— я связи не вижу. Вон, у меня тоже шрам на руке есть. И на животе отметина. Двое детей имею. А если и не можешь, то какая разница? Ты мне не для этого нужна.
— А для чего? — спросила она. — Для чего я тебе нужна? Чтоб под одеялом лапать?
— Почему сразу лапать? Так говоришь, как будто я тебе чего-то плохое сделать собираюсь. Сама же говоришь, что зла от меня не чувствуешь, так чего боишься?
— Ничего я не боюсь. Но и так сразу ко мне в кровать лезть — это…
— Птичка, ты запуталась. Сама меня пригласила. Сама поцеловала. Теперь в каких-то обманах обвинить пытаешься? Не получится, — перебил он ее.
Он коснулся ее губ. Мируша попыталась отстраниться, но вместо этого лишь сильнее к нему прижалась. Руки сами обвили его за шею, прижимая к себе. Губы с такой горячностью ответили на поцелуй, что Силий опять от нее потерял голову. Пришел же в себя, когда пытался стянуть с Мируши рубашку, а она ее возвращала на место.
— Не могу днем, — ответила Мируша.
— Чувствую ты из меня всю душу вытащишь, — сказал он, резко поднимаясь с кровати. Она слышала, как он натянул сапоги, как хлопнула дверь. Слезы потекли по щекам. И что? Сама виновата. Зачем все это затеяла? Хотела добрый поступок сделать. Так он-то все понял иначе. И она почему-то себя так повела, как будто на шею первому встречному кидаться для нее в порядке вещей. Вот он ушел, только на душе почему-то стало плохо. Мируша зарылась лицом в подушку.
Скрипнула дверь, но Мируша даже не услышала этого. Она так углубилась в свои переживания, что ей было не до незваных гостей. Поэтому она удивилась, когда около печки раздался шорох. Силий решил растопить ее. Поставил на печку чайник. Мируша наблюдала за ним искоса. Стоило ему повернуться, как она опять спрятала лицо в подушку. И ведь понимала, что ведет себя как дура, но ничего не могла с собой поделать.
— Я думала ты ушел.
— Ага, оставил тебя подушку слезами поливать. Сейчас хоть какой повод, чтоб плакать? — спросил Силий, разрезая яблоко на две половинки. Одно он протянул Мируше. Она повернулась на бок, накрылась с головой одеялом и стала грызть яблоко. Силий понял, что ответа не дождется, поэтому решил продолжить разговор.
— Ты меня боишься?
— Не знаю. Я с такими людьми, как ты, не сталкивалась раньше. Был бы ты симпотичный, так можно было бы о тебе повздыхать. Но тогда ты на меня не обратил бы внимания. А ты какой-то настоящий. Тебя потрогать рукой можно и ты не растворишься туманом. И когда ты меня трогаешь, то какие-то такие чувства поднимаются, что даже передать не могу. Словно душа вот-вот вылетит. И сразу страшно становится, что все закончится и будет таким простым, как обычно, а мне все это показалось. А потом становится страшно, что и дальше будет также, приятно. И тогда я потеряю себя. Когда же все закончится, то мне себя найти будет сложно. Ты говоришь много красивых слов. Приятных слов. Они искренние здесь и сейчас, но
потом…
— Потом все закончится и ты останешься одна с разбитым сердцем.
— Как-то так, — ответила Мируша, выглядывая из-под одеяла.
— Давай поженимся?
— Совсем сдурел? Это не смешно.
— А я и не смеюсь. Пойдем к Весию и попросим, чтоб он при свидетелях добро
дал.
— Не дело это. Ладно мы с тобой поцеловались пару раз. Ну переночевал ты у меня. Так сегодня мы вместе, а завтра…
— А чего будет завтра?
— Чего-нибудь будет. Со мной тяжело. Сам видишь.
— Вижу. Я много чего вижу, как и ты. А еще знаю.
— И чего ты знаешься? — улыбнулась Мируша.
— Что на празднике ты станешь моей женой. А то мы с тобой в ухаживаниях застрянем надолго.
— Не стану. Но попробуй, — ответила она.
— Давай чай пить, — он развернул салфетку с остатками вчерашнего пирога. — Завтрак мы с тобой проспали, поэтому будем радоваться этому.
— Прям пир, — ответила Мируша. — Только ты отвернись. Мне надо переодеться.
— Стесняешься?
— Да. А то посмотришь на меня раньше времени и до свадьбы сбежишь, — отшутилась Мируша.
— Не сбегу, — ответил Силий. — Куда я от тебя денусь?
— У, много есть мест куда, — выбираясь из кровати, ответила Мируша. — Но я их подсказывать тебе не буду.
Она что-то еще бормотала себе под нос. Силий искоса наблюдал за ней. Самооценка у птички была ниже плинтуса. Страшная. Да не видел он в ней ничего такого. Хотя сейчас она выглядела для него обаятельной, привлекательной. Даже несмотря на утрешнюю истерику. Но он ее напугал. Рано все это. Не готова она. Для начала надо было убедить, что и на ее улице может быть праздник, что она может понравиться кому-то просто так. Она ведь даже мысли не допускала, что ее может кто-то любить искреннее и без корысти. А ему просто хотелось быть с ней рядом и ничего большего. Целовать ее, обнимать, ощущать и никуда не отпускать. Только ведь в слова она не поверит, хотя и отказываться от них тоже не стоило. Но нужно было придумать, как ей объяснить, что она неправа.
Глава 11
— Я передумала! Не хочу сапоги заказывать, — ответила Мируша, пытаясь обогнуть Силия, который упрямо встал на ее дороге.
— Чего это ты передумала? Сегодня не хочешь, а завтра захочешь. У тебя решения с настроением меняются, — возразил он.
— Дай пройти. Мне работать надо.
— И что же ты собираешься сделать?
— Да хоть белье шить пойду, — ответила Мируша, ныряя у него под рукой. — Все утро с тобой проспали, а теперь еще бездельничать предлагаешь! Будет время и для сапог. А пока время для работы.
Она сделала несколько шагов, уходя от него, но Силий перехватил ее за пояс и потянул на себя.
— Это ни в какие рамки…
— Не хочешь сама идти, придется тебя на руках нести. Упрямица, — подхватывая ее на руки, сказал Силий.
— Ты… Ты понимаешь, что люди…
— Пусть говорят. Тебя с каких пор волнует кто и что скажет? — спросил он.
— Отпусти, — более мягко попросила она.
— Да ты от меня сбежишь. У тебя же на лице это написано. Потом спрячешься где-нибудь и я тебя до ночи не увижу.
— Силий, я не ожидала от тебя такого поведения. Это…
— А я не ожидал, что ты будешь так трусить. Где твоя смелость, птичка? — спросил он, быстро пересекая двор.
— По-хорошему прошу, отпусти. Спину еще себе сорвешь.
— Вот тут лучше тебе помолчать, — предупредил он.
— Я серьезно. О тебе же забочусь.
— О себе. Ты та еще эгоистка.
— Силий, ты с зятем когда разберешься? — спросил Борис.
— Пусть еще помаринуется. Ему полезно, — ответил Силий, который и не думал останавливаться.
— Вот, тебя там бедный парень дожидается. А ты тут со мной в игры играешь, — нашлась Мируша.
— Вот это ты сравнила! Разбираться с алкоголиком или с тобой развлекаться? Уж поверь, с тобой интереснее.
— Ты так негативно к этому относишься. В ведь сам… Ладно, молчу.
— Я женщин не бил. Никогда руку не поднимал, — ответил Силий. — Проблемы были. И никуда они не делись, но это не значит, что я не могу бороться со слабостями.
— А я с ними бороться не могу. Например, язык — враг мой.
— Начинаю к этому привыкать. И не делай вид, что тебе жаль. Ведь не капли ни жалеешь.
— Не жалею, — рассмеялась Мируша.
— Чего опять случилось? — спросил Весий, который шел им навстречу вместе с Василием, который руководил дружиной.
— Он не слушает никаких доводов и не думает меня отпускать, — пожаловалась Мируша.
— Так сама упрямится начала. Вот не сошьют ей сейчас сапоги, так потом весь мозг мне съест, что без них она танцевать не может.
— Правильно, не могу. И без них замуж не пойду, — ответила она. — Князь, я правда замуж не хочу.
Весий чуть не утонул в ее грустных глазах, наполненных слезами. Хотел уже Силию выговор сделать, что это перебор: одно дело ухаживать, а другое дело закинуть на плечо и силой потащить к себе в пещеру. Вроде не дикие люди.
— Ага, не хочешь, — Силий зло прищурился. Посмотрел на нее. Мируша только ресницами захлопала, изображая саму невинность. Даже слезинку пустила. Вот это его разозлило окончательно. Он посадил Мирушу на бочку, которая стояла в коридоре и впился в ее губы. Она попыталась возразить, а потом прижалась к нему, отвечая на поцелуй. — Все еще не хочешь?
— Я подумаю, — ответила она.
— И вот так постоянно, — пожаловался Силий, Весию. — Хочу, боюсь, колется, мамка не велит.
— Ты колючий, — встряла Мируша, которая хотела воспользоваться паузой, чтоб сбежать, но Силий ее поймал.
— Куда это ты? Мы с тобой до сапогов не дошли, — ловя ее за плечи, сказал он.
— Давай завтра? — предложила она.
— Нет. Сегодня.
— Ясно все с вами, — усмехнулся Весий. — Совет да любовь. Добро даю.
— Я не согласна.
— Это сегодня. А завтра согласишься. Или вечером.
— Весий, а ты без этой бороды и своей нечесаной копны моложе выглядишь лет так на десять. Может и хорошо, что ты вшами обзавелся. Теперь симпатичнее стал. Хотя и раньше был ничего, — сказала Мируша, делая к нему шаг. Руку протянула, но закончить движение не смогла. Силий перехватил ее руку и развернул ее к себе.
— Хватит баловаться.
— Я не балуюсь! Или что, сказать теперь мужчине, что он неплохо выглядит — это преступление? — возмутилась Мируша.
— Ага. И обниматься к нему лезть ты считаешь нормальным?
— А разве нет? — невинно спросила Мируша. Силий обнял ее за плечи и повел дальше по коридору.
— Если пообниматься хочешь, то меня обнимай. Весь к твоим услугам.
— Да я тебя боюсь!
— Правильно. Я-то рядом. И в ответ обниму. А не буду стоять в недоумении и гадать, чего тебе надо. Еще и поцеловать могу.
— Ну не на глазах же всех? Вот в комнате целуй сколько хочешь. А тут не надо.
— Значит в комнате сколько хочу тебя целовать могу? — переспросил Силий.
— Чего-то я не то сказала. Подожди… — Их шаги затихли, как и голоса. Весий и Василий переглянулись.
— И что это было? — спросил Василий.
— Похоже Мируша за Силия замуж пойдет. Это не наше с тобой дело. Им вместе хорошо, а нам меньше головной боли, — сказал Весий.
— Согласен. А мы с ребятами гадали, чего это Силия так переклинило. Оказывается вон он что. Но она же с головой не дружит?
— Тебе какая разница? — спросил Весий. — Его она устраивает. Он ее устраивает. Совет да любовь. Это лучше, чем видеть опустившегося Силия и Мирушу, которая словно специально куда-то лезет и народ волнует. А так они друг другом заняты. Нам же спокойнее.
Он все-таки затащил ее к сапожникам. Они вначале удивились их приходу, но когда Мируша им выдала все, что хотела видеть в своих сапогах, вплоть до высоты каблука и где пряжки разместить, которые она с собой захватила, то они принялись за работу. Мечты должны сбываться. Пусть это и выглядит со стороны смешно, но для нее это было важно. Он усмехнулся. Сапоги. Мечты у всех разные.
А сейчас ведь в комнате лежит и мерзнет. Не будет самостоятельно печку топить. Посчитает, что и так хорошо. Решив, что к ней заглянет, когда пойдет с дежурства, он зашел в сторожку. Ночь выдалась холодной. Долго на улице находиться было неприятно.
— Не помешаю? — заглянул Весий.
— Решил лично посты проверить? — спросил его Силий.
— Чего их проверять? Этим Борис любит заниматься.
— Он из тех людей, которые себе от дурости лоб расшибить могут.
— Надо на охоту людей собирать.
— Набери из разных десяток. Ромка из пятой с женой цапанулся, ему проветриться надо, сын мельника для тренировки, близнецы из восьмой от скуки маются, Виктор с ума сходит.
У него вся семья этой осенью полегла. Поэтому его сто процентов отправляй. Мира, Вира, Яшика — они от скуки совсем сопьются. Бориса к ним в десятники. Может подобрее будет, — с ходу сказал Силий.
— Как всегда все про всех знаешь.
— Так ты же за этим ко мне пришел. Узнать, чем крепость дышит.
— И чем она дышит? — спросил Весий.
— Сплетнями и травлей. Это уже все пределы перешло.
— Людям скучно.
— Но это не повод превращаться в злых тварей. Они только и ищут кого бы затравить. Слышал про Ниту? Девушка забеременела. А кто отец ребенка говорить отказалась. Сказала только, что его все равно нет в живых, так зачем прошлое ворошить. И что случилось? Ей злые языки теперь прохода не дают. Наши «бравые» ребята ее зажимать стали. Я это случайно увидел. Навешал им подзатыльников и пригрозил руки переломать, если они к ней их еще раз потянут. А Нита сирота. Заступиться за нее некому. Это что получается, раз нет за спиной сильного плеча, так можно обижать? Мирушу забили. До такой степени, что она себя уже за человека не считает. И сколько у нас таких? И ведь гады улыбаются в лицо, но за спиной гадости творят.
— Мы не можем воспитывать взрослых людей.
— Мы можем создать атмосферу, которая уберет жестокость. Для начала тебе нужна жена. Нужна хорошая, добрая княгиня. Такая, что была бы на своем месте. Не молоденькая девочка, а умная женщина, которая прошла бы и огонь и воду.
— Мируша? Умная, добрая и прошедшая огонь и воду, — усмехнулся Весий.
— А вот не смешно. Она бы подошла на роль княгини, несмотря на свой молодой возраст, но, во-первых, она может растеряться от такой должности, во-вторых, ее могут не принять люди, а в-третьих, самому нравится.
— Да я шучу. Думаю о Лоре. Медсестре. Помнишь, она еще влюблена была в парня одного, а он на нее не обращал внимания.
— Так около нее сейчас колдун вьется.
— Колдун вьется около каждой юбки. Я его вечером около Луизы видел, а утром около вдовы Михаила. Только его уже раскусили. Слушать слушают и посылают далеко подальше от своих юбок.
— Сам смотри. Я в это не полезу. Тут дело личное.
— А с Мирушей у тебя все серьезно? Сам говоришь, что сейчас прям повадились девчонок обежать. Так если наших мы знаем, то Мируша и Луиза совсем чужие. А Мируша у них и вовсе во врагах числиться, как я охотник на оборотней. Ты слышал эту байку? Мой зять оборотнем оказался. Сожрал трех людей. А я это узнал и обрызгал его волшебной водой. Чего за волшебная вода — история умалчивает. Кто- то предполагает, что самогоном облил, кто-то думает, что плюнул в него, другие версии оставим. И вот он после этого превратился в козла, который теперь в стойле стоит. Бедный козел никогда не пользовался такой популярностью. На него полкрепости поглазеть пришло. Кто подкормить несчастного, а кто пожелать и дальше оставаться в таком обличии.
— Слов нет. А когда ты его выпустил?
— Так люди кто креститься начал, кто какие-то заклятья бормотать. Ведром холодной воды его облили на морозе, кто-то стакана самогонки не пожалел. Самый верный способ был от бабы Клавы: она его скалкой огрела. Теперь сказала будет всегда носить это грозное оружие. Ко мне дочка прибегает. Попросила чего-то с этим сделать. Ну шепнул парочке нашим сплетницам, что зять не оборотень, а человек с буквы М. Пару похождений его описал, как он руки распускает и заливает. Завтра крепость будет обсуждать его аморальное поведение. Не знаю, что из этого лучше, но скалкой убивать вроде должны перестать.
— Любят у нас сплетни.
— Так давай это на руку использовать. Плюс своим поведением пример подадим. Нам еще молодежь растить. Вон они бегают по двенадцать — четырнадцать лет. Потом раз и уже восемнадцатилетние парни стоят, которые уже сейчас учатся, как вести себя с девчонками на нашем примере. А что они видят? Как беременную в углу зажимают?
— Ты прав, но поменять все это сложно.
— Так жизнь всегда сложная штука. Но это не значит, что надо сидеть и ничего не делать.
Силий выглянул в окно и увидел, как по стене к нему быстро идет Мируша. Решительно так. Он даже подумал, что чего-то случилось. Хотел выйти к ней, но не успел. Дверь резко открылась. Она влетела вместе с морозом.
— Я вела себя сегодня отвратительно. Извини. Не знаю, что на меня нашло. Обычно я голову так не теряю. И не изображаю из себя капризную девчонку. Долго думала из-за чего так себя вела. Наверное, я испугалась.
— Я понял это с самого начала. И не надо было так переживать, — ответил он.
— Хорошо, — она кивнула своим мыслям, повернулась, собираясь уйти.
— Ты только за этим приходила? — спросил ее Силий.
— Да. Подумала, что надо извиниться. Глупо как-то все вышло. Некрасиво, — ответила она, только сейчас заметив Весия. — Ой, князь, а я тебя и не заметила. Морозная сегодня ночь.