Трава вокруг, конечно, сгорела и обуглилась, но не более того. Драконы не пострадали, а это самое главное.
Я спросил:
– А сколько всё это удовольствие стоило? И сколько у меня осталось денег?
– Позавчера ты потратил шесть тысяч пятьсот десять золотых, сегодня я отдала три тысячи пятьсот двадцать на обслуживание драконов, то есть всего мы потратили десять тысяч тридцать монет, и у тебя остались девять тысяч девятьсот семьдесят. Пещера, которую мы, драконники, называем Гнездовье (а инкубатор мы тоже зовём по-старому – Ясли), стоит пятнадцать тысяч, но на этой неделе в магазине акция, поэтому с нас потребовали десять тысяч. Я отдала все твои деньги и ещё один рубин, потому что тридцати монет недоставало.
– Ладно, я понимаю, что ты старалась помочь мне… А дороги ты на какие шиши купила?
– На свои; будешь должен!
– Хм… И сколько это будет в цифрах?
– Пятьдесят шесть плит умножить на пятьдесят Д-монет… В общем, две тысячи восемьсот золотых Федерации драконников или девятнадцать тысяч восемьсот двадцать рублей по сегодняшнему курсу.
– Где мне достать столько денег?
– Запустить на ферму посетителей. Я в одну минуту сумею организовать рекламную кампанию в Сети…
– А как ты русские деньги поменяешь на монеты драконников? – не унимался я.
– У нас есть пункты обмена валюты. Я туда езжу каждый день, чтобы обменять свой заработок. Теперь буду ездить и с твоими финансами.
– Идёт!
– Тогда я, пожалуй, приглашу посетителей…
6
Мы пересчитали мой сегодняшний заработок. Если мы хотели накопить на все удобства для фермы, нам важно было завоевать популярность у посетителей – наших главных и, если честно, единственных спонсоров.
Денег в сундуках около драконьих жилищ оказалось не то чтобы очень много, но примерно на это количество мы и рассчитывали. Всё-таки двадцать тысяч восемьсот восемьдесят рублей за день работы при двух маленьких драконов – не такая уж и незначительная сумма.
Ульяна быстро подсчитала, что я заработал две тысячи девятьсот тридцать пять золотых, укатила куда-то, через полчаса вернулась и отсыпала мне сто тридцать пять сверкающих в лучах заката металлических круглешков.
– Твоя доля, – сказала она и не смогла скрыть усмешку.
– Спасибо, – ответил я.
Потом мы посадили осенники, покормили драконов, вплотную приблизив их к четвёртому уровню, и я пошёл к месту обитания моей семьи: не хотелось расстраивать родственников своим исчезновением даже на одну ночь.
Всё-таки я был ответственным человеком – в разумных пределах, конечно.
Глава 4. Деньги
1
Третье июня, четверг.
Утро выдалось пасмурным. Тучи заволокли небо ещё прошлым вечером, и в одиннадцать часов, когда я соизволил подняться и подойти к окну, они всё не впускали небеса из своих серых цепей, на самом деле состоящих из капелек воды и микроскопических кристаллов льда.
Сегодня я решил не торопиться не только со своим подъёмом с кровати, но и с продвижением своей фермы на новый финансовый уровень. Поэтому я позволил себе проваляться в постели до одиннадцати утра, потому что, во-первых, у меня были летние каникулы, во-вторых, почему-то мне было лень даже открыть глаза, в-третьих, я вообще не любил жить, словно японский купец раннего Нового времени: рано вставать и работать сверхурочно; в-четвёртых, это было просто приятно – лежать в полудрёме и знать, что ты один… наедине со своими мыслями…
Итак, в одиннадцать часов и четыре минуты (я что, опять забыл снять часы перед сном?!) я вылез из кровати, всё не хотевшей меня отпускать, выполнил стандартный набор утренних действий и поискал драконофон. Он находился в самом верхнем ящике стола в моей комнате и довольно внятно пытался мне растолковать всеми своими мириадами пикселей, что в последние три часа со мной упорно пытаются связаться.
Я сразу угадал, кто мне успел позвонить восемьдесят девять раз и прислать тридцать семь сообщений, – конечно же, Ульяна. Прошлым вечером я поставил драконофон на беззвучный режим и теперь расплачивался за это: меня никто не беспокоил, кроме моей замученной совести.
Я сел на стул и начал читать виртуальные письма, уже образовавшие в моём коммуникаторе внушительную стопку…
«Доброе утро!» – восемь ноль одна.
«Пора вставать!» – восемь ноль шесть.
«Спишь?!» – восемь одиннадцать.
«Ку-ку, соня!» – восемь пятнадцать.
«Что происходит?» – восемь двадцать две.
«Рота, подъём!!!» – восемь двадцать восемь.
«Где ты? В девять часов мы должны открыться!» – восемь тридцать пять.
«Я сама, что ли, должна чистить жилища твоих драконов?!» – восемь сорок три…
И так далее до тридцать седьмого сообщения, полученного ровно в одиннадцать: «Абвгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюя! И на какую букву тебя называть теперь??!»
Я не смог сдержать улыбки при чтении этих сентенций. Получив изрядную порцию хорошего настроения, я, всё ещё продолжая улыбаться, стал собираться на ферму, которая должна была работать каждый день. А я-то надеялся отдохнуть!.. Ничего, будет и на моей улице праздник – скоро, совсем скоро. Может быть…
2
Я явился на ферму к двенадцати часам. Что там творилось! Человек пятьдесят толпились на узких гранитных дорожках, некоторым даже пришлось спрыгнуть на траву из-за нехватки места. Я подивился: ну и аудитория! Когда это Ульяна успела растрезвонить всем о моих драконах?
Я пошёл к ней, благо она стояла метрах в пятнадцати от столпотворения и преспокойно пересчитывала деньги.
– Привет. Как вижу, рабочий день в самом разгаре? – начал я разговор.
– Ну где тебя носило?! – Казалось, она пропустила все мои слова мимо ушей. – Я три часа горбатилась за двоих, а у меня и своя ферма есть! Хорошо, хоть дезинформация сработала. Люди думают, что смотря на роботов, и восхищаются. Знаешь, я поменяла прайс-лист для посетителей: взрослые (то есть все, кому четырнадцать или больше) – двести рублей, дети от семи до четырнадцати лет – сотка, все, кто младше, – бесплатно. Обеденный перерыв, в продолжение которого мы будем кормить не только себя, но и драконов, начинается в час дня и длится ровно шестьдесят минут, так что к тринадцати ноль-ноль надо будет выпроводить всех отсюда. И те, кого мы в это время выставили, если хотят поторчать тут до закрытия, должны буду заплатить за вход ещё раз!
– Так, твои планы я уяснил, – сказал я. – А когда мы закрываемся?
– В пять часов вечера. К этому времени надо будет прогнать всех отсюда окончательно. А потом я съезжу в Дракон-банк и поменяю рубли на Д-монеты…
– Какой сегодня курс?
– Один золотой стоит семь рублей и тринадцать с чем-то копеек. Но вернёмся к работе…
– Много денег уже накапало? – спросил я, не давая ей вернуть меня к тому, что она называла рабочим долгом.
– Невежливо задавать такие вопросы, если сегодня ты ещё не работал, но я скажу тебе: в руках я держу восемь тысяч шестьсот рублей мелкими купюрами. Как видишь, число посетителей растёт в геометрической прогрессии, но ещё быстрее возрастает наша и лично твоя ответственность перед ними всеми и перед самим собой. Так ты можешь мне объяснить, почему пришёл через три часа после открытия?!! – Она выкрикнула это так громко, что несколько посетителей обернулось.
Я закатил глаза, приложил ладонь ко лбу и готовился уже грохнуться в обморок, но она меня остановила:
– И не надо так делать! Знаешь же, что я просто хочу выяснить, с какой стати ты позволяешь себе проявлять такую безответственность по отношению к своему делу!
Слова рассекали воздух и долетали до меня, несмотря на то, что я мысленно поставил вокруг себя сетку из сверкающих нитей. Звуки голоса напарницы проходили сквозь сетку и врезались в меня, чуть не сбивая с ног. Когда она закончила свой монолог, у меня даже появились неприятные ощущения в одном месте, как будто слова, от которых мне пришлось отбиваться, были материальными. Во всяком случае, свою вину я осознал.
– Ну прости; может же человек понаслаждаться каникулами?
– Ладно, прощаю; ну что, пойдём работать, друг?
– Пойдём, – ответил я.
Мы уселись в стороне и стали пересчитывать деньги. Потом вытолкали всех, покормили драконов и продолжили то, чем занимались раньше. Затем снова всех выставили и в последний раз пересчитали заработок.
– О, неплохо! Можно сказать, здорово! – воскликнула Ульяна, сложив купюры в аккуратную стопочку.
– Сколько? – Я сгорал от нетерпения. Я впервые в жизни видел такие большие деньги!
– Двадцать пять тысяч сто рублей! – крикнула она, победно потрясая купюрами над головой.
В это время я включил калькулятор на драконофоне и узнал, что зарплата за день составила три тысячи пятьсот восемнадцать золотых, а с учётом вчерашних денег и кормёжки драконов у меня остались три тысячи шестьсот двадцать три Д-монеты!
– Хм, неплохо, – проворчал я и сразу спросил у Ульяны: – А кто присматривает за твоими драконами, пока ты тут со мной нянчишься?
– Мой двоюродный брат Нед – Нед Кристофер Джеймс Мартин Хеглен-Хармс, которому на днях исполнилось девятнадцать…
– Это который принёс тебе известие о похищении твоего прапрадедушки?
– Да, – мрачно ответила она.
– Он ещё тебя называет Люси…
– Не забывай, у меня тройное имя; они используют для обозначения моей личности его вторую часть, а ты – третью!
– Понятно, – сказал я и пошёл отдыхать в кирпичную пристройку.
Возвращаться в тот день на дачу родителей не хотелось. Уж одну-то ночь я мог себе позволить провести в лесу.
3
Следующий день выдался не таким удачным, но что-то мы всё же заработали.
Прибыль составила тысячу семьсот пятнадцать идеально круглых блестящих кусочков золота, которые были добавлены в нашу бездонную копилку.
В тот день Ульяна ещё спросила меня, хочу ли я, чтобы в жилище Огня могли находиться два дракона. Я ответил:
– Конечно. Что за глупый вопрос?..
– Если драконник желает, чтобы в одном жилище количество мест увеличилось, по современному законодательству он обязан заплатить налог. Например, если ты хочешь, чтобы вместе с Ангу жил ещё какой-то дракон, ты должен заплатить пять тысяч. При определении суммы учитываются тип жилища и количество уже устроившихся в нём драконов… Ты согласен?..
– Да! Можешь прямо сейчас ехать в банк и платить… хотя, конечно же, это странно…
– Государство не исповедует альтруизм и, если даёт что-то, обязательно что-нибудь отбирает, как правило, в несколько раз больше, чем даёт. Получил начальный капитал – будь так добр переводить средства за уплотнение расположения драконов и расширение территории, пригодной к драконоводству, то есть травы светло-зелёного оттенка (об этом ты ещё узнаешь)… Данил, я решила остаться с тобой до середины июня: мало ли что может с тобой случиться… А пока иди домой, отдохни, выспись: завтра напряжённый день, суббота, выходной, толпы народу…
– А если я заболею, ты похлопочешь тут за меня? – спросил я.
– Разумеется, – ответила она. – Пока!
– Пока…
На даче, конечно, разразился жуткий скандал по поводу того, что меня не было дома около полутора суток. Но я так устал за рабочий день, что заткнул уши пальцами и незаметно удалился в свою комнату, забаррикадировал дверь и заснул, не добравшись до кровати…
А в это время…
Глава 5. Замок Бурь
1
Профессора вытолкнули из чёрной кареты без окон, остановившейся у ворот гигантского замка.
Он был пятидесяти метров в высоту, оснащённый оборонительными башнями с пушками, сейчас направленными вниз под углом в тридцать градусов, обнесённый двадцатиметровой защитной стеной с каменными зубцами по верхнему краю, и всем своим видом с первого взгляда производил нехорошее впечатление.
Профессору наконец стянули повязку с глаз, тоже чёрную, и он смог оглядеться, впервые за своё многокилометровое путешествие из обычной невзрачной тюрьмы в Замок Бурь.
Было темно, но даже такой слабый свет ударил профессору в глаза, и Хеглен, зажмурившись, пошатнулся. Если прибавить к этому езду в тряской карете в течение десяти (или около того) часов, то неудивительно, что профессора вырвало, как только он вылез из транспортного средства.
– Вот нахал! – раздался чей-то грубый баритон. – Испортил клумбу! Ты за это ответишь!
Профессор открыл глаза и отдышался. То место, где он не смог сдержаться, похоже, когда-то действительно было клумбой, но сейчас там росли лишь три или четыре цветочка.
– Вставай, пошевеливайся! – приказал тот же грубый голос. – Не заставляй меня принимать меры по твоей транспортировке!
Хеглен повиновался. «Эх, – думал он, – каждый раз одно и то же. Хоть бы сейчас музыку поставили, что ли… Когда это случилось впервые, мне, конечно же, было страшно, но теперь, когда похищение происходит в седьмой раз, я уже привык к неудобствам в камере и невоспитанности окружающих. Неинтересно».
Его привели в маленькую, совершенно пустую комнату, в которой единственным предметом обстановки служил пустой подсвечник у самого потолка на специальной полочке. «Даже батареи отопления нет», – пожалел профессор. Действительно, там было холодно – всего около десяти градусов тепла – и ещё очень темно. «Как ещё подсвечник сумел рассмотреть?.. – подумал профессор Хеглен. – А ведь тут и простудиться можно, не говоря уже о том, что в такой обстановке проще простого сойти с ума; но я буду благоразумен».
Чем был известен Александр Бенедикт Корвин Дилвиш Элфрик Фредегар Гебброн Хеглен, так это тем, что он в любой ситуации мог закрыть глаза и с головой окунуться в вяло текущую реку собственных мыслей.
Его кинули на пол, он отполз к стене.
– Поосторожнее! – не удержался он от возгласа.
– А ну-ка тихо! – «Как уже надоел этот ужасный, режущий слух голос!» – На раздумье даю две секунды. Не ответишь или скажешь что-нибудь не то, – будет плохо. Итак, каков главный секрет твоего знаменитого драконьего рода? Отвечай! Считаю до двух! Один… два! По-хорошему ты не понимаешь, значит, будет по-плохому!
– Потише, пожалуйста, – попросил профессор, хоть и понимал, что это бесполезно.
– Сам потише! Я тут командую! – ещё громче заорал тюремщик. – Скоро я отведу тебя к телепату, и он выведает и принесёт мне на тарелке с голубой каймой все твои тайны, понял? Ужин принесут через час, – бросил он, уходя.
«Телепата он позовёт, как же, – не удержался профессор от усмешки. – Ясновидение, телепатия, предсказание – всё это миф, недостойный упоминания в двадцать первом веке! Так что не узнают они и тысячной доли моих секретов, ха!»
Дверь снова открылась – с душераздирающим лязгом и скрипом.
– Ты знаешь, что это за штука, которую мы у тебя изъяли? – Луч фонарика осветил драконофон профессора в руке тюремщика.
– Нет, – решил прикинуться дурачком Хеглен.
– Тебе она не нужна?
– Нет, – уже не так уверенно ответил профессор.
– Ну так вот, смотри внимательно.
Включился свет: весь потолок был одной мощной электролампой. Профессор увидел человека высокого роста в куртке, штанах и ботинках из блестящей чёрной кожи. На голове у человека была шерстяная чёрная маска с прорезями для глаз и рта. В одной руке он держал фонарь, направленный профессору в глаза, что при освещении было уже не так заметно, в другой – драконофон, а за спиной у него висел автомат Никонова последней модели. «Что сейчас будет?» – испугался профессор, но своего страха не выдал.
Человек, весьма похожий на террориста, сначала разбил драконофон профессора о каменную стену помещения, потом стал топтать обломки ногами, а напоследок сложил осколки в кучку у стены и расстрелял их из автомата. Затем зачерпнул руками в чёрных перчатках получившуюся пыль и рассыпал её по всей комнате.