Никита, конечно, спортивный парень. Но мой папа… это же шкаф всем шкафам! Хорошо, что Кит не возражает, быстро одевается, вылазит в окно и по ветке тополя спускается вниз, к своей машине. Мне очень хочется пить. Я делаю вид, что только проснулась, вхожу в кухню, там дед Макар наливает чай. При виде меня у деда отвисает челюсть, а затем он вдруг говорит:
— Внуча, ты, шоль, шортики новые купила? Так немодные они, сымай немедленно!
Я слежу за взглядом деда и понимаю, на что он намекает! Я… в Никитиных трусах, натянула их впопыхах в темноте вместо домашних шортиков. Да еще на левую сторону! Дед не дурак, все сразу понял, вот и спасает любимую внучку. Но поздно! В кухне появляются родители, мама тоже видит трусы и воклицает:
— Я не знаю, от какого ЭТО кутюрье, но модель у меня точно без фаберже останется!!!
— Тихо, доча! — вступается за меня дед. — Ну, подумаешь, надела девочка штанишки с чужого плеча.
– Если бы с плеча, папа!!! Я им устрою мУде вИснет!
"МУде вИснет" переводится как "показ моды" со шведского. Это мама у меня полиглот, а дед в шоке:
— Марья! Прекрати выражовываться!
Но маму уже не остановить. И, вообще, если она перешла на русско-иностранно-ругательный язык, ой, быть беде…
Глава 31
Не так давно прочитала статус: "После ceкcа настроение всегда улучшается! Вывод однозначен: хорошее настроение передается половым путем!"
И ведь, правда, у меня было прекрасное настроение и офигенное самочувствие, пока не спалилась с Никитиными труселями. Кухонные страсти между тем, накаляются.
— Ню и ситуэйшен, — протягивает дед Макар и косится на маму. — Бедный Никитка, ему теперь пан или пропал!
— Загс или пропал!! — поправляет мама и переключается на меня. — Ну ладно, он мужик. А у тебя, Лена, оказывается, ветер в голове!
— Зато мысли всегда свежие, — пытаюсь я шутить в ответ, — мама, пойми, мы с Никитой уже не в том возрасте, чтобы просто дружить.
— Не просто дружить, Кнопка, можно со своим будущим мужем, а не с чужим! Гаденыш женится, надеюсь, у тебя память не отшибло!
— Мама, у меня с памятью все в порядке. Если ты сейчас успокоишься, то узнаешь последние новости.
Мама замолкает мгновенно. Я рассказываю правду про Людочку Пономареву, про несостоявшуюся помолвку.
— Так что получается, Никиточка свободный мужчина? — спрашивает мама уже другим тоном. — Это его реабилитирует. Частично.
— Хорошо, не посмертно, — хихикает дед.
— Так мне, Машенька, делать сыну Таньши секир башка или погодить? — интересуется папа.
— Погоди, Борис! Если скажу, то и сделаешь.
— Никита здоровый лоб, из него хороший противник, я бы поразмялся.
— Машка сама с любым справится! — встревает дед. — У нее ж чёрный пояс по кулинарии — может убить одним блинчиком. Потому и установила в доме диктатуру. Ни выпить старикам, ни шуры-муры молодым покрутить…
— Папа, иди, поспи, что ли! Так от тебя вреда меньше, — отвечает мама.
Но она уже почти спокойна, даже радуется, потому что вновь появилась надежда, что любимая дочка выйдет за сына лучшей подруги.
…Утром я опаздываю на работу, да еще как назло раздается телефонный звонок. Эдичка, бес его за ногу! Чего хочет-то! Может, какой цветочек с платья отлетел, а мы и не заметили. Снимаю трубку.
— Алло!
— Леночка!
— Что Вы хотите, Эдуард Львович? Еще лапшички на ушах?
В трубке обиженное сопение, но Эдичка не сдается:
— Лена, считай, что я позабыл про ту… лапшу. Хочу возобновить наши отношения.
— Согласна, но только если они будут параллельными…
— Это как?
— Это так, что мы с тобой никогда больше не пересечемся!
Отвечаю резко, даже грубо и отключаюсь.
На работу я все-таки опоздала. Прислушиваюсь, что происходит в соседнем кабинете. Судя по всему, Никита за что-то ругает новенького. Наконец, в соседнем кабинете наступает тишина, а в мой открывается дверь, и входит Никита. Я поднимаюсь навстречу долгожданному посетителю. Кит обхватывает меня своими лапищами(медведь, да и только!), прижимает к себе, зарывается носом в мои волосы (испортит прическу, да и ладно!) и шепчет:
— Ленка, как же я по тебе уже соскучился.
Наши губы сами находят друг друга. Забыв обо всем на свете, мы наслаждаемся поцелуем, и вдруг до ушей долетает:
— Хи-и-и…
Я поворачиваю голову. Нас застукали! В дверях две любопытные мордашки. Одна голова с огненными кудряшками и конопушками на носу, вторая с забавными торчашми ушами. Мальчик и девочка. Второклашки. Вспоминаю, что ее зовут Яна, его Максим. И слышу тоненький голосок:
— Че ты хихикаешь, Сенькин! У них любовь! А это самое лучшее на свете.
— Ты дура, Янка. Футбол лучше.
— А у вас будет свадьба, Никита Никитович? — Яна входит в кабинет и смотрит на нас без капли смущения.
— Свадьба? — деланно удивляется Никита. — Вы уже знаете, что это такое?
Яна возмущено фыркает:
— А то!!
А Макс Сенькин заявляет:
— Конечно, знаем. Это когда парень заходит за девушкой, чтобы с ней погулять, а родители ее назад не берут.
— И вы поцеловали Елену Борисовну! — восклицает Яночка. — Теперь она ваша навеки.
— Ну, тогда, мне точно придется жениться! — смеется Никита.
А я спрашиваю:
— Вы что-то хотели, ребята?
— Да, нас Виолетта Романовна отправила отдать последние рисунки. Сказала, что Вы просили.
Все верно, я действительно просила утку-биологичку собрать для очередного теста шедевры учеников.
— Спасибо, ребята, — благодарю я второклашек. — Оставьте рисунки на столе и возвращайтесь на урок.
Дети убегают, а Никита снова притягивает меня к себе:
– Ты слышала, что глаголют младенцы? Ты теперь моя навеки, а я должен на тебе жениться.
— Все верно, — соглашаюсь я. — Тем более, что родители меня точно домой не пустят. Ты только послушай, что утром было.
Я рассказываю Китенышу про забытые трусы и про то, как дефилировала в них по кухне. Мы смеемся, все так же стоя в обнимку, потом Кит произносит:
— Лена, шутки шутками, а если серьезно, я на самом деле намерен сделать тебе предложение…
Мне очень хочется продолжения этого замечательного разговора, но нелегко быть невестой босса, его отвлекают. Бухгалтерша с холодными бездушными цифрами тащит моего Никиту в банк, по каким-то финансовым вопросам. Я остаюсь наедине со своими мечтами, которые сегодня, как никогда, готовы сбыться. Но надо работать. С головой ухожу в разбор рисунков второклашек, и тут в кабинете директора появляются новые посетители. Судя по звукам, там целая делегация. Выскакиваю и вижу 7В почти в полном составе и медичку Светочку.
— Не подскажете, где директор? — спрашивает Светлана. — Нужно скорую вызвать. И полицию!
— Не надо полицию, — вопит хором 7В, — мы ничего не делали, только то, что нам учительница велела.
— Да что случилось, Светлана? — взволнованно спрашиваю я.
— 7В с ума сошел, дружно!
— И в чем это проявляется?
— Понаставили пятерок себе в дневнике, плевались в Надежду Семеновну бумагой, приклеили ее к стулу, а потом вообще попали мячом по голове. Я ей оказала первую помощь, но этого недостаточно, нужно бригаду медпомощи вызвать, этих в полицию сдать!
— Не нужно никого никуда сдавать! — в кабинет заходит сама Надежда Семеновна. — Это действительно я попросила ребят… делать то, что они делали.
— Кидаться в Вас бумагой? И приклеивать к стулу?! Ну вот, ей точно голову повредили! — возмущается Света. — Все, я вызываю скорую…
— Светлана, оставьте самодеятельность, я в порядке, — настаивает учительница. — Сейчас мы во всем разберемся. Кукин, Горохов, Петров, Сидорова, остались здесь, остальные вышли в коридор.
Ребята поступают, как приказывает учительница, оставшиеся по ее указанию начинают говорить. В итоге выясняется следующее.
Глава 32
Сегодняшнее октябрьское утро объединяло Геннадия Кукина и Славика Горохова лишь тем, что оба впервые спешили в новую школу. Генку по кличке Кукиш перевели в другое учебное заведение по очень простой причине — бесконечные двойки и хулиганское поведение в старом больше терпеть не хотели. Мама, Ольга Степановна, устроила сыночка в нашу гимназию только потому, что в ней он имел полное право учиться по месту прописки. Мать бегала вокруг сына с расчёской и приговаривала:
— Стой, не крутись, Генка! Сейчас будешь выглядеть презентабельно.
И, правда, старания бедной женщины не прошли даром. Смотрелся Кукиш солидно. Новый безупречно отглаженный костюм, стильный галстук, белоснежный носовой платок, торчащий из кармана, гладко зализанные волосы… Никто бы не подумал, что этот солидный подросток — известный хулиган и разгильдяй Генка Кукин.
— Ну вот! — удовлетворенно выдохнула Ольга Степановна. — Первое впечатление должно быть хорошим. А там, чтобы!..
Она угрожающе потрясла кулачком возле носа сына.
— Ма! Не парься, всё нормально будет!..
— Надеюсь, — ответила мама и стала вызывать такси.
До новой гимназии, конечно, недалеко. Но так будет надежнее, машина довезёт до места, Генка не успеет ни испачкаться, ни подраться!
…Славик Горохов был полной противоположностью Кукиша. Круглый отличник, победитель любых олимпиад, лауреат всех школьных конкурсов, примерный, правильный. Поменял школу (оставив горько рыдающих учителей и директора), потому что родители переехали в другой район. Но сегодня, в первый учебный день, у Славика всё не ладилось. Впервые в жизни он проспал! Решив сэкономить время, не пошёл пешком, а прыгнул в проходившую маршрутку. Попал в час пик. Проехал всего остановку, но когда вылез, был уже изрядно потрепан — галстук развязался, несколько пуговиц от нового костюма отлетели. А недалеко от школы встретил компанию хулиганов из ПТУ. На требование «Эй, пацан, дай закурить!» Славик возмущённо ответил, что не имеет такой дурной привычки, поскольку имеет мозги. Ответ старшакам не понравился. В итоге — свеженький фингал под правым глазом, здоровенная шишка — над левым. И мощный пинок по мягкому месту, придавший Горохову поразительное ускорение. Славик пролетел несколько метров, собирая пыль и грязь на и без того пострадавший костюм…
В гимназию два новеньких влетели одновременно. На входе их ждала Надежда Семёновна — завуч, учитель физики и классный руководитель в одном флаконе. Женщина презрительно оглядела потрёпанного Горохова и, приняв именно его за хулигана, сурово произнесла:
— Отправляйся в кабинет директора! На второй этаж, третья дверь слева. Никита Никитович с тобой поговорит, проведет профилактическую беседу. Раз уж пришлось оформить такого, как ты, в нашу гимназию, будь добр, не вздумай вести себя, как в прежней!
Славик растерянно захлопал глазами. Но Надежда Семеновна уже повернулась к Кукину и ласково заговорила:
— А ты пойдём со мной! Наше солнышко! Хороший мальчик! Мы просто счастливы, что будешь у нас учиться…
Кукиш буквально потерял дар речи. Такого приёма явно не ожидал! О том, что его просто перепутали с другим пацаном, не приходило в голову. И Генка послушно плёлся за странной училкой, обрадовавшейся его приходу.
Надежда Семёнова и впрямь была рада-радёхонька. Ещё бы! В её 7В попал сам Слава Горохов, удивительный мальчик. О заслугах которого она знала от приятельницы, преподававшей в той школе, откуда перешёл Славик. «Он невероятно умный, — рассказывала подруга. — За 7 лет учёбы ни разу даже четвёрки не получил! Всегда вежлив, услужлив! А какой сюрприз мне подготовил! Как-то раз говорит: «Закройте глаза, Альбина Сергеевна, или отвернитесь на пять минут…» И улыбается. Отвернулась. Поворачиваюсь, а на доске — всё, что я по теме своего урока должна написать! Знает, что от мела чихаю! И не только мне сюрпризы делал. Для всех педагогов постарался. Да ты сама благодарственные записи в его дневнике прочтёшь…»
И вот это чудо будет её новым учеником! Надежда Семёновна с радостной улыбкой шествовала в класс и не замечала, что следовавший следом Кукиш с ехидной улыбкой три раза выразительно подкрутил у виска, наклеил использованную жвачку на рукав преподавательницы и попытался поставить подножку…
Тем временем Славик Горохов несмело вошёл в кабинет директора. На столе лежали данные на новых учеников. Никита тоже принял потрепанного Горохова за хулигана Кукина, просмотрел документы. Табель был щедро усеян двойками. Характеристика вообще наводила ужас: «Злобен, не уважает учителей. Может нагрубить, сорвать урок. С одноклассниками жесток. Конфликтует, дерётся. Является зачинщиком всех беспорядков в школе…»
"Такого сразу к ногтю надо!" — видно, решил директор, потому что рявкнул:
— Явился?!! Ну, так послушай меня, голубчик! Чтобы таких оценок (потряс табелем успеваемости) в моей школе не было!
— А… какие должны быть? — удивился круглый отличник Горохов.
— Как какие? Противоположные! — ответил Никита Никитович. — Обещай мне это!
«Странная гимназия, — подумал Славик. — Требуют вместе пятёрок двойки получать!»
А вслух ответил:
— Хорошо. Обещаю, что в вашей гимназии стану получать исключительно неудовлетворительные оценки, то есть двойки и единицы…
— Издеваешься?!! — взвыл директор. — Пять минут в моём заведении, и уже такое!!! Что же дальше-то будет? А ну, немедленно за родителями!!! Я не понятно сказал? Без них не пущу!
Славику не оставалось ничего другого, как выйти и позвонить матери.
…Тем временем Надежда Семёновна и Кукиш вошли в класс. Завуч, приобняв Генку, громко сказала:
— Дорогие ребята. Это ваш новый одноклассник. Зовут Славик. Прошу любить и жаловать. А ещё… брать с него пример! Да-да, обязательно!
Тут до Кукиша дошло, что училка его с кем-то спутала. Он попытался сказать, что зовут не Слава. Но Надежда Семёновна не дала раскрыть рта:
— Не пытайся возражать, Славик! Ты — настоящий пример для подражания! Дневник из старой школы с собой? Передай его, пожалуйста, по рядам. Пусть твои одноклассники посмотрят, немного постараются. И тогда их дневники станут точно такими же!
Генка пожал плечами, достал из портфеля дневник, сунул девчушке на первой парте. Та раскрыла дневник новенького и выпучила глаза. Каждая страничка была щедро украшена двойками и единицами. Девочка недоуменно взглянула на учительницу.
— Чего таращишься, Сидорова? Видишь, какие оценки? Прелесть! Передай дальше, пусть другие любуются и стремятся к таким же!
Девочка передала дневник дальше. Ребята рассматривали и удивлялись. Тихонько охали и ахали.
— Вот и ваши дневники должны стать точно такими! — ликовала Надежда Семёновна.
Первый двоечник класса Стёпка Мешков не выдержал и хмыкнул.
— Чего хихикаешь, Мешков? — рассердилась завуч. — Ты, конечно, так не сможешь учиться. Вам, господин Мешков, до таких успехов, как до…
«Это она верно подметила, — подумал Степка. — У меня хоть изредка тройки встречаются. А замечания, которыми исписан весь дневник?! «Показывал язык учительнице физики», «Плевался жёваной бумагой», «Приклеил к стулу преподавателя английского», «Самовольно ушёл с урока», «Наставил в журнале напротив своей фамилии пятёрки». Да, мне до таких «успехов» далеко!»
Тем временем Надежда Семёновна продолжала:
— А какие замечательные записи в дневнике у Славика! Почему бы вам хоть раз не поступить так же, как он?! Вот ты, Мешков, сделай тоже, что сейчас прочитал с таким удивлённым видом! Или ты, Сидорова! Учишься неплохо, но хоть бы раз сделала сюрприз для учительницы. Как Славик! И ты, Петров… Чем вы хуже новенького? Порадуйте классного руководителя. Я даже глаза закрою…
Надежда Семёновна в надежде на сюрприз закрыла глаза. На губах — счастливая улыбка ожидания. Семиклассники молча смотрели друг на друга. В глазах читалось: классуха сошла с ума! Первым опомнился Мешков:
— Ну… раз женщина просит… — ощерился он, — я готов сделать то же, что и новенький!
Хулиган схватил со стола классный журнал, быстро поставил напротив своей фамилии пятёрки. Потом скомандовал:
— Теперь ты, Сидорова! Сюрприз готовь!
— А что я должна сделать? — шепотом спросила Таня.
— Ну к стулу её приклей! — дал совет Степка.
— Не могу! Я не такая…
— Это не ты не такая, а Надежда Семёновна! Видишь же, у неё крыша поехала? А с психами, сама понимаешь, во всём соглашаться надо. Держи тюбик!
Сидорова вздохнула и вылила на учительский стул ПВА.