Сорвавшись с места, Нейтан молниеносно подскочил к девушке и коснулся рукой ее шеи… а через несколько секунд мучительной немой паузы сообщил:
— Она… мертва.
ГЛАВА 4. Цветы
Проснувшись утром, я отодвинула в сторону одеяло и встала с кровати. Тихонько и очень осторожно — чтобы не разбудить… Элеонору! Да-да, именно, ту самую мою старшую сестрицу. Которая, похоже, так разволновалась из-за вчерашнего, что прямо посреди ночи, дрожа, пришла ко мне в спальню. И ничего не говоря, с надутым видом, забралась в мою постель, где в результате и уснула.
Все это, если честно, было чуть ли не последним, чего я ожидала от своей сестры. Хотя с другой стороны… родители ведь всегда ее баловали, опекали и утешали при малейшем расстройстве. А тут она, можно сказать, совсем одна, на Отборе в королевском дворце, и стала свидетельницей довольно жуткой картины, которая впечатлила ее намного больше, чем она могла рассчитывать. Похоже настолько, что Элеонора даже не могла уснуть. Поэтому, не имея в зоне доступа родителей, к которым можно было бы прибежать, чтоб ее обняли и погладили, сестра пришла к единственному своему кровному родственнику в этом месте. И это было даже по-горькому смешно — то, что в такой-то ситуации у нее не оказалось рядом никого, ближе меня.
Тем не менее, я понимала, что Элеонора однозначно не захочет вспоминать о том, как позволила себе проявить в моем присутствии такую слабость. Поэтому я поспешила удалиться из спальни в гостиную, прихватив с собой одежду. И быстро переодевшись в будничное платье, вышла из покоев, оставив сестру одну. Возможно, к тому моменту она и сама давно проснулась, но ждала, пока я уйду, чтобы выскользнуть из моих покоев незамеченной. А может и нет. В любом случае, лучше мне взаправду пока с ней не пересекаться.
— Холли, привет, — улыбнулась Лара, подойдя ко мне, когда я вошла в одну из общих комнат отдыха. — Как ты?
— Привет. Как-то… странно, — призналась я, вместе с девушкой направляясь к небольшому мягкому диванчику. — Кажется, у меня до сих пор не получается толком это осознать.
— Понимаю, — вздохнула Лара. — Меня сегодня полночи кошмары мучали. Где-то в два часа не могла уснуть, вышла прогуляться… и увидела вдалеке в коридорах ее родителей, которые разговаривали со следователями.
— Ох… — выдохнула я, ощутив, как кровь отхлынула от сердца.
— Да, это было просто… жуткое зрелище, — вздрогнула она. — Ее мать стояла бледная как мел, на ней просто лица не было. А отец… у него лицо вообще было как камень. И я слышала, как он сказал: «Ну что ж, по крайней мере теперь я наверняка знаю, что она не была моей настоящей дочерью. Потому что моя дочь никогда бы не только не проиграла на первом же испытании, но и не стала бы настолько жалко кончать жизнь самоубийством».
— Вот мерзавец! — выдохнула я, сжав кулаки. — Как… как он может так относиться к ней? Ведь… ведь это из-за него она так старалась! И если это в самом деле было именно самоубийство, то… то я почти уверена, что виноват в этом ее отец, желание признания которым и свело ее с ума!
— Я тоже не могу понять такого, — вздохнула Лара. — Хоть в моей семье больше любят моего младшего брата, но родители всегда были со мной добры, и уж тем более ни разу не давали повода думать, будто презирают меня из-за того, что первой родилась я, а не мой брат.
— Счастливая, — печально покачала головой я. Удивленно вздернув бровь, девушка хотела что-то спросить… но тут в комнату вошла Элеонора, которая быстро приблизилась ко мне.
— Холли, где тебя носит? — раздраженно фыркнула она. — Пойдем.
Тяжко вздохнув, я неловко кивнула Ларе на прощанье и побежала за сестрой, которая зачем-то куда-то летела.
— Да что случилось? — наконец спросила я, когда Элеонора наконец сбавила ход и остановилась, закрыв за нами дверь одного из балконов.
— Я знаю, каким будет следующее испытание! — заявила она, скрестив руки на груди.
— Откуда? — удивилась я.
— Случайно подслушала. Шла по коридору, заметила куратора, который говорил со своим ассистентом, и подслушала их разговор. Остальным это объявят только завтра.
— И что же это за испытание? — насторожилась я.
— Гонки на ездовых драконах.
— Вот черт! — скрипнула зубами я. Потому что хоть сестрица и неплохо держалась в седле даже летучих драконов, что уж говорить о ездовых, но… — Если это будет чистая гонка, то как я должна тебе подыгрывать? Попробуй я запутывать ноги драконам соперниц — меня моментально засекут, и сказочке конец!
— Да успокойся ты, — раздраженно фыркнула Элеонора. — Я не говорила ни слова о том, что это будет чистая гонка.
— То есть…
— Насколько я поняла, забег будет на длинную дистанцию, а главное — с поиском флага. Каждая из участниц должна будет верхом добраться до Облачного леса, где отыскать один из двенадцати флагов, а затем вместе с этим флагом вернуться в столицу и финишировать. Так что готовь свои поисковые чары. У тебя будет предостаточно возможностей, чтобы проявить себя и обеспечить мою победу.
— Ну так уже однозначно получше, — с облегчением выдохнула я.
— Смотри мне, чтоб на этот раз я пришла первой, — заявила Элеонора, и гордо вздернув нос, вышла с балкона.
Я было хотела крикнуть ей вслед, что вот как раз это будет зависеть исключительно от того, как быстро уже она сама сможет доехать на драконе до финишной черты… но вовремя прикусила язык и просто облокотилась о перила, вдохнув воздух полной грудью.
Скорее бы все это уже кончилось, Элеонора нацепила на макушку свою корону, а я вернулась домой…
Хотя как-то я раскатала губу. Скорее всего, после победы сестры на Отборе я все равно останусь рядом с ней. Чтобы продолжая быть тенью, обеспечить ей славу величайшей королевы Эргимона!
Но по крайней мере, тогда я хотя бы избавлюсь наконец от этой проклятой Темной клятвы.
Выдохнув, я развернулась и сделала шаг к балконной двери. Как вдруг она открылась и я оцепенела. Потому что мне навстречу на балкон вышел…
Эдвард Блейк!
— Ваше величество, — растерянно охнула я и поспешила присесть в реверансе.
— Добрый день, леди Редривер, — учтиво проговорил он, взяв мою руку, чтобы поцеловать ее. И едва его губы отстранились от моей кожи, я почувствовала, как пальцы, державшие мою ладонь, скользнули к запястью. Отодвинув на котором край рукава, обнажили рубиновый браслет. — Я рад, что он вам понравился.
— Спасибо за такой чудесный подарок, — проговорила я, неподвижно стоя на месте и не решаясь отвести взгляд.
— Для меня удовольствие знать, что вы надели его, — подмигнул мужчина, подойдя ко мне на шаг, и теперь оказавшись очень близко. Достаточно, чтобы склонившись над моим ухом, прошептать: — Вы его полностью заслужили.
— Вы мне льстите, ваше величество, — выдохнула я, не в силах даже пошевелиться.
— Я всего лишь высказываю свое скромное мнение. И надеюсь, что вы как следует постараетесь на следующем испытании. Хотя ничуть не менее я надеюсь, что после него вы еще и порадуете меня своей компанией пару дней спустя. Я как раз планировал морскую прогулку, на которой можно спокойно поговорить, не боясь нежелательных ушей. И я был бы рад, если бы вы разделили ее со мной… о чем, естественно, не сообщите другим участницам. Не хотелось бы распускать лишние сплетни, вы со мной согласны?
— Да, разговоры за спиной однозначно ни к чему, — механически кивнула я.
— В таком случае, удачи вам на втором испытании, и до встречи, — улыбнулся мужчина, на прощание невесомо коснувшись моего плеча. И развернувшись, вышел с балкона, снова оставив меня здесь одну. Совершенно растерянную.
Всеми силами стараясь унять сердцебиение, я глубоко дышала, глядя на раскинувшийся перед моими глазами город.
Что вообще все это значит? Сначала корзина и браслет в моей гостиной, теперь это… А главное — неужели король взаправду пригласил меня на морскую прогулку? Вне каких-либо соревнований, еще и тайно от других участниц… да и подозреваю, не только участниц. Скорее всего, о том, что он задумал нечто подобное, знают максимум пара особо доверенных лиц.
Но с какой целью ему это понадобилось? И почему такое внимание именно ко мне?
Проклятье, на этом треклятом Отборе что ни час — то страннее и страннее!
Тем не менее, с моей стороны было бы не самым разумным решением отказывать королю в невинных просьбах такого рода. Так что лучше пока быть вежливой.
Уйдя наконец с балкона, я вернулась в общую комнату, где собрались уже все участницы. И припомнив, что все еще не завтракала, предложила Ларе сходить в кафетерий. Пока что у нас еще было пару часов свободного времени, прежде чем придет время идти к себе, чтобы готовиться к одной из важнейших церемоний перед началом второго соревнования.
Сегодня вечером участницам, которые прошли первое испытание, предстояло совершить древний обычай: торжественное возложение цветов на могилу прошлой королевы. Той самой, которая умерла, прежде чем родила наследника, и тем самым спровоцировала начало этого Отбора.
Смерть ее величества Юлианы Блейк оставалась окутанной ореолом мрачных загадок даже сегодня, три года спустя после трагедии. Согласно официальной версии, у нее якобы закружилась голова, и она упала с балкона, разбившись насмерть. Но ходили слухи о том, что якобы очевидцы говорили: она не выпала… а намеренно спрыгнула вниз, с высоты пятого этажа. Правда вот, заявить это прилюдно никто из этих гипотетических очевидцев не решался. Так что оставалось только гадать: они это выдумали и все те слухи — просто сплетни? Или же на этих людей было оказано давление, чтобы они не смели порочить имя покойной королевы, поэтому максимум, что эти очевидцы делали — шепотом рассказывали то тут то там о якобы увиденном. Конечно, некоторые любители поболтать о заговорах не исключали и того, что королеву кто-то намеренно толкнул. Но по официальной версии следствия, свидетели в тот момент никого рядом с ней на балконе не видели.
Когда с моими сборами было покончено, и я пришла в общую комнату, то поняла, что была здесь одной из первых. Кроме меня, полностью готовы были только три девушки. Две из них болтали друг с другом, держа в руках по бокалу легкого белого вина. И еще одна, попивая красное вино на софе, как раз взяла у подошедшего к ней лакея канапе с виноградиной и голубым сыром.
— Не желаете вина? — галантно проговорил другой лакей, подойдя ко мне с подносом.
— Да, спасибо, не откажусь, — кивнула я, беря бокал с розовым вином, которое в самом деле казалось весьма кстати после всех пережитых за последние сутки нервов…
Я уже поднесла бокал к губам, когда остановилась.
«Мой тебе совет: когда окажешься во дворце, ни в коем случае не пей розовое вино. Послевкусие от него сильно горчит».
Вспомнив эти слова, я невольно вспомнила и поцелуй, который за ними последовал. Коснувшись губ подушечками пальцев… медленно поставила бокал на ближайший столик.
Не то чтобы слова какого-то странного типа в маске (да еще и наверняка замаскированного сверху чарами) имели для меня такой сильный авторитет! И все же, вина мне однозначно расхотелось.
— Знаешь, тринадцатая, а я удивлен, что ты вчера была не последней, — внезапно услышала я за своей спиной, и нервно вздрогнув, обернулась.
— Мне вот все интересно, лорд Фарслер, а когда это мы с вами успели так сблизиться, что перешли на «ты»? — въедливо поинтересовалась я, посмотрев прямо в его нахальные изумрудные глаза.
— Если такие формальности так важны… то здесь полно вина, можем прямо сейчас выпить на брудершафт, — с издевкой ухмыльнулся он, не отводя взгляд.
— Пожалуй, воздержусь. Наверное, мне сегодня лучше быть трезвой на все сто процентов.
— Изображаем хорошую девочку?
— Решаем просто быть немного предусмотрительнее, — хмыкнула я.
— В таком случае, отложим наш тост на позже, когда наша тринадцатая невеста будет более расположена к тому, чтобы расслабиться, — подмигнул Нейтан. И почти сразу, отступив от меня на несколько шагов, окликнул девушек, которые к этой минуте уже все собрались в комнате: — Ну что ж, дамы, проглатываем закуски, и за мной!
Бесит.
Как же он меня бесит!
Однозначно, когда-нибудь я ему, да устрою какую-то гадость, вот нарвется же!
Ну а пока выдохнув, я, вместе с другими девушками, направилась в зал у входа в усыпальницу, где нас уже ждали жрецы. И после того, как они прочитали свои молитвы Тринадцати богам, двенадцать девушек в длинных платьях глубокого черного цвета, с изящными черными вуалями, свисающими на лица с маленьких черных шляпок, взяли в руки по букету голубых лилий и ровным строем ступили в королевскую крипту. Во главе процессии шел вдовствующий король, державший в руке белую розу. А следом за мной, последней из участниц — Нейтан с букетом из трех черных калл.
Скрипки из королевского оркестра красиво исполняли «Реквием» Адриана Мареллиса — по иронии судьбы ту самую музыку, под которую Нола покончила с собой. И хоть мне казалось, что после такого мелодию этично было бы заменить, но организаторы, похоже, считали иначе. Поэтому идя сейчас к мраморному саркофагу с высеченной на его крышке спящей красавицей, я не могла избавиться от смертного образа Нолы перед своими глазами.
В том, что это было именно самоубийства, у следствия не возникло ни малейших сомнений. Но… почему она сделала это? Неужели настолько не хотела возвращаться домой после того, как проиграла, еще и на первом же испытании?
Или может… может следствие, все же, ошиблось, и кто-то позаботился о ее смерти? Заставил девушку сделать это? А то и вовсе сначала усыпил, после чего напихал ей в рот смертельную дозу снотворного и оставил вот так в кресле, слушать «Реквием»? А затем каким-то образом мастерски замел следы. Следователи же умышленно не разглашают правду, чтобы не срывать Отбор.
Тогда кто же мог сделать такое? Кому мешала уже проигравшая участница? И не может же быть такого, чтобы за смертью Нолы стоял… ее собственный «разочарованный» отец? Такое было сложно и страшно представить даже мне — девушке, которую собственный отец принудил к Темной клятве. Ведь в глубине души я все еще верила, будто папа не хочет моей смерти, просто вот настолько не сомневается в моих силах и знает, что продвинуть сестру на Отборе, обеспечить ей победу, вполне мне по силам.
От всех этих размышлений стало больно. Очень. И я едва сдержалась, чтобы не заплакать прямо сейчас, на пути к саркофагу с покойной королевой.
Но нет, нельзя. Просто выдохнуть, ощущая ком в горле, и не привлекать к себе лишнего внимания.
Может Нола и правда просто покончила с собой, а я напридумывала себе лишнего на эмоциях?
Тем временем Эдвард Блейк, подойдя к саркофагу, встал возле него на одно колено, и кладя принесенную розу на его крышку, прямо в руки мраморной статуи, проговорил:
— Моя скорбь по тебе длилась три года. Но тебя больше нет, а я не имею права оставить трон без наследника. Поэтому с сегодняшнего дня все, что было между нами, останется в прошлом, а я буду двигаться дальше. И одна из девушек, которые сегодня возложат цветы на твою могилу, примет твою корону. Ты же спи с миром, во веки веков, и пусть душа твоя обретет вечный покой в чертогах Тринадцати.
Поднявшись, мужчина величественно отошел в сторону, и к саркофагу двинулись участницы отбора. Сначала, конечно же, Ферчайлд Анстронг. За ней — Элеонора, после Хармони, Лара…
Я не сводила глаз с каждой из девушек, которые оставляли свои цветы у могилы прошлой королевы с величественной скорбью, отдавая ей дань уважения. И когда наконец настал мой черед — встала у саркофага на одно колено, прошептав слова почтения покойнице. После чего осторожно положила голубые лилии на белый мрамор…
И застыла.
Это была словно черная вспышка, промелькнувшая перед моими глазами! Сплошная тьма, холод, и нечеловеческие крики со всех сторон! Бледные лица, искаженные дикими гримасами, налетали на меня буквально отовсюду — так, словно старались сбить меня с ног своим сумасшедшим визгом…
— БЕГИ! — на все горло заорала растрепанная, перепуганная, заплаканная девушка, которую тут же схватили тысячи черных рук, уволокших ее во тьму…