— Женитьба? — только сейчас обращаю внимание на обручальное кольцо у него на безымянном пальце. Дима довольно улыбается, подносит чашку к губам. Откуда у меня силы сдержать слезы, не знаю, но мне хватает мужества смотреть на красивое лицо бывшего с сухими глазами.
— Да, уже месяц как у меня статус счастливого мужа. А ты встретила кого-то в Москве? — Дима разговаривает со мной, как с хорошей знакомой, с которой когда-то было общее времяпровождение, о которой приятные воспоминания. Рука рефлекторно ложится на живот, защищая нарожденного малыша.
— Нет, я никого не встретила, — показательно смотрю на наручные часы. — Ой, мне уже пора возвращаться домой. Было приятно тебя встретить и пообщаться. Рада, что мы может вот так сидеть друг напротив друга, как друзья, без обид и претензий. Спасибо за чай, — вежливо улыбаюсь Диме, встаю. Он тоже поднимается, берет мое пальто с вешалки, помогает мне его надеть.
— Аня… — его рука касается моей руки. Я вздрагиваю от неожиданности, от мурашек. Поднимаю на Диму глаза, стараясь сохранить лицо, не показывать ему насколько мне больно принять факт его женитьбы, его равнодушия к нам.
— У меня к тебе один личный вопрос, — поглаживает мои пальцы, смотрит на них, потом заглядывает мне в глаза. — Ребенок…
— Ребенок?
— Да, ребенок. Ты сделала аборт?
— Аборт? — больно вспоминать о том, что он мне тогда сказал, предложил. Мне больно даже допустить мысль о том, что я могла лишить кого-то жизнь. Убить ребенка, который не в состоянии за себя постоять, высказать свое слово — мысль режет без ножа. И Дима никогда не узнает самые страшные минуты в моей жизни, когда от тебя ничего не зависит, но ты очень хочешь, чтобы малыш внутри тебя жил. Вопреки, на радость.
— Да. Я сделала аборт. Тебе не стоит бояться, что я смогу однажды прийти к тебе с ребенком на руках и потребовать участия в наших жизнях. Я была рада тебя увидеть, еще раз спасибо за чай, но мне, правда, нужно домой.
— Я тоже рад тебя был видеть, — мне кажется или действительно в глазах явное облегчение. И улыбается он шире, жизнерадостнее.
— Пока, удачной работы в Китае, — бежать подальше от этого человека. Я действительно быстро ухожу, сохраняю лицо, так как мне кажется, что на меня смотря все посетители торгового центра. Понимаю, что не в состоянии сейчас толкаться в общественном транспорте, понимаю, что такси сейчас для меня роскошь, но мне нужна передышка. Ныряю в свободную машину, называю водителю адрес и отворачиваюсь к окну. Прикусываю губу, позволяя по щекам нескончаемым потоком стекаться слезам. Я должна последний раз из-за него плакать. Последний раз думать о нем. Все, Дима сделал окончательно свой выбор, значит надо принять его выбор и не испытывать иллюзий. Я воспитаю сама крошку, вложу к него всю свою любовь, нежность, ласку. Он никогда не почувствует отсутствие отца, у него будет замечательная мама.
14 глава Аня
Аня
— Какие у тебя получаются вкусные отбивные, — Полина Сергеевна с удовольствием съедает очередную отбивную, заставляя меня смущенно улыбнуться.
— Вы меня захвалите.
— Повезет твоему мужу, всегда будет сыт и доволен. Не зря говорят, что путь мужчины лежит через желудок. Вот Марина ни черта не умела готовить, вечно Никита ходил голодным.
— Ну раз ваш сын был на ней женат, значит его вполне все устраивало и у нее были другие достоинства. Не единым хлебом сыт человек.
— Иногда мне кажется, что она его приворожила. По сей день на нее реагирует, хотя прошло уже приличное время после развода.
— Наверное, он ее любит.
— Ха, любит он ее. Возможно, в день знакомства и первое время после свадьбы действительно любил, но потом их держал только сын, — Полина Сергеевна недовольно поджимает губы, явно задумавшись о бывшей невестке. Я вспоминаю фотографии с торжественной линейки ее внука. Марина очень красивая женщина. Внешне с Никитой они гармонично смотрятся. У Никиты не слащавая модельная красота, от которой пищат молодые девчонки, разглядывая глянец журнала. Он мужественно красив. Вздыхаю. Опять не нужные мысли лезут в голову. Так каждый раз, когда позволяю себе на секундочку о нем задуматься.
— На носу холода, нужно уже присмотреть зимнюю куртку, чтобы ты в ней еще отбегала весну перед родами.
— Я на одном сайте присмотрела интересную куртку. О ней узнала из мамского форума. Называется слингокуртка, там есть вставка, которая позволяет носить куртку, когда подрастет живот. Если убрать вставку, будет обычная куртка. Еще можно купить специальный рюкзачок для ребенка, опять вставка и можно ребенка не одевать, как капусту, сбегать с ним в магазин. Считаю это очень удобным. Еще девочки говорят, что некоторые малыши отказываются лежать в колясках после трех месяцев, в этой ситуации помогает слинг.
— Слинг? — удивление и непонимание на лице Полины Сергеевны вызывает снисходительную улыбку.
— Да, слинг — это специальный кусок материи, который позволяет примотать на себя ребенка в удобной для него позе.
— Что за ерунда! Это очень вредно.
— Ничего не вредно. Врачи говорят, что при дисплазии слинг очень полезен, даже как профилактика.
— Чушь!
— Полина Сергеевна, я не собираюсь вредить своему ребенку. Я много читаю, общаюсь по интернету с опытными мамочками, информацию фильтрую.
— В наше время… — сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, готовясь морально выслушать монолог «в наше время», но Полина Сергеевна ничего не добавляет, так как мы вместе слышим, как открывается входная дверь. Она поспешно встает со стула, я тоже вскакиваю на ноги, но торможу себя после первого шага. Не надо мне выбегать, встречать его… Не надо. Возвращаю себя обратно на стул, поправляю футболку, приглаживаю волосы, складываю руки на коленях. Слышу тихие голоса, его сдерживаемый смех, не спешу поворачивать голову, но уже чувствую его присутствие. Взволнованно дышу, поднимаю глаза.
— Здравствуй, Аня.
— Здравствуй, Никита, — наши взгляды пересекаются. Отмечаю, как у него загорело лицо, что в этот раз у него не борода лесника, а щетина, что смотрит на меня слишком пристально, не так, как раньше. И что бы это могло значит?
— Никита, ты, наверное, голоден. Садись на мое место, Аня сегодня чудесный ужин приготовила, еда просто тает во рту, — Полина Сергеевна усаживает его на стул, ставит тут же чистую тарелку, мечется между плитой и столом. Никита сдержанно улыбается, я не могу сидеть и ничего не делать. Вскакиваю на ноги, нарезаю ему хлеб, достаю вилку с ножом. Когда наши пальцы соприкасаются при передаче столовых приборов, я чувствую легкую волну тока от прикосновения. Мы смотрим друг в другу в глаза, впервые за долгое время теряю связь с реальностью, с происходящим вокруг. Зрачки Никиты расширяются, делают глаза почти черными. Интересно, только меня сейчас так накрыло или его тоже?
— Все в порядке? — довольно резко врывается в наше молчание, в наш зрительный контакт голос Полины Сергеевны. Никита неторопливо забирает вилку, отводит взгляд в сторону, я смущенная своей реакцией, отворачиваюсь. Наверное, мне стоит уйти в свою комнату.
— Аня, чай забыла попить. У нас сегодня абрикосовый пирог.
— Пирог? — Никита улыбается, я присаживаюсь и скованно улыбаюсь ему в ответ. — Тоже ты приготовила?
— Да. Сегодня у меня было огромное желание приготовить что-то вкусное.
— Аня чудесно готовит, я ей уже сказала, что повезет ее мужу.
— Да, повезет, — я смотрю на дно своей чашки, голос Никиты нейтральный. Все же я придумала себе возникшее притяжение. Оно может и есть, только с моей стороны, я вновь себе напоминаю, что нельзя об этом думать.
— Ой, вспомнила! — Полина Сергеевна показательно хлопает себя ладонью по лбу. — Меня Маруся просила заскочить к ней, — я и Никита недоуменно смотрим на суету пожилой женщины, как она довольно резво ретируется в прихожую. Мы не успеваем ей даже вопрос задать «зачем», хлопает входная дверь. Пожимаю плечами и смотрю на молчаливого мужчину. Он секунду смотрит в дверной проем, потом доедает ужин.
— Очень вкусно.
— Я приготовлю вам чай.
— Я могу сам.
— Мне не сложно, — возвращается волнение, когда забираю пустую тарелку, и наши руки едва соприкасаются. Его взгляд чувствую между лопатками, пока наливаю кипяток и заварку в его кружку.
— Вам с сахаром?
— Без. И, Аня, я хотел бы попросить тебя перестать «выкать», чувствую себя стариком.
— Что вы… — прикусываю кончик языка, виновато улыбаюсь через плечо на его угрюмый взгляд. Ставлю кружку перед Никитой. — Извините. Мне нужно время, чтобы перестроиться.
— Главное начни обращаться на «ты», а там уже не заметишь, как это войдет в привычку. Как твои дела?
— Спасибо, все хорошо. Я работаю в билетной кассе при театре. Работа не сложная и не тяжелая.
— Не обижают?
— Кому меня там обижать, — смеюсь, прикрываясь чашкой. — Даже посетители очень милые люди, никакого хамства.
— Это хорошо. Все же идея устроить тебя в театр неплохая, — Никита на секунду задумывается, крутит кружку в руках. Видно что-то хочет спросить. — Как ребенок? — украдкой бросает на меня осторожный взгляд сквозь ресницы. Я признательна ему за интерес.
— Хорошо. Развивается. Со дня на день жду шевеления, боюсь пропустить.
— Думаю, что не пропустишь и не спутаешь ни с чем, — мы вновь встречаемся глазами. Что-то между нами меняется, нас тянется друг к другу, как магниты. Стоит себе признаться, что Никита первый мужчина, который вызывает у меня интерес.
— Как прошла ваша командировка? — нужно о чем-то говорить, не позволять возникшему интересу развиваться, нужно его глушить, искоренять. И прекращать думать о Никите. Он взрослый мужчина, у него скорей всего есть женщина, с которой у него отношения. У него есть бывшая жена и сын, которые тоже имеют на него право. Я должна сохранять нейтралитет, уважение, благодарность за лояльное отношение.
— Нормально, — Никита хмурится. Его чай давно остыл, а он еще не сделал и глотка. — Аня, я тут думал… — не знаю, о чем он думал, но я понимаю, что не хочу знать. Мне страшно почему-то. Резко встаю, беру чашку и иду к раковине. Но любопытство берет вверх над моим страхом. Что он хотел сказать?
Оборачиваюсь и упираюсь в мойку. Никита рядом. Даже руку не нужно протягивать, чтобы дотронуться до него. Он рядом настолько, что я чувствую запах его парфюма, вижу мелкие морщинки в уголках глаз.
Он поднимает руку, осторожно заправляет за ухо прядь волос. Дергаю головой в сторону его руки, прикасается костяшками к щеке. В животе от волнения возникает спазм, а сердце устрашающе громко бьется пойманной птицей об грудную клетку.
— Я много о тебе думал, — его голос настолько тих, что я не сразу разбираю слова. Испуганно вскидываю глаза. Почему он обо мне думал? И что это значит? Его губы трогает мимолетная улыбка. — Да, Аня, иногда нужно время побыть в одиночестве, чтобы подумать. Это еще один плюс моей работы.
— Вы…
— Ты, — поправляет со смешком. — Мы можем друг другу быть полезными.
— Как? — я еле сглатываю, так как в горле пересохло, а близость Никиты что-то совсем меня дурманит так не в тему.
— Давай вернемся за стол, я все объясню, — как только он отшагивает от меня, с меня словно морок спал, я дышу легче, пытаюсь думать и предполагать. Никита возвращается на свое место, я на свое.
— Ты знаешь, что у меня есть бывшая жена и сын. Перед своим отъездом, мне сообщили, что Марина попала в очень неприятную ситуацию. Совместными усилиями с ее нынешним мужем мы разрулили последствия.
— С ней все хорошо?
— Сейчас да, она под присмотром, — вновь нервно крутит кружку, впивается зубами в нижнюю губы, кусает ее. Все это время на меня не смотрит.
— Как я могу быть вам… то есть тебе быть полезной? — Никита вскидывает глаза, в них полная решимость, уверенность.
— Выйдешь за меня замуж?
15 глава Аня
Аня
Это шутка?
Судя по тому, как Никита напряжен и ждет моего ответа, шутить он и не думает. Теперь я жалею, что у меня нет в руках чашки, нет возможности скрыть свою растерянность.
— Я понимаю, что мое предложение полная неожиданность.
— Это мягко сказано, Никита. Я просто в шоке.
— Давай к моему вопросу подойдем с практичной стороны, — от его уверенности меня немного коробит. Ощущение, что он любыми способами, доводами, рассуждениями добьется моего согласия. А что я? Я вообще не понимаю, зачем ему жениться на мне, брать на себя мои проблемы. Какой мотив у него так поступать?
— Я не могу согласиться. Это неправильно.
— Ань, не спеши отказываться. Подумай головой. Ты выйдешь за меня замуж, как муж, я возьму на себя все обязательства. Я не собираюсь обижать тебя и твоего ребенка.
— Я вас, то есть тебя, совсем не знаю. У меня, конечно, положение не самое лучшее, но не настолько печальное, чтобы выходить замуж за первого встречного, — смущенно смотрю на серьезного Никиту. — Я не понимаю, какая вам выгода от этого брака. Мы же не любим друг друга, чтобы вот так впопыхах менять свою жизнь.
— То есть ты отказываешься? — темная бровь ползет вверх, я чувствую смятение от его вопроса. У меня нет однозначного ответа, я не понимаю, что происходит, почему мы вообще ведем этот странный разговор.
— Вы можете попробовать мне объяснить, почему делаете мне такое предложение. В любовь с первого взгляда я не поверю.
— Я постараюсь быть с тобой максимально откровенным, но некоторые моменты принадлежат не мне, и я не могу их с тобой обсуждать, — Никита отпивает чай, морщится. — Когда я разводился, по закону сын оставался с матерью. В принципе это нормально, это правильно. Были некоторые сложности в налаживании контакта с Пашей, но он растет и ему можно теперь объяснить, почему я не живу с ним, почему мы не можем видеться каждый день. Марина… — запинается, сжимает кружку. Я с опаской на нее поглядываю, так как мне кажется, что сейчас он ее раскрошит в своих руках.
— Вы ее любите до сих пор? — мне неловко задавать этот вопрос, но при положительном ответе более-менее будет понятно, почему он хочет жениться. Тут дело не во мне, ему просто нужна жена, чтобы оградить или сдержать себя от Марины. Конечно, никто в здравом уме не согласиться быть этаким барьером, вечно быть на втором месте.
— Я ее не люблю, — уверенности в голосе я не слышу, поэтому усмехаюсь. Никита хмурится и опускает голову.
— Так для чего вам нужно жениться?
— Чтобы мне отдали сына. Если у меня будет жена, органы опеки пойдут мне навстречу, — что-то во мне противится этому решению. Я не понимаю, зачем Никите отбирать у бывшей сына, если до этого момента всех устраивало текущее положение. И отнять у матери ребенка… Выше моего понимания. Рука рефлекторно ложится на живот. Хорошо, что я Диме соврала по поводу малыша. Он никогда не придет и не предъявит свои права.
— Я считаю, что ваше решение неправильное. Паше будет лучше с матерью, чем с отцом и чужой женщиной, — на мужских губах появляется усмешка, Никита качает головой.
— Ты, Аня, идеалистка. Но жизнь не делится только на черное или белое, есть полутона. Я бы просто так не стал забирать у Марины сына, на все есть причины.
— Допустим, я соглашусь, как вы представляете нашу семью? — я на секунду позволяю мысленно себе согласиться. Мне интересно, как Никита видит нашу совместную жизнь. Он явно не ожидал такого вопроса, смотрит на меня растерянно и пытается придумать ответ.
— Допустим на бытовом уровне у нас не возникнут проблем, я в этом вопросе очень гибкая, лояльная, меня разбросанными носками не испугать. Но… Есть и другие стороны семьи. Финансы, совместные разговоры, времяпровождение, отпуска, — про близость между мужем и женой я деликатно умалчиваю, все итак понятно без пояснений, мы же взрослые люди.
— И еще, немаловажный вопрос, какой срок у нашего брака? — встречаемся глазами. — Вы же не навсегда мне предлагаете стать вашей женой. Так что я думаю, вы поспешили с таким предложением ко мне, Никита, — порыв согласиться благополучно сдержан, я сумела задать разумные вопросы. Как бы меня не страшило будущее, выйти замуж за Никиту, чтобы решить свои проблемы — это несправедливо по отношению к нам двоим. Я уверена, что он любит, странно, что именно от нее он бежит.