Предисловие
Все события, описанные в романе, являются вымыслом автора. Любые совпадения прошу считать случайными.
1
— Ты знаешь, что собой представляет чувство, которые вы люди называете любовью? — спросил старик.
Он сидел на коврике, который постелил на деревянный пол и смотрел ему в глаза, как будто хотел проникнуть в самое его естество. Ален молчал. А старик продолжил: «Вы люди думаете, что если это чувство возникнет в вашем сердце, то вы самые счастливые на свете. Песни для вас поют птицы, цветы распускаются для вас, радость заполняет все ваше существо и эта любовь захватывает полностью весь ваш организм. Вы считаете, что любовь принадлежит только вам и только вам и больше никому. Когда вы, люди, любите, то охраняете это чувство от других, боясь его потерять, боясь, что его у вас кто- нибудь отнимет. Ревность поглощает вас полностью, если вы чувствуете, что есть кто- то посторонний, кто хочет отнять у вас эту любовь. Внутри каждого человека живёт зверь, который жаждет этой любви больше и больше, не сомневаясь, что получит её в полном объёме. И если вдруг любовь не даётся вам в руки, то вы становитесь самыми злыми и несчастными людьми во всём мире, — тут он замолчал, переводя дыхание, а затем продолжил, — но также вы невероятно влюбчивы и не умеете хранить верность, кидаясь на самое привлекательное, по вашему мнению. Любовь у людей это собственническое чувство и поэтому вы так часто её теряете, — старик засмеялся своим каркающим смехом, — но вы все забываете, что любовь, это, прежде всего не обладание, а бескорыстное чувство и только истинное сердце сможет понять и принять это».
Ален смотрел на старика и думал о том, почему он ему всё это рассказывает. Разве он просил?
— Чего молчишь? Язык прикусил? — старик внимательно смотрел в глаза Алена. Его лицо всё покрытое морщинами выражало крайнюю заинтересованность, как будто от этого разговора зависело что- то очень важное.
— Ты кто? — только и смог спросить Ален и проснулся весь в поту. В открытое окно доносились голоса птиц, и солнечное утро заглядывало в его комнату. Лёгкий ветерок развивал полупрозрачную штору на окне, и звуки проезжающих машин доносились до него, как эхо городской суматохи, начавшейся с наступлением нового дня.
«Вот ведь, приснится такое», — Ален тряхнул головой и встал с пастели. Подойдя к раскрытому окну, он выглянул наружу и сразу окунулся в городской шум Марселя. Марсель, припортовой город, был самым любимым его городом. Ему предлагали жить в Париже, но Ален не любил этот город. Париж для него был слишком напыщенным и надменным, а в Марселе он чувствовал себя, как моряк, который приехал из дальнего плавания отдохнуть и скоро опять уйдёт в океанские просторы. Он потянулся, расправил свои мускулистые плечи и размял шею, делая наклоны головой направо и налево, затем прошёл в душевую.
Его квартирка на улице Авеню де Прадо была не большой, но уютной и очень комфортабельной, от этого и её цена при покупке была не маленькой, но Ален мог себе это позволить. Его заработки известного пианиста и музыканта, звезды крупной Европейской величины позволяли купить не только эту квартирку, но и многое другое. В большой комнате, где стены все увешаны были дипломами и наградами в рамках, обстановка представляла собой последние достижения европейской мебельной промышленности и самое главное место занимало фортепьяно белоснежного цвета, купленного им в Италии. Сделано оно было из ели на заказ у известного итальянского мастера и стоило кучу денег. Это фортепьяно было гордостью Алена.
Приняв душ, Ален прошёл на кухню и заварил себе чашечку кофе. Часы показывали без двадцати девять утра. Он знал, что через десять минут ему позвонит его концертный директор и поэтому сам собою прикалываясь стал считать вслух, и, досчитав до шестидесяти, услышал как его мобильный заиграл музыку Штрауса: «Ну, вот и он собственной персоной, — улыбнувшись, Ален взял мобильный».
— Слушаю тебя, Фабрис, — Ален засунул в рот печеньку.
— Ален, это я, — зачем- то сказал он, хотя Ален знал, кто ему звонит, но Фабрис всегда начинал все телефонные разговоры именно с этих фраз, — у меня для тебя плохое известие, — тут он замолчал, как будто ждал, что ему ответит на это Ален.
— Какое? — не заставил себя долго ждать Ален.
— Я ухожу от тебя, — услышал Ален в трубке.
— Я не понял тебя, Фабрис, что ты сказал?
— Я ухожу, я увольняюсь. Чего непонятного то? Поэтому позвонил. Мне предложили шикарное место, так что так, бывай, — Фабрис зачем- то засопел в трубку.
— Ты что делаешь, паршивец? Это накануне моих гастролей?! — повысил голос Ален.
— Я дико извиняюсь, я уплачу тебе неустойку, — услышал раздражённый голос Фабриса, Ален.
— Засунь неустойку себе… Ты понимаешь, что я в заднице из- за тебя теперь оказался? — Ален был так зол, что почувствовал, как изжога свела его желудок.
— У тебя, старик, ещё целый месяц есть до гастролей. Найдёшь нового концертного директора. Все документы я тебе на почту сбросил, так что адью, — и Фабрис прервал разговор.
— Вот засранец! — Ален бросил мобильник на столешницу. На душе стало паршиво. Если бы он мог, то закурил бы, но он не курил и в такие моменты жалел, что сбросить стресс у него не чем.
Его тур по Азии начинался через месяц. Уже все договорённости были сделаны, подписаны документы и утверждены графики, и надо было такому случиться как раз накануне. Ален встал и прошёлся по кухне, потом вышел на балкончик. Утренний, летний Марсель светился солнечными лучами, криками, гомоном улиц, запахами и радостными улыбками туристов, которые бродили по его старым улочками, но ничего этого он не замечал. Проблема, внезапно появившаяся из ниоткуда, выбила Алена из его привычной колеи. Его мозг начал усиленно работать над решением этой проблемы. Вдруг он заметил на себе чей- то взгляд. Он отвлёкся на минуту от своих мыслей и увидел женщину на таком же балкончике справа от себя, она внимательно его осматривала и загадочно улыбалась. Ален посмотрел на себя и тут только заметил, что выйдя из ванной, был в одних трусах. Его торс худощавого мускулистого тела привлёк незнакомку, которая разглядывала его, не смущаясь и не скрывая своего любопытства. Хотя Ален был пианистом, но по нему нельзя было сказать, какой профессии он отдал всего себя. Когда он был ещё ребёнком, то был тощим, слабеньким и каждый в школе считал за честь дать ему пинка под зад. Но в старших классах он решил взяться за своё тело и тренировки в спортзале, а затем занятия в секции по боксу, дали свой результат, и это отбило охоту сверстников задирать Алена.
Ален улыбнулся незнакомке и вернулся к себе в комнату.
«Так, — сам себе сказал он, — значит надо звонить моему секретарю, чтобы дал объявление о вакантной должности. Может за недельку успею кого найти, — сам себя успокоил Ален».
Он быстро доел свой завтрак, оделся и взяв ключи от машины, спустился в гараж и сел в свой новенький спортивный Chevrolet Corvette C8 винного цвета. Ален любил сногсшибательные машины, а какой мужчина их не любит, но в отличие от многих он купил эту красавицу на свой первый большой гонорар в прошлом году. На неё ушли почти все деньги, которые он выручил от концертов, но это Алена не волновало. Месяц он себе во многом отказывал. Но зато ездил на такой великолепной лошадке!
До офиса Ален добрался быстро. Утром город был ещё сонный от ночного разгула, и машин на дорогах было мало, поэтому он приехал даже быстрее, чем его секретарь. Его офис располагался на главной улице Ла Канебьер, которая брала своё начало от Старого порта. Поднявшись в свой маленький офис, Ален открыл окно, чтобы проветрить помещение, которое находилось на солнечной стороне. Тут дверь открылась, и вошёл его секретарь, мужчина лет сорока, стильно одетый и с чисто выбритым лицом, и голубыми глазами.
— Доброе утро, месье Ланс, — поздоровался он с Аленом.
— Доброе, Жюст, — Ален улыбнулся, — у нас сегодня с тобой тяжёлый день.
— Что- то случилось, месье? — озабоченно спросил Жюст.
— Да. Уволился Фабрис, — сказал Ален.
— Не может этого быть, — удивился Жюст, — это правда или вы меня разыгрываете?
— Какой может быть розыгрыш? — Ален сел в кресло и включил компьютер, — этот засранец позвонил мне утром и поставил перед фактом.
— Но, у вас, концертные гастроли через месяц, — Жюст был озабочен услышанным.
— Все договоры и контракты он выслал мне на почту. Вот я сейчас хочу проверить, все ли он мне прислал, — Ален стал загружать свою почту.
— Жюст, тебе задание составить объявление о найме концертного директора и срочно. Я хочу, чтобы мы уложились в неделю, это максимум. Большего мы позволить себе не можем. Будем проводить собеседования вместе, потому что тебе с ним тоже работать, — Ален замолчал, просматривая свою почту.
— Как же новый концертный директор за три недели сумеет войти в курс дела? И найти сейчас кого- нибудь трудно будет, конец лета всё таки, — покачал головой Жюст.
— Вот, вижу, — сказал Ален, внимательно просматривая свои файлы. Сейчас я тебе их скину, а ты распечатай, — он посмотрел на Жюста и продолжил, — а найти нужно будет, иначе придётся все перенести или тебе придётся ещё исполнять обязанности концертного директора.
— Да что, вы, месье! Мне никаких денег не надо! Это не для меня работёнка! — Жюст сел за свой стол и вынув платочек из кармана брюк, вытер свой лоб.
— Надо кондиционер включить, — сказал Ален и добавил, — вот поэтому кровь из носа, но ты должен найти мне директора, Жюст.
— Постараюсь, месье, — Жюст поморщился. Он не любил, когда патрон давал такие трудновыполнимые задания. Жюст три года работал на Алена Ланса и пожаловаться на условия работы не мог. Обязанности были не обременительны, за редким исключением. Платил Ален вовремя, даже премии были пару раз. Это турне по Азии должно принести огромный гонорар, и Жюст рассчитывал получить от месье Ланса премию, которую он хотел добавить к своим скопленным деньгам и купить небольшой домик в пригороде Марселя для своей матери. Он давно мечтал перевезти её к морю. Здесь климат подходит как раз для пожилых дам и ему самому нравились эти места.
Ален набросал на листке бумаге свои требования, которыми должен обладать его концертный директор и отдал листок Жюсту: «Вот, возьми и размести объявление сегодня же. А я поеду в Муниципальную Оперу, может месье Бюжо мне сможет чем помочь». Ален выключил свой компьютер и уже на пороге, обернувшись к Жюсту сказал: «Будем на связи».
Три раза в неделю у Алена были репетиции на сцене в Муниципальной Опере. Там он отрабатывал своё мастерство совместно с оркестром. Перед туром у него было запланировано два концерта в Марселе, поэтому он использовал эти репетиции ещё и с тем, чтобы отточить мастерство перед поездкой. Подкатив на своём Шевроле к зданию Оперы, он припарковался на своей личной стоянке, которая была ему положена, как почётному члену Общества Музыкантов города Марселя, Ален вышел из машины и, задрав голову, посмотрел на здание. Приятного кремового цвета здание выполненное в стиле арт- деко, с каменными белыми колоннами и элегантной лестницей, покрытой красной ковровой дорожкой, всегда восхищало Алена своим лаконичным видом. И каждый раз приезжая на репетицию, он любовался им. Поднявшись по лестнице сразу же в кабинет месье Бюжо, Ален увидел его сидящим за столом и пьющим кофе с круассаном.
— А, месье Ланс, — месье Бюжо махнул ему рукой, — доброе утро, рад вас видеть!
— Доброе утро, месье Бюжо, как поживаете? — Ален подошёл и пожал протянутую ему руку.
— Ничего, ничего, только поясница немного разболелась, — улыбнулся он. Месье Бюжо был в том возрасте, когда уже можно жаловаться на свою поясницу и его полнота придавала ему вид плюшевого мишки. Облысевшая голова всегда лоснилась от пота, а серые глаза слезились под стёклами очков, которые он любил одевать, считая, что это придаёт ему солидности.
— Что-то вы сегодня выглядите озабоченным? — спросил месье Бюжо Алена, — случилось что?
- Да, — ответил Ален, — Фабрис уволился, — Ален прошёл и сел в кресло напротив месье Бюжо.
Тот внимательно посмотрел на Алена и крякнув произнёс: «Да, дела. Ну, что я могу сказать? Всё это очень неожиданно, — месье Бюжо поставил аккуратно чашечку с кофе на блюдце и спросил, — а причину назвал?»
— Нет, да я и не успел у него спросить. Он трубку бросил, — ответил Ален.
— Да, дела, — снова повторил месье Бюжо.
— Месье Бюжо, я за помощью к вам, — Ален придвинул кресло поближе к столу, — у вас случаем на примете есть лишний концертный директор?
— Не смогу так сразу вам ответить. Дайте ка мне подумать, — месье Бюжо почесал свою лысую макушку, — мне нужно сделать один звонок, — он встал и подошёл к телефону, который стоял на подоконнике. Взяв трубку, месье Бюжо набрал номер и долго ждал, пока на другом конце провода ему ответят.
— Алло, мадам Анен? Рад вас, слышать, это месье Бюжо, помните меня? — месье Бюжо развернулся к Алену и подмигнул, затем продолжил, — мадам Анен, скажите мне, пожалуйста, хотите ли вы снова заняться тем, что у вас получается лучше всего? Да, да, я хочу вам предложить работу, — месье Бюжо широко улыбнулся и продолжил, — хорошо, я рад. Давайте всё обговорим за чашечкой кофе у меня. Жду вас сегодня после трёх часов у себя. Всего вам наилучшего, — месье Бюжо положил телефонную трубку на рычажог и повернувшись к Алену хлопнул в ладоши.
— Ну, Ален, кажется, я нашёл вам нового концертного директора, — он довольный сел в кресло, — благодарить будите меня потом, — месье Бюжо махнул рукой, на попытку Алена поблагодарить его, — благодарить будете потом, если её кандидатура вас устроит. Дело в том, что мадам Анен год как не работала концертным директором. Она вышла замуж и уволилась с работы, но её семейная жизнь не заладилась и после того, как она развелась, теперь находится в свободном плавании.
— А эта мадам Анен компетентна? Она целый год не работала, не растеряла ли она свои навыки? — с сомнением спросил Ален.
— Мелани Анен самый лучший концертный директор, из всех каких я знаю, — сказал на это месье Бюжо, — у неё дар от бога, если вы это понимаете. Таких, как она, поискать надо.
Жаль, что девочке не повезло с мужиком, — месье Бюжо отпил кофе из чашечки, — она придёт ко мне сегодня после трёх. Если хотите, можете приехать и поговорить с ней.
— Месье Бюжо, а могли бы вы направить её ко мне в офис?
— Как скажете. Я тогда позвоню вам, если её устроят ваши условия. Кстати, а какие у вас условия? И проблемки наверное есть? — он усмехнулся.
Ален вытащил из своей сумки листок с требованием к кандидату на рассмотрение, на должность концертного директора и положил на стол, перед месье Бюжо.
— Вот. Покажите это ей, наверное, будет лишним говорить, что мне привередничать особо не приходится в моём то положении.
Месье Бюжо надул губы: «Ну, мой дорогой, мадам Мелани Анен специалист. Такие на дороге не валяются. Я ручаюсь за неё. Но вот примет ли она ваши условия? Накануне у вас тур и времени в обрез, — он встал и подошёл к Алену и похлопал его по плечу, — не переживайте, если вдруг она будет сомневаться, то я попробую её уговорить, но только попробую, ничего не обещаю».
На этом они распрощались, и Ален уехал к себе с надеждой, что всё может для него завершится хорошо. Всё время до обеда он находился в офисе и сам обед прошёл у него быстро и к трём часам он был в состоянии ожидания звонка от директора месье Бюжо, но звонок раздался не от директора, а от мадам Мелани Анен. Трубку взял его секретарь Жюст: «Алло, офис Алена Ланса, чем могу вам помочь?»
Затем зажав ладонью трубку, Жюст повернулся к Алену и сказал: «Это вас, месье. Какая-то мадам Мелани Анен».
Ален вскочил со стула и подошёл к Жюсту, взяв трубку из его руки, приложил к уху: «Ален Ланс слушает вас, здравствуйте!»
Мелани Анен, женщина сорока пяти лет выглядела для своего возраста просто роскошно. Её роскошность заключалась в какой- то неуловимой возможности выглядеть моложе и намного моложе. Её стройность, данная ей природой и грация движений, а так же воспитание, данное родителями, сделали из неё человека с устойчивыми моральными принципами и высокой ответственности. Хороший цвет лица, серые большие глаза, каштановые волосы, прямой нос и точно очерченные губы завершал её образ молодой женщины, несмотря на то, что ей уже было далеко за сорок. Мелани вошла в офис Алена и первым кого увидела, был его секретарь Жюст. Жюст внимательно оглядел её и только потом сказал: «Добрый день, мадам. Ален Ланс ждёт вас, проходите, — он приоткрыл дверь в кабинет Алена, пропуская Мелани».