Он сдает квест по постройке второго храма Тиамат, за что получает две новые божественные способности: Правосудие Спящих, которое повышает характеристики Скифа, если его атаковали первым, и Содействие Спящих, восстанавливающее очки жизни, маны и возмездия за убийство врага.
Сарронос, вождь клана Сломанного топора, рвется на защиту храма Тиамат. Того же самого хотят культисты Морены и трогги, впечатленные приручением Монтозавра. Гоблинша Кусаларикс откликается на просьбу Скифа помочь перенести несколько тысяч разумных к храму Тиамат и выдает ему портальный маяк и две монетки, активирующие часовые порталы. Скиф назначает Кусаларикс жрицей Спящих. В ответ гоблинша обещает прислать на защиту храма тысячу лучших наемников и гладиаторов Арены, а также помочь построить замок «Пробужденных» на Кхаринзе.
Прокачка на Террастере превзошла ожидания: Йеми, Бабангида, Франциска, Краулер, Инфект и Бомбовоз преодолели четыреста шестидесятый уровень. Дьюла подобрался к четырехсотому. Ирита, только выбравшаяся из песочницы, и Патрик взяли трехсотые. Кроме того, удалось сделать Первое убийство и получить «Яйцо далезмы», которое Скиф дарит Инфекту, а тот вылупляет яйцо на месте силы.
Армия Света начинает атаку на храм Тиамат, об этом Скифу сообщает суккуба Нега. «Пробужденные» телепортируются к храму.
Тиамат создала на милю вокруг оазис, позволяющий находиться в пустыне тем живым, кто не имеет благословения Нергала. Она снимает проклятие нежити со Скифа и его друзей, а также стражей и всех работяг-неграждан. Они снова живые. Кроме того, Тиамат возвращает к жизни подземного ужастеня-нежить Акулона и волка-нежить Крушителя из Мраколесья. Судьбы этих существ неразрывно связаны со Скифом, и они становятся его боевыми питомцами.
Через порталы на защиту храма Тиамат прибывают орки клана Сломанного топора, канализационные трогги и культисты Морены. К ним присоединяются наёмники Зеленой лиги и гладиаторы Арены, отправленные гоблиншей Кусаларикс.
Помимо ста тысяч игроков, храм осаждают воины короля Бастиана и легионы императора Крагоша, верховные жрецы Нергала и Мардука, а также бессмертные Аспекты света и Колоссы тьмы.
С огромными потерями Скифу удается отстоять храм. В битве окончательной смертью погибают стражи, орки Сломанного топора, трогги и Патрик О’Грейди.
Дьюла сообщает, что с ним пытался связаться один из работяг, но в пылу боя строитель не ответил, а теперь из форта на Кхаринзе ничего не слышно. Чувствуя неладное, Скиф телепортируется туда: форт разрушен, храм Бегемота захвачен Чумным мором, неграждане и кобольды обращены в нежить. Скифа встречает Магвай, уверенный, что теперь в одиночку сможет убить бывшего легата и уничтожить «угрозу».
В этот момент срабатывает экстренный выход из капсулы, запущенный неизвестным мужчиной. Скиф понимает, что его кошмарный сон сбывается наяву, но в этот момент все исчезает, и он снова оказывается в Лахарийской пустыне в начале битвы. Все, что произошло за это время, было Божественным озарением.
Скиф решает пожертвовать храмом, чтобы сохранить союзников невредимыми, защитить форт и успеть покинуть убежище на Аляске, если Божественное озарение каким-то чудом показало и то, что произойдет в реале. Храм остается без защиты, но Скифу не только удается отстоять форт, куда Магвая привела, как выяснилось, Тисса, но и перенести Магвая в магическую камеру в подвале бывшего замка «Вдоводелов», где Скифа удерживала Айлин. Замок теперь принадлежит Зеленой лиге, но Кусаларикс согласилась помочь.
Алекс, Ханг и безопасники спешно покидают дом на Аляске и улетают в Калийское дно. Туда же направляются Эд, Малик и Вилли. В дороге они смотрят новости: храм Тиамат разрушен, ивент Нергала завершен, а фракция «Чумной мор», к которой присоединились некоторые темные боги, стала официально доступна игрокам.
Ломая голову над тем, каким образом Тисса, находившаяся в песочнице, и Магвай сумели встретиться, Алекс вспоминает о другом бывшем посланнике Чумного мора, Полинуклеотиде, Большом По, и решает с ним встретиться.
Пролог. Фэн
Сначала мир узнал о Магвае и только потом о пятнадцатилетнем парне по имени Фэн Сяоган, игравшем за этого персонажа. Во время битв на юниорской Арене 2063 года в составе «Лазурных драконов» выделялся друид-анималист, поразительно долго выживавший под сфокусированным огнем команды противника. «Стойкий медведь», так его тогда прозвали комментаторы боев.
Магвая признали самым ценным игроком турнира, так начался его впечатляющий взлет.
Уже позже пришли новые достижения: победа на Полях боя в составе уже основной команды «Лазурных», первое место на Демонических играх и снова победа на Арене – теперь взрослой. Всего этого Фэн добился, не достигнув и двадцати двух лет. Его улыбающаяся физиономия не сходила с обложек журналов и рекламных экранов. Sony, Snowstorm, Tesla, Nike, Mercedes, Google, «Доброе дело» – крупнейшие бренды выстроились в очередь, предлагая рекламные контракты на десятки миллионов фениксов.
Со стороны его путь казался легким. Японская армия фанатов прозвала Магвая Кинтаро, то есть Золотым мальчиком, подразумевая то ли безграничную поддержку Глифа, лидера «Лазурных драконов», которого Магвай называл своим вторым отцом, то ли мистические сверхспособности друида вроде предельно развитой Устойчивости, прокачать которую было непросто даже лучшим танкам того времени – равные мобы, атакуя, давали ничтожный прирост к прогрессу, а на очень сильных не справлялись хилеры, из-за чего танки погибали, теряя столь драгоценные очки опыта.
Однако путь Фэна к победе на Арене можно назвать каким угодно, но точно не легким. Он рос в бедной семье беженцев из Северного Китая. После ядерных ударов Харбин попал в радиоактивную зону. Его родители потеряли все, а что удалось сохранить, отобрали миротворцы. Память Фэна ничего не сохранила о том времени, кроме непрерывного воя сирен и силуэтов мехатанков в ночи.
Пережив изнурительную эвакуацию, во время которой три четверти беженцев погибло от голода, инфекций и холода, семья Фэна добралась до Шэньчжэня. Долгое время жили в нищих кварталах, промышляя поденной работой до тех пор, пока отец Фэна не занялся уличной торговлей питьевой водой.
В магазине пол-литровая бутылка стоила пять фениксов. Шестидесятилитровая канистра кустарно очищенной водопроводной воды – тридцать, а в розницу стаканами шла по четверть феникса. Треть прибыли забирала местная преступная группировка, но спустя несколько лет родителям Фэна все-таки удалось накопить на собственную лачугу в трущобах Шэньчжэня. Мальчику тогда было тринадцать, но никто не давал ему больше десяти.
Фэн рос хилым ребенком, но как мог помогал родителям. Отец к тому времени приобрел промышленные фильтры и перестал закупать воду у других. Задачей Фэна было носить канистры с очищенной водой из дома родителям, блуждающим по оживленным местам в поисках тех, кто испытывает жажду. По две десятилитровые за раз.
На улице ему каждый божий день приходилось отстаивать свое право там находиться. Его били, унижали и оскорбляли, называя шлюхиным сыном, монгольским выродком и мутантом – из-за радиоактивных пустошей, в которые превратился Северный Китай. Фэн терпеливо сносил побои, извинялся, улыбался, просил прощения, подавляя гнев, накапливающийся в душе, и не выпускал из рук канистры. «Скользкий, как угорь, – считали местные, удивляясь тому, как стойко „мутант“ терпит боль. – И подлый, как зловредный демон. Настоящий магвай». Прозвище прилипло.
Как-то избиение Фэна заметил незнакомый мужчина лет сорока пяти. Некоторое время он стоял в стороне, не вмешиваясь, а потом, опираясь на титановую трость, захромал к сточной канаве с нечистотами, куда столкнули Фэна. Не разжимая зубов с сигаретой, он процедил:
– Исчезните. – И обидчики беспрекословно разбежались. Фэну же незнакомец сказал: – Вылезай.
Когда мальчик выбрался на дорогу, пряча пустые канистры за спиной, мужчина протянул ему пластиковую бутылку с упсом и сказал:
– Каждый день я вижу из своего окна, как тебя бьют. Ты ни разу не попытался сбежать и ни разу не попытался дать сдачи. Почему?
Фэн был очень голоден, а потому сначала, не выпуская канистр из рук, исхитрился опустошить бутылку и только потом ответил:
– Если я сбегу, они все равно найдут и побьют меня. Зачем же откладывать неизбежное? Они никогда не бьют меня дважды за день, потому что для них это скучно. Если же я дам сдачи, то все равно проиграю, потому что их больше и они старше. Но бить будут куда сильнее. К тому же им будет не так скучно бить меня, и, если понравится, они начнут делать это чаще.
Казалось, столь рассудительный ответ удивил незнакомца. Хоть Фэн и был с головы до ног в нечистотах, мужчина протянул ему руку:
– Меня зовут Ду Мочжоу. Но все называют меня Ду Кривой зуб.
Ду, скрывая улыбку, наблюдал за тем, как парень пытается удержать канистру подмышкой. Наконец Фэн сдался, поставил емкость на землю и пожал Ду руку. Его ладонь была узкой, детской, но рукопожатие оказалось крепким.
– А меня Фэн Сяоган. Но все, кроме родителей, называют меня Магваем.
– Твои родители беженцы? – сделал вид, что догадался, Ду. – Сколько же тебе лет?
Фэн кивнул:
– Да, мы из Харбина. Месяц назад мне исполнилось четырнадцать.
– Четырнадцать? – удивился Ду Мочжоу. – Никогда бы не подумал. Что ж… Это меняет дело. Где твой отец? Мне нужно поговорить с ним.
– Там, – указал мальчик направление.
Потрепав Фэна по слипшимся от грязи космам, Кривой зуб ушел. У Фэна болели ребра и сломанный нос, но настроение после разговора с незнакомцем все равно было приподнятым. Господин Мочжоу стал первым, кроме родителей, кто проявил к Фэну интерес и даже не отругал его.
Вечером за непривычно сытным ужином родители были веселы и ласково поглядывали на сына. Они встретились с Кривым зубом. Отец не рассказывал, о чем он говорил с Ду, но с того дня бить Фэна перестали. Уже позже он узнал, что и отец больше не платил «налог» людям местного преступного главаря, которого, как оказалось, звали Ду Мочжоу.
Наутро в лачугу семьи Сяоган четверо хмурых мужчин занесли капсулу погружения. Старая, побитая и помятая, с интра-гелем, давно требующим полной замены, она открыла Фэну новый мир. Сутулый техник подключил ее, настроил и ушел. Разбираться со всем остальным мальчику пришлось самому.
Мотивы Ду он понял несколько лет спустя. Кривой зуб, давно заглядывавшийся на покорение виртуальных пространств, ко всему подходил основательно. Нет, он не играл сам и не планировал даже заводить собственный клан, но Ду знал точно: в Дисе есть деньги, и их там много. Куда больше, чем можно собирать с крышуемых оницо, низкопробных граждан и их, смешно сказать, бизнеса.
Ду создавал свою банду улиц, отбирал подростков и детей и воспитывал их так, что у них, повзрослевших, не закралось и мысли о предательстве. Они были всем обязаны Кривому зубу, а с теми, кто хотел уйти от него, происходило страшное. Птенцы могли покинуть гнездо и даже улететь на Марс, но всегда должны были помнить, кто выдал им путевку в жизнь. И отстегивать от доходов господину Мочжоу, потому что для многих он стал вторым отцом. Или вообще заменил его.
Этот же метод Кривой зуб решил применить и на новой территории – в Дисгардиуме. Способ требовал больше технических вложений, но с этим проблем не возникло. Должники рассчитывались с Ду Мочжоу не только фениксами, но и всем, что имели. Например, капсулами.
Выданная Фэну была не только старой, но и неисправной. Болевой фильтр не работал, кожа раздражалась до волдырей от просроченного интра-геля, но Фэн все равно был в восторге. Родители с благословения господину Мочжоу разрешали ему играть сколько угодно. Фэн использовал это без чувства меры. Иногда, выйдя из игры, он засыпал прямо в капсуле, свернувшись клубочком, а открыв глаза, быстро запихивал в себя упсы и снова лез в Дис.
Навык устойчивости Магвай открыл в первый же день. Терпеть боль ему было не привыкать, да и, по правде сказать, он ее даже полюбил. Поначалу парень не стремился качаться или выполнять квесты. Задания – это обязательства, а Магваю нравилась свобода: возможность бродить, где хочется, и делать, что хочется. Но испытывая странное удовольствие от острой разнообразной боли, первые недели он просто изучал песочницу и умышленно подставлялся под самых разных мобов: от зубастых кроликов до кошмарных умертвий. Первые кусали мелкими зубками и царапали, вторые обдавали могильным холодом и медленно душили. В итоге Магвай всегда погибал, но, возродившись, продолжал эксперименты.
Устойчивость росла с каждым часом, проведенным в Дисе. Магвай оставался первого уровня, а экспериментируя и исследуя песочницу, добрался до ее окраин с самыми сильными мобами двадцать седьмого уровня. В этом помогла Скрытность.
После того как огромный тарантул двадцать первого уровня не сумел прикончить дерзкого нуба с одного укуса, Магвая озарило. В отличие от реальной жизни, в Дисе сносить побои оказалось выгодно: он становился сильнее. Крепче. Сообразив, что можно не просто стоять под атаками мобов, но и бить их в ответ, чтобы прокачивать боевую способность, Магвай вооружился Ржавым ножом с уроном «1–2», добытым с трупа моба, которого забыли полутать. Девяносто девять ударов из ста шли мимо, но сотый прокачивал навык.
Над ним насмехались, видя, как он вот уже который месяц не может преодолеть первый уровень, но Магвай мысленно улыбался в ответ. Его Устойчивость росла тем быстрее, чем больше была разница между ним и мобом, наносящим урон. Брать второй уровень при таких условиях – тормозить развитие будущего превосходства над глупыми игроками. К тому же ему было не привыкать к насмешкам и оскорблениям.
На девятый месяц жизни в песочнице нуб первого уровня всех удивил. Явившись в таверну «Гусь и сыновья», Магвай зарегистрировался на турнире мини-арены на заднем дворе. Недрогнувшей рукой выложил сто золотых за участие (взять взаймы у Кривого зуба получилось на удивление просто, хоть и под грабительские проценты), дождался жеребьевки и пошел драться – в холщовых штанах и рубахе, с Ржавым ножом в руках. Ему противостоял головорез десятого уровня, но Устойчивость Магвая к тому моменту достигла капа нулевого ранга, а вкупе с Каменной кожей он не просто выстоял, он победил: и головореза, и всех последующих противников.
Кто-то даже заподозрил, что Магвай «угроза», и попытался на следующий день его прикончить, но не смог одолеть. Тогда на странного нуба устроили охоту всей песочницей, но, убив, изгнать «угрозу» не смогли. Хотели проверить еще раз, но второго раза не случилось. В «Дисгардиуме» Магвай не допустил травли, открыв охоту на всех обидчиков. Отлавливал их по одному и группами и быстро методично убивал.
Наверное, с той первой победы на мини-турнире и начался стремительный взлет Магвая. Сразу после нее другой финалист, лучник Критошибка, пригласил его отметить успех за одним столом. Несколько дней Критошибка бегал с ним по песочнице, помогая проходить инстансы, а хорошенько присмотревшись, предложил присоединиться к их клану, который был подразделением «Лазурных драконов».
Год спустя эти двое выиграли юниорскую мировую Арену. Имена Фэна Сяогана и Игнасиуса Скариоло прогремели на весь мир.
* * *
В голове крутилась одна и та же злобная мысль: «Мелкий сучонок трижды положил всех нас! Восьмерых легатов Чумного мора!» Фэн вскипел от злости, осознав, что Скиф отрезал его от Диса на двенадцать часов.
Через пару минут в холле базы клана «Элита» собрались все. Игнасиус-Критошибка изрыгал проклятья, ругался, а когда выпустил пар, заявил:
– Я говорил, что не надо было его встречать! Надо было призывать сразу в замок! Там бы скрутили! И хрен бы он взлетел!
Все кивнули, кроме Лиама Дрисколла. На взгляд Фэна, Лиам был чрезмерно осторожен, даже труслив, и в конфликт вступал, только будучи абсолютно убежденным в том, что все складывается наилучшим для него образом. Или, как сейчас, – в собственной правоте.