— Поматросил и бросил? — иронично ухмыляется, я вскакиваю на ноги, рука чешется, чтобы залепить ему пощечину, но сжимаю кулаки.
— Не ваше дело, Никита, не знаю, как вас там по батюшке. — прохожу мимо мужчины, он хватает меня за запястье. Я удивленно смотрю на наши руки, потом в карие глаза. Мое настроение и без того нестабильно. Сейчас гнев растворяется, уступая место полной растерянности. Почему так? И прикосновение Никиты не раздражает, а волнует. У него огрубевшая кожа на ладонях, хватка сильная, но не причиняет боли. Мне хочется понять, что со мной происходит, понять почему карие глаза вдруг стали темнеть, а потом Никита все же отпускает руку и отводит глаза в сторону.
— Извини. Действительно, не мое это дело. — встает и оставляет меня одну на кухне с бурей в груди.
6 глава Аня
Аня
Еще раз проверив наличие денег, посмотрела расписание поездов. Вздохнув, набираю мамин номер телефона. Нужно ее как-то морально подготовить, чтобы следующий разговор с глазу на глаз вышел менее эмоциональный.
— Да, Аня. — голос мамы глухой, уставший. Я чувствую укол совести. Вчерашний странный разговор с Никитой окончательно меня убедил, что задерживаться в Москве нет смысла. Нужно ехать домой и заниматься собой, готовится к появлению малыша на свет. Я умом понимаю, что через время у меня будет ребенок, но до конца не осознаю, что меня ждет впереди. Будущее настолько смутно и страшно, порой я трусливо прячусь под одеяло, надеясь, что с первыми лучами солнца все мои проблемы рассеются. Увы, новый день наступал, проблемы оставались прежние.
— Привет, мам. Как дела? Извини, что так долго не звонила, понимаешь, что сезон, дела, прихожу домой и сразу спать. — стыдно врать. У меня даже щеки начинают пылать, хорошо, что мама этого не видит, по голосу вроде не поймет, что лгу.
— Ой, Анечка, тоже было как-то не до тебя, только сегодня очухалась, пришла в себя.
— Что-то случилось? — беспокойно ерзаю на кровати, с тревогой в сердце смотрю перед собой.
— Да все случилось. Отец твой в больнице, утром стало плохо. Вызвали «скорую», забрали в неврологию. Врач сказал, частичный паралич правой стороны. — от каждого слова у меня холодеет в груди и ком в горле перекрывает дыхание. Боже, за что ты так?
— И что это значит? — осторожно спрашиваю, судорожно пытаюсь понять, что говорить дальше, как мне теперь быть со своим положением.
— Ничего хорошего. Недельку его подержат в больнице, а потом домой. Полного восстановления никто не гарантирует, — слышу в трубке всхлип. — Лерка обещала помогать с Санькой, сказала, что будут приходить раз в день вечером после работы. Ты ж понимаешь, он будет лежачим, ходить под себя, я его не переверну. Горе- то какое… — судорожно вздыхает. — Марья Ивановна обещала выбить для него инвалидность, хоть какие-то льготы будут да лекарства по рецепту будут бесплатно давать. С работы уже звонили, сказали, что кое-какие выплаты будут, но на этом все. Как мы теперь будем? Пенсия по инвалидности небольшая говорят и мои десять тысяч, может хватит, если что на кашу с водой перейдем. У вас в сезон хорошие зарплаты, — в трубке возникает говорящая пауза, я сглатываю.
— Я поняла, мам. Как только получу деньги, переведу тебе на карту. Постараюсь на днях приехать.
— Да чего ты будешь приезжать, работай уже до последнего. Деньги сейчас нам будут очень нужны. Может тебе удастся в санаторий какой-то круглогодичный устроиться, чтобы не терять заработок. Ты за меня не переживай, Лерка с Санькой рядом, помогут. Ты там не голодаешь?
— Нет, мам. Как я могу голодать с такой работой.
— Ну да, что-то я сглупила. Все хорошо?
— Да, все хорошо. — о своей беременности молчу. Очень хочу, чтобы мама все поняла по моему молчанию, но она слишком озабочена существующими проблемами, чтобы услышать мои странные паузы.
— Вот и славно. Ладно, не будем тратить деньги на пустые разговоры. Звони мне теперь вечером, днем я у отца в больнице. Пока доеду, пока то се, пока то, не до телефонных разговоров.
— Хорошо, мам. Целую. Папе привет, пусть поправляется.
— И тебя целую, доча. — на этом наш разговор прерывается я обессиленная возникшими проблемами падаю лицом в подушку и всхлипываю. Что делать? Путь домой в теории не заказан, но… Я туда не поеду. Я не смогу смотреть матери в глаза, видеть в них разочарование, укор. А отец меня сожрет живьем даже лежачий. Язвительный язык то не парализован. Проще утопиться. Москва-река широка и глубока, мостов в городе полно. Или прийти вновь к Диме и взять деньги на аборт. Только вот я не смогу потом сама после всего этого жить в гармонии собой.
— Анечка, чай давно стынет, а ты куда-то пропала. — в комнату со стуком сразу же заходит Полина Сергеевна. Я поспешно сажусь, вытираю ладонями мокрое лицо и улыбаюсь пожилой женщине. От карих глаз не ускользают мои зареванные глаза, красный нос.
— Рассказывай. — повелительно требует Полина Сергеевна, берет стул и садится напротив меня. — Только правду.
Я смотрю на эту женщину, кручу в руках мобильный телефон. Она с первого дня ко мне доброжелательно относится, всегда выражает недовольство, когда я приношу продукты. Вчерашний мой ужин оценила по достоинству, правда, потом пыталась вернуть мне деньги за продукты. Я отказалась. Не знаю ел ли Никита, его вечером дома не было, он ушел почти сразу после нашей стычки.
— Папу забрали в больницу.
— Ничего страшного. Из больницы не всегда выносят ногами вперед. — на попытку пошутить, губы сами дергаются в слабую улыбку. — Еще что?
— Я планировала вернуться домой, но теперь нужно деньги зарабатывать, а я… — опускаю глаза, рассматриваю телефон в руках. Стыдно признаваться в своей глупости и наивности. Прикусываю губу. Моей крошке шесть недель, чуть больше месяца. У меня есть еще немного времени, чтобы определиться… Поднимаю глаза на Полину Сергеевну, она терпеливо ждет от меня истории.
— Я не могу сейчас вернуться к родителям, потому что беременна. И в Москву я приехала, думала, что отец ребенка возьмет на себя обязательства, но ошиблась. Он сказал, что ему этот ребенок не нужен, предложил денег на аборт. Аборт я не хочу делать, но при этом понимаю, что могу не справиться. У меня нет ничего за душой. Даже веры. — рассматриваю рисунок на обоях, лишь бы не смотреть в глаза Полине Сергеевне и не видеть там осуждение, жалость. Понимаю, что за ошибки нужно отвечать самой, не возлагать на кого-то свои проблемы.
— Аня, не паникуй, все у тебя будет хорошо, а этот козлина еще пожалеет, что отказался от ребенка. Надеюсь, про аборт ты несерьезно? — приподнимает бровь и строго смотрит в глаза. Я мотаю головой, удивленная реакцией Полины Сергеевны.
— Какой срок у тебя?
— Где-то шесть недель.
— У врача была?
— Нет. Только тест делала.
— Это плохо, надо срочно пойти на прием, встать на учет, сделать узи. Живот болит? Тошнит? Голова крушится?
— Ничего нет, только в сон клонит.
— Это нормально, организм привыкает к новым изменениям. Так, — Полина Сергеевна встает, я не перестаю на нее удивленно смотреть. Никак не укладывается в моей голове ее поведение. — Я сейчас позвоню подруге, она мне посоветует хорошего гинеколога, а потом еще надо решить вопрос с твоим трудоустройством. Кто ты там у нас по профессии?
— Повар-кондитер.
— Отлично, в декрете на заказ можно делать торты, лишняя копеечка в такое время не помешает. И от государства по максимум возьмем.
— Полина Сергеевна! — окликаю я пожилую женщину возле дверей, она изящно оборачивается. — Зачем вам все это? Не уверена, что ваш сын будет рад.
— На Никиту не обращай внимания, ему пора уже перебираться в свой угол, а то привык к мамке бегать, когда у самого есть пустующая квартира. Что касается всего остального, — ее карие глаза задумчиво устремляются на меня, грустно улыбается. — Нравишься ты мне, всегда мечтала иметь дочку. Все, отдыхай, не переживай, все будет хорошо. Пойду звонить подруженькам.
— Спасибо вам. — в носу щиплет, неприлично громко шмыгаю, от переизбытка эмоций глаза наполняются слезами.
— Но-но, оставь эту сырость, не хватало нам еще тут плесенью обзавестись. Все, я ушла.
— Спасибо! — шепчу одними губами. Нужно верить, верить в лучшее до конца. Вот и сейчас я понимаю, как порой жизнь поворачивает события. Когда закрывается дверь, нужно всегда искать открытое окно, порой форточку. Безвыходных ситуаций не бывает, а руку помощи протягивают порой те, от кого меньше всего ждешь. Если будет девочка, я обязательно ее назову Полиной.
7 глава Аня
Аня
Полина Сергеевна порхала вокруг меня с загадочной улыбкой два дня, вызывая недоуменный взгляд у Никиты по утрам. Спасибо ему за то, что не спрашивал причину и не комментировал странности своей матери. Он вообще как-то отгородился, я бы сказала, что замкнулся. Смотрит перед собой, когда делает вид, что завтракает; уходит утром, приходит поздно вечером, иногда не приходит. Понимаю, меня не должно интересовать времяпровождение сына Полины Сергеевны, но каждый раз, когда поздно вечером хлопает входная дверь, я встаю и подхожу к своей двери, прислушиваюсь. Его шаги неторопливы и почти бесшумны, хотя может не слышно, потому что не скрипит пол, как у родителей дома.
— Анечка, съешь еще оладушек, надо хорошо питаться, ветром сдует по осени. — я не успеваю запротестовать, на тарелке появляются лишние оладушки. Никита подносит кружку с кофем к губам, отпивает, при этом не сводит прищуренного взгляда с матери.
— Спасибо, Полина Сергеевна, но я, правда, наелась. — отодвигаю от себя тарелку, беру чашку с чаем.
— Аня, надо кушать, у тебя итак недостаток массы. Это вредно.
— Все у нее хорошо с массой, в нужных местах все есть. — подает голос Никита, на меня не смотрит, а я вспыхиваю от его слов и опускаю глаза.
— Тебе откуда знать?
— У меня глаз что ли нет? — усмехается и чувствую, как горит лицо от его устремленного на меня взгляда. — Спасибо за завтрак. Ань, не ведись на дополнительные оладушки. — вскидываю на мужчину глаза, он встает и покидает кухню, через некоторое время уходит вообще.
— Глаза у него есть, тьфу ты. — ехидно пародирует Полина Сергеевна своего сына. — Где эти глаза были, когда с Маринкой связывался.
— Марина его девушка? — осторожно спрашиваю, отпиваю чай.
— Бывшая жена. Поженились, когда пришла уже с хорошим таким пузом, а он только вернулся из командировки. До сих пор мне кажется, что Пашка не его сын, да малый хороший получился. Марина думала, что он с нее будет пылинки сдувать, на руках носить, баловать подарками, да только забыла, что для хорошей жизни нужно работать. Вот он и пахал, как проклятый ради семьи, а та хвостиком махнула, подцепила бизнесмена и ушла от Никиты. — Полина Сергеевна присаживается напротив меня.
— А сын большой?
— Семь лет, в первый класс в этом году пойдет. Жаль, что Никита никак не может найти с ним контакт, словно чужие друг другу. Когда Паша родился, он был на Дальнем Востоке полгода. Вернулся, Пашка уже сидел и ползал. Побыл месяц, опять командировка на два месяца, все важные этапы пропустил. Так вот и урывками рос для него сын. Потом Маринка ушла, Паше было три года, теперь встречи стали еще реже.
— Марина запрещает ему видеться?
— И это тоже, но от алиментов не отказывается. Ладно, вывалила тебе тут наши проблемы, — улыбается, кладет кухонное полотенце на стол и распрямляет его. — Врача тебе нашла. Нужно сегодня сходить на прием, записана ты на час тридцать. Я тебе потом все напишу на бумажке. По поводу работы…
— А я уже нашла! — радостно улыбаюсь, гордясь собой, что хоть в этом вопросе смогла проявить самостоятельность.
— Когда это ты успела?
— Вчера ходила на собеседование. Тут недалеко.
— Это забегаловка «УСаньки» что ли?
— Да. Им требуется повар. Даже диплом не потребовали.
— Послушай меня, деточка, там контингент не самый лучший.
— Я разве буду сталкиваться с клиентами? Нет, конечно, мое дело прийти утром и наготовить еды. Тем более я не главный повар, а помощник.
— Аня…
— Полина Сергеевна, все будет хорошо. Я приняла решение. Мне остается только пройти медкомиссию.
— Тебе не дадут ее пройти. Как ты себе это представляешь? Работодатель узнает, что ты в положении, сразу же откажет в месте. Лучше послушай старую женщину, сиди на попе смирно. Я договорюсь с кем надо, тебя возьмут в приличное место, возможно, не по специальности, но это не главное.
— Вы очень много чего делаете для меня. Я скрою беременность, попробую договориться с гинекологом вашим. Мне нужна работа, как вы не понимаете, я не могу сидеть у вас на шее. Кто я вам? Никто. У Никиты возникнут вопросы, и они имеют право быть. Странно, что он до сих не спрашивает, почему я не собираю свои вещи.
— Оставь Никиту на меня, я с ним поговорю по поводу того, чтобы он вернулся к себе.
— Полина Сергеевна, услышьте меня, пожалуйста. Я все равно буду искать работу, даже если не по специальности. Я не знаю, сколько нужно на ребенка, подозреваю, что много.
— Упрямица! — Полина Сергеевна явно рассердилась, потому что отворачивается к плите, наводит на рабочей зоне порядок. Я чувствую вину за то, что настаиваю на своем, но при этом понимаю свою правоту.
* * *
— Возраст?
— Двадцать.
— Первая беременность?
— Да.
— Сохранять будем?
— Да.
— Патологи?
— Вроде нет.
— Идите за ширму. — Елена Антоновна кивает головой в сторону ширмы, как я понимаю там стоит гинекологическое кресло. Одергиваю подол платья, скованно направляюсь в указанную сторону. Никогда не любила посещать данного врача.
Рассматриваю потолок, стиснув кулаки. Неприятные ощущение внизу живота только усиливаются, немного морщусь от боли. Елена Антоновна хмурится, выпрямляется, снимая перчатки.
— Сейчас сделаем узи. — я взволнованно смотрю на врача. Это первое узи. Первая встреча с моей крошкой. У меня аж ладони вспотели. Губы непроизвольно растягиваются в широкую улыбку и подавить эту улыбку нет желания.
Перемещаюсь с кресла на кушетку, вновь терплю неприятные ощущения. Я думала мне поводят датчиком по животу, как во многих фильмах, но делают совершенно другое узи, которое оказывается позволяет увидеть плод на маленьких сроках.
— А вот наша крошка. — Елена Антоновна поворачивает ко мне монитор, на сером экране показывает мне серое пятно.
— Это ребенок? — пораженно уточняю, не веря своим глазам. Это так странно видеть какое-то пятно, которое позже сформируется в полноценного маленького человечка. — А пол уже можно узнать?
— Нет, рано еще. — врач смеется, внимательно смотрит на монитор. — Ты говоришь, что у тебя шесть недель, это по узи получается шесть, по дате последнего менструального цикла будет восемь недель. Так что зачатие произошло немного раньше, чем ты думаешь. — я неопределенно пожимаю плечами. По поводу предохранения все лежало на плечах Димы, но несколько раз он практиковал прерванный половой акт, убеждая меня в полной его безопасности.
— Плацента низко расположена, поэтому никаких тяжестей, резких движений. Выпишу тебе фоливаю кислоту, магний B6. Фото распечатать?
— Да! — выдохнула, с восторгом все еще рассматривая пятнышко на экране, которое люблю всем сердцем. Не могу даже представить, как это все внутри меня будет расти. Елена Антоновна протягивает мне черно-белый снимок.
— Спасибо большое. — нежно трогаю пальцем пятнышко. Мое солнышко, мое маленькое сокровище.
8 глава Никита
Никита
— Ты уже уходишь? — в дверях комнаты стоит мать, я мельком на нее бросаю взгляд, застегиваю манжету на рубашке. Сегодня у меня «свидание» с Лидой, потом уже будет видно: приеду я домой или останусь у нее на ночь.
— Да.
— Никит, я тут подумала, может тебе стоит вернуться в свою квартиру. В конце концов сможешь наладит свою личную жизнь, не вечно тебе быть холостым.