И всё же до сих пор духа не хватало снова приблизиться к прошлому. Мама ведь не поверила ей раньше, и Соня не была уверена, что спустя время встреча пройдёт мирно. А ещё очень боялась случайно столкнуться с Тимуром.
Теперь этот страх исчез. А вот тоска по единственному родному человеку всё сильнее давала о себе знать. Наверное, приближение праздников так подействовало. Прежние годы Соня в праздничные дни всегда оставалась одна и потому всеобщая эйфория и ожидание чуда проходили мимо неё. Сейчас же она вдруг оказалась в центре предновогодней суматохи. Молотовы ожидали гостей, она должна была присоединиться к торжеству. Соня невольно вовлеклась в царящее вокруг оживление, но всё чаще вспоминала собственную семью. Точнее, то, что от неё осталось.
И вот наконец решилась. С утра позвонила в больницу, где работала её мать, и убедилась, что та сегодня как раз дежурит…
Несколько часов пролетели незаметно. Она приобрела всё, что хотела, незаметно для себя оставив в торговом центре почти месячную зарплату. Соня надеялась, что охраннику всё же надоест изображать её тень, и он согласится подождать где-нибудь в кафе или в машине. Тогда у неё был бы шанс ненадолго ускользнуть.
Однако тот оказался ответственным донельзя. Следовал за ней, ни взглядом, ни вздохом не проявляя скуки или нетерпения. На осторожное предложение отдохнуть отозвался коротко, но твёрдо: «Не положено».
После пары неудачных попыток Соня отчаялась избавиться от сопровождающего. Оставалось только попросить прямо.
- Мы можем ненадолго заехать ещё в одно место? – издалека начала она.
- Разумеется, София Витальевна, - невозмутимо отозвался охранник, но, когда она назвала адрес больницы, взглянул уже с тенью обеспокоенности. – Что-то случилось? Вам лучше обратиться в другую клинику. У Глеба Юрьевича есть проверенный семейный врач и…
- Всё в порядке, мне всего лишь нужно кое-кого навестить, - призналась Соня.
На лице охранника отразилось сомнение. У него явно не было инструкций на подобный случай. Однако, поразмыслив, он не стал спорить.
Соня не без внутреннего волнения поднялась на нужный этаж. У входа в отделение кардиологии замедлила шаг, собираясь с духом.
На посту сидела незнакомая медсестра. Она сосредоточенно что-то писала и не проявила ни малейшего интереса к посетителям. Соня откашлялась, привлекая внимание.
- Извините… Где мне найти Галину Лапину?
Она наконец удостоилась взгляда. Правда, не самого дружелюбного.
- Вам зачем?
- По личному вопросу… Я её дочь. Лапина Соня.
Теперь глаза медсестры засветились узнаванием и любопытством, будто они были хорошо знакомы и давно не виделись. Соня подавила вздох, поняв, что о ней здесь наверняка немало судачили в своё время.
- Сонька?! – по-свойски воскликнула женщина, выйдя из-за стола. – Ну ничего себе! Какая стала-то, а! Прям фифа. На фотографиях совсем другая. Видно, хорошо устроилась. А про мать забыла! Она, между прочим…
- Я могу с ней поговорить? – настойчиво повторила Соня, не собираясь выслушивать от незнакомой особы сплетни о себе самой.
- Да сейчас она подойдёт, - отмахнулась женщина. – Уколы ставит.
Тут дверь одной из палат распахнулась, и собеседница завопила на весь коридор, так что стоящая рядом Соня подпрыгнула от неожиданности.
- Галка! Иди сюда! Тут доча твоя пришла!
Мать обернулась. Все заранее заготовленные фразы выскочили из головы. Соня молча шагнула навстречу, и тогда мама вдруг резко сорвалась с места, выпустив всё, что держала в руках, в один миг оказалась рядом.
- Сонюшка! Доченька, Сонюшка… Ты вернулась… Господи, как я переживала! Ушла, ничего не объяснила, я чуть с ума не сошла! Каждый вечер только и думала, где ты, может, что случилось… Сонюшка…
- Ладно, мам, - Соня неловко погладила мать по спине, успокаивая, и выбралась из объятий. – Хватит. Ты ведь знаешь, из-за чего я ушла. И если бы всерьёз за меня переживала, то разыскала бы – я жила под своим именем, работала официально… Я пришла не для того, чтобы объясняться. Просто соскучилась.
- Конечно. Конечно, Сонюшка. А я как… Чуть с ума не сошла…
Соня оглянулась, с досадой замечая, что встретившая её на посту медсестра с нескрываемым жадным любопытством прислушивается к каждому слову.
- Мы можем поговорить где-нибудь… не здесь?
- Конечно, конечно, - быстро закивала мать, перехватив её взгляд. – Пойдём в сестринскую, ты не против? Я чайку заварю.
К счастью, хотя бы охранник без долгих споров согласился подождать в коридоре. Вот настырная коллега матери заглядывала в кабинет едва ли не каждую минуту, сначала выдумывая для этого нелепые предлоги, а потом и просто так.
Соня вежливо прихлёбывала пакетированный чай, стараясь не морщится от неприятного привкуса хлорки, и молча слушала мать. Та то и дело задавала какие-то вопросы, просила Соню рассказать о её жизни, но тут же перебивала, продолжала говорить сама, перескакивая с одного на другое.
Соня вдруг поняла, что она просто боится. Знает теперь всё о своём муже, знает, что Соня не обманывала, и боится. Не знает, как вести себя с дочерью.
Первоначальное отчуждение вытеснилось острой жалостью. Соня встала, потянулась к матери и обняла уже сама – порывисто, искренне.
- У меня всё замечательно, - проговорила уверенно, разом закрывая все вопросы, избавляя родительницу от чувства вины. – Ты сама как? Выглядишь усталой.
- Да… - женщина улыбнулась почему-то с оттенком вины. – Приходится брать дополнительные дежурства. Ты наверное не знаешь, у нас несчастье… К Тимуру брат приехал, поддержать…
- Брат приехал – это, конечно, несчастье, - не удержалась от смешка Соня. –Только не понимаю, при чём тут твои дополнительные дежурства?
- Ну как… - мать окончательно растерялась, отвела глаза и принялась теребить пуговицу. – Это же расходы. Гость в доме… Тем более он не один, с семьёй. А Тимур стал таким требовательным, чуть что, сразу скандалит. Знаешь, я его даже боюсь…
- Мама, он калека! – Соня всё-таки вышла из себя, хотя вовсе не собиралась диктовать матери, как той жить. – Он теперь во всём от тебя зависит, и ты не можешь поставить его на место?! Гони в шею этого брата, а лучше и Тимура вместе с ним… - она осеклась, перехватив потрясённый, шокированный материнский взгляд.
- Ты… всё знаешь? – недоверчиво пролепетала женщина. – Но как же… Тимур после больницы кричал, что это из-за тебя его… всё случилось. Это правда, Соня?
Девушка неприязненно хмыкнула.
- Думаю, всё случилось из-за него самого.
Мама поняла правильно. Побледнела, неосознанно отступила на шаг.
- Но как же… - потерянно повторила она. – Сонюшка, ты что, связалась с каким-то бандитом? С преступником?!
В первое мгновение захотелось оправдаться, что-то объяснить, но Соня быстро взяла себя в руки. Она ведь не чувствовала себя виноватой. И уж точно ни о чём не сожалела.
Соня прямо посмотрела матери в глаза.
- А ты?
Галина вздрогнула, как от удара.
- Нет-нет, я же ничего такого… Я просто за тебя боюсь. Знаешь, если человек способен на преступление, от него всего можно ожидать. Потом захочешь уйти, а не получится. Ещё хорошо, если жива останешься.
- Да ты «оптимистка», мам, - засмеялась Соня, но тут же посерьёзнела. – Или ты о себе, а? Ты хочешь развестись?
Мать замотала головой – торопливо, почти испуганно.
- Нет, что ты, как я могу! Тимур в таком состоянии… И смысл? Квартира ведь общая, он прописан. И разменять не даст! Его родственники…
Соня машинально кивнула, не вслушиваясь в дальнейшие объяснения. Мама, как и прежде, предпочитала приспосабливаться к ситуации. Идти по пути наименьшего сопротивления. На что-то закрыть глаза, с чем-то смириться – и всё из страха, что может быть хуже.
Соня неожиданно для себя увидела их словно со стороны. Она всегда казалась себе сильнее матери. Но… разве они не похожи на самом деле? Разве она ведёт себя иначе? Да, один раз в жизни она оказалась способной на решительный шаг. Но теперь тоже плывёт по течению. Бездумно бредёт по краю жизни, не решаясь окунуться в неё с головой, и надеется, что все спорные моменты разрешатся сами по себе.
Открытие было не из приятных. Сейчас, глядя на мать, Соня совсем не хотела быть на неё похожей. И точно не хотела прожить похожую жизнь.
Посидев ещё немного, она засобиралась. Мама снова бросилась её обнимать, сбивчиво запричитала.
- Ты только не пропадай больше, хорошо? Сонюшка, мне бы знать, что у тебя всё нормально, и больше ничего не надо! Только… Ты домой не приходи, ладно? Сюда лучше. И звони. Номер-то свой дашь?.. Прости меня, Сонюшка! Пожалуйста, прости! Я так виновата…
Соня молча кивала, обнимая ту в ответ. Знала, что если скажет хоть слово, то не выдержит, расплачется вслед за родительницей.
Потом, прощаясь ещё раз уже в холле больницы, куда мать вышла её проводить, Соня, поддавшись внезапному порыву, бросилась к банкомату. Без раздумий сняла значительную часть своих накоплений, протянула заплаканной, измождённой женщине.
- Возьми. Откажись от дополнительной нагрузки, ладно? Тебе надо отдыхать. И вообще, возьми отпуск и съезди куда-нибудь… да хоть в ближайший санаторий! Хорошо, мам? Только дома деньги не держи, положи на счёт. И звони, если что-нибудь понадобится. Любая помощь.
Та закивала и одновременно принялась махать руками, отказываясь от денег. Соня настояла. Наконец распрощалась уже окончательно и не без облегчения вышла на улицу.
Охранник смотрел с нескрываемым неодобрением, и она зачем-то решила оправдаться.
- Это была моя зарплатная карточка. Мои личные деньги…
Сопровождающий укоризненно покачал головой, показывая, что дело вовсе не в этом, но ничего не сказал.
Глава 17
Способность девчонки делать не то, что надо, просто поражала. Всего на полдня оказалась в свободном плавании – и вот, пожалуйста! И кто-то ещё будет говорить, что женщинам нужно давать свободу. Как же! Им дай – потом последствия расхлёбывать замаешься.
Глеб едва справился с желанием пойти и немедленно вправить девчонке мозги. А ещё лучше, приказать ей, чтобы не смела больше высовываться из дома, раз не умеет не нарываться на неприятности. А он был уверен, печёнкой чуял, что неприятностей куколка себе сегодня нажила. Весь его жизненный опыт и развитый за годы не самой безопасной работы инстинкт буквально кричали об этом.
Хорошо ещё, что догадался приставить к ней человека. Как чувствовал, что лишним это не будет. Хотя что тут чувствовать – достаточно помнить, о ком идёт речь. Девчонка-то с самого начала была проблемной!
Пожалуй, её желание повидаться со своей никчёмной мамашей – ещё полбеды. Глупость, конечно, но не критичная. Однако чем надо было думать, чтобы совать той деньги?! Пусть Глеб никогда не видел Галину лично, но рассказов Сони о прошлом было вполне достаточно, чтобы понять – её мамаша явно не та женщина, которая способна что-то делать с умом. Нет никаких сомнений, что её благоверный так или иначе узнает о полученной сумме. Придёт к выводу, что падчерица теперь богата. И досягаема – вон, сама идёт на контакт, и искать не надо! Что он после этого захочет предпринять – большой вопрос.
С одной стороны, недавно обретённая инвалидность должна бы научить, что от Сони лучше держаться подальше. Но с другой, жажда мести или наживы зачастую оказывается сильнее осторожности. Ещё братец этот как-то подозрительно в правильное время возник. Аккурат когда родственничек в коляску сел. Раньше не нужен был, а теперь что?
Если бы не нужно было ехать в аэропорт встречать друга с семейством, Глеб всё-таки устроил бы маленькой дурёхе нагоняй. А так только охране приказал на будущее докладывать о её планах сразу, а не отчитываться постфактум, и больше не возить никуда без особого разрешения.
В машине не выдержал, после недолгих приветствий и дежурных вопросов поделился с другом своим негодованием, а заодно и идеей посадить девчонку под замок – для её же безопасности.
Ветров слушал, казалось, с пониманием, а вот его супруга, возившаяся с детьми на заднем сидении и до этого не проявлявшая к разговору явного интереса, не упустила возможности вставить комментарий.
- Мы ещё не знакомы, а я ей уже сочувствую. С такой защитой и врагов не надо. Ты ещё для неё башню не построил в чаще леса? Ну там, без окон, без дверей…
- Принцесса, вот тебя забыли спросить, да?! – рявкнул Глеб.
- Забыли, и зря, - нисколько не обидевшись, откликнулась Инга. – А то я бы сказала, что если всегда изъясняться в этом ультимативно-приказном тоне, не удивительны проблемы в отношениях.
Глеб поморщился, вспомнив, что у Ветровых не бывает друг от друга секретов.
- Феликс, что ты ей про меня растрепал? А ты, принцесса, не вздумай делиться своими умозаключениями в моём доме.
- Ну вот опять, - с нарочитым укором вздохнула Инга, но пообещала: - Разумеется, о своих или хорошо, или ничего.
Глеб невольно усмехнулся. Их с женой Ветрова отношения вряд ли можно было назвать однозначными. Во время редких встреч они общались вполне на дружеской ноте, но в глубине души Молотов не понимал выбор друга. Его самого особы такого типа скорее раздражали. Слишком самостоятельная, деятельная, да и вообще без тормозов. Одно только её знакомство с Феликсом чего стоит! Не такой должна быть женщина…
Глеб подозревал, что Инга тоже не очень-то его жалует. Она никогда не одобряла его методы и сферу работы. К тому же наверняка не забыла, что изначально он на неё смотрел, как на расходный материал.
Однако же при всём этом они, благодаря Феликсу, давно стали друг для друга «своими» - людьми ближнего круга, которых можно не одобрять, но всё равно защищать и помогать в случае надобности.
- Запереть на самом деле не выход, - поддержал Феликс супругу. – Тем более пока нельзя понять, насколько серьёзна проблема. Может, ты нагнетаешь?
- Я хоть раз ошибался, когда предупреждал об опасности?
- Вообще ты сам виноват, - вместо ответа укорил друг. – Это обнаглевшую шпану можно проучить и забыть, а настоящих отморозков нужно сразу ликвидировать. Чтобы потом без неожиданностей.
- Это я от тебя слышу? – Глеб приподнял бровь, выражая удивление.
- Па-апа, а что это, «отморозков»? – вклинился с заднего сидения звонкий детский голосок, не выговаривающий половины согласных.
- Это такой человек из снега, мы его скоро будем лепить, мама обещала, - важно объяснила старшая – шестилетняя – дочь Ветрова младшей, двухлетней.
- Нет, Алис, то, о чём ты говоришь, называется «снеговик», - поправила Инга. – А второе слово забудь.
- Почему? – тут же полюбопытствовал ребёнок.
- Лисёнок, я тебе потом объясню, - поспешил Феликс закрыть тему.
- Вот уж лучше не надо, - не одобрила его супруга. – И вы не могли бы отложить все разговоры о разборках и прочем до дома? Тут всё-таки дети.
- Конечно, душа моя. Увлеклись немного, - согласился Ветров, но, подумав, всё-таки продолжил, правда, теперь осторожнее выбирая формулировки. – От меня слышишь, от меня. И ещё повторить могу. Одно дело – бизнес и личные стычки, тут надо знать границы. Но когда речь о семье, ничто другое не важно.
- Так то о семье, - пожал плечами Глеб.
Инга сзади хмыкнула, но промолчала. А вот Феликс сдерживаться не стал.
- Да ладно! Можно подумать, о ком-то постороннем ты бы стал столько распространяться! Да ты в жизни ни о ком так не пёкся, кроме Валентины Григорьевны.
Глеб не стал отвечать. Домыслы друга были просто смешными. Семья с девчонкой – представить только! Будто у него в жизни хлопот мало.
Но раздражение почему-то отпустило. Он даже порадовался, что не успел ничего выговорить Соне. Собирался ведь больше её не пугать – значит, так и будет.
* * *
Соня представляла себе друзей Молотова совсем по-другому. Более надменными, претенциозными. Снобами. И уж нисколько не ожидала, что жена Ветрова окажется совсем молодой женщиной, едва ли хоть несколькими годами старше её самой.
А та сразу обратилась к Соне, как к хозяйке дома. Просто, мимоходом попросила, помогая детям снять верхнюю одежду: