— То есть постепенно Вороний король поглотит весь мир, — сказала Джемма.
Фраза, которая раньше была уместна лишь в страшных сказках, внезапно поразила ее своей реалистичностью.
Тернер кивнул.
— Да, если мы не найдем способ его остановить.
— Сторожевые башни, — напомнила Джемма, но Тернер лишь рукой махнул.
— Лежат в руинах уже сотни лет. Впрочем… Ладно, посмотрим, что об этом писал ваш батюшка.
Экипаж остановился у ворот старинного дворца, в котором размещался королевский архив, Тернер помог Джемме спуститься, и в это время дрогнула земля. Испуганно заржала лошадь, во всех домах зазвенели стекла, и Джемма услышала истошный женский визг.
Она обернулась: визжала немолодая дама, которая замерла в дверях модного магазина через дорогу. Земля снова задрожала, поползла куда-то в сторону, и Тернер тотчас же заключил Джемму в крепкие объятия, не давая упасть.
— Вороны! — проверещала дама, зажимая уши.
Служанка, которая несла добрую дюжину пакетов с покупками, разрыдалась. Джемме казалось, что ноги наполнились мелкой вибрацией, которая вынуждала нервно приплясывать. Со всех сторон полетели хриплые крики полицейских свистков, и земля дрогнула в последний раз и застыла.
Летний день был солнечным и светлым, но сейчас Джемме казалось, что все краски померкли. Мир стал похож на старую картину, которую затянуло пылью и паутиной.
— Джемма! — Голос Тернера долетал до нее словно через толстый слой ваты. Следователь смотрел ей в глаза, Джемма чувствовала его ладони на своих щеках, но ничего не могла ответить. — Джемма, очнись!
Потом здание королевского архива скользнуло куда-то в сторону, перед глазами мелькнуло поблекшее небо, и Джемма лишилась чувств.
Вороний король ждал ее в лесу. Столица осталась далеко позади, растаяла — Джемма вновь оказалась на севере.
Солнце рухнуло за низко висевшие перья облаков, и акварельные краски севера смягчились и расплылись, наполнив мир глубиной и особенным очарованием. Джемма шла среди сосен, напитанных таинственной молочной смесью белой ночи, и рядом с ней, за стволами, бесшумно двигалась тень, увенчанная короной — золотым проблеском среди тьмы.
— Дэвин? — окликнула она, каким-то глубинным чутьем понимая, что это существо не имеет никакого отношения к ее мужу.
Постепенно тень становилась плотнее, обретала все новые и новые черты. Белая ночь наполнялась тьмой. Среди сосен сверкнуло золото, и Джемма на мгновение увидела древний венец на голове Вороньего короля, украшенный белыми россыпями жемчуга и кровавыми брызгами рубинов. От короны веяло ужасом и смертью.
По траве и цветам осота поползли тяжелые складки черного плаща. Иногда среди них вспыхивали глифы, и Джемме казалось, что они движутся. По черному полю бежали лохматые бизоны, трубили мамонты, испуганно вскинув головы с изогнутыми бивнями, и горбатые лоси нервно стучали тонкими ногами, словно пытались спастись от неминуемой гибели. Люди простирали руки, умоляя о пощаде. Все, кого поглотили болота, сейчас были здесь, во тьме.
— Не показывайся мне, — взмолилась Джемма. — Если я тебя увижу, то умру. Я не вынесу.
Вороний король негромко рассмеялся. Смех у него был мягкий, приятный, такой, который не может принадлежать чудовищу. То, что эта тварь присвоила голос Дэвина, его смех, казалось Джемме омерзительным. Это было грехом — да, именно грехом, она смогла подобрать только такое объяснение.
— Не бойся, — услышала она. — Тебе не надо меня бояться, Джемма. Ты же никогда меня не боялась, правда?
Сухие прохладные пальцы схватили ее за запястье. Прикосновение отдалось по телу легким ударом тока, а затем невидимый демон поднес руку Джеммы к своему лицу и приложил к щеке.
Обычная человеческая щека. Гладкая, едва теплая кожа — мягкая, холеная, как у дворянина, а не крестьянина. Повинуясь то ли неслышному приказу, то ли собственному желанию, Джемма осторожно провела по ней, дотронулась до тонкого острого носа, пробежалась кончиками пальцев по аккуратным бровям. Да, это было лицо Дэвина — но существо, которое сейчас соткалось из тьмы, не имело к нему отношения.
Возможно, Дэвин уже мертв. Вороний король явился в мир, и земля содрогнулась от его поступи.
— Дэвин? Ты здесь? — окликнула Джемма в последний раз, уже не надеясь услышать ответ.
Дэвина здесь уже не было. Вороний король выпустил ее руку и уверенным движением привлек Джемму к себе. От ледяной ткани его плаща веяло мягким запахом трав и хвои, а из-под них пробивался тяжкий дух болот, который обволакивал разум и лишал даже намерения сопротивляться. В далекой, почти недостижимой глубине слышались глухие удары — Джемма не сразу поняла, что это бьется сердце Вороньего короля. То сердце, которое он отнял у Дэвина.
— Я, идущий в тайге на севере и болотах на западе, — прошелестел голос в ее голове. — Я, владевший этим миром задолго до людей и их Распятого бога. Я, постигший весь мир и изнанку мира. Я свет, впитавший тени.
Потом холодные губы прикоснулись к ее губам, и Джемма могла лишь беспомощно повторять: я сплю, я сплю, все это сон…
— Не бойся, — услышала Джемма и вдруг поняла, что лежит в траве, и в бледном небе высоко-высоко над ней медленно колышутся вершины сосен и проступают едва заметные звезды: чужие, незнакомые, какие-то неправильные. — Не будет больно. Не будет страшно. Я никогда тебе не лгал.
Джемма не могла ни откликнуться, ни сопротивляться. Ею овладела ленивая вязкая покорность, похожая на капли теплого меда, — вот мед стекает по шее, ключицам и груди, наполняет тело томительной, густо-сладкой истомой.
— Нет… — только и смогла прошептать она. Слово придало ей сил, и Джемма добавила уже тверже: — Нет. У тьмы нет власти.
Ее вытряхнуло в реальность так, что от боли голова загудела, как колокол, а рот наполнился кровью. Не было больше ни болот, ни диких созвездий над головой, ни Вороньего короля, укравшего тело Дэвина. Джемма лежала на траве, Тернер осторожно поддерживал ее под голову, и его взгляд был наполнен страхом. Тернер никому бы не позволил увидеть себя в таком состоянии, Джемма это знала точно, но сейчас он обо всем забыл.
— Дэвин умер, — прошептала она, глядя в серое небо. — Вороний король здесь.
Лицо Тернера дрогнуло — он опомнился.
— Дьявольщина, — процедил он и спросил уже мягче: — Как ты, Джемма? Сможешь встать?
— Вот, м’лорд, водицы, как просили, — услышала Джемма дрожащий женский голос и почувствовала, как к губам прижали край стакана.
Она глотнула воды и едва не задохнулась от понимания: Дэвина больше нет. Он успел спасти ее и погиб.
Кажется, Джемма разрыдалась — села, прижала к груди руку, словно пыталась унять рвущуюся из сердца боль. Кажется, Тернер обнял ее, и она позволила себя обнять. Он что-то говорил, гладя ее по волосам, но Джемма не слышала его слов.
Вороний король здесь. Они могут убежать еще дальше, но он настигнет их рано или поздно, потому что Джемма была обещана ему. От него не скрыться, значит, им остается только одно: сражаться и победить.
Джемма протянула Тернеру руку. Он помог подняться, и какое-то время Джемма смотрела, как на улице суетятся перепуганные люди. Но землетрясение закончилось. Джемма увидела растерянного немолодого мужчину в темно-сером сюртуке банковского служащего — он шел мимо магазинов, не понимая, куда идет, и повторял снова и снова:
— Прорыв некротического поля. Это огромный прорыв некротического поля. Прорыв некротического поля…
Какой-то парень простецкого вида замахнулся на него, но не ударил, опустил руку и вдруг разрыдался, как ребенок.
Женщина, которая стояла рядом с Тернером и Джеммой, вдруг растерянно спросила:
— Что ж это, м’лорд? Конец дней?
Южный акцент в ее голосе от волнения зазвенел очень отчетливо.
— Нет, — хмуро ответил Тернер и сказал: — Нам срочно нужно в архив. Немедленно.
Женщина пожала плечами. Джемма подумала, что она, должно быть, работает здесь, раз так быстро принесла воду.
— Не знаю, м’лорд. Сейчас, наверно, все закроют.
Тернер понимающе кивнул, сунул руку в карман и протянул ей золотую крону. Женщина довольно улыбнулась и сказала, махнув рукой в сторону входа:
— Вон, уже выходят все. Я вас через черный ход проведу.
Джемма увидела, что из парадных дверей архива повалил испуганный народ: служащие в форменных черных сюртуках, обычные посетители, помощники. Крошечный согбенный старичок волок толстенную папку чуть ли не с себя ростом.
— Уходим, господа! — прокричал он, увидев Джемму и Тернера. — Это землетрясение! Вайна, беги, не стой!
Вайна понимающе кивнула и потянула Тернера за рукав.
— Идемте, м’лорд, — негромко сказала она. — Надо спешить.
В какой-то момент Дэвину стало тепло. Он открыл глаза. Ледяное зарево полярного сияния, что раскинулось по всему небу, отступило. Дэвин увидел лес: прозрачный, спящий, наполненный незакатным светом белой ночи. Но теперь во всем чувствовалась тревога. Казалось, что мир покрыт пылью. Краски утратили остроту и четкость, и на мгновение ему почудилось, что в воздухе проплывает паутина.
— Не показывайся мне, — услышал он знакомый голос. — Если я тебя увижу, то умру. Я не вынесу.
Джемма. Джемма была здесь, рядом с ним. Дэвин чувствовал, как от нее веет живым теплом, — оно отгоняло тот лед, который сковал его.
— Уходи, — смог выдохнуть Дэвин. — Уходи, спасайся. Беги, Джемма!
Вороний король негромко рассмеялся.
— Не бойся, — услышал он. — Тебе не надо меня бояться, Джемма. Ты же никогда меня не боялась, правда?
Тварь, которая жила в его теле, говорила его голосом. На мгновение Дэвин увидел себя настоящего со стороны — ледяная статуя, которая лежала на берегу озера. Несмотря на звонкий мороз, оно не замерзало, и тихие сонные волны снова и снова набегали на Дэвина.
— Дэвин? Ты здесь? — окликнула Джемма, словно почувствовала его за Вороньим королем.
— Беги, — произнес Дэвин. — Джемма, беги!
— Я, идущий в тайге на севере и болотах на западе. — Голос Вороньего короля прогрохотал над миром раскатами грома. Он раскалывал мир, и светлое войско северного сияния поднялось над озером и обрушилось в воду. — Я, владевший этим миром задолго до людей и их Распятого бога. Я, постигший весь мир и изнанку мира. Я свет, впитавший тени!
Теплая волна ударила Дэвина в лицо. Запах крови оглушил так, что на несколько минут Дэвин снова рухнул в беспамятство. Опомнившись, он мог думать только об одном: Джемму убили. Вороний король убил Джемму.
Он открыл глаза и увидел, что стоит на ступенях своего дома. Белая ночь сменилась днем, и Дэвин знал, что в мире, в котором существует Вороний король, день и ночь крутятся в безумном хороводе и, в общем-то, не имеют значения.
— Зачем ты меня сюда привел? — спросил Дэвин.
Не мог же Вороний король вернуть его просто так, по доброте душевной.
Потом он увидел два девичьих тела — раскинутые руки, растрепанные косы, нарядные платья с алой вышивкой, раскрытые раны на тонких шеях и кровь, очень много крови.
— Семь дев, — сказал Вороний король голосом Дэвина.
Шагнул по ступеням — плащ, потянувшийся за ним, казался клоком тьмы. Дэвину казалось, что он видит, как в этой тьме плывут и дымятся чужие, дикие созвездия. Потом он увидел Артура — тот стоял чуть в стороне и с каким-то презрением косился на Штрубе.
Художник замер, бессильно уронив руки. С ножа, которым он точил карандаши, падали капли крови. Вороний король улыбнулся, и эта улыбка отдалась знобящей болью в душе Дэвина. Он чувствовал свое лицо и тело и понимал, что они не принадлежат ему.
— Остался багряный всадник, — напомнил Артур.
Дэвин обернулся к нему, протянул руку и подцепил его подбородок золотыми когтями. Над головой Артура поплыли мелкие синие звезды, и он улыбнулся так, словно сейчас испытывал непостижимое блаженство.
«Джемма, — подумал Дэвин. — Он не тронул Джемму».
— Они вернутся, — мягко ответил Вороний король, и Дэвин почувствовал, как в его груди ожило и задрожало яблоко.
Вороний король запнулся, дотронулся до груди, и Дэвин с искренним торжеством понял, что он растерялся.
Каждое хрустальное яблоко выплыло из рук Создателя. Оно несло в себе отпечаток его силы и любви. Должно быть, Вороний король впервые почувствовал свою уязвимость, потому что в мире было то, что могло отправить его во тьму.
Дэвин не верил в то, что Создатель, который давным-давно ушел из мира, вдруг придет сражаться с Вороньим королем, но он знал, что высшие силы творят чудеса руками людей.
«Тебе не победить, тварь, — подумал он. — Тебе никогда не победить!»
Вороний король устало прикрыл глаза, и Дэвина вновь потянуло в ледяной мрак к темному озеру.
— Тебе не победить, — упрямо повторил он и услышал, как Вороний король ответил украденным горлом, языком и губами:
— Это мы еще посмотрим.
ГЛАВА 23
Здание архива, гулкое и пустое, наводило страх. Оно казалось покинутым храмом неизвестного божества, которое, скорее, было карающим, чем милующим. Поднимаясь следом за Вайной и Тернером по лестнице, Джемма думала о том, что изменения мира здесь кажутся еще острее. Она не знала, как описать свои чувства, но тени казались темнее и длиннее, а шаги — глуше.
Вайна провела их по черной лестнице на третий этаж: там она получила от Тернера еще одну золотую крону и сообщила:
— Вот, м’лорд, вам как раз сюда. Все бумаги по бунтовщикам свозили в эти хранилища. Но я не знаю, разобрали их или еще нет.
Джемме вдруг стало страшно. Она знала, что есть вещи, которые лучше не трогать. И боялась прикасаться к тому, что принадлежало отцу, потому что это могло окончательно разрушить ее жизнь. Ей захотелось рассмеяться. По воле Эдвина Эвилета ее жизнь и так лежала в руинах, Джемма понимала это, как и то, что информация в бумагах может убить ее любовь и память. Стереть все хорошее, что осталось от отца.
— Вы останетесь? — спросила она просто ради того, чтобы что-то сказать.
Собственный голос показался чужим, он осыпался на пол книжной пылью, и Джемма почувствовала, как запершило в горле.
Вайна открыла дверь в хранилище и сказала:
— Да, м’леди, конечно. Подам знак, если кто-то вернется. Старший архивариус может. Ну и вещи ваши заодно покараулю.
Это было сказано так, что Джемме не захотелось встречаться со старшим архивариусом.
Они вошли в хранилище и какое-то время стояли молча, глядя на десятки стеллажей, заставленных ящиками, коробками и папками.
Потом Тернер негромко спросил:
— Ты чувствуешь… — Он пощелкал пальцами, пытаясь подобрать слова. — Что-то неправильное. Как будто пропорции предметов изменились.
Джемма кивнула, машинально отметив, что после ее обморока Тернер перешел на «ты».
— Должно быть, это из-за землетрясения, — сказала она и, поежившись, добавила: — Не хочу представлять, что сейчас творится на севере.
— Ничего хорошего, известное дело, — ухмыльнулся Тернер. — Ладно, давай искать.
На их счастье, часть коробок была подписана. Они провели полтора часа, блуждая между стеллажами и заглядывая в ящики и папки. Потом Джемма внезапно поняла, что в хранилище стало холодно, слишком холодно для лета.
Она подошла к окну и, ахнув, воскликнула:
— Бен!
Тернер вылетел из-за стеллажей с такой скоростью, словно Вороний король уже схватил Джемму и надо было ее спасать. Потом он тоже посмотрел в окно и негромко, но очень забористо выругался. Джемма не сразу поняла, что после этого следователь обнял ее за плечи, а поняв, подумала, что благодарна ему за этот простой жест защиты и дружбы.
На улице шел снег. Густые серые хлопья с величавой размеренностью сыпались с неба, потерявшего свой цвет, и солнце плыло в этом дымном мареве, как лужица расплавленного олова. Окна выходили в маленький садик, окружавший королевский архив, снег укутывал зеленые деревья, и на миг Джемме показалось, что она сходит с ума.
Она сжала руку Тернера, лежавшую на ее плече, и следователь обеспокоенно спросил: