— Спасибо, — она улыбнулась.
— Завтра поедем в горы.
— Зачем?
— Просто так, для развлечения.
— Мне будет холодно. Я не взяла теплые вещи, и теперь совсем не хочу выбираться на улицу.
— Ну, это можно исправить, — Ярцев победно улыбнулся и поднялся из-за стола. — Подожди меня здесь.
— Хорошо, — пожала плечами Катя.
Он ушел наверх, и вскоре спустился обратно. У него в руках была жилетка из серо-голубой норки.
— Ну-ка, встань, — попросил Ярцев.
Катя удивленно поднялась из-за стола и в следующий миг замерла – ее плечи укутал теплый мех. Катя любила меха. Ее собственная шубка из голубой норки всегда дарила ей много радости. Шубка осталась дома, да и сезон был совсем не для шуб, а вот жилетка… Удлиненная, почти до колен, серебристо-голубая норка в один миг сделала Катю самой счастливой на свете.
— Где вам удалось ее достать? — горящими от восторга глазами взглянула на Ярцева она.
— Да здесь же чего только не продают, — улыбнулся он. Потом подошел к столу и налил вино в бокалы.
Катя все продолжала стоять и умиленно поглаживать короткий серебристый мех.
— Так, держи вино и иди за мной, — Ярцев всунул ей в руку бокал на длинной ножке и приобнял за плечи.
— Хорошо, — она с любопытством взглянула ему в глаза и позволила увести себя в холл, где ярким пламенем пылал камин.
— Я для тебя провозился с дровами битый час, а теперь давай мы кое-что сделаем.
— Что? — ожидая подвоха, Катя почувствовала растущее напряжение внутри и недоверчиво посмотрела на босса.
— Давай мы с тобой еще раз познакомимся.
— Познакомимся?
— Да. Как тебя зовут?
— Катя, — она непонимающе улыбнулась.
— Отлично, Катя, а теперь иди сюда.
Он сел на диван и взмахнул рукой, приглашая сесть рядом.
Девушка села совсем близко к нему. От запаха его туалетной воды, резкой и хищной, по коже поползли предательские мурашки. Теперь ее тело знало его, и хотело снова окунуться в безумное блаженство, которое дарили прикосновения и поцелуи этого мужчины.
— А как меня зовут, Катя? — вырывая ее из вихря новых ощущений, приподнял бровь он.
— Вас? Александр.
— Не вас, Катя. Тебя.
— Тебя?
Перейти на «ты» оказалось сложнее, чем она думала. Язык совсем не слушался, и никак не хотел повторить это странное «тебя».
— Да, тебя. Я не хочу, чтобы ты обращалась ко мне на вы. И мне было бы очень приятно, если бы ты называла меня Сашей. Так ведь намного проще, разве нет?
— С-сашей? — заикнувшись, повторила Катя.
«Саша» звучало как-то странно, необычно и совсем не вписывалось в их отношения.
— У меня не получится.
— А ты попробуй.
Он тихо рассмеялся, придвинулся ближе и в следующий миг легонько коснулся губами ее шеи. Щелкнул заколкой, выпустил медные волосы на свободу и уверенно запустил в них свои пальцы. Его руки скользнули под жилетку, и теперь Катя очень тонко чувствовала через ткань шерстяного платья, как его горячие ладони гладят спину.
Губы впились ей в рот, настойчиво и властно, язык дерзко рванулся вглубь, требуя ответа, и Катя ощутила, как в предвкушении новой волны наслаждения по коже побежали волшебные искорки. Осмелев, она ответила на его поцелуй. Ей нравилось так сидеть – ощущая исходящее от него тепло, наблюдая за медленно тлеющим огнем в камине и растворяясь в блаженстве, которое дарили его руки.
— Дождь почти закончился, можно пойти погулять. Здесь очень красивый парк, — прошептал ей на ушко Ярцев. — Мне кажется, прогулка не будет лишней.
— Только к морю я не пойду, — решительно сказала Катя.
— Почему? — с удивлением посмотрел на нее он.
— Потому что я очень не люблю воду.
— Но парк тянется вдоль пляжа на несколько километров. Издалека ты все равно будешь его видеть.
— Издалека и крепко держа вас под руку, еще можно попробовать, — согласно кивнула Катя.
— Не вас, а тебя, — поправил ее он.
— Ну, хорошо, тебя, — снова согласилась она.
— А по дороге ты расскажешь мне, отчего так не любишь море.
— Я не люблю об этом говорить, — нахмурилась Катя. Очарование момента было разрушено, и она потянулась за меховой жилеткой. — Я только уберу посуду со стола и оденусь теплее.
— Иди, одевайся, я уберу посуду сам.
— Правда?
— А что такого в том, чтобы убрать посуду?
— Нет, ничего, — она улыбнулась.
Глава 19.
Когда они выбрались на улицу, дождь совсем закончился. Воздух, влажный и сырой после дождя, мягко обволакивал, щекотал нос и казался неповторимо приятным. Таким воздухом не надышаться, его всегда мало.
Кате нравилось идти по парку в своей новой жилетке и под руку с Ярцевым. Ее даже не смущала его охрана, с безразличным видом следующая за ними тенью. В глубине души осталась подавленная сознанием тревога – она не знала, как долго продлятся их постельные отношения. Язык постоянно срывался обращаться к нему на «вы», и ей с трудом удавалось заставить себя говорить «ты». Произнести вслух «Саша» язык отказывался совсем, и она старалась избегать этого в беседе.
Парк тянулся вдоль береговой линии. Из-за дождливой погоды на горы опустился густой туман.
Катя с интересом смотрела по сторонам. Такого обилия пальм она еще не встречала. Однажды Елисеев летал вместе с ней в Дубай, но в Эмиратах пальмы были другие – тщательно высаженные по определенному периметру и ухоженные. В Гаграх же парк был предоставлен сам себе, и кое-где даже велись работы по восстановлению.
На пути им с Ярцевым встречалась чудная растительность - вечнозеленая, источающая неповторимый аромат. Пару раз попадались пруды – заброшенные, но все равно прекрасные. Если бы погода была немного теплее, можно было бы устроиться на лавочке у пруда, но влага после дождя до сих пор не впиталась, поэтому им ничего не оставалось – только ходить пешком.
Совсем рядом виднелось море, и Катя старалась не смотреть на берег. Надо было отдать должное ее спутнику – крепко держа его под руку, она почти не ощущала паники.
— Идем к морю, — заметив спуск к пляжу, резко свернул с их пути Ярцев.
— Нет! — Катя испуганно отдернула руку.
— Что за глупости? — поморщился он.
— Я же говорила, что не люблю воду!
— А кто просит ее любить? Я же не купаться тебя зову, а просто посмотреть.
— Я не пойду. Лучше постою здесь. Как насмотритесь, возвращайтесь.
Катя засунула руки в карманы и шагнула назад.
— Так, во-первых, ты пойдешь со мной, потому что я ни за что не оставлю тебя одну в парке. А во-вторых, ты пойдешь со мной, потому что надо раз и навсегда избавиться от глупого страха.
— Нет, нет и нет!
Он широко шагнул ей навстречу и крепко взял за локоть.
— Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы с тобой что-то случилось у воды? — прижав ее к своей груди так сильно, что она почти не могла дышать, отрывисто бросил ей в лицо Ярцев.
— Я не могу. Не пойду, и все.
— Катя! Нельзя страхам позволять управлять сознанием! Идем со мной. Обещаю, я буду крепко держать тебя за руку, и мы не станем подходить ближе, чем на метр.
Она упиралась, но он, захваченный решимостью вытряхнуть из нее фобию, потянул ее за собой.
— Можно подумать, вы ничего никогда не боялись! — в отчаянии вскрикнула она.
— Ты, Катя! Ты, не вы, — он раздраженно фыркнул. Потом резко остановился и развернул ее к себе лицом.
Девушка подняла на него глаза и в тот же миг отстранилась. Маячившая на горизонте опасность вдруг предала ей смелости. Она резко осознала, что ей невыносима даже мысль о том, что Ярцев привез ее сюда только для того, чтобы взять свою плату за услугу.
- Хватит, — скрестив руки на груди, твердо проговорила она. — Мои страхи – это только мое дело. Я не знаю, для чего вы меня сюда привезли, но догадываюсь, что вам просто лень заводить любовницу. Я же, после своего страшного злоключения в жутком клубе стала вам удобной. Только не забудьте оповестить, когда насладитесь мной сполна, что я полностью оплатила вашу услугу и свободна. Мои фобии вас не касаются. Позвольте мне самой решать, чего бояться, а чего нет.
Она развернулась и решительно зашагала в сторону снятого им дома.
Ярцев побледнел. Его лицо исказила ярость.
— А, ну, стой! — рыкнул он.
Она сделала вид, что не слышит и ускорила шаг.
Стук каблучков ее полусапожек эхом отдавался у него в ушах и заставлял злиться еще сильнее.
Он догнал ее в два счета. Резко дернул и развернул к себе.
— Зачем ты рубишь с плеча?! — тряхнув ее за плечи, заорал он. — Ты никогда не думала, что я привез тебя сюда только потому, что ты мне нравишься по-настоящему?! Не думала, что мне тоже может быть одиноко, и просто хочется человеческого тепла?! Да я бы не прикоснулся к тебе, если бы ты хоть намеком показала, что категорически против! Но ни вчера, не сегодня – ты не сказала мне «нет»! Я не понимаю, отчего вдруг возникла проблема?!
— Пустите меня, — срывающимся голосом потребовала Катя. Она дрожала всем телом. В глазах плескались готовые покатиться по щекам слезы.
— Черта с два я тебя отпущу! — прохрипел ей в лицо он и в доказательство этого сжал ее плечи еще сильнее. — Ни сегодня, ни завтра! Я никогда тебя не отпущу! А вот научиться себя правильно вести тебе придется!
— Не дождетесь! — она с силой вырвалась и быстро зашагала по дорожке. Слезы хлынули из глаз, и теперь их было уже не остановить.
Ярцев догнал ее и перегородил путь. Она попыталась его обойти, он не давал это сделать. Его злость куда-то пропала, и хотелось только одного – усмирить разразившуюся между ними бурю. Он сам ее выбрал, сам впустил в свою жизнь и теперь считал, что несет за нее полную ответственность.
— Кать, — пытаясь поймать ее руки, уже мягче позвал он. — Ну, хватит уже. Что ты расплакалась? Как маленькая, честное слово…
Ему удалось сгрести ее в охапку. Он крепко прижал ее к себе, дрожащую и всхлипывающую, и так держал, до тех пор, пока она не оставила попытки вырваться из его плена.
— Ты что же, думала, что я привез тебя сюда только потому, что мне хотелось, чтобы ты со мной расплатилась за то, что я вытащил тебя из клуба? — растерянно поинтересовался он.
— А разве нет? — пряча лицо у него на груди, глухо спросила она.
— Конечно, нет! — возмущение переполняло его грудь, сдавливало легкие и не давало свободно дышать. — Ты нравишься мне, Катя. По-настоящему нравишься. Но ты так сильно меня боялась, что мне не пришло в голову ничего другого, кроме как взять тебя с собой. Я думал, что красивое место и побережье заставят тебя хоть немного раскрепоститься. Кто же знал, что ты боишься моря?
— Когда мне было три года, мой брат пытался меня утопить, — вырвалось у нее, и она снова начала судорожно всхлипывать. — Один спасатель вовремя заметил, что на воде не все ладно. Он меня откачал. Но с тех пор я боюсь большой воды. Как только я касаюсь ее, мне сразу же начинает казаться, что мерзкие и сильные руки Сергея начинают топить меня снова. Что они давят на горло, не давая вырваться из-под коварной толщи воды, и что я вот-вот умру…
— Твой брат пытался тебя утопить?
— Да. Ему не хотелось делить со мной родительскую любовь.
Ярцеву стало не по себе. Он лучше всех знал, что такое предательство брата, но утопить маленькую девочку только за то, что она родилась на свет? Это было уже слишком.
— Любая вода напоминает мне о том страшном случае.
Заметив, что в его объятиях Катя начала понемногу успокаиваться, он погладил ее по волосам и улыбнулся.
— Мы обязательно справимся с твоим страхом, — заглядывая в ее заплаканные глаза, пообещал он. — А пока предлагаю пройтись до кафе и выпить по чашечке кофе.
— У меня, наверное, тушь потекла. Я не могу идти в кафе с такими глазами.
— Ничего она у тебя не потекла, — Ярцев достал из внутреннего кармана серого пальто аккуратно сложенный платок и осторожно вытер с ее лица слезы. — Лучше скажи, ты любишь пирожные?
— Конечно, люблю. Особенно французские, профитроли с заварным кремом.
— Ну, идем искать пирожные. Правда, я не уверен, что здесь можно найти профитроли.
Ярцев подставил ей свой локоть. Катя недоверчиво взяла его под руку, и они вместе зашагали по осенней аллее.
— А в Париже ты когда-нибудь была? — спросил у нее он.
— Нет, не была. Хотя, мне бы хотелось посмотреть на Триумфальную арку. И еще я бы сделала много селфи на фоне Эйфелевой башни, а потом выкладывала бы фото в инстаграмм, — мечтательно проговорила Катя. Недавняя буря отступила, она немного успокоилась, и теперь на первый план вышла именно та часть ее сущности, которую Ярцев безуспешно пытался вытащить клещами на свет.
— А знаешь, Саш, я, наверное, так и сделаю. Получу зарплату и куплю в турагенстве путевку. Чтоб на рождественские каникулы успеть заранее приобрести тур.
— А как же я? Меня ты не позовешь с собой? — Ярцев повеселел - она назвала его по имени, и уже больше не было этого противного «вы».
— Очень даже может быть, и позову, — стрельнув в его сторону взглядом, рассмеялась Катя.
Они долго выбирали место, где можно найти достойный десерт, но пришлось идти до фонтана, только там наткнулись на приличный ресторан. Окруженный пальмами, ресторан с большими деревянными часами сразу понравился Ярцеву, и он уверенно повел Катю вверх по ступеням.
В этот промозглый октябрьский вечер в ресторане было на удивление людно, но услужливый официант быстро нашел для них свободный столик, застеленный белоснежной скатертью, и принес меню.
Катя с интересом поглядывала на высокие потолки с деревянными балками, отделанные под дерево балкончики на втором этаже и огромные хрустальные люстры под потолком.
Похоже, нам придется заказать ужин, — полистав меню, вынес свой вердикт ее босс. — Из десерта только шарлотка и мороженое.
— Тогда я буду салат и кофе.
— Предлагаю жаренную форель.
— Пусть будет форель. Или лучше семга.
— Так форель или семга?
— Форель.
— И сухое вино. Идет?
— Да.
Ярцев подозвал официанта, и они сделали заказ.
— Знаешь, а я люблю море, — задумчиво глядя в витражное окно на быстро темнеющую линию пляжа, произнес он. — Оно напоминает мне о детстве.
— Ты вырос у моря?
— У океана. — Он улыбнулся своим воспоминаниям и разлил в бокалы вино.— Я из Владивостока. Там море другое, Японское. Оно холодное и суровое.
— Ты же не моряк?
— Как не моряк, там же Тихоокеанский флот, Катенька!
— О, — она озадаченно замолчала.
— А семья? Твоя семья осталась во Владивостоке?
— У меня нет семьи. Отец давно умер. Остались мать и брат, но я уже много лет с ними не общаюсь.
— Почему?
— Я не держу возле себя предателей.
— Но ведь это семья.
— У меня всегда была только одна семья – моя жена Лиза.
— Жена?! — чуть не поперхнулась вином Катя.
— Ее уже нет, — тут же поправил себя Ярцев. — Смерть порой беспощадно отнимает у нас тех, кто дорог больше всего на свете.
— Прости, я не знала, что она умерла, — Катерина растерялась.
— Не бери в голову, все в прошлом.
В зале звучала тихая классическая музыка. Официант принес тарелку абхазских сыров и салат.
Ярцев коснулся ее руки, и Катя позволила себе сжать его крепкие пальцы. Он провел подушечкой большого пальца по ее тонкому запястью, и от этого по коже побежали едва заметные волшебные искорки. Чувство, робкое и пугливое, осторожно зарождалось в сердце, пускало тонкие корни, и ей уже было сложно с ним бороться. Думать не хотелось совершенно, только чувствовать. Оказаться скорее в их снятом на двоих доме, на мягкой постели, не спать до самого утра.
— О чем ты задумалась, Катя? — заглядывая в ее зеленые глаза, спросил он.
— О том, как мы окажемся дома, и ты на руках отнесешь меня в спальню. А потом мы не будем спать до утра.
Ярцев улыбнулся.
— Лечь спать все же придется. Завтра мы поедем в горы. Мой новый заемщик уже договорился с одним из местных гидов.
— А мы поедем вместе с другими сотрудниками?
— Нет. Мы с тобой поедем одни.
— И ты сфотографируешь меня на фоне гор? — оживилась Катя. Видимо, горы вдохновляли ее намного больше, чем море.