Когда мы приехали на место, выбор аттракционов для взрослых был не слишком большим. Но я не терял надежды хоть немного развлечься.
Сначала мы покатались на машинках, если сначала Марго чувствовала себя неуютно, то к концу уже хохотала, пытаясь избежать нашего столкновения.
Мне нравилось видеть ее такой: улыбающейся, смеющейся.
Улыбка украшает любую женщину лучше, чем самый дорогой бриллиант на шее. А Маргошу она не только украшала, но и делала очень привлекательной в моих глазах.
Даже мой контуженый друг внизу слегка взбодрился, заценив точеные ножки кошки, когда она выбиралась из машины.
— Покажи мне фотографии, я, наверное, вышла не очень, — Марго забыла про холодность и прижалась ко мне.
— Смотри, — показал пару селфи, которые я успел сделать.
— Сколько у тебя фотографий! — воскликнула кошка.
— Люблю запечатлеть хорошие моменты, или не очень хорошие, когда мне грустно, например, это память.
— Обычно девушки любят фотографироваться, а не мужчины.
— Я раньше не любил, терпеть не мог.
— Что изменилось? — спросила с улыбкой.
— Моя жена попала в аварию и умерла.
— Прости, я не знала.
— Не нужно извиняться, я могу об этом разговаривать. Понимаешь, Франциска была очень удивительной женщиной, жизнерадостной, а я был очень занудным и ворчливым, — улыбнулся, вспоминая прошлое.
— Ты ворчливым? — удивилась кошка.
— Да, всегда пытался заглушить ее жизнерадостность. Мне было неловко, когда она слишком громко смеялась, или вся измазывалась в мороженом, и терпеть не мог ее манию фотографироваться. Черт, она раздражала меня жутко, что я запретил фотографироваться при мне. Но при этом я ее очень любил, и она знала об этом, поэтому все мои запреты воспринимала с юмором. Старалась не обращать внимание, хотя иногда очень сильно обижалась и не разговаривала со мной неделями, — грустно улыбнулся и почувствовал острый укол боли внутри, — и, когда она умерла, оказалось, что у нас было только несколько фотографий вместе и то на свадьбе. Мы прожили пять лет, собирались завести ребенка, а все, что у меня осталось — это две фотографии.
— И ты стал фанатиком сэлфи? — мягко спросила Марго, нежно стирая одинокую слезу с моей щеки.
— Да, ярым фанатиком, у меня даже есть серия сэлфи с туалета, — усмехнулся.
— Какой ужас, — улыбнулась Марго.
— Не то слово, Алекса это сильно бесит, и я от этого получаю еще больше удовольствия.
— Что Алексу вообще нравится? — спросила, слегка раздраженно.
— Может быть расскажешь, что случилось?
— А он тебе не рассказывал?
Маргарита
Мы сидели с Адрианом в обычной блинной: пили чай, ели блинчики со сгущенкой и разговаривали.
— Не пойму, ты хочешь вернуться к мужу? — хмурится Адриан.
— Нет, конечно, — фыркнула.
— Тогда я ничего не понимаю.
— Во-первых, я не люблю, когда на меня начинают давить.
— А во-вторых?
— Мне страшно.
— Неужели ты чего-то боишься? — улыбнулся Адриан, сжав мою руку.
— Боюсь, что меня как накроет депрессия после того, как я получу бумажку о разводе, что я из нее не выберусь.
— А есть предпосылки к депрессии? — Адриан пересел поближе ко мне и приобнял за плечи.
— Есть.
— Расскажешь?
— А тебе это будет интересно? — усмехнулась.
— Если бы мне было не интересно, я бы не спрашивал.
— Я не знаю с чего начать, не такой уж любитель раскрывать душу.
— Когда болит, лучше проговаривать вслух, легче не станет, но ты хотя бы не сожрешь себя изнутри.
— Может быть.
— Я знаю, о чем говорю, кошечка. Так что начинай жалобно мяукать, а я буду тебя ласково поглаживать по головке.
Адриан, притянул к себе еще ближе, заставляя положить голову ему на плечо.
— Удобно?
— Да, но слегка некомфортно, что подумают…
— Плевать! Лучше расскажи мне, как ты пережила измену?
— Ух… Мои чувства к мужу угасли давно, и когда застукала с соседкой, то ничего не почувствовала.
— Совсем?
— Угу. Только потом поняла, что была, словно под наркозом, и не ощущала боль. А потом в моменты, когда я одна, воспоминания всего хорошего, что у нас было, пересекаются с той ночью, и мне становится больно. Понимаешь, я ведь ничего к нему не чувствую, вот ни капельки, иначе бы не легла к вам в постель, а все равно болит.
— Потому что тебя предали, это всегда очень болезненно.
— А еще мне всегда хотелось выйти замуж раз и навсегда. И развод даже в самом страшном сне не могла представить. Как выходить замуж во второй раз? Как довериться? Как избавиться от мысли, что все рано или поздно закончится?
— Малыш, ты слишком сильно накручиваешь себя. Понимаешь, ты не разведешься, но мыслей будет становиться еще больше. Ты проблему не решаешь, а прячешься от нее. Да, будет страшно, мне вот страшно обрести любимую женщину и вновь ее потерять, но я же не заперся в квартире, чтобы не видеть других женщин. Можно сказать, смело иду к тому, чтобы влюбиться в одну обворожительную особу.
— Льстец, — улыбнулась.
— Хочешь, я поеду с тобой в ЗАГС, поддержу?
— Хочу, — сказала чуть тише.
— Давай сходим, когда тебе будет удобно, — мягко сказал Адриан.
— Нужно позвонить Васе, договориться, чтобы мы вместе пошли, — озадачилась.
— Завтра позвонишь, а сейчас нужно сфотографироваться, ведь ты приняла такое серьезное решение, ты умничка, — пару раз сфотографировав нас, Адриан успокоился и убрал телефон.
— Спасибо тебе за хорошее настроение, — приподняла голову и заглянула в карие глаза.
— Спасибо не принимаю, — улыбнулся Адриан.
— А что принимаешь?
— Только поцелуи, — сказал возле губ и поцеловал.
Так мягко, ласково, заставляя меня таять в его объятьях.
— Мой час давно закончился? — спросил блондин, пальцами лаская кожу на шее.
— Твой лимит продлен.
— Какой щедрый подарок, нужно его использовать с пользой, пошли-ка в аптеку.
— Зачем? — нахмурилась.
— Скоро узнаешь.
Серьезно не предполагала, что мы пошли за виагрой, так бы приготовилась, и брови на лоб не полезли от удивления. Хорошо, что Адриан моей реакции не видел.
— Виагра? — прочистила горло, когда мы вышли на улицу.
— Кошечка, разве ты не хочешь со мной уединиться? — приподнял бровь.
— Хочу, но как-то необычно, — улыбнулась.
— Когда только начались сбои, я эти таблетки горстями ел, — поморщился француз.
— А…
— Мы не будем это обсуждать!
Адриан выпил одну таблетку, запив ее водой.
— У нас есть сорок минут, чтобы доехать до квартиры. Вызовем такси?
— Можно и на автобусе, — взяла Адриана за руку.
Не знаю, за пару часов он стал каким-то родным. Наверное, глупо привязываться, но контролировать это довольно сложно.
Мы немного поспорили и все-таки поехали на автобусе. До района, где жили мужчины, оставалось остановки четыре, как Адриан соскочил с места и сказал, что мы выходим.
— Что случилось?
— Таблетка подействовала раньше, — карие глаза француза почернели от желания.
— Ох, и…?
— Пошли, — взяв меня за руку, Адриан направился к ближайшей девятиэтажке.
Адриан
— Удивительно, что нам открыли дверь, — сказала Марго, когда мы зашли в подъезд.
— Нам нужен лифт, — цежу сквозь зубы.
Кошка нервно хихикает, ровно до того момента пока мы не оказываемся в лифте. Прижимаю Марго к стене и жадно целую.
— Это так необычно, — шепчет мне в губы.
— У тебя еще ни разу не было в лифте? — приподнимаю малышку за попку и рычу, прижавшись членом к киске.
Марго тихо вздыхает и оплетает мою талию ногами.
— Нет.
Жму на "стоп".
— Тогда нам срочно нужно это исправить, — говорю и, сжимая зубы, отпускаю Маргошу.
— Тогда чего ты тянешь? Ты же…
— До дури тебя хочу, — прижимаюсь к кошке лбом, нежно захватываю в плен нижнюю губу. — Но хочу, чтобы первый раз тебе запомнился, каждая секунда отпечаталась в памяти.
Ласкаю тонкую шею подушечками пальцев, медленно спускаясь ниже, расстегиваю пуговицы на блузке. Одна, вторая, третья…
С шумом втягиваю воздух, рассматривая полупрозрачный бюстгальтер, и мне становится физически больно от того, что я до сих пор не в ней.
— De cul (сексуальная).
— Что ты сказал? — закусывает губу.
— Сними его, — приказываю.
Маргоша заводит за спину руки и через доли секунды бюстгальтер вместе с блузкой падают к ногам богини.
— О, да!
Сжимаю в ладонях упругую грудь, пощипываю соски.
— Ах! — вздыхает Марго, закидывая голову вверх.
Целую соблазнительные холмики, посасываю соски и спускаюсь с поцелуями ниже к пупку, обвожу его языком, стягиваю юбку вместе с трусиками по длинным ногам вниз.
— Закинь ножку на плечо, — прошу хрипло.
Маргоша послушно закидывает ногу, открывая вид на киску, истекающую соками. Языком раскрываю половые губы, собирая на кончике языка сок желания малышки.
Такая вкусная, сладкая…
Маргарита
Черт, они реально где-то учились этому?
Постанываю, сжимая волосы блондина, когда его язык со мной творит такое, что мозг плавится.
— Да, — хнычу, двигая бедрами навстречу трахающему меня языку.
— Адриан, пожалуйста, — умоляю, царапая кожу на голове.
— Я больше не могу, — рычит и разворачивает меня к стенке, шлепает по заднице и входит, на всю, мать его, длину.
Вскрикиваю от острого наслаждения и чувства наполненности.
— Двигайся, — приказываю.
Адриан, как назло не спешит двигаться, наоборот очень медленно выходит из меня миллиметр за миллиметром, чтобы потом резко войти так, что пальчики на ногах сжимаются, и вырывается крик. И так раз за разом. Тягучее ожидание и крик от грубого вторжения. Голова кружится, внизу растекается тепло, ноги дрожат.
— Пожалуйста, — хнычу.
— Нет, — продолжает свою пытку француз.
Целует спину и языком проводит по позвоночнику вверх к шее.
— Адриан, — рычу и сама пытаюсь насадиться на член, но железная хватка на бедрах никак не дает мне это сделать.
— Не двигайся, — хрипло произносит.
— Хочу быстро, — чуть ли не плачу от мучительной истомы внизу.
— Рано, — выдает Адриан, медленно двигаясь во мне.
Из глаз начинают литься слезы, внутри просыпается дрожь. Черт, что со мной?
— Боже мой, — вся сжимаюсь, пытаюсь отстраниться от Адриана.
Он хватает меня за волосы, больно сжав их на затылке, начинает грубо брать. Сжимаю губы до крови, пытаясь не взвизгивать так громко.
Плохо, хорошо, плохо… Черт, я не пойму…
Ах, внизу все, словно скручивается в воронку острого удовольствия. Я нахожусь на грани, в голове туман, ноги подкашиваются.
Адриан разворачивает меня к себе лицом и припечатывает к стене, страстно целуя, продолжает вдалбливаться. Разрываю поцелуй, взвизгнув от проникновения пальца Адриана, куда не следует.
— А-а-а-а! — постанываю, и внизу происходит взрыв.
Мне кажется, я теряю сознание, по телу проходит продолжительная судорога, внизу становится так мокро, словно я описалась.
— Нет — нет — нет, — шепчу, когда Адриана с рычанием продолжает вдалбливаться.
— Да, — рычит и кончает.
- ДА!
- Боже мой, — облизываю сухие губы, кто-то тарабанит по двери лифта, но мне сейчас плевать на все.
— Удивительная, — шепчет Адриан, нежно целуя.
— Мне кажется, я влюбилась, — шепчу, тая от нежности.
— Не ты одна, кошечка, не ты одна.
— И сколько так будет? — спросила, покосившись на пах Адриана.
— Часа три точно, — улыбнулся, обнимая меня за плечи.
— Тогда почему мы пошли пешком? — возмутилась.
— Чтобы поговорить, развратная моя, — у Адриана вырвался смешок.
— Я не развратная.
— Хорошо, это я развратный.
Вот с этим не поспоришь.
— О чем поговорить?
— Об Алексе.
— Одно имя, и все настроение испортилось.
— Обидчивая кошечка.
— Зачем ты хочешь говорить о нем, когда между нами зарождаются чувства?
— Кошка, давай честно, ведь тебе он тоже нравится, как и ты ему.
— Ты мне нравишься.
— И он, — улыбнулся Адриан.
— Не хочу спорить, это глупо.
— Вот и не спорь, а послушай. Алекса можно понять, невеста ему такие рога понаставила, что в проем было зайти невозможно, и ситуация с тобой воспринимается слегка болезненно.
— Когда он со мной спал, что-то не помню, чтобы его волновало, что я замужем.
— Детка, ты открыто заявила нам в первую ночь, что твой муж тебе изменил. Мы думали штамп в паспорте это всего лишь временная проблемка, на которую не стоит обращать внимание. И когда ты сегодня утром ввела в заблуждение Алекса, он разозлился думая, что ты спокойно, позажигав с нами, вернешься к мужу.
— Это он тебе сказал?
— Нет, это я предположил после твоего рассказа, и конечно его поведение о многом говорило.
— Так ему изменяла невеста?
— Да, но подробностей от меня не жди, Алекс захочет, расскажет.
— Что ты от меня хочешь? — устало вздохнула.
— Чтобы вы помирились, а в лучшем случае, чтобы ты сама сделала первый шаг.
— Что???
— Заметь, я сказал «в лучшем случае», так что прячь свои коготки, киса.
— Знаешь, я передумала идти к вам.
— Только не говори, что хочешь меня бросить в таком состоянии?
— Милый, у тебя всегда есть правая или левая рука, — мурлыкнула, притягивая Адриана к себе за шею для поцелуя.
— Ты в курсе, что сейчас трусливо сбегаешь? — спросил возле моих губ.
Вместо ответа ласково поцеловала кареглазого.
— Все-таки мое время вышло, — огорченно сказал Адриан, когда мы, прижавшись друг к другу лбами, пытались отдышаться.
— На сегодня, да.
— Трусливая кошка.
— Настырный француз.
— Иди уже, иначе я тебя не отпущу.
— До завтра.
Было сложно расставаться с Адрианом, хотелось провести вместе еще несколько часов, может быть даже пошалить, но мне необходимо подумать и немножко прийти в себя. Иначе сама не замечу, как хитрый блондинчик сведет меня с Сашей, на которого я очень обижена.
— Женщина, мы точно вместе живем? Я вижу тебя в сутки не больше часа, словно ты в гости приходишь, — заявила Инна, стоило мне зайти в квартиру.
— И я по тебе соскучилась, — скинув неудобные туфли, обняла подругу.
— Ты пахнешь так, словно только что занималась сексом, — поморщилась Инна.
— И как ты это определила? — спросила, направившись в душ, освежиться точно не помешает.
— Вот приведешь себя в порядок, и скажу, — крикнула мне вслед.
Приняв бодрящий душ, пошла на запах шоколада, разлетевшегося по всей квартире.
— Горячий шоколад, — застонала, забирая свою кружку и, сделав глоток, обожгла язык.
— Куда ты торопишься, горячий ведь?
— Как у тебя дела? — покусывая язык, села за стол.
Черт! У меня теперь всегда будут всплывать воспоминания, связанные с Сашей на кухне?
— Я беременна, — тихо сказала Инна, отвлекая меня от эротических воспоминаний.
— Ты что?
— Да, тебе не послышалась, я беременна от порноактера! Представляешь, что я буду говорить на вопрос ребенка «Кто мой папа?».
— А ты уверена, что он отец?
— Маргош, я знаю, с кем спала без презерватива.
— А зачем ты спала с ним без защиты? — спрашивает та, которая сама про это совсем позабыла.
Ах вот же… Так какой у меня там день?
— Хотела забеременеть, перестала принимать таблетки. Думала, если я забеременею, он решит на мне жениться, как ответственный мужчина.
— Зайка, это не самый верный способ.
— В любви все средства хороши, по крайней мере, я так думала.
— А сейчас не думаешь?
— Нет, потому что когда чувства невзаимные, это отвратно. Буду растить ребенка одна, и ничего ему не скажу.
— Сейчас твоя позиция не лучше, чем была до этого.
— Я не хочу, чтобы он только из-за ребенка был со мной, теперь не хочу, — из глаз Инны полились слезы.
— Понимаю, но сказать ему ты должна, это и его ребенок.