Парень, машинально прошедший ещё два метра, рухнул наземь, захлёбываясь в смеси слюней и собственной крови, а из-под его головы разрасталась алая лужа.
Всё просто – на самом деле у него была аугментация. Не модуль, а что-то вроде лечебной заплатки против шизофрении. Я просто её перегрузил и сварил его мозг изнутри.
Весело.
Детдом ничуть не изменился – всё такое же отвратное здание. Вокруг стояли прогнившие старые деревья, воздух словно намеренно похолодел, а солнце спряталось за возникшими из ниоткуда тучами. Для полноты картины не хватает каркающих ворон на заднем плане. Неужели настолько убогое место может вообще существовать за пределами чьих-то больных фантазий? Это ведь реальность! Это не смешно!
Если бог существует, то у него дерьмовое чувство юмора.
– Здравствуйте, чем могу помо…
– Заткнись, – я махнул рукой, и девушка за стойкой рухнула на пол.
Нет, она не сдохла – просто потеряла сознание. Хоть я и контролирую злость с помощью опыта Гнева, но кто сказал, что я хочу всегда её подавлять? Вымещение злости тоже ведь удовольствие приносит, верно? Так почему бы не побаловать себя родимого?
Работники детского дома мне омерзительны, ведь они всё прекрасно знают, но ничерта не собираются делать.
«Так…», – взламываю систему здания, – «А вот и директор. Давай-ка поговорим»
Пока я ждал руководителя, дальняя дверь приоткрылась, и я на секунду увидел две пары детских глаз – маленькие, невинные и любопытные. Но послышался громкий топот, и с коротким вскриком ребёнок исчез из дверного проёма, хотя ему никто даже не говорил отойти.
Они до того запуганы, что делают всё безмолвно. И то, что прячущаяся за дверью воспитательница лишь улыбается перепуганному мальчику, означает одно – стоит посетителю уйти, как детский страх оправдается. Но сейчас же всё выглядит нормально. Словно моя злость вспыхнула с пустого места, и с детьми здесь обращаются как и положено.
Но я-то вижу их лица. Вижу, что в них нет надежды.
«Ясно»
Администратор спустился. Это была взрослая женщина лет сорока, в официальном деловом костюме розового цвета, очках и объёмной причёской соломистых волос.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – спросила она, не обращая внимания на отсутствующую работницу за стойкой.
– Да вот, хотелось бы узнать, можно ли как-то пожертвовать вам деньги? А то…, – указываю на помещение, – Ремонт этому месту явно не помешает.
– Ах, да, конечно! Мы принимаем любые пожертвования. Вам как удобнее, на карту или на счёт?
– Счёт. А можно ещё узнать, как часто… ну… вам вообще переводят деньги?
– Да почти никогда. Всё-всё от государства. Иначе бы мы давно сделали ремонт и улучшили жизнь детишек, ведь они – главное для нас!
– Да? О, я вижу вы искренне их любите и заботитесь.
– Ну а как же! – самодовольно улыбнулась женщина, – Это – моё призвание.
– Хм… вот ведь странно, – почесал я подбородок, – А мне казалось, Артур Степпен переводит вам достаточно денег, для замены ебучего скрипящего пола!
– Откуда вы…
– К вашим услугам, – низко киваю.
На её лице смешалась масса эмоций, главными из которых под конец стали ужас и замешательство.
– Ох, так это вы?! Я… я… я так рада, что смогла лично вас встретить! Вы очень нам помогаете! Это такая честь, встретиться со столь добродушным человеком! Если бы не вы, не ваша доброта и не ваше желание помогать людям, я даже не знаю, чтобы произошло с нашим детдо…
– Заткнись, шмара, – устало вздохнул я, – Сейчас кровь из ушей пойдёт.
– Ч-что…
– С тобой уже давно всё ясно. Мне просто хотелось увидеть тебя вживую. Ответь на последний вопрос: когда приедет тот мужик?
– Я… я не понимаю о чём вы…, – её голос задрожал, и она машинально отошла на шаг назад, – К-какой мужчина?
– Забавно. Я уже пробил всю инфу и выяснил, что ты живёшь в неплохом домике на стыке Первого и Второго круга. Откуда такие деньги, а, Джессика? Официальной зарплаты тебе бы явно не хватило. В чём секрет? Может поделишься?
– …, – теперь она осознанно пятилась назад.
– Ты серьёзно думаешь, что нашла халявную золотую жилу? – моя бровь задёргалась, – Да вы тут все, блять, считаете себя сборищем гениальных бизнесменов, да?! Конечно, вам всего лишь нужно воровать деньги с пожертвований и продавать собственных воспитанников поехавшим богачам! Но даже при таком огромном заработке вы не умудрились поменять прогнивший пол?! Серьёзно?! – мне едва удавалось не переходить на ор, – Ну так, Джессика, ответьте: вы считаете себя умнее всех? Действительно думаете, что перехитрили жизнь? Мне просто интересно.
– …
– Знаете, в жизни есть такой закон: чтобы заработать много денег, нужно, собственно, работать. Умственно, физически – плевать. Это грёбанное правило мироздания. Даже лживые политики вынуждены профессионально врать на камеру, отыгрывать борцов за справедливость и притворяться, будто они работают. Вы же вообще нихера не делаете! Вы потонули в алчности, пытаясь захапать всё больше и больше. И знаете, как я вас нашёл, и почему вы сейчас подохнете?
Она вот-вот сорвётся в бег.
– Та самая алчность. Если бы вы просто воровали с пожертвований, я бы даже не узнал, как тут всё дерьмово, не разозлился и не пришёл вас убивать. И теперь вы поплатитесь. Смертный Грех, Джессика, смертный Грех.
Две минуты разгона акселератора
Передача нейровируса///успешно
– Пришло время платить за свою жадность. Я вырву ваше сознание с корнями, просканирую память и получу то, за чем пришёл. А всё что будете ощущать вы – ужасающую агонию, растянутую на месяцы невыносимой пытки. В последний момент восприятие времени ускорится, и вы будете чувствовать, как сгорает каждый миллиметр вашего прогнившего, блядского мозга! День за днём, неделя за неделей. Если бы я мог, я бы погрузил вас в куда более ужасную иллюзию, но увы, вам повезло – вы всего-то будете гореть заживо на протяжении многих месяцев. Прощайте.
Она не успела даже вскрикнуть, как нейромодуль взорвался внутри головы.
Вместе с грохотом упавшего тела, я услышал звон на границе сознания. Массив информации, вырванный из разума женщины разрастался пульсирующей болью, словно под завязку загружая вычислительную мощь ускоренного мозга. Чтобы как можно скорее вычленить из неё самое нужное, пришлось опереться о стену и около минуты простоять с закрытыми глазами, отшвыривая целые года чужих воспоминаний.
Конечно, прочитать всю память я не мог по двум причинам: столь грубый метод вырывал не все воспоминания, и даже с акселератором это опасно для собственного сознания. Да и, будем честны, оно мне не нужно. Главное было узнать о богаче, а остальное не важно. Зачем лишний раз смотреть на зверства внутри детского дома, если и так о них знаешь? Пусть эта картина уйдёт в могилу вместе с ней.
Но от всего скрыться не удалось – всего на секунду, но я увидел один из её прожитый дней.
– Что у вас здесь проис…, – уже было сказала та самая работница, что пряталась за дверью.
Я кинул на неё мимолётный, полный ярости взгляд.
Передача нейровируса///успешно
Девушка замерла на месте. Её остекленевшие глаза метались из стороны в сторону, после чего она пару раз проморгалась и молча зашла обратно, с совершенно пустым лицом принимаясь следовать единственной мысли в голове – не подпускать детей к главному залу.
Со второго этажа послышались шаги. Охранник. Он вышел из помещения, осмотрелся, и зашёл обратно уже будучи моей марионеткой.
А через десять минут все в здании стали безмозглыми зомби, выполняющими лишь одну цель – не мешать. Я не мог взять под точный контроль так много людей, но раз дети без слов понимают злые взгляды воспитателей, то зачем сохранять их рассудок? Пусть постоят, помычат, а потом сдохнут. Здорово? Вполне.
Хорошо быть Богом Сознания. Вырывать воспоминания, брать под контроль людей, взламывать всю технику… м-м-м!
Удобно! Но, всё же, дай мне выбор, я бы послал к чертям такую жизнь, даже в обмен на такую силу. Никакое могущество не стоило той цены, что мне пришлось заплатить.
Но не пользоваться этим тоже глупо. Раз уж есть, то чего пропадать. Так, например, я узнал о приходе богача. И мне крупно повезло, ведь приходит он ровно через десять минут.
В то же время детишки в комнатах успокоились и, похоже, обменяли интерес к незнакомцу на страх перед мычащими воспитателями. Они разбрелись подальше от выходов из общих комнат и всеми силами пытались вести себя тихо, оборачиваясь на взрослых при любом громком звуке.
Это даже не запугивание. Это цирковая дрессировка, где животное боится каждого взмаха хлыста. И наблюдать за этим – не самое приятное занятие, даже учитывая, что теперь им ничего не угрожает. Просто больно смотреть.
Подумать только, они ведь так всю жизнь провели!
«Херово всё это…», – вздохнул я, – «Ну ладно, Авенир наконец отрастил себе яйца. Авениру не нравится этот мир – Авенир с ним разберётся»
Тем временем с улицы послышались громкие разговоры и топот. Наша золотая свинка, очевидно.
«Хоть бы с охранниками, хоть бы с охранниками, хоть бы…», – молил я всех мыслимых и немыслимых богов.
Дверь со скрипом отворилось, и в здание зашло три человека – мужчина в строгом синем костюме и два сопровождающих его лысых амбала, одетых в майки и джинсы.
– Добрый вечер, уважаемый, не могли бы позвать…
– Ура! Мало того что двое, так ещё и аугментаты! – обрадовался я.
Да, те охранники – два напичканных аугментациями человека. А если выражаться точнее, то трансчеловека, ибо людьми их назвать уже сложно. Быстрое сканирование показало, что «своего» у двух охранников от силы процентов сорок.
– Извините? – опешил богач, – У вас какие-то вопросы к моим сопровождающим? Если хотите, могу приказать подождать снаружи.
– О, нет-нет-нет, они мне ещё понадобятся.
– Вам?
– Ну да. Теперь это мои сопровождающие.
– Извините, но я не могу понять, о чём…
– Кстати, мужик, мне вот интересно, – я наклонил голову и обеими руками опёрся о трость, – Ты знаешь, почему в этот детдоме нет ни одного ребёнка старше тринадцати?
– Понятия не имею.
– Хм? Уверен? А если я скажу, что в ближайшее время собираюсь принять участие в аукционе? Как тебе такой прикол, бородач?
– Откуда вы…, – прошептал он и огляделся по сторонам, – Ох, так вы тоже приглашённый? Извините за мои манеры, – он улыбнулся, – Не думал, что увижу здесь своего коллегу по интересам. Тоже за товаром пришли?
– Да-а-а-а, за товаром. Я новенький, на самом деле. Впервые в таком участвую, и немного запутался.
– Да, понимаю. Когда отец отправил меня за первым экспонатом, я тоже полдня разобраться не мог.
– Товар… экспонат…, – с каждой секундой мне было всё труднее сдерживать ярость, – Ты вообще о чём?
– О детях конечно! -он улыбнулся ещё шире, – Чем ещё на аукционе торгуют? Ха-ха-ха, а вы и впрямь новенький в этом деле!
– Да…, – сжимаю трость, – Новенький. Так скажите, почему здесь нет детей старше тринадцати?
– Неликвидный товар, – он удивился столь тупому вопросу, – Для секса можно и на улице найти, можно в борделях, а на еду – ещё проще. Подростки третьего круга буквально сами предлагают свои тела, и нет ничего проще, чем этим воспользоваться и пустить их на мясо. Но, опять же, это всем давно наскучило, тогда как дети в районе девяти лет – экзотика. Самый дорогой товар.
– То есть… хах… сука…, – глаз задёргался, – Здесь исключительно маленькие дети, потому что их трахать и жрать приятнее?
– Ну, получается, что так.
– Отлично! Эй, вы двое, отрубите ему яйца, – воскликнул я с широкой улыбкой на лице.
– Что? Что вы такое…, – он обернулся и едва не вскрикнул.
Лица охранников перекосились от нестерпимой боли. Их аугментации искрили, постоянно активировались и выключались, а вся операционная система их модуля покатилась к чертям, отчего потерявшие с ним связь протезы буквально сошли с ума.
А потом я закончил взлом.
– Как удобно, что у вас челюсть, позвоночник и конечности полностью протезированы, – порадовался я, – Даже биологический мозг можно не взламывать, достаточно сомкнуть челюсть, взять под контроль ноги-руки и вот у меня в подчинении два пожилых киборга.
– Ты что наделал?! – богач пятился назад., Эй..., ЭЙ, ВЫ ДВА ИДИОТА, ВЫРУБИТЕ…
– Так, а ты не ори, – я взмахнул рукой и перегрузил модуль мужчины, вызвав у него что-то вроде последствий инсульта.
Он с трудом удержался на ногах и опёрся о деревянную стойку, в тот же момент открывая напрочь онемевший рот. Всё, что из него выходило – нечленораздельные звуки и слюни.
– Хе-хе, а теперь отрубите ему член.
Охранники ещё сильнее сомкнули челюсти, несколько секунд попытались сопротивляться внешнему контролю и в итоге неумелыми движениями двинулись к работодателю.
Вернее, они-то и не двигались – это я ими управлял. На самом деле даже не представляю зачем мне понадобилось повторять приказы вслух. Всё равно максимум, что они теперь могут – замедлиться.
– Так, ты – держи ему челюсть, чтобы не орал. Ты, выпусти «жала» и отрежь ему колбаску.
Один грубо схватил мужчину за челюсть, а второй активировал протез предплечья, – который, должен признать, меня впечатлил, ибо в своё время я о таком только мечтать мог, – и, собственно говоря, взмахом рубанул по паху мужчины.
– М-М-М-М-М-М-М-М-М-М, – завопил он сквозь стиснутые зубы.
Послышался шлепок. Думаю, не стоит объяснять, что это упало.
– Каждый платит за все деяния. Ты продавал детей в рабство, и, возможно, сам ими пользовался как вещами – теперь ты будешь смотреть на свои раздавленные гениталии.
Один из амбалов шагнул в сторону и раздавил три ошмётка.
– Фе-е-е-е, – покривился я, – Мне нравится. Сделайте ему ещё что-нибудь.
Один из моих слуг вывернул его пальцы в обратные стороны, на что он заорал ещё громче и не сдержал мочевой пузырь, порождая на полу смесь мочи и крови.
– Здорово… приятный звук, – заулыбался я, – Ты понимаешь, насколько это омерзительно, насиловать десятилетних детей? Понимаешь, что они чувствовали? – я наклонился к его лицу, – Нет? Ладно, сейчас поймёшь. Отрубите ему кисти.
– М-М-М-М-М-М, – он замычал и со всей силы замотал головой.
– Что, не хочешь? А надо.
Ему отрубили кисти, а затем и уши, оставив по бокам головы две зияющие окровавленные дыры.
– Ты чувствуешь это? – прошептал я, – Чувствуешь, как невыносимо горит всё тело, а фантомная боль сломанных пальцев всё ещё отдаёт в твоей голове? Чувствуешь, как сочится кровь из твоего паха? – я взглянул в его закатанные глаза, – Поздравляю, на протяжении нескольких месяцев ты будешь жить с этим чувством. Прощай.
На самом пике болевых ощущений, за мгновение до шокового состояния, я вырвал его сознание, растянув последние секунды на многие месяцы. Его нейромодуль разорвался, окрасив стену позади ошмётками мозга, а сам он теперь будет ощущать всё то, что ощущал за секунду до смерти – полную боль отрубленных ушей, кистей и паха, приправленных соусом сгораемых внутренностей.
– Прекрасный рецепт. Специально для богатых гурманов. Конечно не запуганных детей жрать, но тебе понравится, – я улыбнулся и бросил взгляд на киборгов, – Продырявьте ему череп и вскройте горло. Двум девкам поблизости тоже. Скинем всё на ваш киберпсихоз, а не силу Бога Сознания. За работу!
Когда человек подключает к нейромодулю слишком много приборов, увеличивается шанс так называемого киберпсихоза – нарушения нервной системы в связи с невозможностью обработать огромный массив информации. И главная опасность аугментатов не в том, что они ходячее оружие, а в том, что это оружие никто не способен контролировать.
Кроме, конечно же, вашего покорного слуги – Бога Сознания. Мне такое не грозит.
Поэтому я просто подменю записи камер и скину всё на киберпсихоз двух аугментатов. Проще некуда.
– Закончили? – отрываюсь от размышлений и смотрю на лужи крови, – Здорово. Ну как вам, ребята, нравится осознавать свою беспомощность? Вы наверняка считали себя сильными. Наверняка многие вам и слова сказать не могли, не говоря уже о силовом сопротивлении. Наверняка вы упивались состоянием своей жертвы, – расправляю руки, – Ну, как вам истинная сила? Теперь вам нравится это состояние?!