— Нормально, живот не давит?
Мотаю головой и уже сама начинаю покрывать его шею короткими поцелуями. Кажется, что мы не были близки целую вечность. У меня все тормоза срывает и хочется заскулить от нетерпения. Ярослав освобождает нас от одежды, мы падаем на кровать, и он одним рывком погружает в меня напряженный член. Держит свое тело на весу, боясь ненароком задавить, а мне его мало. Хочу почувствовать его ближе, вплотную к себе. С трудом притягиваю ближе, продолжая целовать. Спину выгибает от нарастающего наслаждения. Ощущаю каждый его толчок. Стоны уже бесконтрольно слетают с губ. Ногти впиваются в его спину, вырывая из Яра звериный рык.
— Что ты со мной творишь?
Шепчет у моих губ, рассыпая по коже мириады мурашек, и снова впивается жадно и самозабвенно. Оргазм внезапно накрывает с головой, и я выкрикиваю его имя, утаскивая Яра за собой. Он мгновенно скатывается с меня и на автомате притягивает к своему боку. Дыхание тяжелое, взгляд устремлен в потолок, а на лице застывает выражение блаженства.
Какое-то время мы молчим, переживая удовольствие. Неожиданно признаюсь себе в том, что мне с ним хорошо. До покалывания к подушечках пальцев. До дрожи в теле. Хорошо.
— Накормишь голодного мужика?
До меня доносится его голос, и я выныриваю из эйфории.
— Конечно.
Тут же вскакиваю и надеваю домашний костюм. Шорты начинают немного давить, и я делаю себе мысленно пометку, что надо уже купить что-то более подходящее. Яр натягивает боксеры и плетется за мной.
Быстро накрываю на стол и сажусь напротив. Он засовывает большой кусок стейка и блаженно закрывает глаза.
— Черт, весь день об этом мечтал.
— Поесть?
Хмыкаю и встаю, чтобы налить воды. Проходя мимо, охаю от резкого рывка. Оказываюсь тесно прижатой к телу Яра. Мои ноги — между его расставленных колен, его руки охватывают меня за талию, мужчина упирается лбом в мой живот. Внутри разливается нежность, грозя затопить все вокруг.
— Нет, прийти домой, увидеть тебя. Ну, хорошенько трахнуться. — Шутливо ударяю его по руке, и он хохочет. — Ладно, это было вне плана, но я вообще не против проворачивать такое почаще. Вот так обнять тебя…
Не заканчивает фразу, просто прижимаясь губами к моему животу. Сердце начинает надрывно колотиться в груди. На глаза наворачиваются слезы от умиления. Зарываюсь пальцами в его волосы на макушке, и мы какое-то время просто молчим.
Потом мужчина быстро расправляется с остатками еды, и мы возвращаемся в комнату. Он игнорирует все протесты, пока стаскивает с меня одежду.
— Мне нравится твое тело, какого черта я должен любоваться твоим костюмчиком, если могу любоваться обнаженными изгибами.
Покрывает оголяющиеся участки кожи поцелуями и что-то шепчет, а я улетаю. Губами прокладывает дорожку по животу, ненадолго задерживаясь в том месте, и продолжает движение вниз. Пробегает языком по развилке бедер, вырывая стон. Спина моя выгибается, а пальцы вцепляются в простыни. Закусываю губу, чтобы не закричать в тот момент, когда его палец проникает в меня. Яр продолжает кружить языком по влажной плоти, разжигая во мне животную страсть.
— Хочу, чтобы ты кончила, солнце.
Его шепот опаляет разгоряченное тело, мужчина снова погружает в меня палец, начиная активно им двигать. Отпускаю контроль и разлетаюсь в оргазме. Поцелуями возвращается к губам и притягивает мое расслабленное тело к себе. Пытаюсь угомонить бурлящую в венах кровь. Шум в ушах мешает мыслить нормально, и я какое-то время молча лежу, пытаясь прийти в норму.
— Ты устал.
Замечаю морщинки под глазами и небольшие синяки от недосыпа.
— Есть немного.
Сажусь на кровати, прикрывая обнаженную грудь простыней.
— Ну не обманывай, Яр. — Он вопросительно выгибает бровь. — Я же вижу, что устал. Можешь строить из себя брутала, но ты в первую очередь обычный человек, которому не чужда усталость.
Он начинает хохотать, а я только хмурюсь. Не понимаю, что веселого я сказала.
— Перевернись.
В голове рождается одна идея.
— Зачем?
Серые глаза подозрительно сощуриваются, как я и предполагала, он не двигается с места.
— Надо. Просто ляг на живот.
С большой неохотой он переворачивается и подкладывает руки под голову. Перекидываю ногу через его бедро и сажусь сверху.
— Не тяжело?
Я поправилась с начала беременности на несколько килограммов и спросила из соображения заботы. Ярослав начинает похрюкивать от смеха, а я возмущенно шлепаю его по голому плечу.
— Прости. Конечно, тяжело, ты же весишь как кит, не меньше.
После его реплики уже я начинаю смеяться. Дотягиваюсь до тумбочки и достаю простой крем для тела. Под рукой все равно нет ничего более подходящего. Растираю между ладоней и принимаюсь втирать его в напряженные мышцы.
— Ох, солнце…
Ярослав удовлетворенно стонет, постепенно его спина расслабляется. Мои руки горят от напряжения, но я планирую довести начатое до конца.
— Ох, я сейчас ещё раз кончу, Уль. У тебя волшебные руки.
Хмыкаю. После того как убеждаюсь, что Ярослав окончательно расслабился, глажу его спину, наслаждаясь прикосновениями. Слышу, как его дыхание замедляется, а глаза закрываются, и он проваливается в сон.
Ложусь рядом и всматриваюсь в его лицо. Оно становится другим. Моложе, добрее. Нет нахмуренной складки между бровей. Боюсь до конца поверить в нас. Потому что не так давно поверила, и меня чуть не прихлопнули. На глазах выступают горькие слезы. Если бы не Яр, страшно представить, что бы со мной сделал тогда Игорь. Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы унять расшалившееся воображение. Сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от звука падения какого-то предмета. В комнате темень. Провожу рукой по кровати и обнаруживаю, что одна. Встаю, накидываю рубашку Яра. Из его комнаты просачивается тонкая полоска света, и я без опаски бреду туда. Когда открываю дверь, сердце пропускает удар.
Ярослав скидывает вещи в чемодан и с кем-то разговаривает по телефону.
— Слушайте, а это нельзя было как-то пораньше сообщить, а не за час до вылета? Как понять, забыли? Вы какого хрена тогда там со своими планерами сидите целыми днями, если элементарные форумы пропускаете?
Я вижу, что он взвинчен до предела и не рискую приближаться. Все ещё прячусь в тени, наблюдая из укрытия. В чемодан летит все, что попадается под руку.
— На сколько? Да вы еб…Я лучше промолчу.
Хмыкаю. Не завидую тем, кто сейчас на том проводе. Вот Гаврилов, наконец, бросает трубку и телефон летит на кровать.
— Ну что за придурки меня окружают.
— Может, просто у тебя слишком высокие требования.
Рискую дать о себе знать. Яр молниеносно оборачивается и удивленно распахивает глаза.
— Уль, блин, прости. Я тебя разбудил?
— А ты не собирался?
Вижу, что он кривится и смотрит в сторону чемодана. Где-то внутри ощущаю укол. По выражению его лица понимаю, что меня не собирались вводить в курс дела.
— То есть ты хотел просто молча собраться и свалить в неизвестном направлении?
Внутри начинает закипать обида. Значит, как трахать, так пожалуйста, а как посвятить меня в свои планы, так это хрен.
— Послушай.
Гаврилов проводит рукой по взъерошенным волосам и беспомощно оглядывается. Но я перебиваю его дальнейшей репликой:
— Нет, это ты меня послушай, Гаврилов! Ты предлагаешь стать нормальной парой ради детей. Хорошо, отлично. Я соглашаюсь закопать своих прошлых демонов и иду тебе навстречу. Ты спишь со мной в одной кровати, но при этом продолжаешь мотаться по делам и жить своей жизнью, даже не давая мне возможности узнать, что и как. Считаешь, это вот так мы должны стать нормальной парой?
Я уже не сдерживаю своего раздражения. Меня душат ярость и обида. Разрывает все внутренние установки в клочья. Пульс грохотом отдается в ушах. Вижу намерение Ярослава подойти, но вскидываю руку в защитном жесте.
— Не приближайся! На сколько ты собирался смотаться? На неделю? Месяц?
— Пару дней, — выдавливает он, но мне не становится легче. — Уль, я…
— Что ты? Что ты, Гаврилов? Ты срываешься и летишь хрен знает куда после какого-то звонка и даже не удосуживаешься сказать мне куда и зачем. Думаешь, я молча буду глотать это и слова не скажу?
— Не в этом дело…
Чувствую, как подступают горячие слезы обиды. Делаю несколько глубоких вдохов. После чего выскакиваю из комнаты Гаврилова. Его что-то задерживает, потому как я успеваю добежать до комнаты и закрыться внутри.
Дверь начинает содрогаться от его ударов. Тишину квартиры нарушает его громкий голос.
— Уль, ты можешь меня просто послушать?
— А зачем, Ярослав? Чтобы услышать что? Очередную херню, которую ты мне наплетешь?
— Да какую херню?!Открой дверь, Уль! — Снова удар, от которого я подскакиваю. — Я просто… да твою ж…Алло.
Слышу за дверью, как шаги Гаврилова отдаляются от моей комнаты, и выдыхаю задержавшийся в легких воздух. Пытаюсь понять, что чувствую, но кроме пустоты ничего нет.
— Мне надо ехать…
Он снова подходит к моей комнате, и я перестаю шевелиться. Желание, чтобы он поскорее исчез, снедает меня. Обнимаю себя руками за плечи и пытаюсь успокоиться. Ради крошек.
Какое-то время я слышу его дыхание за дверью. Или мне просто это кажется. Но я знаю, что мужчина не ушел. Он ждет, что я отвечу, но я храню молчание. Наконец, слышу удаляющиеся шаги и отмираю. В груди горит от непролитых слез. Бреду к кровати и обессилено падаю на светлые простыни. В горле застревает всхлип при одном воспоминании о том, что ещё пару часов назад я думала, что что-то значу для Гаврилова. Он так красиво притворяется, что невольно начинаешь верить в его искренность. А по факту…это просто фарс. Ему нужны дети, а я просто приложение. Которое не отказывает и идет на поводу.
На следующий день решаюсь поехать в магазин и обновить гардероб. У меня есть кое-какие сбережения, и я могу не чувствовать себя полностью зависимой от Ярослава. Петр заезжает за мной утром. Натягиваю тунику и леггинсы, которые не так сильно давят на выпирающий животик. Замираю напротив зеркала и позволяю себе немного посмотреть на то, как изменилась.
Я все такая же стройная, ростом чуть больше метра шестидесяти. Волосы успели уже выгореть и теперь стали рыжеватыми. Поворачиваюсь боком и изучаю живот. Это зрелище вызывает внутри лавину умиления и водоворот нежности. Как представлю, что внутри мои крошки, хочется смеяться от счастья. Плевать на отца, главное, чтобы они родились здоровыми. Телефон оповещает о вызове, и Петр говорит, что он на месте.
Хватаю сумку с комода и выхожу в коридор.
— Доброе утро, прости, что так рано тебя выдернула, но захотелось прогуляться по магазинам, — вижу его обреченное лицо и хмыкаю, — не боись, не сбегу.
Правда, мне некуда бежать. Гаврилов теперь все про меня знает и найдет в два счета.
— Да я и не боюсь.
Меня доставляют в крупный торговый центр, и Петр выходит следом за мной. Ничего не имею против, потому как понимаю, что это его работа, и просто молча иду, куда запланировала.
— Ульяна…
Слышу, как меня окликает знакомый голос, от которого по коже ползет мороз.
Глава 15
Замечаю, как Петр делает шаг ближе ко мне. Глубоко вздыхаю и поворачиваюсь. Первый порыв — убежать. Но я же взрослая девочка, которая может встретиться со своим прошлым лицом к лицу.
Ко мне неспешным шагом подходит бывший. При виде него в груди не начинает бешено колотиться сердце, не останавливается дыхание, не потеют ладошки. Только поднимает голову страх, при одном воспоминании о его поведении.
Смотрю на него, и нас будто ничего не связывает. Ни прошлое, ни некогда близкие отношения. Я помню только лицо, перекошенное ненавистью. Хотя сейчас и не скажешь, что Игорь способен ударить девушку.
Выглядит он как всегда сногсшибательно. Волосы зачесаны назад, прищуренные глаза, свитер, который облегает тело, брюки и начищенные до блеска туфли. Кажется, даже Гаврилов при всей своей публичности так не выглядит и не тратит так много времени на внешний вид. Одергиваю себя. Одно воспоминание о нашем расставании колет в самое сердце, и мне это не нравится.
— Привет, Игорь.
Он окидывает меня взглядом с ног до головы, ненадолго задерживаясь на животе. От этого взгляда внутри все начинает неприятно дрожать, и я непроизвольно делаю шаг к Петру. Оказавшись в непосредственной близости от своего сопровождающего чувствую некоторое облегчение, и страх отступает.
— Ульяна Александровна, вы знаете этого человека?
Петр интересуется так, чтобы его слышала только я. Киваю и продолжаю смотреть на мужчину, который не так давно занимал все мои мысли.
— Мы в тот раз не очень хорошо расстались.
Он начинает переступать с ноги на ногу, а я в последний момент удерживаюсь, чтобы не высказать ему все, что я о нем думаю. Это лишнее.
— И что?
Даже я улавливаю в своем голосе стальные нотки. В присутствии Петра ощущаю себя намного увереннее и не боюсь выпадов со стороны Игоря. В любом случае Ярослав не стал бы приставлять ко мне человека, который сбежит при первой возможности. Я надеюсь на это.
— Прости.
Не знаю, что именно меня смущает, но я не вижу в его извинениях ни капли искренности. И понятия не имею, к чему он все это устраивает.
— Хорошо. Нет проблем. Прощаю. Пока, Игорь.
Делаю пару шагов в сторону, номою руку хватают. Дергаюсь и не успеваю сообразить, что происходит, как Игорь уже стоит с заломленной за спину рукой.
— Отпусти, верзила. Ты знаешь, кто я такой?
Фыркаю, потому что меня всегда смешат вот такие люди, которые пытаются из себя строить пуп земли.
— Уль, я все осознал. Я не могу без тебя. Шли ты этого Гаврилова и возвращайся ко мне, любимая.
После его признания внутри начинает закипать смех. Не считаю нужным сдерживаться и начинаю хохотать в открытую.
— Игорь, ты серьезно? Зачем мне это?
— Ну как? Ты же любишь меня…
Петр ослабляет хватку, но не спешит его отпустить. Уверена, что об этой встрече он донесет Гаврилову, но мне сейчас плевать.
— Ага, любила, пока ты не втоптал меня в грязь. К тому же для чего тебе чужие дети?
Едва слова вырываются сами собой, и мне тут же хочется дать себе подзатыльник. Ну какого черта? Кто меня за язык тянул?
— В смысле «дети»?
Игорь словно вцепляется в вылетевшую фразу, но я не теряю возможности исправить свою же оплошность.
— Ну, я всегда мечтала иметь троих. А ты же не сможешь мне их дать. Значит, они будут чужими.
— Ты идиотка?
По щелчку пальцев проступает истинная натура бывшего, но я теряю терпение. Не хочу его больше слышать.
— Всего хорошего, Игореш…
— Ах ты…
— Полегче.
Петр, пользуясь удачным моментом, отталкивает Игоря.
Настроение стремительно падает. Уже нет желания бродить долго по магазину, и я управляюсь за полчаса.
— Петь, а отвези меня к родителям, а?
— Без проблем, Ульяна Александровна.
— Ой, зови меня просто Ульяна. Некомфортно мне слышать от тебя это отчество. Тебе сколько лет-то?
Снова замечаю, как лицо Петра краснеет, и хихикаю в кулак. Забавляет его реакция.
— Двадцать один.
— Ну вот, а мне двадцать три. Небольшая разница, правда?
Он только кивает, и остаток пути мы проделываем молча.
Мама встречает меня с удивленным возгласом и сжимает в объятиях, будто мы не виделись несколько месяцев. Хотя, если посчитать, прошло уже довольно много времени, и мне становится стыдно за то, что я совсем погрязла в своих проблемах.
— Саша, Уля приехала. Проходи, дочка. Давай-давай. Ой, уже животик виден.
— Привет, пап.
Из зала вышел улыбающийся отец, и меня затопило нежностью. Я обожала своих родителей, и они отвечали мне взаимностью…
— Давай не стой на пороге, проходи.
— Мам, да я ненадолго.
Как всегда, не успеваю и рта раскрыть, меня уже подпихивают на кухню.
— Что ж ты не предупредила, я бы твоих любимых вареников сделала. С вишней.