— Но что-то в Соне всё равно есть, — блондинка достаёт телефон и показывает Данилу фотографии рисунков из альбома, — она рисует тех, кто имеет силу.
— С чего ты взяла, что это те, кто был за гранью? — нахмурился Данил.
— Потому что эти сущности… они реальны, — Лика поднимает взгляд на его лицо, оторвавшись от телефона, — я знаю по крайней мере троих из её альбома.
— И кто это? — не показывая своего недоверия, спокойно спрашивает Данил.
— Это спрут, странник и… кукловод, — отвечает Лика, напряженно глядя на парня.
— Ты хочешь сказать, что новенькая рисует наши астральные формы? — уточняет Данил.
— Она называет это «сущностями», но мы с тобой знаем, что это не самое подходящее название… — Лика поджимает губы и спрашивает прямо, — ты узнал себя на одном из рисунков?
— Я отвечу, если ты скажешь, кто такие странник, спрут и кукловод, — отвечает на выпад парень.
— Я думала… что это ты — кукловод, — слегка нервозно ожидая его реакции, произносит Лика.
— Я не он. С чего ты это взяла? — впервые проявил эмоции Данил, добавив в голос удивления.
— Ну… у тебя очень странное поведение по вечерам… не по всем, конечно, но пару раз в неделю — точно. Когда ты появляешься… на публике, — помявшись, ответила блондинка.
— И? — не понял парень.
— Ну, такое, что создается ощущение, будто ты наказываешь себя за что-то… — поясняет Лика, — кукловод — убийца. Я видела своими глазами, как он заставил мужчину спрыгнуть с моста. И его рост, и телосложение очень похожи на твои.
— Я не убийца, — качает головой Данил, — и это можно легко проверить. Ты знаешь — как.
— В данный момент я повременю с выходом в астрал. Мой вход в него требует определённой платы. А я решила завязать с дурными привычками… хотя бы на время, — без особого желания объясняет Лика.
— Кто ты? — напрямую спрашивает Данил.
— А ты как думаешь? — нервно усмехается девушка.
— Спрут.
— Нет, спрут — это Полина, — фыркает блондинка.
— Она тоже? — удивление парня, наконец, добралось до отметки «всерьёз удивился», — но как? Она же такая…
— Пустышка? — хмыкает Лика. — Понятия не имею. Меня, как ты знаешь, почти год не было в школе. Точнее, я была, но… считай, меня не было, да.
Данил усмехается без особого веселья в глазах.
— Так вот он — твой способ, — произносит он.
— Меня затянуло. Сильно, — коротко отвечает блондинка, глядя в сторону.
— А как же сущности, тени, оболочки, мертвецы… — с лёгким недоверием начинает перечислять Данил.
— Они мне не страшны, — качает головой Лика.
— Чёрт. Ты — странница, — осознаёт черноволосый.
— Так точно, кэп. А ты?..
— Ты чувствуешь чьё-то присутствие? — неожиданно спрашивает Данил, вглядываясь в тьму.
— Нет. Я не подключена к астралу двадцать четыре часа в сутки, — подняв брови, замечает Лика, а затем вдруг вспоминает. — Знаешь, Полина однажды тоже почувствовала нечто подобное… и она смотрела в… — и тут до неё доходит, — включи свет!
Вспышка.
Я проснулась за пару минут до будильника и с тоской подумала о том, что странный невнятный сон, который менялся несколько раз за ночь, съел все мои силы ещё до того, как я успела их получить.
Ненавижу такие дни.
Встаю и плетусь до ванной, там привожу себя в порядок, а затем начинаю готовиться к выходу.
Не знаю, подвезёт ли меня Лика — мы вчера об этом не договаривались, так что лучше выйти пораньше и сесть на автобус. Мама теперь пропадала на работе едва ли не круглосуточно, так что надеяться, что она ещё дома и довезёт меня на такси… заглядываю в её комнату, вздыхаю… да, это было глупо.
Конечно, она уже уехала.
Когда выхожу на улицу, начинается дождь, и он добивает моё настроение до уровня «не хочу жить». Ладно, немного позитива в моё утро добавляет то, что автобус-таки приходит без опозданий. Да, до школы я доезжаю без проблем, снимаю с себя куртку в гардеробе, поднимаюсь в класс, прохожу на своё место и с удивлением смотрю на записку на парте.
Это что, мне?
Оглядываю помещение в поиске потенциальных «отправителей», никого не нахожу. Разворачиваю бумагу и читаю:
«Я знаю твой секрет».
Чего?..
Это какой-такой?..
На ум сразу приходит «Очень страшное кино», и я непроизвольно фыркаю. Там хоть труп был. Как и в триллере «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» — с которого был снят сюжет комедии.
Но каким секретом можно шантажировать меня? Это же глупо, в конце концов!
А затем я вспоминаю вечеринку и наш поцелуй с Данилом.
Нет… нет-нет-нет!
Никого рядом не было. А сам Данил вряд ли будет писать мне подобные записки. Он же не дурак. Как и Лика.
К слову, блондинка появляется в классе в следующую минуту и тут же идёт ко мне стремительным шагом.
— И чего ты меня не дождалась? — с ходу нападает она.
— Мы же вчера не договаривались, — пытаюсь оправдаться.
— Я ждала тебя у подъезда. Десять минут, — по виду она была очень недовольна.
— Прости, — почувствовав укол совести, выдавливаю из себя, — у меня утро не задалось. А тут ещё и это…
— Что «это»? — уточняет Лика.
Показываю ей записку. Лицо блондинки очень забавно изменяется, сменяя на себе выражения любопытства, удивления, недоумения, и заканчивая ступором.
— Это что за шутки? — наконец, спрашивает она. — Ты кого-то убила?
— Понятия не имею. В смысле — понятия не имею, что это за шутки! Я никого не убивала! — выпаливаю, исправляясь на ходу.
Несколько одноклассников поворачиваются и заинтересованно смотрят на меня.
— Да, она та ещё маньячка, — подмигнув и изобразив на лице нечто вроде хищной улыбки, поясняет ребятам Лика.
— Это не смешно, — замечаю я.
— Вообще-то очень смешно. Учитывая, какая ты тихоня, — фыркает блондинка.
— Ребят, у нас ещё один новенький! — входя в класс, с изумлением провозглашает Рита и садится за свою парту.
— Что?
— Как?
— Откуда?!
— Почему опять к нам?
— Он классный, — не прекращая изумляться, протягивает модная подружка Полины, развернувшись к следующей парте, где сидели две сплетницы.
— Классный?! Опиши! — тут же заверещали они.
— Ну, он… — начинает, было, Рита, как в класс заходит Евгений Павлович, тут же собирая на своей персоне всё внимание учащихся, а вслед за ним…
— Уоу, — «реагирует» Лика.
— Отрежьте мне кусочек, — шепчет Рита, и две девицы за её спиной начинают нервно хихикать.
Смотрю на новенького без особого восторга. Ну, да — скуластый. Ну, да — блондин (явно крашенный) с черными бровями. Ну, да — худощавый и весь в модных шмотках (так не он один такой). Ну, да — его губы явно пчёлы покусали. А растили его совершенно точно мама-модель и папа-продюсер: потому что внешность парня бросалась в глаза также явно, как и его характер.
Надменный. Неприятный. Высокомерный. Этот парень мог прям сейчас идти на кастинг какого-нибудь молодёжного сериала — и я уверена: его бы взяли.
Короче — вообще не мой типаж.
— Это ваш новый одноклассник. Переведён из столицы… — начинает, было, Евгений Павлович, но парень заканчивает за него:
— За плохое поведение.
И растягивает на губах ухмылку.
— У-у-у! — отозвались девчонки.
Парни подобрались, напряженно глядя на новенького.
— Ну, представьтесь, молодой человек, — без особого желания делать это за него, предлагает завуч.
— Мирон, — отвечает блондин, с вызовом глядя на своих новых одноклассников… то есть — на нас.
— У нас уже есть новая ученица, — замечает один из парней, — почему всех новичков скидывают в наш класс?
— Скидывают? — Евгений Павлович поднимает бровь.
— Переводят, — выдавливает из себя «вежливую» улыбку парень.
— А кто здесь новая ученица? — с ленивым любопытством интересуется Мирон.
— Вон там, в конце класса сидит, — кивает на меня Рита, успевая в одной фразе и пофлиртовать с блондином, и выразить своё пренебрежение ко мне.
— Пожалуй, я сяду там, — усмехается Мирон и, не дожидаясь согласия завуча или учителя, который только вошёл в класс, идёт в мою сторону и закидывает рюкзак на соседнюю парту. Слева от меня. — Ты не против? — подняв брови, спрашивает у меня, насмешливо глядя в глаза.
— Мне без разницы, — отвечаю первое, что в голову пришло.
— Моя гордость задета, — сообщает Мирон, по лицу которого видно — не задета ни разу…
— Любопытный экземпляр, — замечает Лика и идёт на своё место.
Со звонком в классе появляются и Полина с Артёмом. Главная красотка нашего класса награждает Мирона внимательным взглядом и садится на своё место, в то время, как её дружок-качок уделяет новенькому намного больше времени. И когда садится на своё место, не перестаёт… уделять. И делает это безостановочно, а, учитывая, что я сижу между ними… короче, выносить взгляд Артёма в какой-то момент становится просто… да-да, невыносимо, и я поворачиваюсь к нему с простой тихой просьбой:
— Перестань.
— Что? — спрашивает качок.
— Делать во мне дыру своим взглядом. Если так хочешь пообщаться с новеньким — дождись перемены.
— С чего ты взяла, что я смотрел на него?
Хмурюсь, глядя на Артёма.
— А… — отворачиваюсь и смотрю на доску.
На меня он что ли смотрел?.. С чего бы?..
На этом наш странный разговор заканчивается, зато ко мне оборачивается Полина. Смотрит пару секунд и снова отворачивается.
Что происходит?!
Ладно, буду честной, эта мысль ненадолго задержалась в моём сознании, потому что уже в следующее мгновение на весь мой мозг начал давить материал урока… Я, наконец, занялась делом.
И, тем не менее, я не могла не заметить той вереницы записок, что шла по рядам в сторону новенького Мирона. Бог мой, знали бы девчонки, как это выглядит со стороны…
У парня итак самооценка с небоскрёб, а они ему ещё очков подгоняют.
Так думала я до первой вибрации на телефоне блондина. Второе уведомление через пару секунд — удивило. Следующее — вызвало недоумение: потому что, после того, как Мирон поднял телефон для проверки, Рита обернулась к нему и очаровательно улыбнулась.
Так они все — что … через записки ему свои номера отправляли? Или просили добавить в друзья? Или я — гужевая повозка по сравнению с их мега скоростными поездами, и мои одноклассницы уже во всю лайкают его фотки в инстаграм?!
Короче, урок стал для меня настоящим испытанием, особенно после того, как Мирон демонстративно убрал телефон в рюкзак и откинулся на спинку стула, делая вид, что слушает учителя (или он реально его слушал — я не знаю). Девчонок стало жалко. И, поскольку всё это «представление» проходило в буквальном смысле перед моими глазами, слушать учителя становилось всё труднее: в этой борьбе за внимание класса он явно проигрывал…
Тем не менее, урок на то и урок — чтобы когда-нибудь закончиться… Вот и наш подошёл к концу, отчего я с немалым облегчением выдохнула. Записка, которую я успела спрятать в учебнике, мозолила глаз своим торчащим среди страниц кончиком, и я, не выдержав, вновь её достала.
«Я знаю твой секрет».
А что, если это вовсе не о нашем поцелуе с Данилом?
Что, если это о…
— Соня!
Поднимаю голову и смотрю на Лику, жестами показывающую на выход.
Убираю записку в карман и закрываю учебник. Нет, этого просто не может быть. Об этом здесь никто не может знать…
— Иду, — обхожу свою парту и иду с одноклассницей в коридор.
— Как насчёт сока? Я хочу пить, — предлагает Лика, я машинально киваю. — Ты чего? Новенький так подействовал?
— Кто? Мирон? — удивленно переспрашиваю. — Нет, что ты. Это вообще не мой типаж. Слишком заметный.
— А Данил, что, не заметный? — улыбаясь, уточняет Лика.
— Данил? При чём здесь он? Я не говорила, что он не заметный, я… ты с чего вообще взяла, что он мне нравится?
— Ни с чего — это ты только что сказала, — усмехается Лика, спускаясь по лестнице.
— Я этого не говорила! — упираюсь рогами. — Я спросила, с чего ты это взяла!
— Соня, это нормально — когда красивый и популярный мальчик тебе нравится. Чего ты так упорно продолжаешь отрицать абсолютно обычное явление?
— Мне никто не нравится! — повышаю голос.
— Да чего ты злишься-то так? — удивляется Лика, чуть притормаживая и разворачиваясь ко мне.
— Потому что ты придумываешь про меня то, чего нет! — рявкаю на неё, не контролируя свою злость.
Некоторое время Лика смотрит на меня с лёгким изумлением, затем хмурится, потом поднимает брови и пожимает плечами:
— Ну, нет — так нет. Извини, что обидела, — и идёт дальше.
— Лика… — подбегаю к ней, подстраиваюсь под шаг, — прости меня. Но я просто хочу, чтобы ты поняла: я никогда не влюблюсь в самого популярного и красивого мальчика школы. Это не моя история. Кто угодно — но только не самый заметный.
— Но вы с Даном целовались, — спокойно замечает Лика.
— Только потому что он сам проявил инициативу, — качаю головой, — сама бы я никогда не стала его целовать. Вначале я думала, что он не такой… он заинтересовал меня… он не мог не заинтересовать — ты же видела его лицо… Но потом я поняла, что он такой же высокомерный сноб, как и Полина — такие люди считают всех, кроме себя, вторым сортом. Короче, я ошиблась в нём. Всё, на этом давай закончим, ладно?
— Ладно, — спокойно кивает Лика, разворачивается, чтобы продолжить идти к автомату с едой, — вот только ты ошибаешься на его счёт. Он не считает людей вторым сортом.
— Правда? И когда ты успела его узнать? — не без сарказма уточняю.
— Нет, теперь мне реально интересно: ты почему так злишься на него? — усмехается блондинка. — Вчера этой злости не было. Обида была, но…
— Я не злюсь, — машинально произношу (хотя, конечно, злюсь), — просто слишком хорошо знаю таких людей, как он. И стараюсь обходить их стороной.
— В школе это будет довольно проблематично, — почему-то отвечает Лика и идёт к автомату, а я останавливаюсь на последних ступеньках лестницы — потому что у этого самого автомата стоит Данил, собственной персоной.
Замираю, чувствуя, как бухает сердце. Присматриваюсь к нему… и как я могла подумать, что он — другой? Неужели я так сильно хотела поверить в это? Настолько сильно, что не заметила, как чуть не наступила на те же грабли?.. Теперь-то совершенно очевидно: вся эта его «хорошесть» в школе — наигранная. Да, он надел на себя нестандартную для красавчиков маску: он решил убедить всех, что он — несчастный, и что корона ему вовсе не нужна.
Но я прекрасно видела — даже если и не нужна, он её носит.
И не собирается снимать.
Это проявляется в его пренебрежении к девушкам и к их чувствам. И в его пренебрежении к собственным чувствам. Такие люди — разрушители. А я разрушаться не собираюсь. Больше — нет.
Потому что слишком хорошо знаю: какого это — собираться вновь. По осколкам. По крупицам.
Нет, эти грабли пусть лежат в сарае.
А я буду в сотню раз мудрее и не стану даже предполагать, что бы было, если бы я ему действительно понравилась.
— Слишком красив для тебя?
Вздрагиваю и оборачиваюсь. За моей спиной стоит Мирон и смотрит на Данила и Лику, беседовавших о чём-то у автомата.
— С чего такие мысли? — не утруждая себя вежливостью, уточняю.
— Ну, у тебя было такое выражение лица… презрительное, что ли? Забавно было наблюдать, — усмехается Мирон, облокачиваясь на перила лестницы.
— Я никого не презираю за внешность, — отвечаю холодно, складывая руки на груди.
— А за что презираешь? — растягивает улыбку Мирон, насмешливо глядя на меня сверху вниз.
— За внутреннее уродство, — разворачиваюсь к нему и смотрю прямо в глаза.
— Хм… а ты меня не боишься. Несмотря на то, что про тебя говорят.
— И что про меня говорят? — спрашиваю без особого интереса.
— Что ты — маленькая серая мышка, — хмыкает Мирон, склоняя голову.
— Тогда что ты здесь делаешь? — задаю прямой вопрос.
Не знаю, почему мне так легко с ним говорить? Наша беседа ничуть не влияет на моё внутреннее спокойствие. Возможно, так происходит, потому что я его сразу раскусила?
У меня не было возможности разочароваться.
— Вообще-то я шёл вон к тому автомату, — Мирон кивает в сторону ребят, — но тут встретил тебя на пути и остановился, завороженный твоим могучим презреньем к внутреннему уродству старшеклассников данной школы.