по проводам, я шептала что-то невнятное, извиваясь и желая, чтобы он приступил к самому главному, но он не торопился, лаская уже мой живот. Потянулся к подушке, подложив ее мне под поясницу.
Я лежала перед ним как напоказ с разведенными в стороны ногами, истекающая желанием. Порочно. Бесстыдно. А он ласкал мои бедра, с каждым движением все приближаясь к входу в мое тело. Наконец его рука накрыла мое естество, заставив дернуться. Пальцы, дразня, обвели клитор, погладили влажные складки. Прижали, вырывая из моих губ очередной стон. — Пожалуйста, Яр!
Я снова вздрогнула и выгнулась, когда горячий влажный язык коснулся меня там. Я закрыла глаза и комкала в руках простынь, боясь вцепиться мужчине в волосы. Мне одновременно хотелось оттолкнуть его голову и прижать сильнее к себе.
— Н-не надо! Что ты де… А-аах…
— Шшш!
Он не дал мне свести ноги, и принялся ласкать меня языком, то настойчиво тараня клитор, то посасывая его, то проникая языком внутрь меня, словно это был член. Потом ему на смену пришли пальцы сперва один. Потом добавился второй. Он растягивал меня, одновременно работая языком так, словно готовя к чему-то большему. А я желала только одного — получить разрядку. Вот-вот. Уже! Пожалуйста! Сейчас!
Когда я почти была готова покинуть тело, уносясь к небесам блаженства, на смену пальцам пришел член. Гладкая крупная головка, ничем не прикрытая уперлась прямо в мой готовый истекающий соками вход. Я замерла.
— Я не причиню тебе вреда.
Он медленно надавил, и я ощутила, как член проникает внутрь, растягивая меня, и останавливается, давая привыкнуть. Отдышаться.
— Какая же ты узкая… — Яр и сам тяжело дышал, его тело было покрыто испариной.
Мгновенная боль, когда он продвинулся дальше, тут же сменилась совершенно новым приятным чувством наполненности, я хрипло застонала и сама подалась вперед, вбирая его глубже.
— Хочешь еще? — улыбнулся Яр и вошел до конца.
Стремительная волна чего-то густого и тяжелого накрывала с головой, сердце отдавалась набатом. Я едва не заскулила:
— Даааа! — и снова двинула бедрами.
Почувствовав мой настрой, Ярослав задвигался уже не опасаясь, выходил из меня и резко входил вновь так, что наши тела звонко встречались. Я уже едва не подвывала, подаваясь ему навстречу бедрами, изгибаясь так, чтобы не упустить то удовольствие, что было совсем рядом. Я шептала что-то неразборчивое, жалась к нему всем влажным от испарины телом и желала, чтобы это не кончалось и одновременно хотела достичь пика.