Майя побледнела. Новость больно ужалила ее в сердце.
— Это… это уже точно известно? — спросила она дрожащим голосом, из последних сил держа себя в руках.
— Вашему отцу нужны союзники, а Дагомее — деньги. Переговоры еще не завершены. Как нетрудно догадаться, король Гидеон старается выжать из ситуации все возможное. Если леди Деорвин добьется своего, это еще сильнее упрочит ее положение. Сын станет королем, дочь — королевой, дядя — альдермастоном над всеми аббатствами…
Майя молчала, но ей хотелось кричать от боли. Да, Кольер наверняка оскорблен до глубины души. Она боялась даже представить всю степень его гнева при известии о ее предательстве. От одной мысли о том, что он разведется с ней и женится на Мюрэ, Майе становилось нечем дышать, однако она овладела собой и заставила себя думать.
Она даже сумела ответить канцлеру, ничем не выдав обуревающих ее чувств.
— А что тогда будет с вами, мой господин? — слабым голосом спросила она.
— Разумеется, меня она казнит, — ядовито ответил Крабвелл. — А канцлером назначит графа Форши. В последнее время он стал совершенно невыносим — не сомневаюсь, что он смакует мысль о том, как возвысит его мое падение.
— Клянусь Чишу, — пробормотал Джон Тейт, покачивая головой. — Плохо дело. Вам крышка.
Крабвелл гневно сверкнул глазами.
— Покуда играет музыка, танец не окончен, охотник. Время у меня еще есть. Как вы уже поняли, леди Деорвин у короля нынче не в фаворе. Я пытался убедить леди Секстон подстегнуть королевскую страсть. Король так устал от вечных ссор с леди Деорвин, а леди Секстон слаба характером — полная противоположность его жене. Король толкует ей, что она спасет его душу и вернет его в лоно мастонской веры. Верит ему леди Секстон или нет — не знаю, но при желании он может быть весьма очарователен. И вот тут на сцене появляетесь вы, леди Майя.
Леди Секстон. Что-то знакомое было в этом имени… ах да это же подруга Сюзенны, оставившая Муирвуд в прошлом году.
Канцлер потер руки, словно ребенок, предвкушающий угощение. Майю пронзило отвращением — этот человек явно наслаждался своими интригами.
— Я собирал доказательства, которые позволили бы мне обвинить леди Деорвин в убийстве. Я собрал достаточно, чтобы доказать, что это она наняла кишона. Кроме того, я раздувал слухи и сплетни о вашей смерти, чтобы простой народ пришел в возмущение и потребовал предъявить вас на всеобщее обозрение. Король не знает, что ему делать — он ведь понятия не имеет, где вы. Его люди ищут вас наперегонки с моими. Я собирался сообщить ему, что нашел вас, что вы самостоятельно явились в Муирвуд, дабы воссоединиться с матерью, пройти обучение и стать мастоном.
Канцлер махнул рукой.
— Правда это или нет — неважно. Однако леди Деорвин раскусила мой план и принялась настаивать на том, чтобы ваш отец вновь приблизил вас к себе и назначил вам земли в приданое. Разумеется, причина ее заботливости заключается в том, что она не хочет обвинений в вашей смерти. Открыто выступив за отмену изгнания, она стремится притушить пламя народного гнева, ибо народ желает, чтобы вы вновь заняли место наследницы трона, и ради этого готов пойти на бунт.
Майя заморгала от неожиданности.
— Да, моя госпожа, все именно так, — Крабвелл улыбнулся, и глаза его превратились в маслянистые щелочки. — Итак, объединившись, мы с вами сможем встать у руля и увести корабль государства с гибельного курса. Я не хочу, чтобы леди Мюрэ обвенчалась с королем Дагомеи. Чем больше внимания король будет оказывать леди Джейен Секстон, тем более шатким окажется положение леди Деорвин. Я приставил к королю охрану, которая день и ночь бдит, будучи готова защитить его от убийцы. Если король погибнет, с ним падем мы все, включая вас. Для леди Деорвин вы — главная угроза. Я не сомневаюсь, что вы обладаете надежным защитником в лице этого метателя топоров из Прай-Ри, однако если за вами явится кишон, ставить на охотника я бы не стал.
Майя и Джон Тейт обменялись короткими взглядами. Майя не спешила с ответом — прежде следовало обдумать все сказанное Крабвеллом. Девушка заправила за ухо прядь волос.
— Что конкретно вы мне предлагаете, канцлер? Заметьте, я пока ни на что не соглашаюсь. Не следует расценивать мое молчание как отсутствие серьезных возражений по ряду пунктов.
— Вы всегда отличались мудростью и прозорливостью, — промурлыкал канцлер. Неудивительно, что отец так ценил этого льстеца с масляной улыбочкой; Майя же ни секунды ему не верила.
— Если я скажу вашему отцу, что вы здесь, об этом немедленно узнает леди Деорвин. Узнает — и пошлет кишона убить вас, — канцлер мрачно покачал головой. — Поэтому пока ваше пребывание здесь должно храниться в секрете. У шерифа достаточно людей. Они будут оберегать и охранять вас. Шериф — мой ставленник, он сделает все, что я прикажу. В самое ближайшее время ваш отец и леди Деорвин прибудут в Муирвуд, дабы отпраздновать Духов день, конфисковать достояния аббатства и назначить нового альдермастона. Тогда-то вы и получите прекрасную возможность объявить о своем присутствии. Вы застанете леди Деорвин врасплох, и она ничего не успеет вам сделать.
Он подошел к столу, взял чашку и стал жадно пить. Напившись, он смерил девушку оценивающим взглядом:
— Так каким же будет ваше решение, леди Майя — вновь обретенная принцесса Комороса?
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Совет
Майя закончила рассказ, всей кожей ощущая устремленные на нее взгляды. Она оглядела комнату. На известие о случившемся каждый отреагировал по-своему. Альдермастон был, как всегда, задумчив и молчалив, но глаза его смотрели приязненно. Жена его хмурилась и, по всей видимости, была расстроена рассказом о Джейен Секстон, ставшей новой фавориткой короля. Сенешаль Томас тихо сидел в уголке и изумленно покачивал головой. Казалось, он хочет что-то сказать, но стесняется говорить в присутствии альдермастона. Джон Тейт свел брови и смотрел грозно, словно в любую минуту готов был выйти за дверь, отыскать канцлера и снять ему голову с плеч, не размениваясь на какие-то там пальцы. Сюзенна тоже была здесь — бледная, встревоженная, она явно думала о Джейен, близкой подруге былых времен.
Как Майе не хватало бабушки! Советники альдермастона были мудры и благоразумны, однако политика так запутала все это дело, что Майя не знала, как ей быть.
— Какой ответ вы дали канцлеру Крабвеллу? — спросила жена альдермастона.
Майя глубоко вдохнула, поглядела на Джона Тейта и кивнула ему.
Джон Тейт беспокойно заерзал на месте.
— Она поблагодарила его за заботу о ее благополучии и сказала, что прежде, чем дать ответ, должна будет обдумать услышанное и посоветоваться с доверенными людьми. И правильно все сказала, мало ли что он вывернет. Клянусь Чишу, этот канцлер — просто паук, только отвернись, а он уж тебя оплел с ног до головы.
— Вам, должно быть, больно было все это слышать, — искренне заметил альдермастон.
Бескрайняя его способность к сочувствию в который раз поразила Майю. Этот человек вот-вот должен был утратить пост альдермастона и все же жалел другого больше, чем себя.
— Да, — сказала Майя, вновь оглядев комнату. — И я до сих пор не решила, что я ему отвечу.
Боясь скомпрометировать себя, канцлер не желал оставаться в аббатстве надолго и удалился в гостиницу «Пилигрим», сказав, что будет ждать ответа Майи до следующего утра, а затем отправится обратно в башню Пент.
Альдермастон откинулся на спинку кресла, и кожаные подушки под ним скрипнули. Одна его рука лежала на животе, вторую он опустил на стол.
— Затем ведь и существует Тайный совет, моя дорогая. Опыт подсказывает мне, что возможность обсудить волнующий вас вопрос с единомышленниками бесценна. Да, я всегда старался проникнуть в замысел Истока и понять, какова его воля, однако прежде я шел за советом к тем, к кому питаю глубочайшее уважение. Выслушав их, я составлял собственное мнение по вопросу и лишь потом обращался к Истоку, дабы он направил меня. О чем же ты хочешь спросить нас?
Взгляд его проникал Майе в душу.
Девушка прикусила губу.
— Я должна признаться: предложение канцлера показалось мне весьма соблазнительным. Союз с ним позволил бы мне бороться за восстановление моих прав законным путем. Это лучшее, что только можно придумать. Восстановив свои права, я могла бы помочь Муирвуду, защитить аббатство, спасти его от того, что замыслил отец. Однако мне представляется, что в первую очередь канцлер стремится сберечь собственную власть. И если я пойду за ним, это будет то же самое, что вверить свою судьбу кораблю за мгновение до его гибели.
— То-то и оно, — рьяно закивал Джон Тейт. — Голова у тебя варит, даром что сама с ноготок.
Одним движением руки альдермастон заставил его замолчать. Хозяин аббатства взял за руку жену и повернулся к сенешалю.
— Что скажете, Томас? Как следует поступить леди Майе?
Сенешаль улыбнулся, словно услышав понятную лишь им двоим шутку. На щеках у него появились ямочки.
— Вот всегда так, — доверительно пожаловался он Майе. — Первым никогда не говорит, всегда прежде спрашивает меня. Боюсь, по части сдержанности мне до нашего альдермастона далеко, и мнение мое ему нужно лишь затем, чтобы поступить наоборот, — он тихонько усмехнулся. — Майя… буду откровенен: я не мог бы волноваться о вас больше, будь вы членом моего собственного Семейства. Я не спускал с вас глаз с самого дня вашего прибытия. Вы всегда готовы служить другим, забывая при этом о себе. Вы станете великой королевой, и я от всего сердца готов поддержать вас.
Он улыбнулся, и улыбка его была исполнена искренности. Однако затем взгляд его посуровел.
— Однако что касается канцлера Крабвелла, я не доверил бы ему ничего важнее мытья горшков и сковородок. Он плетет козни против своего господина. И против вас тоже. Если вы взойдете на корабль, который меняет направление всякий раз, как подует ветер, вы никогда не достигнете цели. Я полагаю, что доверять канцлеру ни в коем случае нельзя.
Майя посмотрела в лицо сенешалю. Она была благодарна ему за совет.
— Но что мне ответить ему, Томас? Ведь простым молчанием мне не избежать последствий.
— Вы правы, — кивнул сенешаль. — Лично я поблагодарил бы Крабвелла за предложение и напомнил бы ему, что вы собираетесь пройти мастонские испытания в Муирвуде и потому все ваши помыслы сейчас только об этом, — сенешаль воздел руки к небу.
Альдермастон кивнул и перевел взгляд на Джона Тейта.
— А ты что скажешь?
Джон Тейт уперся могучей рукой в колено и подался вперед.
— Клянусь Чишу, альдермастон, вы же не хуже меня это знаете. Канцлер — просто трус и слизняк. Да его корежит от страха — вы глаза-то его видели?
— Да ведь ты обещал отрубить ему пальцы, — напомнил сенешаль.
— Ну да… и что с того? Я, может, хотел посмотреть, что он делать будет. Не был бы такой соплей, вырвал бы руку или велел бы стражникам убить меня на месте. Ежели пса пинать каждый день, он будет лаять на чужих, а от хозяина бегать. Вот Крабвелла этого, видать, пинали слишком часто. Он тонет и готов ухватиться за соломинку. Уж коли ты возьмешься его вытаскивать, так первым делом огрей хорошенько дубиной, чтоб знал свое место.
Джон Тейт поднял палец и указал на Майю.
— А может, он вообще явился, чтоб узнать, верна ли ты отцу. Сидит и ждет — ну как ты отпишешь папаше и все ему расскажешь? А папаша-то и рад будет, коли это он послал Крабвелла тебя испытать. Эдакому типу соврать — что хлеб маслом намазать. Он тебе что угодно скажет, лишь бы тебя залучить, а что там на самом деле думает, никто и не узнает. Ты вот что, отпиши-ка отцу, а этот пусть выкручивается как хочет.
Томас покачал головой.
— Письма, адресованные королю, первым вскрывает сенешаль… или, в данном случае, канцлер. Вся королевская почта в его руках.
— Да что ты все перебиваешь! — набычился Джон Тейт.
— Прошу прощения, — склонил голову Томас.
— Ничего, ничего, сейчас нам важно услышать каждого, — произнес альдермастон. — Не стоит ссориться. Разумные люди могут интерпретировать одни и те же факты по-разному. Продолжайте, господин эвнессий.
Джон Тейт кивнул, почесал нос и снова повернулся к Майе.
— Я вот что думаю: надо увести Майю из Муирвуда прежде, чем сюда заявится король. Давайте я заберу ее в Тинтерн, пошлем оттуда весточку и станем дожидаться Великую Провидицу.
— Нынче за аббатством следят пристальнее, чем когда-либо прежде, — негромко заметила жена альдермастона.
— Да я уж добрых десять раз проходил мимо этих сторожей — они и ухом не вели, — фыркнул Джон Тейт. — У потайных ходов стражников нет, на то они и потайные, чтоб никто о них не знал. Возьму Аргуса, выберу ночку потемнее, и поминай как звали.
— Что ж, принимается. Ты хочешь еще что-нибудь предложить? — спросил альдермастон.
— Нет, мой господин. А вы что думаете?
Альдермастон кивнул и отвернулся.
— Говори ты, Сюзенна Кларенсье.
Застигнутая врасплох девушка распахнула глаза:
— Я?
— Да. Каков будет твой совет?
Сюзенна сжала руки. Лицо ее побледнело от тревоги.
— Я… я подумала…
— О чем, Сюзенна? — негромко спросила жена альдермастона.
Сюзенна вскинула на нее глаза. Во взгляде ее было отчаяние.
— Я тревожусь о Джейен. Она вам не писала? Что если с ее точки зрения история выглядит несколько… иначе? Я не могу поверить в то, что она… пыталась… соблазнить короля.
И Сюзенна, покраснев, опустила глаза.
Жена альдермастона посмотрела на мужа. Тот кивнул.
— Я действительно получила весточку от Джейен Секстон, — объявила женщина. — Она написала мне в тайне от всех, и ее письмо подтверждает многое из сказанного канцлером, Майя. Король и леди Деорвин действительно отдалились друг от друга. Неожиданно для себя Джейен стала получать подарки и знаки внимания от твоего отца, однако она не знает, как это понимать. Она пишет, что после отъезда из Муирвуда ей стало трудно слышать голос Истока, особенно при дворе, невзирая на то, что она мастон. Других мастонов там и вовсе уже почти не осталось — по большей части они покинули двор и вернулись в свои владения. Короля окружают люди, которые говорят ему лишь то, что он хочет слышать, и под их влиянием король поверил, будто может невозбранно оскорблять Исток. Джейен испытывает определенные сомнения и просит моего совета (который, к слову, я ей дала). Знаки внимания со стороны власть имущих могут быть весьма… неоднозначно восприняты.
Майя вздохнула. Мысль о новых злодеяниях отца болью отзывалась в сердце. Она вспомнила уроки истории, на которых шла речь о мире до Скверны. Жена короля Комороса умерла, и он женился на юной и прекрасной Парейгис, дочери короля Дагомеи, женился, почти ничего о ней не зная. Сама же новобрачная вовсе не жаждала обрести мужа значительно старше себя и до последнего момента надеялась на то, что отец подыщет ей супруга помоложе.
— Бедняжка Джейен, — сказала Сюзенна, и между бровей ее пролегла складка. — Как хорошо, что она доверилась вам, — добавила девушка.
— Я рассказала вам об этом лишь потому, что все мы — члены одного совета, — предостерегла ее жена альдермастона. — Никому другому об этом письме знать не следует. Ухаживания короля ей ненавистны, однако нынешнее ее положение весьма опасно. Спутницей короля по-прежнему остается леди Деорвин, которая к тому же не скрывает надежды на союз своей дочери с королем Дагомеи.
— А она не писала о выкупе? — спросила, подавшись вперед, Майя. — Не солгал ли канцлер и об этом?
Жена альдермастона покачала головой.
— Ты хочешь еще что-нибудь сказать, Сюзенна? — спросил альдермастон.
— Нет, альдермастон, — ответила, покачав головой, Сюзенна.
Майя посмотрела на альдермастона и его жену.
— Что же посоветуете мне вы?
Первой заговорила жена альдермастона.
— Я полагаю, что нам следует дождаться возвращения твоей бабушки. Она знает, что нам угрожает опасность, и примчится сюда так скоро, как только позволит ветер. Если уж тебе и придется покинуть Коморос, пусть лучше тебя унесет «Хольк», нежели поглотят дебри Бирден Муира. Однако сердце подсказывает мне, что твоя судьба связана с Муирвудом, Майя. Ты и только ты должна открыть Сокровенную завесу. Прихоти политики — пустое; открыть Завесу — вот в чем состоит твой долг. Бесчисленным известно, что ты здесь. Они рыщут вдоль границ аббатства, однако не могут проникнуть внутрь. Я также предлагаю ничего не говорить Додду о визите канцлера вплоть до отъезда Крабвелла. Юноша горяч, он может натворить бед — ведь казнями отступников занимается именно канцлер, пусть и по приказу короля.