- Глеб Юрьевич!..
Он негромко засмеялся, скользя губами по её скуле.
- Самой не смешно? Просто Глеб и на «ты». Повтори.
- Я… - начала она, и тут же задохнулась от нового прикосновения к груди.
Прикусила губу, чтобы снова не застонать, но Молотов всё равно заметил её реакцию. Погладил снова, по очереди обвёл пальцем бесстыдно затвердевшие соски, не переставая покрывать поцелуями лицо.
- Какая ты… Чувствительная, нежная девочка. Такая отзывчивая… А так долго от меня пряталась… Ну ничего. Ничего, мы с тобой всё наверстаем…
Прерывистый хриплый шёпот немного отрезвил. Вернулись отголоски прежних страхов. Конечно, мужчине мало объятий и поцелуев. Он хочет большего, и она сейчас дала повод… Сама дала повод требовать от неё всё, что угодно. Но она не может, не готова… Сейчас точно не готова! Переварить бы сначала то, что уже произошло. Успокоиться, осмыслить…
- Хватит… - выдохнула Соня и не расслышала сама себя. – Хватит… Глеб…
Он неожиданно прислушался. Убрал руки, но совсем не отпустил, снова приобнял за талию. Сжал сильнее, когда она всё же заёрзала, пытаясь встать.
- Не дразни. Сиди тихо.
Она опять не сразу поняла, что он имеет в виду, а потом резко осознала, что в бедро давно уже упирается нечто твёрдое. Соню обдало жаром, и она сама не смогла бы сказать наверняка, был это страх, смущение или что-то совсем другое.
- Так что ты хотела узнать? – спокойно, словно в ситуации не было ничего неловкого, напомнил Глеб. Только изменившийся тембр голоса позволял догадаться, что мужчина на самом деле далёк от невозмутимости.
- Я… - Соня запнулась, усилием воли заставляя себя собраться с мыслями. – Про Алиевых…
- А-а, - протянул Молотов, будто речь шла о чём-то незначительном. – Всё нормально. Уже в СИЗО, твоя мать заявление подписала. Сейчас ещё пару эпизодов нарисуют – и дело в суд.
- В смысле, нарисуют? – не поняла Соня. Сосредоточиться, когда Глеб снова начал массировать ей затылок, перебирать волосы и ласкать шею, было непросто.
- Говорил ведь уже, не бери в голову.
- Но… мне же придётся давать показания…
- Какие показания? Ты тут при чём?
- Но как…
- Сонь, успокойся уже, а. Ты там давно не живёшь, будет считаться, что о последних событиях ничего не знала и, соответственно, ничего рассказать не можешь. Старое поднимать никто не станет. Интересы твоей матери представляет адвокат, он же будет за неё говорить. Остальное вообще не твоя забота. Всё хорошо, поняла?
Соня кивнула, не скрывая облегчения.
- К выписке твоей матери её квартира будет свободна.
- Когда я могу к ней съездить?
- Зачем?
Вопрос поставил в тупик. Соня посмотрела Молотову в глаза, пытаясь понять, не является ли это какой-то шуткой. Но тот был серьёзен, даже немного хмурился. Рука, нежно и неспешно бродившая вдоль её позвоночника, поднялась и чуть сжала шею сзади.
- Но… Навестить. Это же моя мама, - привела Соня логичный на её взгляд довод.
- И что? Соня, все твои проблемы – от этой женщины. Мне не нравится это общение.
Она опешила. А потом едва сдержала возмущение. Молотов, конечно, невероятно помог им обеим – да что там, буквально спас! Но это ведь не повод влезать в её частную жизнь и диктовать, как и с кем общаться. Тем более когда речь идёт о единственном родном человеке.
Всё это она и попыталась донести, старательно подбирая выражения. Глеб смотрел скептически и явно взвешивал что-то в уме. Наконец неохотно кивнул.
- Хорошо, когда соберёшься, говори, дам водителя.
- Спасибо, - Соня улыбнулась, отгоняя мелькнувшее было ощущение, будто Молотов всё равно намерен так или иначе решить вопрос по-своему. Снова шевельнулась, выбираясь из объятий. – Там, наверное, все уже встали. Завтрак ждут…
- Придёшь ко мне вечером? – ошарашил он вопросом, всё ещё не торопясь её выпускать.
Соня встретилась с его голодным, требовательным взглядом и на долю секунды забыла, как дышать.
- Не бойся. Не захочешь – ничего не будет… Придёшь?
Не давая ответить, впился в её губы. Уже без той осторожной, дразнящей медлительности первого поцелуя; с такой откровенной, обжигающей страстью, от которой Соне снова стало жарко и как-то странно, невыносимо хорошо. Хотелось купаться в этом наслаждении бесконечно, растягивать и не упускать, но в то же время оно становилось почти мучительным, потому что… его было недостаточно, и это ощущение усиливалось с каждым мгновением.
- Придёшь? – повторил Молотов, оторвавшись от неё.
Соня прерывисто, рвано вздохнула. Закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, что-то обдумать, разобраться в собственных желаниях. Получалось плохо. Зато она всё ещё видела устремлённый на неё взгляд, подталкивающий к ответу…
- Да… - не веря, что это действительно говорит она, шепнула Соня.
Глава 21
Глеб с четверть часа стоял под холодным душем, но всё было напрасно. Замёрзнуть получилось, успокоиться – нет. Перед глазами упорно стоял образ его куколки, в ушах ещё звучали её тихие сдавленные стоны. Он и не подозревал, что неискушённость и робкая сдержанность могут завести похлеще неприкрытой страсти.
Это становилось большим, чем примитивная жажда обладания. Упоительно было сознавать, что именно он впервые разбудил в девчонке чувственность, приоткрыл перед ней неведомый ей прежде мир, и только он поведёт её дальше, заставит раскрыться полностью. Древний, хищный инстинкт завоевателя и не менее древняя человеческая тяга к созиданию соединились в одуряюще острую смесь.
Стоило вылезти из-под остужающих струй, и тело сразу взбунтовалось, снова напомнило даже не о желании – о мучительной потребности. Если бы он мог, без малейшего сожаления перемотал бы время, приближая вечер. О том, что девочка может в очередной раз ускользнуть, даже думать не хотелось.
Нет, в этот раз он попросту не позволит ей подобного. Заставит потерять голову.
Попеременно то предвкушая скорое свидание, то пытаясь отвлечься, чтобы не выдать себя, Глеб спустился в столовую.
- … так что если захочешь перебраться в тёплые края, даже не сомневайся, - донёсся до него голос Инги. – Такие люди мне всегда нужны.
Не нужно было слышать разговор с самого начала, чтобы догадаться – зарвавшаяся нахалка Зеленцова, точнее, теперь уже Ветрова – предлагает его куколке работу в своём кафе или гостинице. Полагает, что той нужна защита от него? Путь к отступлению?
Глеб даже не заметил, когда они успели подружиться.
Его охватило смешанное чувство раздражения и беспокойства. Как хищника, из-под носа у которого захотели увести добычу.
- Принцесса, с каких пор ты начала переманивать ценных сотрудников не у конкурентов, а у друзей? – усмехнулся он, не выдавая накативших эмоций. – Это нечестная игра.
Соня улыбнулась ему, застенчиво взглянув из-под полуопущенных ресниц. Похоже, всерьёз она предложенный вариант не рассматривала. От сердца сразу отлегло.
- А что такого? – без тени неловкости пожала плечами Ветрова. – Возможность выбора – залог эволюции.
Глеб послал ей не самый добрый взгляд и решил перевести тему.
Ветровы собирались сегодня уезжать. Дела требовали присмотра, и надолго затягивать каникулы не получалось. Хотя в аэропорт нужно было ехать лишь после обеда, завтрак уже проходил в атмосфере скорого расставания.
Валентина Григорьевна с повышенным вниманием суетилась вокруг детей, стараясь больше побаловать напоследок. Те капризничали наперебой, чувствуя, что сегодня им можно всё. Ветровы в который раз напоминали, что летом ждут всех у себя.
Инга снова принялась о чём-то шушукаться с Соней, и вот это немного напрягало. Конечно, логических причин для такой реакции не было. Но всё же Глеб привык думать, что куколка совсем одна, и никуда от него не денется без разрешения, даже если очень захочет. По счастью, она уже вроде как и не хочет, но это не избавляло от неприятного ощущения, что ситуация может выйти из-под контроля. А такого Глеб не любил.
Впрочем, стоило признать, что в целом визит друзей сработал в плюс, и обстановка в доме изменилась к лучшему. И Соне отступать уже поздно.
С этими мыслями он проводил Ветровых в аэропорт, потом без особой необходимости заехал с проверкой в клуб – чтобы отвлечься от ожидания вечера.
Дома за ужином жадно поглядывал на девчонку, не слыша и половины того, о чём говорит мать. Та, кажется, после отъезда гостей – а главное, их ребятни – заскучала и завела любимую тему о внуках, которых никак не дождётся. Когда-то его раздражали подобные разговоры и нежелание матушки понять, что он категорически не семейный человек и становиться таковым не собирается; потом начали забавлять своей упрямой неизменностью. Сейчас же слова были не больше, чем фоном.
Соня задумчиво ковыряла вилкой рыбу и тоже по большей части отмалчивалась. Смущённо отводила глаза, ловя на себе его взгляд, но тут же сама посматривала в его сторону – взволнованно, несмело.
Она переоделась к ужину, явно приняв во внимание его слова о чрезмерно закрытых нарядах. Теперь на куколке было лёгкое домашнее платье на бретелях, с неглубоким, но заманчивым треугольным вырезом. Глеб смотрел на неё, и от мысли, что девочка постаралась для него, внутри поднималась непривычная тёплая волна.
Соня долго не шла. Томительно-сладостное предвкушение успело смениться тревожным сомнением, а потом и злым разочарованием. Передумала? Испугалась?
Глеб бесцельно бродил из угла в угол, не находя себе ни места, ни занятия. Ехать в клуб и снять напряжение с какой-нибудь левой девкой решительно не хотелось, несмотря на неугасающий зов тела. Даже думать об этом почему-то было тошно. Словно ему показали стол с деликатесами, а потом предложили комкастую остывшую манку.
Пить тоже не хотелось. И драться в тренировочных целях. Пожалуй, если бы начал, то сегодня вовремя бы не остановился, и кому-то пришлось бы совсем не сладко.
Если бы девчонка не жила по соседству с его матушкой, он бы без малейших сомнений и мук совести пошёл к ней. Не позволил так просто и нечестно пойти на попятную, выудил из её скорлупы…
Стрелки часов уже подбирались к двенадцати, когда он услышал тихий стук в дверь. И сразу же, не успел он ответить, створка приоткрылась. Соня проскользнула в комнату и нерешительно остановилась, переминаясь с ноги на ногу. Даже на расстоянии было заметно – или он просто почувствовал – как нервно подрагивают её колени.
- Я… - смятённо начала она.
Глеб в несколько шагов преодолел разделяющее их пространство, порывисто обнял девочку со спины, тесно прижав к себе.
- Заставляешь ждать, - выдохнул ей на ухо.
Жадно прошёлся ладонями по животу, скользнул выше, нетерпеливо сжав грудь. Соня вздрогнула. Напряглась, негромко что-то пролепетала.
- Ну что ты?.. Моя девочка… Хорошая… Не бойся меня… - бессвязно зашептал он, лишь бы не дать ей вставить слово, не позволить убежать.
Руками продолжил бродить по телу, желанному, нежному, сладкому. Очертил линию талии, плеч; губами прижался к беззащитно открытой шейке, нежно прикусил тонкую кожу. Ощутив под губами бьющуюся жилку, провёл вдоль языком, втянул трепещущую кожу.
- Пойдём… - настойчиво оттеснил девочку от двери, чтобы уж точно не передумала и не попыталась сбежать.
Она прильнула, поддаваясь; порывисто повернулась и спрятала лицо у него на плече.
- Свет… - прошептала так тихо, что он не сразу понял смысл. – Можно выключить?
Один только факт, что она просит, спрашивает его разрешения, прострелил новой вспышкой восторженного желания.
Глеб стиснул руки в кулаки, стараясь прийти в себя, сохранить самоконтроль. В непослушной, опустевшей вмиг голове пульсировала одна мысль – не упустить, не испугать. Ему нужна, жизненно необходима сейчас эта куколка – вот такая, томная и податливая, поддающаяся напору, слабеющая от его ласк…
Он щёлкнул выключателем, в душе восторжествовав – не зря заранее растопил камин. Уж с этим девочка ничего не поделает, не помешает ему на неё смотреть.
Соня позволила увлечь себя к дивану, усадить на колени. Он специально повторял уже знакомый сценарий, надеясь, что это поможет ей совсем расслабиться.
На миг откинулся на спинку дивана, снова напоминая себе о самообладании.
- Поцелуй меня. Сама. Соня-я… - прошёлся медленной лаской между лопаток. Чуть сдавил шею, побуждая наклониться ближе…
Ничего не ждал, но она вдруг поддалась. Помедлила в сомнении, а потом склонилась к его лицу.
Поцелуй вышел осторожным, сдержанным. Она явно вспоминала, что он делал с ней прежде, и пыталась повторить. А он… Он разрывался между безумным стремлением взять инициативу в свои руки и желанием прочувствовать каждый шаг её доверия и нежности.
Когда тёплые, робкие ладошки скользнули по его грудной клетке в несмелой попытке приласкать, Глеб не выдержал. Отстранился на миг; через голову, не тратя времени на пуговицы, сорвал с себя рубашку, и снова закинул её руку на своё плечо.
- Продолжай!
Сам прильнул к открытой шее, покрыл поцелуями. Нетерпеливо двинулся дальше, оставляя следы на пути каждого жадного поцелуя-укуса. Настойчиво потянул вниз широкую бретель платья, и только почувствовав сопротивление ткани, вспомнил о молнии. Нашёл, резко дёрнул вниз.
- Глеб Юрь… Глеб… - тихо простонала Соня, пытаясь перехватить его руки, но при этом выгибаясь ему навстречу.
- Да, моя хорошая… - пробормотал он, находя застёжку бюстгальтера.
Соня судорожно прижала руки к груди, пытаясь сохранить остатки ткани.
- Ну что ты… - он легко преодолел слабое сопротивление. – Дай на тебя посмотреть… Красивая моя… Ты знаешь, что ты красавица, Соня?
Это не было пустыми словами. От вида полуобнажённой, доступной и податливой куколки дух захватило. Пусть это было сто раз смешно и неоправданно, но сейчас ему казалось, что он в жизни не видел такой манящей красоты, настолько восхитительного женского тела.
Полная, упругая грудь с по-девичьи аккуратными коричневыми сосками и большими бледными ареолами была словно специально создана для него. Для того чтобы он её ласкал, целовал, сжимал и гладил, заставляя девочку сходить с ума от безумной гаммы чувств.
Глеб отбросил ненужный кружевной клочок и впился поцелуем в губы, не давая Соне ни малейшей возможности возразить. Осторожно очертил нежные полушария, чуть приподнял в ладонях, будто взвешивая.
Соня коротко вздохнула, откинулась сильнее, открывая ему путь к чувствительным уголкам своего тела.
Он продолжил ласкать, не оставляя без внимания ни одного доступного его рукам кусочка тела, но теперь намеренно обходя грудь, дразня. До тех пор, пока Соня сама не стала вертеться, выгибаться в его руках так, чтобы чувствительные полушария попали под его ладони.
- Ты можешь сказать, если чего-то хочешь, - прошептал ей на ухо, дразняще проводя ребром ладони по нежной впадинке между грудями.
- Да-а, – простонала она в ответ.
- Что – да? – сам не знал, откуда берётся выдержка дразнить девочку, но это точно было не менее сладко и долгожданно, чем сам финал.
- Гле-еб… - она судорожно перевела дыхание и выгнулась ещё сильнее, предлагая себя.
Будто он в самом деле до сих пор не видел завораживающей, зовущей красоты её тела, выдержка вдруг схлынула. Больше не в силах медлить, Глеб наклонился, резко втянул ртом манящий коричневый сосок. Бережно сжал в ладони другую грудь, погладил, с небывалым даже в юности восторгом чувствуя, как твердеет тугая вершинка и покрывается мурашками кожа.
Соня тихо вскрикнула, вцепилась одной рукой в его волосы, бессознательно прижимая его ближе к себе, побуждая не останавливаться; другой продолжала хаотично гладить, исследовать его тело, стыдливо замирая у кромки брюк и снова скользя вверх по спине.
Глеб с силой прижал девочку к себе, заставил приподняться, чтобы полностью стащить ненужное платье – вместе с трусиками. Соня потрясённо распахнула глаза, заметив, что остаётся совсем без одежды, кажется, попыталась запротестовать, но Глеб не дал ей такой возможности. Снова закрыл поцелуем рот, осыпал ласками и поцелуями грудь, шею – все проверенно чувствительные участки её тела.