— Сейчас ты в душ. Я тебе занесу свою майку. Потом — спать, — непререкаемым тоном проговорил Дэн, когда Юля застыла посреди гостиной каменным изваянием.
— А если…
— Если что-то будет известно, я тебя разбужу, — пообещал он, прекрасно понимая, что когда ему сообщат те новости, которые для Лебедева были очевидными, последнее, что он станет делать — нарушать покой Юли.
Потому что все уже ясно. А необходимость в том, чтобы она отдохнула — бесценна.
— Хорошо, — выдохнула Воронцова и побрела в ванную.
А Дэн завис. Просто сел на подлокотник дивана, так и зажимая бутылку коньяка в руке. Прислушивался к потокам воды, льющимся в ванной, и не понимал, что чувствует. Только гонял в голове по кругу слова Воронцовой, что она выкрикивала на глазах у изумленной публики. Она ведь права была. И сейчас все то, что чувствовал в ее сторону, и что говорил ей, когда узнал, что она вынужденно предала, показалось таким мерзким. От самого себя тошно стало так, хоть волком вой. Он сделал еще один внушительный глоток из бутылки. Спиртное ни черта не привнесло успокоения или опьянения, которые сейчас стали бы той вымышленной попыткой сбежать от самого себя, которая ему так была нужна.
Через десять минут он поднялся, взял в своей спальне футболку и, пройдя в ванную, зашел внутрь без стука. Юля как раз отключила воду, отодвинула занавеску и Дэн, повесив одежду на один из крючков, протянул ей полотенце.
Стоило только Воронцовой выйти, как он укутал ее в махровую ткань, и Юля прижалась к нему. Так трогательно, будто хотела стать с ним одним целым.
— Мне страшно, — выдохнула она возле его уха, крепко обнимая. — Очень страшно.
— Даже здесь?
Она помотала головой.
— Нет. Вообще страшно. А вдруг она… вдруг она все знала и умерла, чтобы я жила?
Дэн отстранил от себя Юлю, держа ее крепко за плечи. Всмотрелся в огромные голубые глаза, в которых всполохами прокатывалась тревога. Она сейчас снова была той девочкой, которая точно так же смотрела на него, когда они учились вместе. Ему и помнить ничего было не нужно — вот она стояла перед ним, Юля Воронцова, что целовалась с ним так, как в последний раз. В далеком прошлом, кажущимся сейчас выдуманным миражом.
— Все будет хорошо, — выдохнул он совершенно банальные слова, от которых самому стало тошно. И снова прижал к себе.
Он не знал, что значит «все будет хорошо», но мог надеяться на то, что хотя бы по отношению к ним двоим эта фраза имеет свое действие. Это было своего рода самовнушение.
Все будет хорошо.
Как же иногда нужно в это верить.
Встал Дэн тоже раньше Юли. Показалось совершенно нормальным лечь в разных комнатах. Вчера. Сегодня же задался вопросом — не стоило ли остаться рядом с ней ночью? Провести рядом те часы, что сейчас казались бы вырванными у обстоятельств, в которые оба были заточены. Впрочем, что толку было задаваться этим вопросом, когда он уже предпочел поиграть в благородного рыцаря, хотя ему хотелось совсем иного?
Дэн приоткрыл дверь в спальню, где ночевала Юля. Она спала, подложив обе ладони под щеку. Спала крепко, словно все то, что ее тревожило днем, исчезло без следа. Он постоял так немного, после чего отправился в кухню готовить завтрак. Так обманчиво-обыденно, будто у них и вправду была возможность провести это утро вдвоем и не думать ни о чем.
— Который час? — выдохнула Юля минут через сорок, когда он выкладывал горячие бутерброды на тарелку. Пришлось даже покопаться в интернете, чтобы понять, что можно состряпать из того скудного запаса, который имелся в холодильнике.
— Девяти еще нет. Разбудил?
— Нет. Сама проснулась. Никаких вестей?
Он видел, как Юля подобралась, когда устраивалась за столом. Поставил перед ней чашку капучино и еду, и только после этого ответил:
— Пока нет. Созвонился с ребятами, у них тоже ничего нового.
— Неужели так трудно выяснить… жив человек или нет?
Она произнесла последние четыре слова на выдохе, словно все, на что хватало сил Юле — вытолкнуть из себя порцию кислорода, наполненную звуками. А в глазах было отчаяние.
— Я не знаю, насколько это трудно. Правда. Никогда с таким не сталкивался. Но я сделаю все, что от меня зависит в этом случае. Ты мне веришь?
Юля сомневалась несколько секунд. Или же искала подходящий ответ? Как бы то ни было, он действительно не имел права требовать от нее полного доверия. Потому что во всем, что сейчас происходило в ее жизни, был виноват только он. Ну или его заинтересованность в одной конкретной женщине — один хрен.
— Да, — наконец выдохнула она и, к его немалому облегчению, принялась за нехитрую еду: — Я тебе верю.
Совсем недавно это признание, прозвучавшее из уст девушки, вызвало бы у Дэна оторопь. Сейчас же — разлилось по нутру теплом. Юля ему верила. И доверяла. И он не имел права ее подвести.
— Хорошо. После завтрака я отвезу тебя домой. Пока немного отдохнешь, я постараюсь разузнать по максимуму все, что связано с тем, что случилось вчера.
Она могла запротестовать. Сказать, что не собирается отдыхать, когда ничего не ясно, и в целом, это было ожидаемо. И все же Юля повела себя совсем иначе.
— Договорились. Я буду ждать новостей, — согласилась она со всем, что он ей сказал.
И когда добавляла к сказанным словам следующую фразу, на ее губах витала легкая улыбка. Вымученная, но показавшаяся Дэну самым лучшим, что он видел за последнее время:
— Только когда меня докинешь до дома — будь осторожнее. Мама очень хочет с тобой познакомиться. И боюсь, ее мало что может удержать от этой мысли.
Она спрятала натянутую улыбку за глотком кофе, и Дэн поспешил заверить Юлю в том, что ничего особенного в этом не видит:
— Значит, знакомимся с твоей мамой. Я как раз собирался это сделать в ближайшее время.
Он подмигнул Воронцовой и откинулся на спинку стула. Пусть вот так болезненно и через силу, но она улыбалась. И Дэн был готов сделать все, чтобы так оно и было впредь. Хотя и понимал, что это невозможно.
ГЛАВА 35
Когда на экране сотового высветилось имя сестры, Юля чертыхнулась. Она намеренно оттягивала момент до того, как приедет домой, словно это могло помочь в том, чтобы не принимать ту неизбежную реальность, в которой она оказалась. Будто можно было в принципе сделать вид, что ничего страшного не случилось. Хваталась за эту возможность, но сейчас, когда ответила на звонок и услышала испуганный голос Жени, поняла, что была неправа.
— Юль!
— Со мной все в порядке. — Она физически почувствовала страх, исходящий от сестры, от него даже дрожь по телу прошла. — А вы как?
— Ты где сейчас?
— Меня Дэн домой везет. Мы скоро будем. — Юля покосилась на Лебедева, который сосредоточенно вел машину, после чего перевела взгляд за окно. — У вас никаких новостей?
— Мы только узнали. Нам никто даже не звонил. Юль…
— Я приеду и мы обо всем поговорим.
Она совершенно трусливо и малодушно отключила связь. Знала, что Женя переживает, но ничего не могла с собой поделать — от мысли о том, что придется обсуждать то, что бабушки может не быть в живых, начинала кружиться голова, а воздух в легких заканчивался.
— Все хорошо будет. В пожарке сказали, что несколько дней может не быть новостей, — напомнил ей Дэн о том, что она знала и так. — Они там только разбирать все начнут вот-вот.
— Я знаю! — Юля не сдержалась, повысила голос, но тут же добавила: — Прости… я это знаю. Просто мне сейчас плохо.
Лебедев не стал отвечать, снял руку с руля и переплел их пальцы, и в этом простом жесте Юля черпала уверенность и спокойствие. Ей оставалось так мало — верить в лучшее. Вот только совсем не получалось заставить себя это сделать.
Едва только вошла в квартиру, к ней тут же шагнула сестра. Обняла крепко, прижалась, совсем как в детстве, когда могли сидеть обнявшись часами. Мать и отец тоже не сидели по своим комнатам, что было видеть довольно странно. Папа и вовсе выглядел так, словно вышел из берлоги впервые за долгие годы.
— Что случилось-то? — выдохнула Женя, отстранившись, и Юля бросила быстрый взгляд на Дэна. По его глазам прочла, что он возьмет на себя ее родителей, а сама она может побыть с сестрой. И была ему за это благодарна.
Они с Женей отправились в ее спальню, и как только за сестрами закрылась дверь, Юля заходила туда и обратно.
— От бабушкиной квартиры ничего не осталось, — выдохнула она, снова чувствуя, что сердце стучит так отчаянно, словно вот-вот выпрыгнет из груди. — Она меня выгнала, понимаешь? А я подумала, когда уходила, что не вернусь к ней в ближайшее время. Теперь так жалею…
— А что с ней?
— Я не знаю. Дэн связался со спецслужбами… разрушения очень обширные. Они смогут сказать что-то наверняка через несколько дней. Но как только будут новости — мы узнаем их первыми. — Юля остановилась и повернулась к сестре. Та сидела на краю постели, судорожно сжимая и разжимая изуродованные болезнью пальцы. И была такой растерянной…
— С бабушкой все должно быть хорошо, я уверена, — проговорила сестра таким тоном, будто последнее, во что верила — были эти слова. — Почему она тебя выгнала?
— Я не знаю… точнее… мне кажется, она все знала заранее, понимаешь? — Юля не могла больше оставаться на ногах. Села рядом с Женей и уткнулась взглядом в ковер на полу. — И я цепляюсь за это. Говорю себе, что если бабушка знала — она спаслась.
— Но не веришь?
— Я не знаю. Мне очень хочется в это верить.
— А что говорит Дэн? У вас с ним все хорошо?
— Тоже не знаю. Он заботится обо мне, но…
— Но?
— Но я все время задаюсь вопросом — не потому ли, что чувствует себя виноватым в случившемся?
— А ты так не думаешь?
Женя задала тот вопрос, ответ на который Юля старалась не давать. Даже наедине с самой собой. Ведь не зря она еще вчера принялась выкрикивать обвинения в сторону Лебедева. Потому что понимала — не будь его в ее жизни, все пошло бы совсем не так. И все же… и все же она чувствовала — тогда ее жизнь была бы пресной и однообразной. Вот только — готова ли бы она была заплатить такую цену за яркость испытанных эмоций, которые ей дарил Дэн?
— Не знаю, Жень. Уже не знаю. Понимаю только, что сейчас внутри такое творится, что хоть волком вой.
Она перевела взгляд на сестру и та кивнула, давая знать, что прекрасно чувствует все, что ощущает и Юля. И это тоже держало ее на плаву. Понимание, что она барахтается во всем этом не в одиночку. И как бы ни хотелось взять все на себя, это ощущение было ее спасением.
Когда они вернулись в гостиную, мать и отец сидели напротив Дэна. Последний был собран — на лице сосредоточенное выражение, а то, что он говорил, было весьма разумным. И меняющим на сто восемьдесят жизни тех, кто сейчас находился рядом с Лебедевым.
— То есть, мы должны будем жить… за городом? В вашем доме? — неверяще уточнила мать, когда Дэн договорил.
— Да. Моя служба безопасности, да и я сам считаем это наиболее правильным. Сейчас, когда неизвестно, что может случиться дальше…
— Вы считаете, что Анна Петровна мертва?
Юля метнула на мать, задавшую этот вопрос, испепеляющий взгляд, но та осталась спокойной. Кажется, ее даже воодушевила перспектива переехать из их квартиры в коттедж Лебедевых.
— Я ничего не считаю. Этим вопросом занимаются квалифицированные люди. Но вы должны быть в безопасности, поэтому я настаиваю, чтобы вы переехали туда, где вам смогут обеспечить неприкосновенность.
— Я только за.
Мама встала с дивана и заходила по гостиной. Сейчас она напоминала Юле ту женщину, которой была, когда отец еще не был безнадежным пропойцей.
— А меня кто-нибудь спросит, чего хочу я? — тихо уточнила Юля, и Дэн повернулся к ней.
— А чего ты хочешь? — мягко переспросил Лебедев.
— Я просто хочу покоя.
Она ведь видела, как все изменилось в их маленьком «болотце», когда здесь оказался Дэн. Как ожила мама, как папа «нарисовался» перед дочерьми в трезвом состоянии впервые за долгое время. Так зачем сейчас говорила все это?
— Я понимаю, что ты устала, маленькая. Правда, понимаю. Но сейчас нужно, чтобы вы были в безопасности. Не когда у вас под окнами дежурит тачка с моими ребятами, а в настоящей безопасности. Чтобы я не дергался по каждому поводу. А когда все разрешится, все будет иначе, я тебе обещаю.
Дэн смотрел на нее и говорил те вещи, которые внушали ей уверенность. И Юля действительно почувствовала себя так, будто все их проблемы были решены. Понимала, что он делает это для нее — и только. И была благодарна Дэну за это.
— Хорошо. Мы тогда соберем самое необходимое, — кивнула она и дала знак Жене, чтобы та отправлялась к себе.
В этот момент Юля действительно верила, что теперь все будет иначе. Вот только не представляла, что действительность окажется совершенно иной. Той, к которой никто из них готов не будет.
ГЛАВА 36
Когда все перебрались в дом Лебедева — роскошный коттедж в дорогом загородном районе — мама Юли окончательно преобразилась. И Юля поняла, что это ее раздражает. Последнее, о чем она сейчас могла думать — комфорт. Но если уж хоть кто-то из них воодушевился вынужденным заточением в золотой клетке — значит, так тому и быть.
— Дэн приедет сегодня? — Рядом с ней устроилась Женя, которую Юля не сразу заметила. Она сидела на диване у окна и смотрела на сад невидящим взглядом.
— Да. Обещал. Сейчас у него какие-то дела, — встрепенулась Юля. — Может, к вечеру новости будут.
— Может.
Женя замолчала, молчала и Юля. Просто сидели друг рядом с другом, впрочем, и слова сейчас казались излишними.
— Как папа?
— Добрался до бара, — Женя вздохнула. — А мама — в библиотеке. Уже заявила, что когда-нибудь и у нее будет такая.
— Видимо рассчитывает породниться с Лебедевыми. — Юля фыркнула, сложила руки на груди и снова воззрилась на сад.
Хоть Анна Петровна была маме свекровью, можно было хоть с каким-то уважением отнестись к тому, что сейчас о бабушке не было никаких вестей.
— Ладно, Жень. Я пойду к себе. Устала, хоть ничего толком не делала. Через час в сад выйдем, окей?
— Окей. Отдыхай.
Юля поднялась на второй этаж, заглянула в библиотеку, где и обнаружилась мама, с упоением читающая книгу и даже не поднявшая взгляда на дочь. Наверное, зря она так. Это по вине ее, Юлиной, невезучести с их семьей случилось все это. И мама, привыкшая к совсем иной жизни, попросту оказалась не готовой потерять привычную обстановку. А сейчас вернулась в нее, хоть и ненадолго, и радовалась как ребенок.
Притворив за собой дверь, Юля отправилась к себе, понимая, что начинает сходить от безвестности, с которой, увы, ничего не могла поделать.
«Как ты?» — похоже, она начала привыкать к тому, что их переписка с Дэном начиналась именно с этого вопроса.
«Нормально. Отдыхаю. Ты приедешь?»
«Нет».
У Юли даже сердце ухнуло куда-то вниз. Предстоящий приезд Лебедева был тем, чего она желала словно глотка свежего воздуха. И вот…
Но не успела она написать ответ, как от Дэна пришло еще одно смс:
«Через полчаса Макар отвезет тебя к спецам. Тебя хотят видеть».
Теперь сердце не просто ухнуло, но и, кажется, вообще перестало стучать, а кровь хлынула к щекам, так что Юля даже почувствовала, как запылало лицо.
«Тебе что-то сказали?» — набила она дрожащими пальцами, не сразу попадая в буквы на дисплее.
«Только то, что тебя хотят видеть. Новости скажут на месте. Я бы сам тебя отвез, но пару часов еще буду занят. Решил, что ты захочешь ехать сразу, как узнаешь».
Еще бы! Юля вскочила с кровати и заходила по спальне. У нее было какое-то странное предчувствие. Вроде бы, хорошее, но в то же время с нотками подступающей истерики. Главное сейчас было верить в хорошее, и Юля не собиралась мысли допускать, что эти самые «спецы» приготовили для нее порцию плохих известий. По крайней мере, бабушка часто повторяла, что вера творит чудеса.