Если я правильно рассчитала силу, то оно должно оказаться смертельным. И тут моя рука, вместо того, чтобы послать его, дрогнула. Я смотрела на свои дрожащие пальцы, понимая, что не могу убить человека! Что со мной? Они же стольких учеников обратили в камни. Столько детей гибнет ежегодно, а я. Паника накатывала, а не могла понять, почему не могу бросить огромный сгусток, который высасывал из меня столько сил, что я едва держалась на ногах. «Магия нужна для защиты!», — послышался голос в голове, когда я впервые сражалась с призрачным противником в тренировочном зале.
— Боевой маг! Она — боевой маг! Мы этому ее не учили! Тревога! — заорал Ворон, а дверь распахнулась, впуская в себя почти весь педсостав и старенького ректора, который рассчитывал увеличить что-то важное за мой счет.
Загнанная в угол, я стояла перед черной стеной местного преподавательского состава и администрации Академии, решивших, что без меня мир станет намного светлее, радостней и спокойней. Вот только я этого уже не увижу.
— Кончайте ее! — сипло бросил ректор, пока я грела руке заклинание, не сводя глаз с противников. Они не знают, в кого оно полетит, поэтому осторожничают.
— Не подходите, — как можно более увереней заявила я, выставив вперед руку, сочащуюся светящейся силой, подъедавшей все мои внутренние резервы.
В тот момент, когда я поняла, что тьма, расползающаяся противной кляксой по полу и пущенная кем-то из подкрепления, уже почти добралась до моих ног, опутывая мои дрожащие колени, послышался громкий хлопок.
— Господа и дамы, будьте так любезны, мордой в пол, — услышала я знакомый голос, а темные маги опешили. Кто-то из них попытался скрыться, но их тут же схватили. Несколько заклинаний промелькнуло в воздухе ослепительными вспышками, заставив меня присесть.
— Я же вежливо попросил вас прилечь отдохнуть. Те, кто сейчас этого не сделают, прилягут и подохнут, — в голосе слышалась такая степень равнодушия, что я невольно удивилась. — Обыщите их. Сообщите родственникам пропавших учеников, чтобы они срочно явились в Академию.
Боевые маги сдирали медальоны, кольца и прочие артефакты с лежащих на полу преподавателей, пока кто-то подошел и накинул мне на плечи плащ. «С первым боем!», — вздохнул какой-то увалень, потрепав меня по голове. «Неплохо сработала!», — кивнул мне еще один капюшон, пока я стояла ни жива, ни мертва, нервно теребя в руках медальон.
— А теперь, пройдемте в аудиторию. Я проведу для вас урок, — спокойно заметил министр, не обращая на меня никакого внимания. — Поднимайте их.
Дверь первой попавшейся аудитории открылась, а я видела черные, потертые парты, доску с домашним заданием и полустертым заклинанием. Меня втолкнули внутрь, а преподавателей рассаживали за парты. Возле окон и возле двери стояло молчаливое и суровое оцепление.
Министр уселся в кресло преподавателя, похожее на черный трон, украшенный черепами и заковыристой вязью заклинаний вкупе с символами, которые я уже не выучу, видимо, никогда. Что-то внутри сжималось, пока в кабинете царила угнетающая и удушающая тишина.
— Я жду признаний, — послышался равнодушный голос министра, положившего руки на стол. Черные перчатки обтягивали пальцы, а волосы упали с плеча, волной рассыпаясь по черным доспехам. Все молчали. Старик — ректор тихо трясся, но почему-то не хотел делиться тем, что собирался увеличивать себе за счет очередного ученика.
— Тема нашего урока: «Уголовно-магический кодекс». Запишите себе на подкорке, — спокойно произнес министр, а мои руки похолодели. Я стояла возле стены, чувствуя, как прогибаются колени. Волна необъяснимого, ни с чем несравнимого страха прошибла меня холодным потом. Боевой маг, стоящий рядом со мной едва заметно покачнулся и выдохнул. Мой взгляд упал на его руку с заклинанием, которая тряслась так же, как и моя. Волны страха, ужаса и отчаяния накатывали одна за другой, выматывая и угнетая.
— Итак, статья первая. «Предумышленное убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Кто пойдет отвечать по этой статье? — снова послышался невозмутимый и спокойный голос, а на доске появилась надпись размашистым почерком.
— Лес рук? Значит, будем рубить.
Преподаватели молчали, опустив головы. Связанные заклинанием руки лежали на партах.
— Я терпеливо жду, в надежде, что кто-то выучил урок, — снова раздался ледяной голос, пока я мысленно боролась с дрожащими коленями. — Итак, вызываю по журналу…
— Вы не имеете права, — послышался писклявый голос ректора, внезапно поднявшего голову.
— У вас нет доказательств!
— Я разве разрешал выкрикивать? — спокойно и холодно произнес министр, а я пыталась разглядеть его лицо, спрятанное волосами. Он сидел, низко опустив голову, пока я мысленно считала удары своего сердца. — Я тут на досуге проверил ваше домашнее задание…
На стол шлепнулись папки с досье.
— Плохо. Очень плохо. Я бы даже сказал, что большинство тянет на два, — министр неожиданно поднял голову, а сквозь каскад волос промелькнула улыбка. — На два десятка лет за решеткой. Но есть и отличники. Они вполне заслужили пять. Пять десятков лет в магической тюрьме.
На задней парте послышался шепот, нарушавший эту страшную тишину.
— А вот это я не люблю. Кто разрешил вам разговаривать во время моего урока? Господин ректор, подписывайте контрольную работу о том, что с этого момента Академия Темных Искусств переходит в прямое подчинение министерству магии, — перед ректором шлепнулись документы вместе с пером.
Дрожащая рука мрачного гнома оставила свой росчерк, и бумаги тут же исчезли. Несколько имен было озвучено, появляясь на доске, а их обладатели бледнели, оборачиваясь и оглядываясь по сторонам.
— Статья вторая «Содействие преступному сговору и сокрытие его с целью получения выгоды». Кто пойдет отвечать по этой статье? — снова послышался голос министра, нарушающий страшную тишину. — И снова не готовы. Наверное, придется сделать вам первое предупреждение. Помните. Три предупреждения — это черная метка. Лично от меня. Я терпеливо жду, когда у нас установятся очень доверительные и теплые отношения, располагающие к взаимопониманию.
Министр откинулся на спинку, положив руки на подлокотники, а его стол взлетел, пронесся над головами перепуганного педсостава, с грохотом ударился об стену и разлетелся на мелкие щепки. Все! Я завязываю с этим! Увольняюсь! Я не хочу в этом участвовать!
Я дернулась к двери, а меня пропустили. В коридоре стояли люди. Женщины обнимались, мужчины стоически молчали, какая-то девушка сидела прямо на полу и плакала.
— Вот, — послышался голос кого-то из боевых магов, а он бережно нес связку драгоценностей.
— Это ваш сын.
Бледная, дрожащая рука моложавой ведьмы потянулась к красивому кольцу.
— Сынок, — выдохнула она, гладя кольцо и целуя его. Цепочки звенели, а я слышала рыдания. «Мама, это братик? Да? А почему он на цепочке? Мама!», — спрашивал наивный детский голос, пока я стояла и смотрела на родственников.
— Я люблю тебя, Гиель, — седая ведьма целовала драгоценный камень. — Мама всегда любит тебя. Он теплый. Теплый. Он меня слышит. Точно слышит. Мой мальчик. Он не хотел возвращаться в Академию. Почему не послушала его.
— А знаете, как она училась, — со странной улыбкой сквозь слезы причитала женщина в черном, прижимая к груди цепочку, пока ее обнимала вся плачущая семья. — Она была почти отличницей… Талантливая… Особенно в некромантии… Мы ей даже лопату купили, которую она хотела. Помню, как она пришла и сказала: «Мама! Я буду некромантом!». Я ею так гордилась.
Боевые маги провожали родителей, которые уносили камни. «Я никогда не расстанусь с ней! Она знает, что я люблю ее?», — спрашивала маленькая девочка, глядя на огромный и красивый камень. «Знает!», — сквозь слезы ответил кто-то из взрослых.
Забрали всех, а коридор опустел. Я так и стояла, глядя на мрачные, черные стены Академии. Если бы не я, сколько бы еще погибло? Эта мысль обдала меня странной волной осознания. Я перебирала цепочку в руках и смотрела на темных горгулий, мрачными привратниками застывших перед черной лестницей. Нет, я не хочу больше в этом участвовать! Какой из меня боевой маг? Я так и не смогла бросить в живых людей смертоносное заклинание.
— Спасибо тебе, девочка, — послышался слабенький, всхлипывающий голосок, а я обернулась видя сгорбленного старичка в черном потертом пальто. Он стоял, а на его руке лежала цепочка с алым камнем. — Посмотри, какая красивая у меня внучка. Правда, она красавица? Спасибо тебе. Всем спасибо, что она теперь со мной. Больше никого у меня не осталось. Дочь умерла, зять умер. Я сам воспитывал ее. Один. Она действительно красавица и умница! Радость моя. Сейчас, милая, домой придем. Я тебе чая травяного сделаю. И одеяльце твое я заштопал.
Дедушка сжал медальон и мелкими шажками направился по гулкому коридору, оставив меня в одиночестве напротив расписания уроков. Затаив дыхание, и не оборачиваясь, я молча стояла, чувствуя, как меня переполняет странная решимость. А ведь каждая Академия хранит в себе страшную тайну. Мне казалось, что стены шепчут, а сквозь черные камни проступает кровь. Позади послышались гулкие шаги, от которых мое сердце замерло, словно меня только что поймали с поличным на месте страшного преступления, и бежать мне некуда.
На мои плечи легли тяжелые руки в кожаных перчатках. Шелест чужой одежды заставил меня едва слышно выдохнуть. Каскад волос лег на мою шею, а тихий, спокойный, равнодушный голос произнес: «Вижу, что все забрали своих драгоценных? Я тоже забираю!». Мурашками по коже прокатилось каждое слово, а тишина, внезапно воцарившаяся в аудитории, меня настораживала.
На кожаной перчатке были видны следы крови, а я едва заметно повернулась, видя приоткрытую дверь аудитории. Не помню этот алый узор на стенах.
Я сидела на стульчике в кабинете министра, а поверх стола высилось нагромождение папок, от которых хотелось уйти в отпуск грехов раньше положенного срока. «Великий магический источник помнит каждое заклинание, которое вы произнесли, и знает, для каких целей вы его использовали. И однажды вам это воздастся! Покайтесь, пока не поздно, ибо наступит конец магии! Судимы будете по заклинаниям и умыслам своим!», — кричал голос в моей голове, а я усиленно отмахивалась от назойливого проповедника, облюбовавшего на долгие годы пятачок возле моих окон для своей скромной миссионерской деятельности. «Магический источник принимает любые дары! Все, что бы вы не дали, и есть дар!», — кивал проповедник, принимая пожертвования. Странно, деньги он принимал, а кирпич, летящий в его сторону, даром почему-то не считался. У меня отличные соседи, если что.
— Итак, — произнес голос министра, которого я до сих пор не знала, как зовут. Ради приличия я глазами поискала подсказку в кабинете, но тут же увидела, как мне подсунули папку.
— Садись ближе. Я не кусаюсь, — послышался спокойный голос, который вызывал у меня смешанные чувства. Я открыла невзрачную папку, ожидая увидеть еще один оплот образования или очередную школу жизни, но вместо этого увидела свой портрет.
— Вижу, ты любитель неприятностей, — едва заметно усмехнулся министр, пока я читала первую страницу.
— Обижаете! Я — не любитель, — отозвалась я, читая материалы уголовного дела, заведенного на мою скромную персону. — Я — профессионал!
Впервые на губах министра дрогнула улыбка, которая тут же померкла. «Контактер», «Загрань», «темный ритуал», «несанкционированное хранение и использование древнего артефакта», «призыв» — каждое слово вызывало у меня внутреннее содрогание, а я пробегала глазами строчки, видя собственные фотографии на больничной койке и отчеты боевых магов. Полустертый круг призыва, капли крови на полу и на стенах, несколько тел, лежащих в странных позах…
Сердце гулко стучало в висках, а я пробегала глазами строчки: «Данный артефакт незарегистрирован, поэтому то, как он оказался в Академии, неизвестно». Страх прошиб меня насквозь, а я почувствовала, как по моим плечам скользят руки. Перчатки были брошены на стол, а я с ужасом ощущала нежные прикосновения к своей щеке.
Я смотрела фотографии места преступления и видела кучу тел, лежащих вокруг моей печати. Их здесь больше четырех. Здесь их около тринадцати. Этот точно мертв, и этот мертв. Все они мертвы.
— Погибло не четыре человека? — шепотом спросила я, разглядывая целый фотоархив. — Погибли все? Но я отчетливо видела тринадцать человек. Это новые? Или. Я видела эти доспехи сегодня. Он стоял рядом со мной. Или у вас доспехи передаются по наследству?
Ответом мне была странная улыбка, от которой по коже побежали мурашки. — Ты — не человек, — прошептала я, словно боясь, что кто-то услышит.
— Иногда мне кажется, что я больший человек, чем те, кто жертвует своими семьями ради карьеры и дополнительных сил, кто заманивает детей и убивает их ради продления собственной жизни., - послышался ответ, а я впервые услышала легкую издевку в его голосе. — В силу того, что я видел по долгу службы, я начинаю считать слово «человек» грязным ругательством.
Я молчала, чувствуя дыхание в своих волосах.
— Знаешь, что я слышу каждый раз, когда прихожу в тайное логово, переступая через трупы? «Да будьте же людьми! Я требую суд! Я готов понести наказание!», — блеет загнанный в угол маг, поглядывая на меня. А от него просто сочится такой страх, такой ужас и в то же время. не поверишь! Надежда. Он еще надеется, что мы проявим. Как оно правильно называется? А! Милосердие! Тронут мою душу грустные глазки и трясущиеся ручки. А на допросах? Что я слышу чаще всего? «Все мы люди, всем нам свойственно ошибаться!»,
— ерзает на стульчике убийца десятерых, поднимая кроткие глазки, полные раскаяния. Он раскаивается не потому, что убивал. А потому, что попался. «Относитесь к нам по — человечески!», — орут в магической тюрьме, куда я частенько захожу. И ко мне тянут руки убийцы, маньяки, психопаты.
В тишине кабинета тикали волшебные часы, а я старалась лишний раз не шевелиться.
— Ну что ж, — послышался его голос, нарушающий тишину, а мне на колени упала папка. — Если не оправдываешь ожиданий, попробуй оправдать доверие.
— То есть ты мне доверяешь? — спросила я, глядя на мрачную цитадель с шестиметровыми стенами.
— Я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть. Нервную систему, — послышался голос, а в нем мелькнуло жалкое подобие улыбки. — И душевное спокойствие. Добро пожаловать в Академию Боевых Магов!
Не-е-ет! Ни за что! Никогда! У нас в Академии ходили легенды о том, что там все живут в одном помещении, что с утра у них пробежка в доспехах, а те, кто не может уснуть, вручную полируют пол своей зубной щеткой!
— Эм, — икнула я, вспоминая свою любимую зубную щетку. — Там железная дисциплина…
— А у меня железный аргумент, — заметил министр, пока я тряслась мелкой дрожью, вспоминая все, что слышала про легендарную Академию.
— А если мне глаз выбьют? — испуганно съежилась я, вспоминая портреты выдающихся боевых магов. — Или пальцы оторвет?
— Так что? У тебя есть последнее желание? — вкрадчивым голосом прошептал министр, перелистывая страницы папки. Диплом. Мне нужен диплом. А что если я загадаю диплом! Дверь с грохотом открылась, а на пороге появились какие-то клоуны.
— Господин министр! Как вас натягивать? Вдоль или поперек? — послышался голос, а я смотрела на шумную и развеселую процессию, которая несла какие-то бумаги. — У нас тут праздник! Нужно как-то вас натянуть! Так вы решили? Если решили, то утвердите план!
— Вдоль или поперек? — послышался голос, а я отчетливо видела бровь, которая ползет на лоб. — Что делать?
— Натягивать! Мы всех министров натягиваем! — радостно отрапортовали клоуны. — Предыдущий любил вдоль! Так выглядело солидней! Мы вас прямо на сцене натянем! Людям понравится! Это уже стало традицией!
— А в честь чего? — произнес министр, глядя на них странным взглядом.
— Ну как же! В честь праздника День Защиты Драконов! Ежегодный праздник, когда мы выпускаем драконов на волю! — пояснили нам. — Вам еще речь толкать со сцены! Сами писать будете, или нам? Вы же сами сказали, что будете контролировать каждый наш шаг! Вот мы и принесли на утверждение сценарий праздника!
— А натягивание министра — это единственное развлечение? — странным голосом произнес министр.