Правда, пока что выходить я не решалась. Не знаю почему, но ослушаться Вавилова я не могла. И это я-то со своим характером! Наматывала круги по подсобке, в которой оказалась, наматывала шарф на руку, волосы на пальцы. В общем, всё что угодно вместе с нервами. А этот гад всё не появлялся. Я уже думала наплевать на его грозный тон и приказ сидеть тут. В конце концов, с чего я его вообще слушать должна? Но тут дверь открылась, а я с облегчением вздохнула. Правда, зря.
Нет, зашёл-то Вавилов, вот только видок у него был…потрепанный. Разбита губа, заалевшие щеки и, кажется, у него может выйти неплохой такой фонарь под глазом. Это его что, Артём так? Он на такое вообще способен? Да я думала, что все его мышцы лишь для красоты! А оказывается, он ими ещё и пользоваться умеет.
Придурок стаскивает с себя куртку и бросает на пол, а сам достает из какого-то шкафа аптечку. Оказывается, про широкую русскую душу не врут! И про женское милосердие — тоже. Тоже стянула с себя куртку, бросила шапку с шарфом и подошла к этого горе-герою.
— Садись, — командую я, — Ты себе глаз выколешь, пока будешь первую помощь оказывать.
— Здесь полы грязные, — отвечает он, бросая взгляд на мою куртку, — Испачкаешь одежду.
— Не страшно, — в конце концов, вряд ли тут есть что-то серьезнее обычной грязи и пыли, а её можно отстирать, — Но если ты настаиваешь, можешь купить мне новую куртку, если эту я так и не смогу отчистить.
Он лишь фыркает, но всё-таки садится на стул и подставляет лицо к свету, чтобы я лучше видела. Оказалось, что всё не так уж и страшно, как мне показалось вначале. Не уверена, но может у него сломан нос? Чтобы проверить — крепко сжала переносицу. Вавилов зашипел, но вроде ему было не так уж и больно.
— Думаешь, у тебя нос не сломан? — спрашиваю я.
— Нет, всё цело.
Я киваю и окунаю ватную палочку в антисептик. Подношу её к губам Вавилова, и тот так не вовремя начинает болтать!
— А спросить как дела у твоего героя не хочешь?
— Хмм… — я касаюсь палочкой его разбитой губы, чтобы заставить замолчать, — Он жив?
— Конечно.
— Тогда ладно.
А что мне ещё нужно знать-то? Жив и ладно, хорошо, не придётся быть свидетелем в суде. Или кем я там буду? Впрочем, не важно. Обработала рану на губе, осмотрела синяки на лице, но, вроде бы, Вавилов прав. Никаких переломов, он просто крепко его приложил. Вот бы льда достать. Хотя…я же в клубе! Тут точно должен быть лёд!
— А где у вас лёд?
— Забей.
Вавилов задирает рубашку, а я тут же прикрываю глаза и отворачиваюсь. Уж как стыдно-то!
— Ты чего творишь? — шиплю я, а сама борюсь с желанием развернуться.
— Смотрю, есть ли синяки на ребрах.
Чего-чего? Разворачиваюсь и сама впиваюсь взглядом в его ребра. Да чёрт его подери! Откуда он такой взялся? В отличие от Артёма, у Вавилова все мышцы были на месте, все кубики и прочая дичь, а ещё — он был мега-высушен, так что мышцы казались чуть ли не высеченными из камня. Я даже облизнулась.
Точно. Синяки. Нет синяков. Вавилов опустил рубашку, но вперил в меня свой взгляд. тот самый взгляд, после которого мне хочется его ударить.
— Ты чего с ним на улицу поперлась?
— Я шла одна, он просто за мной увязался.
— Ну да, конечно, — снова фыркает, конь недоделанный, — После всех ваших любовных утех, видимо, решил вспомнить былое.
— Ты на что намекаешь? — возмущаюсь я.
— Не намекаю.
Вот ведь гад, даже не скрывает ведь!
— Вообще-то, у меня с ним, — последнее я особенно подчеркиваю, — Никогда ничего не было.
— А с кем же было? — ехидно спрашивает Вавилов, делая шаг в мою сторону.
— Ни с кем.
И вот мы, два дебила, стоим совсем рядом друг с другом и сверлим взглядом. К чему это? Для чего это? Да ну его к черту!
— Да чего я тут тебе доказываю? — вслух возмущаюсь я.
Уже хотела развернуться и подобрать свои вещи, а потом гордо свалить, но меня снова перехватывают чьи-то руки. Он щурится, держа меня за запястье и глубоко вдыхая. И что ему надо вообще? Катись ты к черту, Вавилов!
Видимо, это слишком явно высвечивается на моём лице, потому что уже через секунду — он целует меня. А я что? Да даже не думаю о том, чтобы сопротивляться! Обхватываю его за шею и тяну на себя. Хочу чувствовать его тело. Он горячий, очень горячий, словно температура под сорок. А вот руки — ледяные. Ко коже тут же пробегают толпы мурашек, стоит его руках забраться под мой свитер.
Я его останавливаю? Нет, конечно! Наоборот, отвечаю ему тем же и одной рукой ощупываю крепкие мышцы на его животе. Чёрт! Остановите этот момент! Потому что дальше…
Дальше с меня летит свитер, а с него — рубашка. Он целует мою шею, покрывает воздушными поцелуями грудь, а я — насаждаюсь, запрокинув назад голову. Чёрт! Как же я его хочу! Оказаться с ним в одной постели…
Этот ушат воды оказывается холоднее, чем погода за окном. Я отстраняюсь, пытаясь сосредоточиться на безумно-горящих глазах Вавилова. Кажется, что нас обоих сейчас захватило какое-то минутное помутнение. Он не понимал, почему я сижу на его коленях полураздетая, а я не понимала, что я вообще творю. Зачем я это делаю? За свою помощь в прошлый раз он хотел, чтобы я переспала с ним. А что сейчас? Сама его таким образом думаешь отблагодарить? Чем ты тогда лучше тех слухов, что ползали о тебе когда-то? Ничем!
Я в ужасе слезаю с его колен и оглядываюсь в поиске своего свитера. К счастью, быстро его нахожу и натягиваю на себя. Вавилов же смотрит с недоумением.
— Что происходит?
Я не знаю! — хочется заорать мне, но я молчу и собираю свои вещи с пола. Пыль легко выбивается из одежки, а потому вскоре — я уже в своей куртке и шарфе. Вавилов приходит в себя только тогда, когда я натягиваю шапку.
— Объяснишь?
— Я не… — ком в горле встал, — Я не собираюсь платить тебе за помощь сексом, ясно? Чтобы ты там себе не думал!
— Да что ты…
Но, кажется, он вспомнил раньше, чем успел договорить. Да-да, придурок, я не забывала этих слов, в отличие от тебя. Сверлю его взглядом, надеясь увидеть там хотя бы тень вины, но нет. Пустота. Злость. Я не знаю. Честно.
— Ладно, — выдыхает он, — Пошла ты к черту!
Он зло выдыхает последние слова, а потом разворачивается, подхватывая свою рубашку и выходит из подсобки. Ну и чудесно! Катись ты к черту, Вавилов! Я разворачиваюсь и тоже ухожу, но уже через черных вход, громко хлопнув дверью.
49
Даже слез не было, чтобы поплакать. Приехала в общагу поздно, с опозданием, но никаких выговоров слушать не стала. Плевать. Пошла к себе в комнату, разделась и тут же упала на кровать. Дина за мной молча наблюдала, но спрашивать что-либо не решалась. Ну и правильно, я бы ничего и не сказала. Уж точно не сейчас. Всё, хватит с меня. За полгода на меня и так навалилось слишком много приключений. Хватит их самой искать. Не нужна Вавилову? И пошёл он. Мне он тоже не нужен. Всё, спать.
Как говорят, новый день — новый шанс. Никакого Вавилова в моей жизни, всё, ему и так было уделено достаточно времени. Одевалась не то, чтобы с особой тщательностью, скорее, просто медленно, отмечая маленькие изменения в себе. Например, я перестала считать, сколько стоит одежда на мне. Теперь меня даже не особо волновал бренд, навешанный на меня. Более того, в моем шкафу появилась одежда…простая одежда. Без пафосной марки и по объективной цене. Вот как сейчас — просто джинсы, просто кофта и пуховик. Раньше бы я в ужасе дергалась, если бы кто-то на меня это всё надел.
Сейчас я почти не пользуюсь косметикой, лишь подкрашиваю ресницы и брови, а про маникюр вообще молчу. Оказывается, мои натуральные ногти тоже могут выглядеть красиво.
— Ты чай будешь? — спрашивает Дина.
Вот и ещё одно изменение. Я перестала считать её врагом и, кажется, у меня появился настоящий друг. Как оказалось, первый в моей жизни. Я киваю в ответ и стягиваю с себя пуховик. На пары не опоздаю, так что можно и чай попить. Кстати, это тоже можно отнести к изменениям. Никакой роскошной еды, никакого дорогого и элитного кофе, теперь я спокойно могу есть вареники с творогом и попивать чай. Да уж…прошло всего полгода.
Даже эта чертова общага стала как родная! Серьезно, очень удобно. Да, есть тараканы, но — с тапочками разговор короткий. Уютно, мило и душевно. Даже странно, как я раньше боялась за свое личное пространство. Мне казалось, что если я буду жить с кем-то, то этот кто-то обязательно его нарушит. Но Дина никогда не лезла ко мне, что было очень здорово. Может, именно поэтому она мне теперь нравилась.
Короче! Это я к чему. Я — сильно изменилась, пусть во мне и осталась часть моего вредного характера, но это пустяк. Будем считать, что это делает меня особенной. Так что нечего распускать нюни из-за какого-то там Вавилова и грустить. Начинается новая жизнь — сессия! Прекрасное слово, после него у всех студентов в глазах ужас застывает.
Так что, я со спокойной душой поела в компании Дины, подкормила кота, а потом пошла на пары, медленным прогулочным шагом, хоть мои прогулки часто ничем хорошим и не закачивались. Правда, сегодня, видимо, было какое-то исключение из вселенского закона о моей неудачливости. Спокойно дошла до корпуса, даже до аудитории без приключений, а потом заняла своё место. Всё было как всегда.
Хотя стоп…кажется, не всё. На первых партах не было Вавилова. Он первый раз на моей памяти прогуливает университет. А может ему вчера плохо встало? Ну знаете, всё-таки драка — это вам не хухры-мухры. Неужели было что-то, что он от меня скрыл?
Чёртов придурок! — в который раз зарычала я про себя. Сразу же руки зачесались от двух желаний, первое — написать ему и спросить, жив ли он там вообще. Второе — добить его, раз уж Артём не справился! Я ведь только решила тебя забыть, чудовище! Какого черта ты меня начинаешь волновать?
Тем не менее, ни звонить, ни писать я ему не стала. Вряд ли это можно назвать хваленой выдержкой, просто…не могла я. Всё ещё обижалась и пока что не могла себя пересилить, чтобы спокойно с ним разговаривать. Нарычать и накричать — это да, а вот нормально поговорить…это потренироваться надо. Мы с ним никогда не пробовали говорить нормально. Даже перед поцелуем мы с ним цапались. Это точно не здоровые отношения. Да ну вас! Мы вообще ни в каких отношениях не состоим! И хватит об этом.
С Диной мы договорились встретиться во время большого перерыва, чтобы сходить вместе в кулинарию, где подавали чудесную выпечку. Так что я стояла и ждала её в холле, а она почему-то опаздывала. От нечего делать — полезла в соцсети. Кажется, у меня небольшая зависимость. А может и большая.
Ух, ах и прочие звуки, что прошлись по коридору, заставили меня поднять голову и нахмуриться. Что тут происходит? Правда, понять я так и не успела. Уже через секунду кто-то буквально придавил меня к стене, зажав своим телом и обхватив ледяными руками за щеки. Видимо, мозг сработал быстрее, чем что-либо ещё. Я не стала отбиваться, потому что эта ранка на губе…она была мне знакома со вчерашнего дня. И этот запах мыла, чистый и свежий, словно он только что из душа. Впрочем, вскоре он оторвался от меня и прошептал прямо в губы, испепеляя меня взглядом.
— Жди после пар на парковке.
А потом он ушёл, словно ему мой ответ и не нужен был. Сначала я злилась, а потом поняла…что ему-то мой ответ точно не нужен. После пар я точно буду ждать его на парковке, чёрт!
— Привет, я что-то пропустила?
Ага, остановку моего сердца, Дина…
Говорить, что я сидела как на иголках — не буду. Потому что уж лучше бы я сидела на иголках! Невыносимо было сидеть на парах, не видеть его и постоянно о нём думать! Почему мы вообще на парковке встречаемся? Тип, места получше больше нет? Тем не менее, стоило звонку прозвенеть, как я уже выбежала из аудитории и на бегу одевалась.
На парковке были…машины. А чего вы ожидали? Куча машин и я не знала, что мне тут искать? А с моей удачей, сейчас откуда-нибудь выскочит какой-нибудь Артём и затащит к себе для мести. С него станется. Однако, вместо Артёма объявился Вавилов, схватил меня за руку и потащил в сторону какой-то черной машины. Смогла понять я лишь одно — она жутко дорогая. Внутри я смогла в этом убедится. Дорогие кожаные сидения и четыре кольца на руле. Так, что тут происходит? Собственно, вопрос я свой озвучила, только ответа не получила.
Маньяк какой-то, — думала я, но бить тревогу не спешила. Сидела, осматривала то салон, то свои пальцы, пока мы ехали куда-то…куда-то. За дорогой я особо не следила, да и на Вавилова смотреть побаивалась. Единственное, что успела заметить, что синяков у него на лице всё-таки нет. Только губа разбита и всё. Крепкий, однако.
Мы остановились перед каким-то домом, вернее, в проулке между ними.
— Выходи.
Если бы я такую фразу услышала бы в лесу, то поседела бы. Однако, мы всё ещё были в городе, вроде бы даже в центре, так что я спокойно вышла. Вавилов сидел на капоте, вернее, стоял, опираясь на него. И что мне делать? Ткнуть в него? Да не, он же живой.
— А ты меня сюда зачем привёз? — как бы невзначай интересуюсь я, маньяки вообще не любят, когда их жертвы начинают вопросы задавать.
Вот и Вавилов, лишь глубоко выдохнул, но ничего не ответил.
— А что за сцена была в коридоре?
Снова нервный вдох.
— Знаешь, если бы ты разговаривал, нам бы было проще друг друга понять.
— Ты всегда такая болтливая? — раздраженно спросил он.
— Только когда меня похищают и увозят неизвестно куда.
Кажется, он понял. Я присела рядом, но всё же старалась сохранить дистанцию. Этого он не одобрил, потому что тут же подскочил, как ужаленный и начал ходить из стороны в сторону, изредка качая головой. Но вдруг он остановился и посмотрел на меня, я даже дышать перестала.
— Ты — невыносима!
А ты — иди к черту! — захотелось сказать мне, но я сдержалась, потому что Вавилова явно прорвало.
— Считаешь, что ты — самая умная, самая красивая, самая важная и при всём при этом, самое ужасное в том, что ты — права, чёрт бы тебя побрал!
Ээм…а?
— Ты — самая высокомерная из всех, кого я когда-либо встречал, — между тем продолжал он, — Ещё в клубе я понял, что ты вообще слова «нет» не знаешь. А когда ты уснула прямо в баре? Ты бы слышала, какой дряни ты мне наговорила, пока я тащил тебя в машину к водителю! Чёрт, да я тебя на землю хотел кинуть и будь с тобой, что будет.
Ой…а я что-то говорила? И что? мне даже любопытно стало. Раз Вавилов хотел меня кинуть…нет, не хочу знать. А то извиняться придётся, а я в этом не сильна. Уж точно не перед ним.
— А ещё — ты до жути самоуверенная, — не унимался мой маньяк, — Знала бы ты, как это бесит. Те взгляды, что ты бросаешь на людей, когда они пытаются тебя задеть. Словно они даже не существуют, а все их слова — это просто жужжание у тебя под ухом. Как это тебе вообще удается?
Годы практики, чувак. Но это я тоже не сказала. Я вообще боялась с ним сейчас говорить, а то понесло его не на шутку.
— Брезгливая, капризная, папина дочка, которая не знает слова «нет»! — выкрикнул он и наконец-то поняла, почему мы в такую глушь заехали, а чтоб не слышно было, как он тут глотку рвет, — Да я тебя просто удушить готов!
— А какого черта спасаешь постоянно? — взрываюсь я, не в силах больше терпеть его крики.
— Да потому что влюбился, придурок. — выкрикивает он, оглушая меня.
Что ж…хотя бы в одном мы сошлись. Мы оба считаем, что он — придурок.
— Ты же только и делал, что издевался надо мной, — бормочу я, не в силах переварить сказанное.
— Ты на это нарывалась.
Что ж…зато честно.
— А почему помогал? Постоянно!
Он задумался. Наконец-то я узнаю ответ? Неужели?
— Ты была жалкой, — заявляет он, словно ударяя меня хлыстом, — Тебе это не шло. Я привык к самоуверенной девочке.
Он делает шаг в мою сторону, а я — назад. Вот только там его машина. Он зажимает меня между собой и ей, так что мне остается только держаться на ногах, чтобы не распластаться по капоту.
— Больше ты меня из себя не выведешь.
Смелое заявление. Очень смелое. И опрометчивое. Закусываю губу и, наплевав вообще на всё, что он сказал — целую его. Капризная? Ну может быть. Папина дочка? Да! Зато — я свожу его с ума, а это — уже его проблема.