Он меня кормит заказанной из ресторана едой. Угощений много, даже десерт положил.
— Завтра с утра, поедем в клинику, — глухо произносит.
Буквально гипнотизирую глазами Коэна, смотрю так пристально, что тот давится. Сейчас, буду рисковать, ходить по лезвию ножа, но других вариантов похититель мне не оставил.
Он видит, как я облизываю губы и приподнимаю бровь. Выглядит смешно, знаю. Однако продолжаю свои действа, упираюсь грудью об стеклянную поверхность стола, тянусь ближе.
— Коэн, хочу тебя, страстно.
— С чего бы? — рефлекторно отстраняется, кривится в улыбке.
— Иди топи баню.
Я намеренно не отвечаю на его вопрос. Теперь просто молчу, наблюдаю. Конечно, он не верит мне, но и отказать вроде как не по-пацански. Ну, это я уже от себя утрирую.
— Пошли в комнату, — не уступает.
Его глаза вспыхивают азартом, на бледном лице проступает легкий румянец. Мужчина сильно волнуется, от этого начинает кусать губу, нервно постукивать пальцами по столу.
— Нет, Коэн. Мне нужно помыться и согреться.
Он громко рычит, ударят кулаком, от чего подпрыгиваю, но тут же возвращаюсь в позицию требователя. Похититель резко встает, хватает мое предплечье, тащит наверх. И вновь спальня.
Я получаю толчок в поясницу, быстро перебираю ногами вперед, за спиной скрежет закрывающегося замка. Минуты тянутся так долго, что хочется выть, в глубине души, все еще надеюсь увидеть Руслана, однако эта спасительная ниточка с каждым мгновеньем становится тоньше.
Обнимаю руками наше дитя, глубоко дышу, хожу из стороны в сторону. Совсем темно на улице, как и в спальне, свет включать не стала, так лучше видно обстановку по ту сторону. Мороз сменился метелью.
Я бы могла бы разбить стекло и выпрыгнуть, да только слишком высоко, а внизу даже сугроба нет. В лучшем случае ногу сломаю, в худшем, Коэн сломает меня. По телу ползут мурашки, и я оборачиваюсь.
Мужчина открывает дверь и не спеша проходит в комнату. Господи, он до жути возбужден, и я не имею в виду сейчас его каменное достоинство. Морально. Хотя может и там, но думать об этом совершенно не хочется.
Коэн хаотично смотрит по сторонам, не фокусируется на чем-то одном. То на кровать, то на шкаф, потом на меня.
Гордо вскидываю подбородок, выпрямляю осанку и будто каменею.
Бледный лунный свет делает лицо Коэна еще более устрашающим, он так близко, очень близко.
Кладет руки на мою талию, подводит к большому ростовому зеркалу, становится за спиной. Утыкается в мои волосы, делает глубокий вдох, потом убирает их на бок. Мы смотрим, друг на друга через отражение, и мужчина, дотрагивается кончиком носа до моей шеи, снова дышит, касается влажным дыханием.
— Ты только моя, милая. Мне нравится твой запах, за сотню километров чуять его буду.
Я снова непроизвольно дергаюсь, как же бросает в жар. Коэн не дает возможности надеть обувь, а сразу тащит прочь из дома.
Он буквально корежится от нетерпения, потными ладонями все сильнее и сильнее сжимает мою кисть. В лицо бьет ветер и снег, морщусь, закрываюсь.
За стенами постройки, та самая погрешность, которую допустил Коэн. Есть возможность сбежать. Да вот только как? Вступить с ним в схватку? Черт…
Успеваю раскинуть только пару мыслей, как мужчина уже открывает передо мной деревянную створку.
Мы останавливается в зоне отдыха. Здесь слишком резкий запах эфирных масел. Теплый свет дает возможность рассмотреть детали, но ничего нужного не нахожу. Стол, лавки и банные атрибуты.
Коэн припирает меня к стене, желая получить взаимный поцелуй, едва касается губами.
Нетерпеливый шакал, будто бабы десять лет не видел. Хотя, я не простая женщина, а возлюбленная Руслана Юсупова, поэтому, поиметь такую — истинное удовольствие.
— Стой, — толкаю широкую мужскую грудь, — дай все-таки спокойно освежиться.
Он снова раздражается, сказала бы даже, бесится.
— Только скорее, — хрипит, отходит в противоположную сторону.
Быстро просачиваюсь в парилку. Очень жарко, однако вещи с себя снимать не собираюсь. Пытаюсь унять панику, как загнанный зверь метаюсь по крохотной комнатке. Думай, Степанова, ну же!
— Я устал ждать! — яростно кричит Коэн, резко распахивает дверь.
***
Руслан.
Утро похищения Яны.
Сижу в кабинете главного врача, отсчитываю свеженькие купюры. Степановой необходим надлежащий уход, а загребущему Михаилу Семеновичу средства для отпуска на Югах. Не нравится он мне, но эта лучшая частная клиника. Проверил.
В кармане разрывается мобильник, вибрирует, не затыкаясь. Эльвира, мы же все обсудили. Я не стал врать, и честно признался о своих планах по поводу Яны. Разговор не из легких, долгий, однако мудрая женщина снова поддержала меня. Теперь, остается приобрести ей личное жилье, предложил любое, но Эля волнуется, и битый час пытается дозвониться, чтобы спросить моего мнения. Сегодня совершенно не до этого.
Жму руку Михаилу Семеновичу, выхожу из клиники и все-таки решаюсь перезвонить. На мессенджере замечаю уведомление. Степанова. Сбежала, уехала искать безделушку к моей дочери. Такая инициативность очень напрягает, сейчас не время для необдуманных поступков.
Тут же набираю номер Мелочи, ругаюсь. Она, как обычно, выводит из себя, наматывает мои нервы на свой хрупкий кулачок. Я не выдерживаю и говорю то, чего не следовало.
Ответа так и не дожидаюсь. По ту сторону динамика, слышу грохот, шум и отчаянные крики девчонок. Мне кажется, что сердце на миг останавливается, кровь сворачивается в жилах, и я срываюсь на бег, быстро открываю внедорожник.
Ставлю телефон на громкую, кидаю на соседнее сиденье. Слов не разобрать, очередной девчачий визг, лезвием вонзается в душу. Проклинаю себя, все быстрее и быстрее разгоняю авто. Через несколько минут связь обрывается.
Закон подлости в действе, на пути одни запрещающие сигналы светофоров, пешеходы, как из табакерки. А главное, как медленно, еле передвигают ноги, будто специально. Где могу, нарушаю правила, разгоняю ошалевших людей. Нужно успеть.
Вижу на горизонте ту самую многоэтажку, провались он пропадом, бросаю машину у обочины и снова бегу. Сейчас я не буду соблюдать своих принципов и тем, кто посмел посягнутся на мое сокровенное, явно не поздоровится.
— Братан! — хриплый голос с боку, — опоздал, Янку увезли люди Коэна. Петушары лысые, я б мог их раскидать, но сам не успел. Быстрые, суки…
Смотрю на Невнятного, нащупываю металлическую ручку.
— Ее одну?
— Да.
Мне кажется, что мир вокруг переворачивается с ног на голову. Моя дочка…
Не отрывая взгляда от паренька, дергаю створку, потом еще. Внутри разгорается огонь ярости и страх. Невнятный, трясущейся рукой протягивает ключ, однако, хлипкая дверь и так поддается.
Вихрем пересекаю половину пути и останавливаюсь будто вкопанный. Нужно идти дальше, а не могу. Я не знаю, что ждет меня по ту сторону Степановкой квартиры.
— Если что, зови Толяном, — бормочет за спиной парень.
Сторонний голос приводит в чувства, и я делаю первый шаг, дальше легче. Резко распахиваю незапертую дверь. Сразу замечаю вокруг осколки, медленно двигаюсь, заглядываю в кухню, потом в гостиную.
— Я не виновата! Не виновата!
Моя дочь, как маленький котенок, сидит на полу, вжимается в угол комнаты. Готов благодарить всех богов за предоставленный подарок. Жива и совершенно невредима. Она плачет, визжит, повторяет одну и ту же фразу.
— Конечно малышка, я верю, верю тебе… — говорю спокойно, склоняюсь к дочери, аккуратно пытаюсь поднять. — Не больно? Что они тебя не обидели?
Алина повисает у меня на плечах, взахлеб рыдает. Как же мне теперь паршиво. Это я во всем виноват, а расплачиваются слабые, самые дорогие для меня люди.
— Только толкнули.
В который раз убеждаюсь, что моя дочка совершенно лишена жизненной закалки и твердого характера. Нежная, ранимая и очень похожа на Эмму.
— Сама идти сможешь?
— Да, Рус, постараюсь.
Пока дочь надевает верхнюю одежду, договариваюсь с Толяном о наведении чистоты в съемной квартире и передаче ключей арендодателю. Отсчитываю сумму наличными, даю сверху, за нужную информацию.
— Братан, за Янку надо суетиться, она так-то нормальная баба, почетная. Я пацанов напрягу, если что район этот прошерстим.
Хлопаю паренька по плечу и молча киваю. В коридоре беру чемодан Алины, свободной рукой придерживаю девушку, вывожу на улицу.
— Я вызову тебе такси, поедешь к одной доброй женщине.
Но дочь настолько напугана, что не хочет отпускать меня и на шаг. Тогда решаю отвести ее сам к Эльвире, может так будет лучше. Довольно рисков, смерти дочери я точно не переживу. По пути звоню Эле, в скользь рассказываю ситуацию. Она вновь поддерживает, ожидает нас. Я благодарен бывшей за ее стойкость и ум, рядом с этой женщиной Алина будет в безопасности.
Дорога занимает не более пятнадцати минут.
— Обними меня, Рус. — Шепчет девушка, пока мы поднимаемся в лифте. — Ты же спасешь Яну?
Спасу. Куда ж я денусь.
Стальные дверцы распахиваются, и я вижу Эльвиру. Она тоже переживает, быстрым шагом направляется к нам, перехватывает в свои заботливые руки мою дочь, успокаивает.
Женщина в курсе, кем является Алина, однако будет держать язык за зубами.
Заводит девушку в квартиру, что-то мурлычет ей на ухо и неожиданно закрывает дверь, преграждает мне путь. Мы остаемся в коридоре, с удивлением замечаю, как мимика Эльвиры меняется, становится максимально напряженной.
— Нам надо поговорить, — твердым тоном произносит женщина.
— Не время.
— Я понимаю, что твоя новая пассия в положении, сложно произносить эти слова, но знай, Руслан, я тоже беременна!
В ушах стоит навязчивый гул, не могу поверить в сказанное. Своими глазами вижу положительный тест, который достала из карманчика шелкового халата Эльвира.
— Как такое возможно? Мы всегда предохранялись.
— Не знаю, ты отец, сам решай.
В ее взгляде нет радости или злости, только немой укор. Мы оба понимаем, чем это все грозит.
— Будь осторожна. Береги Алину.
— Конечно Руслан, ты всегда можешь на меня положиться.
Последняя новость сильно выбивает из колеи, однако нужно держать себя в руках. Не дожидаюсь лифта, спускаюсь по лестнице. В голове путаница, Коэн на связь не выходит. В полицию идти нельзя, слишком опасно, а я понятия не имею с чего начать поиски. Одному черту известно, куда шакал мог увезти Степанову.
Решаю связаться по своим каналам с Грецией, проверить авиакомпании, железно дорожные пути, нужно убедиться, что Яна, хотя бы находится в России. Вся моя “сила”, к сожалению, сейчас за границей, они прибудут, дабы помочь, но ближайший вылет только завтра утром.
Нужно заехать в управляющую компанию, стрясти с них записи наружного наблюдения. Резко разворачиваюсь и на полной скорости гоню внедорожник обратно в район Степановой.
Не выдерживаю, когда замечаю по правую сторону, то самое модельное агентство. “Капкан”. Крысы. Сейчас инвестор накормит вас деньгами, блевать будете. Ярость берет верх над разумом, и я останавливаюсь у входа. Мутная пелена окутывает глаза, с пинка открываю гребаную дверь.
— Руслан Тагирович! — радостно улыбается рыженькая секретарша.
Подхожу к ней, одним движением смахиваю на пол все, что располагалось на стойке.
— Зови директора, где эта тварь?!
— В отпуске, — невнятно пищит девушка, вжимается кресло.
В отпуске. Конечно.
Я разворачиваюсь, быстрым шагом удаляюсь вглубь коридора. Агентство будто вымерло, попрятались все в свои норы. Пластиковая дверца в кабинет директора закрыта, нутром чую, трус по ту сторону. Не ошибаюсь, когда выламываю замок и оказываюсь внутри. Сидит, глаза круглые, потный весь.
— Кто… — медленно шагаю вперед.
Делает вид, что не понимает.
— Повторять больше не буду.
— Девочки из отдела Степановой.
— Жалкая собака, прячешься за спинами женщин?
Смотрю на него и брезгую. Он не достоин, называться мужчиной. Визжит, трясется, пытается оправдаться голосом, который ничуть не отличался от девочек из отдела Степановой. Осталось обоссаться до полной картины.
Я хватаю его за грудки, одним рывком поднимаю с кресла, разглядываю, это глупое покрасневшее лицо и трясу. Трясу так, что у того дыхание сбивается, он стонет, умоляет простить.
— Мы удалили все, Руслан Тагирович.
Отшвыриваю Сергея на пол и снова иду. Ползет как крыса, упирается в стену, жмурится, прикрывает себя руками. Склоняюсь, беру его подбородок, чтоб в глаза смотрел.
— Контракт расторгнут.
Никогда не бил слабых, до этого дня. Замахиваюсь, директор начинает плакать. Нет, уж. Контролирую удар, и трус все-таки получает что заслужил. Умей нести ответственность. Сосуды не выдерживают, и Сергей со всхлипом начинает вытирать ладонью свой разбитый нос.
Здесь мне больше делать нечего, тошно становится находиться в этом гадюшнике.
Возвращаюсь к машине, завожу мотор. Только бы моя девочка осталась жива.
Записи с камер ничего не дают. Вижу только темный седан без номеров, каких по городу тысячи, двух лысых мужчин, Яну и сбежавшего храбреца Толика. Прости меня Степанова.
До ночи бездумно разъезжаю по городу, телефон по-прежнему молчит. Начинается сильная метель, я возвращаюсь в коттеджный поселок, решаю проверить лес. Двигаюсь по узкой местной дороге, проезжаю свой безопасный дом. Ветер только усиливается, нихрена не видно.
Глава 14.
Дворники работают в усиленном режиме, но я все равно щурюсь, пытаюсь контролировать дорогу. Вот черт…
Словно из неоткуда появляется темная фигура, машет руками. Резко жму педаль тормоза, но авто по инерции движется вперед. Секунда, яркая вспышка фар, перед глазами лицо Степановой. Возле самого капота она падает, и внедорожник наконец-то останавливается. Хоть бы не сбил.
Выхожу из машины, под ногами бугристая наледь, обильные осадки и порывы ветра застилают взор. Морщусь, склоняюсь над девушкой.
— Яна! Жива? Я тебя не покалечил?
— Все нормально, Юсупов, сама шлепнулась, скользко, сука.
Помогаю Степановой встать, усаживаю внутрь салона. Умещаюсь на водительское место и вновь смотрю на девушку.
Я поражен настолько, что не могу выдавить и пары фраз, тело будто онемело.
— Руслан, нужно сматываться, увези меня отсюда, — совершенно спокойно произносит она.
Словно робот переключаю коробку на задний ход и осторожно двигаюсь обратно к коттеджу, дорога свободна, какой еще идиот кроме меня, решит кататься в такую метель. Яна тоже сидит в безмолвии, не шелохнется, как кукла.
Съезжаю с дороги, останавливаюсь у наших ворот. Девчонка забирает ключи от дома из бардачка, с невозмутимым видом покидает авто.
А я снова залип, да понимаю, реакция должна быть совершенной другой, однако в глубине души, уже потерял надежду увидеть Яну живой. И сейчас, мне кажется, это все миражом, галлюцинацией. Растираю глаза, крепко жму переносицу.
Через пару минут открываю дверцу, вхожу на территорию, потом внутрь дома.
Промокшая насквозь Степанова стоит посередине комнаты, спиной, недвижимо, словно приведение. Я, медленно приближаюсь к ней, задерживаю дыхание. Резко поворачивается ко мне, бежит навстречу, обвивает мои плечи и виснет. Придерживаю девчонку за талию, пытаюсь разглядеть ее лицо.
Что происходит?
— Руслан, единственный мой, — произносит Яна, утыкается носом мне в грудь. — Обещай, пожалуйста… Обещай, уберечь меня, от лап этого безумца. Ты моя единственная защита, любимый!
— Эм… конечно, понимаешь…
Не успеваю договорить, как Мелочь с силой отталкивается, хватается за лоб, отходит дальше и принимается нарезать круги по комнате.
— Это? Это блять, ты сейчас хотел услышать?!
Она кричит, громко, яростно. Топает ногами по полу, оставляет за собой мокрые следы.
Мой взгляд падает ниже. В носках, разноцветных, бежала по снегу. Теперь Степанову трясет, она никак не может сконцентрироваться, смеется как безумная. Вижу ее стеклянные глаза и зрачки, которые практически перекрывают радужку.
— Что он с тобой сделал?! Отвечай! Наркотой накачал? — срываюсь сам, крепко беру Яну за плечи, заставляю остановиться.