Муж для серой птички
Георгия Чигарина
Глава 1
Борис лежал в горячке. Перед глазами мелькали картинки из жизни. Кто-то рассказывал, что перед смертью вспоминаешь жизнь до мельчайших подробностей. Он же вспоминал почему-то детство. Когда они еще не поселились в крепости. Тогда и жизнь другой была. Потом воспоминания сменились. В них появилась Забава. Как целовался с ней и обещал вернуться. И как опоздал, но почему-то тогда не испытывал ничего, кроме досады. Ее не стало, а он досаду испытывал. Плохо это. Много было сражений. Он вскакивал. Пытался рубить палашом, но его не находил. Искал оружие, но его не было. А потом оказывалось, что бой прошел. Вот лежат его друзья. Он же стоял над ними и чувствовал вину за то, что оружие потерял и не мог его найти. Тогда ноги подкашивались и он падал, чтоб окунуться в водоворот воспоминаний и причудливых картин, которые приносил с собой бред.
Вот князь подошел. Весий не мог быть здесь. Он уехал за горы и вернутся должен был с первыми морозами. Весий чего-то ему говорил, а Борис пытался отвороты читать, чтоб нечисть ушла и не принимала образ друга. Нечисть ушла. А кто-то не верил, что отвороты от злых духов помогают. Только они не помогают от ведьм.
Она появилась рядом с ним и отказывалась уходить, чего бы он ни бормотал. Какие бы ругательства ни говорил. Ведьма была с длинной челкой, которая вылезала из-под серой шапки с вышитой снежинкой. Шапка была старая и некрасивая. Она раздражала Бориса. Он пытался ее стащить с ведьмы. В какой- то момент ей это надоело и она связала ему руки. Теперь ему приходилось любоваться ее шапкой и длинным носом, который раздражал не меньше.
— Значит тебе еще и нос мой не нравится? — смеялась ведьма. — Но привязался ты к шапочке.
— Нос не исправить, а шапку снять можно, — ответил Борис.
— Не, не сниму. Она мне нравится. Любимая так сказать, — веселилась ведьма. — Открой рот.
— И ты мне гадость вольешь.
— Суп куриный. Дурень, ты этакий. Есть чего-то надо. А то скоро сил воевать со мной не будет, — ответила она. Попыталась насильно влить ему этот суп, но Борис сопротивлялся. Не верил он ей, да и все, что она ему вливала во рту горечью отдавало. — Какой ты упрямый. Но я упрямее.
А дальше она начинала его мучить, зажимая нос и заставляя глотать горький суп, а потом такое же горькое лекарство.
— Только дай подняться! Убью! — рычал Борис.
— Так ясно, что не расцелуешь, медведь ты мой… Или не медведь. На кого ты похож? С таким пятном на снегиря похож. Вон какая расползлась гадость. Но мы ее вылечим. Поставим тебя на крыло. Разве можно такому храброму и сильному на костре гореть? Тебе летать надо. А гореть старики и трусы должны. Но ты не такой. Ты храбрый и сильный. А еще красивый. Эх, вот почему так всегда. Вы такие красивые, а мы такие серенькие. Прям несправедливо.
— Ведьма, замолчи.
— И не подумаю. Я болтать люблю. И сказки рассказывать. Пока же попробуем этой штукой твою гадость вытянуть. Должно помочь, — веселилась она. И это веселье тоже раздражало. Но стоило закрыть глаза, как опять приходили воспоминания, которые выматывали.
Приятно было лежать в мокрой траве. Холодная роса просачивалась через рубашку, доставала до разгоряченного тела, но это нравилось. Хороший контраст. Приятный. Запах травы и яблок кружил голову, смешиваясь с запахом
свежескошенной травы. Туман был такой густой, что не видно было неба. Она наклонилась над ним. Он чувствовал это, но открывать глаза не хотел. Не хотел спугнуть ту, которая села рядом с ним. Пусть думает, что он спит. Ее теплые руки коснулись его холодных щек.
— Вот и все, снегирь. Пора на крыло вставать, — прошептал ласковый голос. Ее губы коснулись его лба. Он поймал ее.
— Улететь хочешь? Не отпущу! — укладывая ее рядом с собой, сказал он. Девушка попыталась его оттолкнуть, но не получилось. — Ты не шуми, а то ведьма придет. Услышит и прогонит тебя.
— Хорошо, шуметь не буду, — рассмеялась она. И опять ее ладони скользнули по его лицу.
— От тебя яблоками пахнет.
— Так весь вечер их резала, чтоб посушить на зиму. Вот и пахнет яблоками, — ответила девушка.
— И откуда ты такая появилась? — прошептал он, скользя губами по ее щеке. — В нашей деревне таких не видел. Красивых.
Она замерла. Напряглась. Он чувствовал ее неровное дыхание. Волнуется. Сладкие губы со вкусом яблок и меда. Ему понравился их вкус. Намного вкуснее, чем горький суп.
— Мне идти надо. А то мамка заругает, — прошептала она.
— Оставляешь меня с ведьмой? — досадливо прошептал Борис.
— Она больше не придет, — ответила девушка. — А ты спи. Сил набирайся, чтоб врагов победить. Мне бежать надо.
— Беги, красавица. Еще увидимся.
— Во снах, — прошептала она и растворилась, как и положено дымке, туману. Решив, что это очередные проделки нечисти, Борис уснул.
Сны больше не напоминали кошмары, поэтому когда рассвело и солнце заглянуло в комнату, Борис проснулся отдохнувшим и полным сил. Как будто болезни и не было. Он сел на кровати. Голова немного кружилась, как после крепкого меда, но это не помешало попробовать встать. Тело даже обрадовалось
возможностью вновь двигаться.
— Проснулся? — в комнату вошла лекарка Нирва.
— Как видишь. Давно я тут валяюсь?
— Третья семидница уже пошла. Осень пришла. Думали тебя и не вытянуть будет, — ответила она. Явно рассчитывала, что он еще дальше продолжит болеть. — Как тебя только лихорадка не унесла! Прям чуди ведьмины.
— Ты мне мои вещи принеси. Валяться я больше не буду.
— Куда тебе? Сил набраться надо.
— Хватит валяться. Належался уже да так, что все бока отлежал, — недовольно сказал Борис. Лекарка решила не испытывать его терпение и сбежала. Борис плеснул в кадку воды из ведра и стал умываться. Взгляд упал на грудь. По ней расплывалось пятно со рваными краями. От плеча, куда попала стрела, до груди шли полосы багряного цвета, которые сливались пятном. Как клякса, что осталась от чернил. Стрела только царапнула. Он и не обратил тогда на нее внимание. А потом пришла горячка. Он встряхнул головой, прогоняя воспоминания, в которых еще недавно горел.
— Рад видеть тебя на ногах, — в комнату вошел Василий, его заместитель и друг, с одеждой.
— Уж как я рад на них оказаться! — усмехнулся Борис. — Чего у нас нового?
— А много чего произошло. Из нашего десятка не вернулись Мотвей и Нигор. Мотвей с лошади навернулся, когда отключился. Недоглядели. Шею свернул. А Нигора лихорадка не отпустила. Эти уроды ядом стрелы намазали.
— Сказал, что они уже в ловушки нас загоняют?
— Сказал. Князь велел пограничные деревни к крепости переселить. Пока отступаем.
— Значит вернулся?
— И не один. С женой из тех краев.
— У нас теперь княгиня появилась и…
— Власть не поменялась. Все как прежде, — ответил Василий. — Голову князь не потерял. Луиза в его дела не лезет. Сидит мышкой, что нас устраивает.
— Это хорошо. Не хотелось бы ругаться и тем более уходить.
— Воевода недоволен решением князя. Считает, что мы только приближаем врагов к себе. Он предлагает дать бой. Разгромить дикарей.
— Вот посмотрел бы я на это. Они же как тараканы разбегаются, — хмыкнул Борис. — Воевода слишком давно сидит в крепости.
— И слишком увлекается крепким медом, — заметил Василий.
— Опять? — Борис хмуро посмотрел на него.
— Да. Когда князь вернулся, то тот еле на ногах стоял.
— Этот человек замещать князя должен, — Борись задумался. Он начинал под руководством воеводы. Хороший воин, грамотный командир, который из сотни не терял воинов долгое время. Да, две осени назад у него жена умерла. Это сильно его подкосило. Ему сочувствовали, но горе-горем, а своей жизни лишаться из-за плохого руководства никто не хотел. — Совет над созвать и к князю пойти. Не дело это.
— Не дело, — согласился Василий.
Борис подпоясался. Посмотрел клинок. Пистолет. Оружие требовало ухода. Пока он был в отключке, никто оружием не занимался. Решив, что исправит это сегодня же, как только с князем переговорит, он вышел из комнаты.
— Кого в десятку к нам возьмем? — спросил Василий.
— На примете есть кто?
— Лукарь просится. Сын мельника.
— Средний или младший? — нахмурился Борис, пытаясь вспомнить парня.
— Старший.
— Так он же на бочку похож и бочку не мяса, а жира!
— Упрямо хочет к нам, — ответил Василий. — Сам же знаешь, что шанс дать
нужно.
— Нужно, но не к нам. Пусть к Димке идет. Или в десятку Лазаря.
— Но место есть только у нас. Вспомни про Трубу. На него никто не ставил, а в историю вошел.
— Труба ловкий был. Ладно, посмотрим его. Предложи еще Михею. Мальчишке с конюшне. В деревне клич кинь. Может будут желающие.
— Да желающие всегда есть. Сейчас много народу придет с окраины. Они захотят земли защищать.
— Пока они до нас дойдут. Нам до этого времени оставаться неполной десяткой? Не дело. Набираем из того, кто есть, — велел Борис. Мимо пробегал мальчишка Еремка, который снискал себе славу, что знал, где кого можно найти в крепости, поэтому его использовали в качестве гонца, когда нужно было что-то кому-то передать и в короткое время. — Еремка, где князь сейчас?
— В саду. Вместе с княгиней и ведьмой, — ответил мальчишка и побежал дальше по своим делам.
— Чего за ведьма? — спросил Борис Василия.
— С княгиней приехала служанка. Страшная до безобразия. С противным языком, но Луиза ее от себя не отпускает, — ответила Василий.
Они вышли из крепости. Сад начинался в двух сотнях метров от нее. Яблони и груши, сливы и вишня — все это росло аккуратными рядами. Сейчас убирали яблоки и груши. В воздухе стоял аромат листвы и яблок. Осеннее солнце светило довольно тепло. Почти как летом. Такой хорошей погодой нужно было пользоваться. Скоро должны были начаться дожди, которые загонят всех в крепость.
Знакомый смех разнесся по саду. Приятный голос царапнул сердце, а в душе сразу появилось неприятное беспокойство. Князь Весий стоял на дороге рядом с девушкой. Простоватые черты лица смазывались. В ней не было никакой красоты, которая могла бы привлечь. Не было ничего такого, что цеплял бы взгляд. Тонкий стан, острый нос, светлая коса, которая выглядывала из-под платка — обычная. Но ее смех словно околдовывал. Приятный голос, такой похожий на голос из сна, что аж не по себе становилось.
— Князь, а я выиграла! — донесся другой голос, который принадлежал… ведьме. Знакомая шапочка с вышитой снежинкой, острый нос с горбинкой, длинная светлая прядь волос, которая закрывала глаза, сутулая, одно плечо было выше другого из-за этого ведьму перекашивало, но не мешало скакать на одной ноге вокруг князя и хлопать в ладоши. — Он на ногах, а значит я могу не следить за языком!
— Мируша, прекрати! — поморщился князь, поворачиваясь к Борису.
— Как прекратить? — она остановилась. Уперла руки в бока и почти в вплотную подошла к князю. — Был договор? Нет, ты признавайся, был договор при свидетелях? Если я выхожу твоего десятника, поставлю его на ноги, то я могу ходить, где хочу и говорить, что хочу? Было это? Или ты, князь, слову своему не хозяин?
— А уверена что он с твоей помощью поправился? — с сомнением спросил князь.
— Так с чьей же еще? Сам слышал, что ваша лекарка от него отказалась и сказала, что он не выживет. А выжил. После того как я рядом с ним села. Лекарка одного на костер проводила. Этого же я не дала. Так что я победила. Или нет? — стараясь заглянуть ему в лицо, спросила ведьма.
— Слово я свое сдержу, — ответил князь Весий, которого явно загнали в
угол.
— Так и надо, — она с победным видом пошла к корзине с яблоками.
— Рад тебя видеть, — сказал князь Весий. — Луиза, это Борис, первый десятник и мой давний друг.
— Рад знакомству, княгиня, — кивнул Борис. — Князь, разговор есть.
— Который срочный и который нельзя отложить, — ответил князь. Он с сожалением посмотрел на Луизу.
— Я понимаю. Ничего страшного. Мы с Мирушей еще яблок наберем, — ответила Луиза. — Надеюсь увидимся перед обедом.
— Уж извини, что отвлекаю, но проблемы решать надо, — сказал Борис.
— Я знаю, что надо. Приехал и ужаснулся. Такого завала я давно не видел. Кажется, что этим летом никто не работал. Кладовые наполовину пустые. Потери в каждой десятке. Ремонтом никто не занимался.
— Потому что этим никто не занимался. Меня не было. Я на границе сидел. Мы потеряли шесть деревень. Люди с границы бегут. Женщин уводят, мужчин убивают, а детей бросают. От деревень одни угли остаются.
— Есть у меня план, как границу защитить. Сейчас всех по местным деревням расселим. Кого-то в крепость возьмем.
— Нужны деревянные крепости с постоянными воинами, которые смогут защитить деревни. Начать постройку можем уже сейчас.
— С крепостями согласен. Сам об этом думал. Но постройку начнем по весне, — ответил Весий.
— Почему так поздно?
— Потому что надо продумать, как эти крепости строить. Не как мы эту строили, по мере нужности пристраивая комнаты, а четко и по плану. С ходу такой план не придумать, — ответил Весий.
— Дело говоришь, — согласился Борис. — Надо тогда провизию рассчитать. Чтоб на всех хватило и голода не было.
— Мало у нас провизии. Охотится придется. Или мы эту зиму не переживем, — ответил Весий. — Надо будет воеводе это поручить.
— И выбрать нового воеводу. Весий — это не приятно говорить, но пора признать, что Силий не справляется. Две осени прошло, а он не оправился и только хуже становится.
— Из кого выбирать будем? Кто захочет на его место сесть? И даже не кто захочет, а кто справится? — спросил Весий. — Он ведь эту крепости почти с нуля создавал.
— Мы все вложились в новую жизнь. Так что тут я с тобой не согласен.
— Не о вкладе речь. А об обязанностях. Это придется сесть в крепости и отвечать за нее. Не думай, что это так просто. Силий умеет находить общий язык с любым человеком. Решает споры.
— И из-за него у нас пустые кладовые. Сам же сказал. Может Силия в строй вернуть? Дать ему десятку. Пусть почувствует жизнь. Отвлечется от своих дум. Теряем же человека.
— Теряем. Хорошо. Созовем совет на завтра. После заката будем решать, что делать, — согласился Весий.
— А кто на примете? — спросил Василий. — Из кого выбирать будем?
— Радовец, Пир и Борис. Других кандидатов я не вижу, — сказал Весий. Он посмотрел на Бориса, который молчал, но явно недоволен был таким положением вещей. — Чего ты хотел? Сам говоришь, что нужно менять воеводу. Значит так тому и быть.
— Рано мне еще в крепости оседать, — ответил Борис.
— Я осел и молчу. Разговор окончен. Мне еще надо посмотреть, что с починкой западной стены. Люблю свою работу. Ходи, броди и следи за всеми. Будто других занятий нет, — сказал князь.
— Тебе толковый воевода нужен, который сможет тебя заменять и часть работы на себя возьмет, — сказал Борис. — Как это было две осени назад.
— Завтра и поговорим на эту тему, — усмехнулся князь. Они вошли во внутренний двор крепости. Увидев старшего конюха, он подозвал его к себе. Василий и Борис пошли в дружинный дом, который был частью крепости.
— Так сказал, как будто знает, что они меня выберут, — сказал Борис.
— А так и будет. Тебя и выберут, — ответил Василий. — Я займу твое место. Как и положено.
— Мое место мне нравится.
— Ты знал, что рано или поздно, это произойдет. Или князь или воевода. Когда князь Лапата погиб на поле боя. Выбирали между тобой и Весием. Тогда тебе повезло. Теперь твоя очередь оседать на месте. Все честно. Мы знали на что шли, когда выбирали свой путь.
— Завтра с рассветом на охоту поедем. Люди давно прохлаждаются. Пора им разминку устроить, — сказал Борис.
Обедали все в большой столовой, в которой было разделение на мужские и женские столы. Женщины садились за мужской стол только за какие-то заслуги. Таких было немного. Борис отметил, что князь и княгиня сидели за разными столами. Значит равной он ее себе не считал. Но Луиза не выглядела расстроенной этим поводом. Она сидела во главе стола среди женщины и о чем-то с ними разговаривала.