— Принеси крепкого чая этому господину. Да побыстрее!
Девушка кивнула и ушла, чтобы через несколько минут вернуться с сашкой чая на подносе.
— Мистер Рихтер, садитесь сюда. Давайте обсудим с вами то, о чём мы позавчера говорили, — и Друфарс подвинул ему стул, сам садясь так, чтобы видеть одновременно и его и Эрдариуса. Грегор поправил очки — это немного успокаивало, и взглянул на дядю. Сейчас его ход. Он чувствовал себя пешкой в их политической игре и от этого необычно волновался. Его бы воля — издал бы закон, отменяющий все эти брачные договоры. Разве ради него он женится? Но дядя чуть заметно подмигнул ему. Игра началась. Грегор не знал, какая роль отводится ему, поэтому старался делать всё как всегда, с предельным вниманием. За пятнадцать лет исследований, ему попадались и документы в области законов и права. И хотя он не был юристом, но сразу с первых строк, понял что брачный договор составлен в пользу Друфарса. Как он и предполагал, дядя прописал в договоре, что до совершеннолетия, он является хранителем наследства Келинды Гарстон, его племянницы. Грегор несколько раз перечитал это имя. Оно звучало так прекрасно! Невольная улбыка пробежала по губам. Но потом, вздохнув, он вернулся к реальности. Сейчас было совсем неподходящее время для мечтаний. И, в общем-то, там достаточно прозрачно было написано, что своё наследство мисс Гарстон сможет получить только после совершеннолетия, а до этого момента Друфарс имеет право использовать его как считает нужным, но с одной оговоркой — на пользу племянницы. Грегор наморщил лоб. Этот договор был составлен против всех правил. Ни один законник из канцелярии не согласился бы поставить свою подпись под ним. Но Гарлетон — столица, и губернатор в ней — Кевин Друфарс.
— Ну что? — Друфарс прервал внимательно читавшего договор Грегора. — Я думаю, здесь всё кристалльно ясно. Ваше состояние после женитьбы останется за вами. А Келинда — будет владеть своей частью наследства. Это всего лишь мелкие формальности, которые нужно узаконить на бумаге. Вот перо. Ваша подпись должна быть слева.
Грегор помедлил, давая дяде время для действия. И дядя начал игру.
— Мистер Друфарс, — старик встал, отодвинув недопитую чашку с чаем. Трость, как бы невзначай, громко стукнула об пол. — Раз уж я тут со своим племянником оказался в такой знаменательный момент, мне бы очень хотелось прочитать брачный договор. В конце-концов, правящий круг скоро хотел начать проверку документации — сначала во всём Гарлетоне, ну а после и по стране. Я думаю, что брачный договор вашей племянницы — это как раз то, с чего стоит начать проверку.
— Вы в моих личных владениях, — зашипел Друфарс, почти с ненавистью глядя на Эрдариуса.
— Да, но у лордов есть право свободно входить к своим верноподданным в любое время дня и ночи. — Андриус не отрывал от него взгляда.
Друфарс не нашёл, что ответить и просто стоял, как бы невзначай загораживая собой стол, на котором лежал брачный договор.
— Договор! — Голос Эрдариуса зазвучал резко и жёстко. Он стукнул тростью по полу, так что в паркете появилась вмятина. Грегор отстранённо наблюдал за дядей, поражаясь, в то же время его внутренней силе. Друфарс, видимо, понял, что его не оставят в покое.
— Да на, забирай! — Он выхватил из-за спины договор, кинул Эрдариусу и отвернулся. Грегор, молча наблюдавший за дядей, встал и подошёл к нему.
— Что там?
— Я думаю, мой мальчик, ты и сам всё понял. Книжная премудрость тебе всегда легко давалась. Этот договор никуда не годится, — произнёс шёпотом дядя, а потом уже громче добавил. — Мистер Друфарс, что же вы так? Поручаете составлять документы первому попавшемуся служащему. Так ведь и до тюрьмы недалеко. Проверять надо документы.
Друфарс, быстро поняв, куда клонит Эрдариус, выдавил из себя улыбку, прияняв его игру:
— Вот же, Генри, дурак! Говорил ему — будь внимателен, сверяйся с образцами. А он, видно задумался о чём-то. Ай-яй-яй!
— Ну да! Генри ответит, конечно, по всей строгости. Но нам то с вами что делать? Может быть я составлю другой договор? Вы его быстро подпишете. А там уж в свадебной канцелярии доделают всё необходимое.
Друфарс задумался. Это было для него единственным шансом избежать тюрьмы — поддержать игру дяди. Только вот чем поплатится Андриус, приобретя ради него, Грегора, такого врага, страшно было даже подумать. Он теперь вечный его должник.
— Хорошо. Составляйте. Я подожду. Бумага и письменные принадлежности вон в том ящике.
Через час договор был составлен по всем правилам. Друфарс под строгим наблюдением дяди собственоручно подписал его и поставил свою печать. Потом, чуть помедлив, это сделал и Грегор. Эрдариус забрал договор с собой, а потом на улице передал ему.
— На, держи. На долгую память, так сказать. Не потеряй до свадьбы. И будь осторожен, я тебя умоляю! Как тебя угораздило воспылать чувствами к его племяннице я не знаю, и знать не хочу, но надеюсь, что она хотя бы достойна этого.
— Я в вечном долгу у вас, дядюшка.
— Ничего. — Андриус обнял его. — Я буду доволен, зная, что тебе выпала более радостная доля, чем мне. Будь счастлив, мой мальчик!
Возле дома Грегора они расстались. Дядя нанял экипаж до своего поместья, а Грегор вошёл в дом с какой-то странной грустью на душе.
* * *
Всё время, оставшееся до свадьбы, Кея провела как в тумане. Она волновалась и боялась. Будущее страшило её. Конечно, Саймон всё время был рядом. Они встречались почти каждый день, и он говорил с ней, поддерживал и утешал. Но когда Сай уходил, ей становилось ещё тяжелее. Кея утешала себя тем, что совсем скоро — через пару недель, или от силы месяц, она будет с Саймоном, чтобы уже никогда не расстаться. Сейчас его образ постоянно преследовал её. И в снах и в мечтаниях Кея видела его — благородный, верный, нежный. Он никогда не оставит её. Она вспоминала в мельчайших подробностях их встречи и разговоры, хранила в памяти каждый его жест, каждое движение и находила в этом невыразимую сладость. Казалось, что любить сильнее было невозможно. Конечно, ради него она преодолеет себя. Она сделает всё, лишь бы любимому было хорошо!
Утро, накануне свадьбы, выдалось туманным и дождливым. Гарлетон вообще был славен своими туманами, а осенью — и подавно. Город заволокло так, что в двух шагах не было видно ничего. Кея с грустью смотрела в окно на мокрые силуэты деревьев, расплывавшиеся в тумане. Они стояли голые, пустые. Последние, ярко-бордовые листья, медленно облетали с них, исчезая в тумане. Ей до безумия хотелось улететь, скрыться, исчезнуть… Но служанки уже одевали её к свадьбе. Дядя со своим желанием пустить пыль в глаза, был просто смешон. Кея чувствовала себя разряженной куклой, из тех, на которых дети одевают весь их гардероб. Свадебное платье по последней моде было баснословно дорогим и безумно неудобным. В этом облаке кружев она чувствовала себя почти голой. Плечи были открыты, а корсет обтягивал так сильно и так больно жал, что она едва могла дышать. Сложную причёску с сотнями шпилек едва держала её голова, а ирзадийские каррады — большие, молочно-белые, но безумно тяжёлые, стоившие целое состояние — украшали её шею и платье.
Кея терпеливо переносила неудобства наряда. Она не хотела злить дядю. Он последние дни и так был не в духе. Иногда она слышала его шёпот: «Я бы мог выдать её замуж за Аластора или Джадоса, и зачем я повёлся на этого Рихтера?» Но не могла понять, о чём он говорит. Ясно было одно — её будущий муж почему-то перестал устраивать дядю, и она не знала — радоваться этому или нет.
Наконец служанки закончили одевать её.
— Госпожа, взгляните в зеркало. — Кея обернулась. На неё смотрела девушка — прекрасная, свежая, даже ослепительная, но как будто чужая. Она не узнавала себя в этом отражении. Хотя Саймону наверное понравилось бы… Кея иногда видела, что вкусы у Сая не совпадали с её и от этого было немного больно. Но это всё лишь потому, что он нигде не учился. Отец его считал, что учёба — ненужная трата времени и денег. А светские манеры он приобрёл, общаясь с дядей-купцом и его родственниками. В детстве Сая часто отправляли гостить у них, и Кея помнила тяжёлоё неизбывное горе, когда её единственный друг уезжал.
— Келинда, ты готова? Идём быстрее. Экипаж ждёт, — дядя вошёл в комнату, нетерпеливо постукивая тростью. Кея вздохнула — воспоминания о Сае опять отозвались болью в душе, потом отвернулась от зеркала и, подойдя к дяде, вложила свою руку в его. Ему надлежало исполнять роль отца в свадебной церемонии.
Экипаж ехал медленно, с трудом пробираясь по туманным улицам. Когда они прибыли на место и лакей открыл дверцу, Кея на минуту оторопела от количества гостей, съехавшихся на торжество. Она почти никого здесь не знала, но зато они все прекрасно знали дядю и, едва завидев, кланялись ему. Неужели все они прибыли на её свадьбу? В глазах потемнело от волнения, в горле пересохло. Захотелось убежать и никогда больше сюда не возвращаться. Но как же Сай? Она должна, ради него! Кея подала свою руку дяде и сделала первый шаг, потом ещё и ещё. Где-то там уже ждёт её жених. При этой мысли стало ещё страшнее и захотелось, чтобы всё как можно быстрее закончилось.
Они вошли под своды залы свадебной канцелярии. Потолка не было видно — он терялся где-то высоко над головой, опираясь на колонны в четыре или пять человеческих ростов, украшенные затейливой резьбой. Витражные окна создавали приятный полумрак. Посредине залы на полу белой мозаикой был выложен круг. На него сверху, из-под потолка одиноко падал луч света. Зала была полна народа. И гости всё прибывали и прибывали. Наверное, она строилась в те времена, когда на каждую свадьбу собирался весь Гарлетон. Но сейчас такие торжества стали редкостью.
Кея молча шла, под руку с дядей. Гости расступались, оставляя свободную дорогу к кругу в центре залы. Все взгляды были устремлены на неё. Кея чувствовала себя голой. Она неуютно ёжилась, краснела и радовалась тому, что пышная вуаль скрывает её лицо. Наконец, они подошли к кругу. С другой его стороны стоял жених под руку с его дядей — лордом Эрдариусом. Голоса стихли. В зале воцарилась тишина.
— Жених и невеста, войдите в круг, — вдруг раздался мужской голос. Кея вздрогнула. Она знала, что в свадебной канцелярии церемонию проводит служащий, но голос застал её врасплох. Она поискала его глазами — и, правда, мужчина средних лет, с натянутой улыбкой на тонких губах, в белом фраке, стоял за столом в углу залу. В руках он держал бумаги (наверное, брачный договор — догадалась Кея) и равнодушно смотрел на собравшихся.
Она сделала шаг в круг. Мистер Рихтор тоже шагнул навстречу ей. Кея не смотрела на него, чувствуя, как заливается краской. Скорей бы это мучение закончилось! Как она мечтала пойти под венец с Саем… Служащий, тем временем, забубнил:
— Дорогие гарлетонцы, мы собрались здесь в такой прекрасный день, чтобы присутствовать на церемонии…
Кея не слушала его. Она рассеянно рассматривала белую мозаику круга и чуть не вздрогнула, услышав:
— Мистер Рихтер, согласны ли вы взять в жёны Келинду Гарстон? — Церемония началась. О, пусть бы он сказал нет! На долю секунды Кея замечталась об этом, но потом твёрдый голос её жениха развеял все грёзы:
— Согласен.
— Келинда Гарстон, согласны ли вы выйти замуж за Грегора Рихтера?
О, Творец! На мгновенье она закрыла глаза и представила, как говорит «нет», но Саймон… Она вздохнула, сжала губы и ответила:
— Согласна.
— Поднимите ваши правые руки, откройте ладони и соедините их.
Кея слышала, как совершается свадебная церемония, поэтому ничего необычного в этой просьбе не было. Но она всё равно затрепетала, как раненая птица, когда её ладонь соприкоснулась с ладонью жениха. Его рука была шершавая и тёплая. Они соединили ладони, и луч света переместился на их руки. Кея испытала странные чувства, стоя в круге света ладонь к ладони неизвестного дотоле человека. Она украдкой подняла глаза на своего жениха и тут же опустила — его выражение лица показалось ей очень странным. Но, может быть, он всегда был таким. Она ведь видела его первый раз после бала.
— Поздравляю. Вы теперь муж и жена. Подойдите сюда и поставьте свою подпись, — скучный голос служащего разорвал какое-то хрупкое волшебство, которому не было даже названия. Новоиспечённый муж подал Кее руку. Она с трепетом положила на неё свою, радуясь, что не надо снимать вуаль. И они вышли из круга. Свет, падающий на круг померк. Гости зашушукались и начали выходить на улицу. Неужели это всё? А где же клятвы верности? Кея представляла свадебную церемонию несколько иной. Она знала, что в прежние времена люди венчались на брак. То было совсем другое время. Тогда не было разводов, а сейчас неофициально за деньги любой муж или любая жена, имея на руках бумаги, может прийти и развестить со своей половиной. И почти весь Гарлетон рано или поздно пользовался этим правом. Но в прежние времена было по другому. Нет, сейчас, конечно, тоже некоторые романтики уезжали из Гарлетона в далёкие провинции, туда, где можно было обвенчаться, но она даже не стала заикаться об этом. Правда Саймона она обязательно уговорит уехать туда. У них должна быть самая лучшая свадьба на свете!
Кея поставила свою подпись под брачным договором и свидетельством о свадьбе. А потом, под руку с мужем вышла из залы. Ей было новы и необычны все ощущения, она прислушивалась к ним и не сразу заметила в толпе крестьян, что собрались у ворот свадебной канцелярии, Саймона. Благо он был почти на голову выше всех и стоял так, чтобы она могла его видеть. Их глаза встретились и она увидела неприкрытое восхищение в его взгляде. Она радостно улыбнулась в ответ, но потом взгляд её упал на скрещенные руки Сая. Он скрестил их на груди и правая рука лежала на левой. И она чётко видела, что он показывал два пальца, сложенных вместе. Когда-то давно, они придумали систему знаков, по которым можно было понять, что им надо увидеться или поговорить. Два пальца означали, что Саймон хочет срочно встретиться. Но как она это осуществит? И что случилось? Она вгляделась в лицо Сая. Толпа толкала её, муж аккуратно, но настойчиво звал за собой. Но она смотрела только на любимого. Он был чем-то очень расстроен. Что же ей делать?
Толпа оттеснила их с мужем от Саймона, и она позволила увести себя и усадить в экипаж, который направился к дому дяди. Он устроил роскошный пир, на котором просто обязаны были присутствовать муж и жена. Вот он — шанс! Кея не могла дождаться, пока экипаж доберётся до ворот дядиного дома. Ей всё казалось, что он едет очень медленно. Она почти не обращала внимания на мужа, сидевшего рядом. Все мысли были заняты только Саймоном. Когда они вышли из кареты, и муж бережно повёл её в дом, она дождалась, пока он усадил её на место, во главе огромного стола, рядом с ним и дядей, а потом, набравшись смелости, попросила:
— Мистер Рихтер, можно я выйду ненадолго? У меня болит голова.
— Конечно, — голос у него был приятный и глухой, а его взгляд, который Кея поймала на себе, почему-то заставил покраснеть. — Может быть тебя проводить?
— Нет, спасибо. Я скоро вернусь.
И она выпорхнула из-за стола под недовольным взглядом дяди. Была бы его воля — он бы не отпустил её никуда. А если дядя расскажет мистеру Рихтеру про Саймона, и он запретит им переписываться? Эта мысль обожгла, как огонь, заставив её сжаться от страха. Нет. Она сама расскажет через какое-то время мужу всё, как и собиралась. И он, конечно, отпустит её с миром.
Она бросилась бегом к Влюблённым Навсегда, надеясь, что её отсутствие в общей суматохе пройдёт почти незамеченным. Запыхавшись, она, наконец, добежала. Туфли жали до кровавых мозолей. Под деревьями уже ждал её Саймон.
— Ты пришла, наконец-то! Какая ты красивая!
Кея зарделась от похвалы. От бега она тяжело дышала, и каждый вздох давался с трудом — корсет немилосердно давил на рёбра.
— Что случилось? — Отдышавшись спросила она. Они виделись с Саймоном позавчера. И никаких новостей тогда не было.
— Мужайся, дорогая. Твой дядя захотел удалить меня от вас. Видно, испугался, что ты наделаешь глупостей, — Саймон горько улыбнулся. — Мне пришло письмо с дальних границ нашей необъятной страны. Не позднее, чем завтра утром, я должен отправиться туда на воинскую службу, на год.