— Разгерметизация второго транспортного отсека. Взрыв в районе тренировочной комнаты, — подобные сообщения сыпались одно за другим, — повреждение четвертой турели. Левый маневровый двигатель уничтожен.
— Всему экипажу, не принимающему участия в отражении атаки и устранению повреждений, приказываю немедленно собраться в кают-компании, — отдал я приказ, тут же продублированный искином. Проанализировав действия противника, я понял — нас хотят взять живьём. А это не допустимо! Если враг сможет извлечь из памяти искина, или иного носителя информации данные о местонахождении Земли, он вполне может потом наведаться к ней. И мне не известно, к чему это приведёт.
— До границы действия орудий станции осталось тридцать секунд, — сообщил ИИ крейсера, и продолжил отсчёт уже в слух, — двадцать девять, двадцать восемь…
Противник ударил, когда мы уже вошли в опасную для него зону. Третий корабль, перестав обращать внимание на назойливую осу, в лице корвета, присоединился к линкорам и они дали синхронный залп. Щит, успевший восстановитьсяна четверть, снесло первым же попаданием. Два следующих превратили корму «Дальнего» в месиво. От попаданий и последующих взрывов меня швырнуло на консоль, а от неё на пол. Даже сервоприводы бронескафа не помогли удержаться от падения.
— Потеряны основной, прыжковый и две трети маневровых двигателей, — это было первое, что я услышал, пытаясь подняться на ноги.
— Электроник, срочно соедини меня с лейтенантом Махровым, — обратился я к искину. Едва услышал голос командира корвета, тут же потребовал, — лейтенант, прямой курс на максимальной скорости к военной станции. Вы — единственная наша надежда выбраться из той задницы, в которую мы вляпались. Приказ ясен?
— Так точно, адмирал! Оптимальный курс на станцию уже построен. Командующий, мы прорвёмся, скорость и маневренность корвета намного выше кораблей противника.
— Добро? Будь на связи, — ответил я и осмотрелся. Командный состав крейсера уже пришел в себя и вновь расположился на своих местах. Лиана сидела в кресле штурмана, который сильно ударился головой, бронескаф не смог смягчить удар и офицер получил сотрясение мозга. Два штурмовика уже уносили его с мостика. Что ж, все более-менее целы, — Электроник, каковы наши шансы уцелеть?
— Генераторы щита и реактор продолжают полноценно работать, — вновь стал докладывать ИИ, — сейчас мы довольно быстро движемся к планете, но вряд-ли упадем на нее, выровняем корабль и ляжем на высокую орбиту. Противник прекратил вести огонь и сейчас сбрасывает скорость, отклоняясь в сторону, чтобы не попасть в зону поражения станции. Шансы корвета на чистый прорыв составляют сто процентов.
— Хорошо! Значит мы пока боремся за живучесть и ждём Махрова. Соедини меня с искином станции.
— Адмирал? — Раздался уже знакомый голос Арназа.
— На станции возможно разместить экипаж крейсера?
— Да, адмирал. Я могу обеспечить экипажу «Дальнего» около трёх месяцев комфортного существования, но вам лучше приземлиться на планету. На поверхности имеются все условия для жизни — четыре наземных военных базы и один космопорт. В ангарах на консерватории до сих пор стоит несколько военных кораблей.
— Это хорошо, — обрадовался я, получив надежду на спасение, — тогда ещё один вопрос, почему в системе отсутствуют спутники дальней связи?
— Режим повышенной секретности. Лишь получив подтверждение, что на крейсере имеется полный адмирал, я открыл вам доступ к планете. В противном случае корабль был бы уничтожен. — Выслушав Арназа, я выругался сквозь зубы. Ведь могли же и вляпаться. Не зря пиреец говорил, что по координатам следует отправляться мне.
Корвет не добрался до станции, нарвавшись на минное заграждение. Малому кораблю хватило подрыва одной мины, чтобы разлететься на осколки.
— Арназ, какого, мать его, хрена? — Я не сдерживал эмоций, — почему не сообщил?
— Адмирал, мои сканеры не фиксируют ничего подозрительного в том квадрате космоса. Корабли противника проходили в том секторе, но я тогда подумал, что они определяют границы, за которыми я могу их уничтожить. Установку минных заграждений я не зафиксировал.
— Электроник, каковы шансы сесть на планету и при этом выжить? — Обратился я к искину крейсера.
— Оставшихся маневровых двигателей хватит, чтобы войти в атмосферу, а щит не даст сгореть при этом. Но, посадка будет очень жёсткая, скорее всего корпус «Дальнего» во время приземления распадётся на части. Вероятность гибели экипажа составляет шестьдесят процентов.
— Соедини меня с старшим бортинженером, — если кто и сможет улучшить наше положение, так это Пётр.
— Фёдор, что-то срочное? — Голос старого друга был напряжённым, — а то мы за живучесть корабля боремся, не хотелось бы отвлекаться.
— Придется, камрад, — ответил я, и попросил Электроника кратко пересказать, в каком положении мы очутились.
— Твою дивизию! — Выругался бортинженер, — сколько у нас времени до входа в атмосферу?
— четыре минуты, пятнадцать секунд, — сухо ответил ИИ, — и пять-шесть минут до поверхности планеты. Атмосфера пригодна для дыхания.
— Посадку смягчит вода, или лес с высокими деревьями, — произнес задумчиво Пётр, — защита в первые секунды столкновения сработает как амортизатор, смягчит удар. Если накопить побольше энергии и задействовать второй генератор щита сразу после схлопывания первого, то посадка не столь жёсткая, как предполагается. Но, крейсеру однозначно хана, он и сейчас уже полумертвый.
— Электроник, на сколько увеличивается наш шанс выжить, если действовать по плану Петра?
— С новыми вводными вероятность выживания при посадке соответствует семидесяти пяти процентам, — быстро произвел рассчеты искин, — если посадку произвести в лесном массиве, и восемьдесят, если сядем на воду. Но, рекомендую садиться всё же на суше, из воды выбираться будет крайне сложно, будут большие потери, как экипажа, так и вспомогательной и боевой техники.
— Понял тебя, — промелькнувшая в голове мысль навела ещё на одну идею, — соедини меня с М'Батой. Кстати, где он?
— С парой штурмовиков пошёл выручать Собакена, оставшегося в отсеке для заключённых, — совершенно серьезно ответил искин, — сказал, так надо.
— Командир? — Раздался голос сенса, присоединившегося к беседе, — чем могу помочь?
М'Бата, как чувствуешь будущее? — Не стал я отвлекаться на посторонние мысли.
— При посадке будут погибшие, командир, — ответил Маугли, — немного, но будут. Дальше будет тяжело, очень смутно всё видится, не получается сосредоточиться.
— Адмирал, мы вошли в атмосферу, — доложил Электроник. Корпус «Дальнего» чувствительно задрожал, а затем по экипажу прошло оповещение:
— Экипажу приготовится к экстренному приземлению. Рекомендую зафиксировать сеья любым надёжным способом, чтобы при ударе не разбиться. До столкновения с поверхностью осталось одна минута, тридцать, двадцать девять…
На мостике все, кто сейчас управлял кораблём, пристегнулись к креслам. Остальные встали вдоль стен, сковав себя ремнями безопасности. Я всем нутром чувствовал, как растет напряжение в рубке.
— Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…
На счёте четыре корабль впервые сильно тряхнуло. А спустя три секунды произошел мощнейший удар, от которого из лёгких выбило весь воздух. Я собрался было запросить у искина общее состояние крейсера, но следующий удар погрузил все во тьму, лишая сознания.
Глава 8 После крушения
Сознание вернулось рывком. Из-за ощущения замкнутого пространства сначала накатила паника, но стоило мне дернуться, как все встало на свои места. Сильная боль прострелила под лопатку, заставив охнуть, но её тут же нейтрализовал чувствительный укол в плечо. До меня наконец дошло, что я нахожусь в бронескафе, а глаза ничего не видят, потому что щиток шлема прижат к чему-то. Вторая попытка пошевелиться, в этот раз сознательная и потому осторожная, увенчалась успехом. Откинувшись на бок, я наконец-то смог осмотреться. Большая часть приборов не работала, остальные мерцали, как и аварийное освещение. Где-то раздавался треск, но в целом было довольно тихо.
— Электроник! Ты меня слышишь? Искин, ответь! — Я с трудом поднялся на ноги. ООэсмотрелся и, сориентировавшись, двинулся к тому месту, где сидела Лиана перед падением. Пробираясь через валяющиеся кресла и куски обшивки, рухнувшие с потолка, перешёл на общий канал связи и тут же в уши хлынули десятки голосов. Кто-то просил о помощи, кто-то пытался связаться с командованием, и все это перекрывал ядрёный русский мат.
— Говорит Адмирал Басов! — Пришлось гаркнуть в полную силу, не смотря на боль в груди, — приказываю всем немедленно умолкнуть!
Голосов стало на порядок меньше. Лишь трое продолжали просить о помощи, да кто-то продолжал громко ругаться матом, явно пытаясь сдвинуть что-то тяжёлое.
Я, добравшись до нужного мне места, осторожно приподнял лист обшивки, накрывший консоль и сиденье старпома. Лиана лежала в кресле, и индикаторы на бронескафе показывали, что она в порядке, просто потеряла сознание. У меня с души камень свалился, жива! Осторожно похлопал жену по плечу, и она тут же попыталась отмахнуться, придя в сознание. Её взгляд сосредоточился на мне, в глазах мелькнуло узнавание, а затем она облегчённо произнесла:
— Живой!
— Что со мной сделается, и не в такие переплёты попадали, — отшутился я, — как себя чувствуешь? Хорошо? Давай помогу подняться. Сейчас потихоньку приходи в себя, а после займись осмотром мостика. Я пойду, попробую успокоить людей.
Два десятка тяжелораненых, четверо погибших, остальные отделались сильными ушибами и лёгким сотрясением мозга. На мостике выжили все, лишь Михаил, кресло которого сорвало с креплений, сильно ударился о стену, из-за чего у капитана ныла каждая косточка, даже обезболивающее не помогало. Лиана, как действующий старпом, привычно начала отдавать распоряжения. Словно по волшебству заработал медицинский отсек, все оборудование которого имело автономные источники питания. Убитых поместили в криокапсулы, а раненых в спешном порядке буквально ставили на ноги, не экономя расходники к медицинским капсулам. Поняв, что в наведении порядка я буду только мешать бывшему командиру опорной станции, я занялся самим крейсером.
Корабль, похоже, умер полностью — ни одна система, включая жизнеобеспечение, не работала полноценно, даже освещение было только аварийное, озарявшее отсеки и коридоры «Дальнего» своим тускловатым, красным светом. Искин судна так же молчал, не отвечая на запросы. Убедившись, что раненым оказаны должное внимание и уход, мы провели краткое совещание, после которого я с Петром направился в реакторный отсек. Доступ в него имели лишь офицеры, имеющие звание не ниже лейтенанта.
Увиденное нам не понравилось. Энергетический кокон реактора отсутствовал. Видимо, искин каким-то образом успел сбросить остатки энергии, благодаря чему крейсер не распылило на атомы.
— Цел, чертяка! — Воскликнул Пётр, направляясь к кубу, в котором хранился кристалл с личностью искина, — сейчас посмотрим, что можно сделать! Фёдор, помоги снять бронеколпак, он за сотню кг весит.
Разблокировав запоры, мы осторожно сбросили тяжеленную крышку с хранилища ИИ. Под ней, в специальном гнезде находился крупный кристалл, килограмма в полтора весом. Бортинженер аккуратно, словно обезвреживал взрывное устройство, извлёк вместилище Электроника и тут же положил его в принесённый нами специальный кофр.
— Ты чего с ним делать собрался, Кулибин? — Спросил я Петра, который явно что-то задумал.
— Пошли, покажу, — в голосе бортинженера чувствовалось предвкушение чего-то интересного. Тут корабль разбился, а ему всё конструирование да моделирование.
— Когда мне андроида притащили, я почему-то сразу подумал, что он пригодится, — по дороге к научному отсеку начал объяснять Пётр. — Поэтому тщательно его протестировал и постарался максимально восстановить. Благо, 3D принтер у федератов отличнейший, любую деталь легко можно воссоздать, были бы расходники. Восстановил полностью, сейчас как новенький, невооруженным глазом покрытие корпуса от натуральной кожи не отличить.
— Дружище, так это хорошие новости. На сколько я понял, в андроид встроен мощный передатчик, мы сможем связаться с искином станции, или с базой на планете.
— Нет, что ты, обычный войсковой передатчик, используемый для связи между подразделениями. Если только окажемся на расстоянии менее пятидесяти километров, или рядом обнаружится действующий маяк. И спутник дальней связи, к сожалению, уничтожило попаданием вражеского снаряда.
В научно-исследовательской лаборатории было на удивление мало повреждений. Видимо друг, со свойственной ему рачительностью, закрепил все с тройным запасом прочности.
— Не зря подстраховался! — Пётр для сохранности поместил андроида в капсулу криосна, и теперь стоял перед ней, разглядывая абсолютно не пострадавшее механическое тело. Открыв кофр, друг бережно взял сферу искина и осторожно опустил её в специальное гнездо на животе будущего носителя. Едва андроид принял свою так называемую душу, бортинженер достал из кармана нечто, похожее на планшет. Что-то нажал на нем, потом протянул мне, — Фёдор, активируй ты, все же наивысший офицер. Тут не сложно разобраться.
— Давай, — я принял планшет и, прочитав надпись на вспыхнувшем виртуальном экране, подтвердил ввод андроида в рабочее состояние. Несколько секунд человекоподобный робот не двигался, лишь на экране бежала информация о загрузке данных, синхронизации с искином и тестировании подсистем. А затем андроид заговорил на чистом русском, приятным баритоном:
— Чувствую себя неполноценным. Адмирал, благодарю за проявленное доверие, постараюсь не разачаровать тебя и команду. — Электроник медленно, не делая резких движений, принял сидячее положение. А затем уставился на нас синими глазами пирейца, так сильно было сходство андроида с этой рассой, — какие будут указания, командующий?
— Нам нужна связь с космической станцией Федерации, а так же координаты ближайшей базы, на которой имеются корабли.
— Для связи со станцией мне необходимо убедиться в рабочем состоянии хотя бы одного ретранслятора на крейсере. Если удасться связаться, я смогу определить координаты ближайшей наземной базы. Сейчас я могу вычислить лишь приблизительное направление, в котором нам нужно идти. — Электроник прервался на пару мгновений, а затем сообщил неприятную новость, — да, не успел сказать раньше. Я получил сжатый пакет информации от искина военной станции, эта планета имеет второй класс опасности, хоть и пригодна для жизни. Не удивительно, что её не стали заселять, отдав военным.
— Твою дивизию! — Выругался я. Благодаря обучающему креслу, я прекрасно знал, что значит второй класс опасности. Это, мать их, хищные твари с динозавра ростом, или какая-нибудь иная биологическая угроза, — Электроник, давай подробности!
Разведгруппа покидала крейсер через малый шлюз. Из-за деформации корпуса внешнюю створку пришлось предварительно вырезать плазменными резаками. Сначала наружу выпустили пару дронов, а уж после два отделения космодесантников. Картинка с камер, встроенных в шлем каждого бойца, транслировалась на смотровой экран, заработавший от оружейной энергоячейки. Сначала бойцы обследовали корпус крейсера, а затем прошлись на сотню метров по длинной широкой просеке, которую оставил после себя корабль. Вокруг была тишина. Падение корабля распугало всю живность, пожелавшую уйти как можно дальше от рухнувшего с неба монстра.
Природа, окружающая «Дальний», сильно отличалась от земной. Толстые, узловатые деревья с желто-оранжевой листвой совершенно не походили на осенний лес. Скорее на побеги кораллов, или высеченный из камня искусственный лес с мясистыми листьями.
— Сколько у нас имеется гравиплатформ? — Спросил я у Петра, который безуспешно пытался восстановить дальнюю связь.
— Две. Но одна долго не протянет, при ударе её знатно приложило о стену грузового отсека. Устройство довольно сложное, поэтому полностью восстановить её не удалось. Часов пять-шесть под нагрузкой выдержит, но не больше.
— Хорошо. Лариса Николаевна, что у вас с ранеными?