Я вздрогнула и во все глаза смотрела на вышедшего из яркого сияния заклинания мэтра Филиппа. Он уходил, положив сложенный лист на столик. Тот самый клочок бумаги, взволновавший Этьена. А потом изображение размазалось. Все правильно, закончилось время, запомнившееся шаром. И то чудо, что смогла столько увидеть.
— Хира, — пробормотала, прекращая ворожбу.
— Ты узнала, кто это был? — с жаром задал вопрос Этьен.
— Да. Мэтр Филипп. Он пришел порталом, — подняла на него взгляд.
Я сидела перед столом, и пришлось на него смотреть снизу вверх. Реакция от сказанных слов оказалась неожиданной. Он схватился за голову и зашатался, по-прежнему сжимая в пальцах клочок бумаги. Потом он отошел на несколько шагов и рухнул на край кровати, так и не убирая рук. Его поза выражала отчаяние, я подошла к нему, чтобы успокоить. Хотя даже не представляю, чем могу ему помочь. Мне казалось Этьен не испытывает особой привязанности к бывшему учителю, но сейчас я наблюдала искреннее горе.
— Что в этом письме? — с сочувствием в голосе спросила, подойдя к нему, и попыталась взять лист из его рук.
— Уйди! — он вырвал бумагу из моих пальцев и резко толкнул руками меня в живот. — Не смей даже спрашивать меня об этом! Поняла?
Корсет погасит силу удара, но он явно вложил в него охватившую его ярость.
— Мог бы спокойно об этом сказать, — поморщилась и от окрика и от ощутимого толчка.
— Это тебя не касается, — он выкинул руку вперед с выставленным указательным пальцем. — Не влезай в мои дела. Я тебя предупредил!
О, богиня! Неужели он помешался от горя? Но повторять попытку утешения не хотела. Быть обруганной — это одно, а получить еще удар от человека, которого если не любила, но доверяла, вдвойне болезненно.
Отвечать на грубость не посчитала необходимым. Если он, в самом деле, переживает смерть бывшего учителя, и не в состоянии контролировать эмоции, то лучше покинуть мужа. Наверняка, чуть позже придет в себя, и я услышу от него слова извинения. Люди, находящиеся в горе, часто бывают неадекватными. Мне жаль Этьена, но лучше сейчас дать ему возможность побыть одному. Чотя его поступку можно было придумать оправдание, очень не понравилось, с какой легкостью он поднял на меня руку. Надо быть настороже рядом с ним, пока он не придет в себя.
На обед я не торопилась. Верхняя часть живота неприятно побаливала, но заклинание, выученное мной у наставника, уже принялось за лечение.
— Метресса Атталья, с вами все хорошо? — остановил меня взволнованный голос ворожея.
— Все в полном порядке, — сухо ответила ему и попыталась пройти мимо.
— Не ври. Я вижу исцеляющее заклинание. Что произошло? — он перехватил меня за локоть и задержал.
Не слишком ли много властных мужчин в моей жизни? Обезумевший от горя муж, теперь вот бывший наставник старается утащить в сторону и требует ответа.
— Вас это не касается, — вырвала руку из захвата и сразу перенаправила заклинание на освобожденный локоть.
Ворожей приложил немало усилий, запросто теперь на открытом участке кожи появятся красные следы от пальцев, а потом и синяки.
— Прости, — заметив мой поступок, покаялся он и тут же пристально уставился взглядом. — Что произошло? Ты ударилась? Где? Куда успела влезть?
— Мэтр Броссар, я уже сказала, со мной все хорошо, — сделав выговор, развернулась и собиралась уйти, но его следующие слова заставили остановиться.
— Ты не ходила в каюту к Монти, потому что успела переодеться. Если бы просто ударилась, то не стала этого скрывать, — ворожей преодолел разделяющее нас расстояние. — Клер, твой муж тебя ударил?
Вот ведь мастер делать логические выводы! Кто его прoсил вмешиваться?
— Это произошло случайно, — повернулась к нему лицом и гордо вскинула носик, встретившись с ним взглядом, — Он сейчас потрясен внезапной смертью бывшего учителя и просто оттолкнул меня, когда хотела его успокоить. Получилось сильней, чем он рассчитывал. Вскоре он успокоится и извинится за свой эмоциональный поступок.
— В следующий раз он ударится ногой, а ты окажешься поблизости, и тогда он посчитает возможным поколотить тебя, чтобы возместить свое негодование? — произнеся эту чушь, он с силой сжал губы.
— Не говорите ерунды! Этьен никогда так не поступит, — с убежденностью ответила ему.
Мы стояли друг против друга в полутемном проходе узкой лестницы для слуг. Ею пользовался персонал, сокращая расстояние между кухней и столовой, когда обслуживали путешественников. Нас никто не видел, ведь такие места специально скрыты от взглядов пассажиров.
Противоборство взглядов никто не выиграл. Наставник не смог внушить мне вину мужа, а я не убедила его в незначительности произошедшего.
— Ты сказала, твой муж переживает смерть бывшего учителя. Что ты имела в виду? — отказавшись от молчаливого подавления, спросил ворожей.
— Мэтр Филипп был учителем или опекуном Этьена. Я не очень разобралась в их прошлом, — постаралась восстановить душевное равновесие и ответить спокойно.
— Клер! Троллий потрох! Богиня тебя побери, дурная девчонка! — обрушил на меня поток брани мэтр Броссар.
ГЛАВА 12
— Придержите свой язык! — прикрикнула на него, — Вы не в заведении Берзе!
— Если бы я только знал! — потрясенно прошептал ворожей и прижал ладонь ко лбу, — Клер! Теперь многое становится понятно. Но как я мог допустить? — он обжег меня взглядом. — Запомни, если он хоть пальцем до тебя дотронется, я ему голову оторву!
Опешила и невольно отошла на один шаг, потом ещё отстранилась. Слишком злым выглядел наставник, причем эмоции были направлены на меня.
— Вы забываетесь, мэтр! — вздернула носик вверх. — Этьен мой муж, и вы не имеете право вмешиваться нашу жизнь.
— Вот что-что, а теперь я имею на это право. Он сам мне его дал, — он ухватил меня за кисть руки и потянул за собой. — Идем, нам надо поговорить.
— Никуда я с вами не пойду! — выпалила я и попыталась вырваться из захвата.
— Ты давно видела Эдит? Она не вышла в столовую, — эти слова заставили меня прекратить сопротивляться.
— Я вот тоже к обеду не вышла, — пробурчала, пытаясь возразить. — Этьен будет беспокоиться, когда заметит мое отсутствие.
— Поверь, у него сейчас проблемы поважней, чем ты, — отрезал он.
Хотелось обидеться, но именно в этот момент он освободил руку, и я потерла запястье. С засильем мужчин в моей жизни определенно надо что-то делать. Раньше мэтр Броссар таких эмоций себе в моем присутствии не позволял. Что с ним произошло?
В дверь каюты вежливо постучалась я. Потом ворожей забарабанил по толстой створке, но ответа не получили. Наставник открыл дверь, нажав на ручку, и вошел в полумрак помещения. Эдит задернула занавески на иллюминаторе, закрываясь от яркого, солнечного света. Потому не сразу рассмотрела скрюченную фигуру девушки на кровати. Она легла в одежде, не раздеваясь.
— Эдит! — воскликнула я и, присев рядом с ней, принялась тормошить подругу за плечо. — Эдит, очнись!
— Отойди, дай я ее осмотрю, — беспардонно ухватив меня за плечи, наставник оттащил в сторону и присел на мое место.
Мэтр Броссар прижал пальцы к шее девушки, а затем приоткрыл ей веко.
— Жива, но в глубоком или обмороке или сне, — сообщил он мне, — Она что-то принимала? Посмотри на столе.
Оставленная в каюте сумка наставника оказалась открытой, и несколько баночек стояли рядом. Определить что в них, не открыв, не могла, но зато заметила стакан, упавший на пол. Подняла и поднесла к лицу, осторожно вдыхая.
— Не могу определить. Здесь ничего не осталось, — поведала ворожею.
— Набери воды из-под крана и вытирай смоченным полотенцем лицо, — приказал мэтр Броссар.
Я поторопилась к умывальнику, прикрепленному в дальнем углу, и набрала в небольшую чашку воды. Поискала полотенце, которым вытиралась Эдит, и устроилась рядом с ней на кровати. В это время ворожей внимательно рассматривал баночки на столе и задумчиво их перебирал. Видимо, он тоже не мог наверняка определить, что именно приняла Эдит. Пока я вытирала лицо подруги, он принялся смешивать выбранные им лекарства в вымытом стакане.
— Знаешь, что странно, Клер? — задумчиво произнес мэтр Броссар. — Эдит абсолютно не владеет знаниями о целительстве. Тогда почему она решилась принять что-то из моей сумки?
— Может быть, она хотела найти успокоительные капли? — выдвинула предположение.
— Тогда почему не попросила меня, когда мы уходили? — осуждающе покачал головой. — Как она могла определить, что именно принимать? Тебя это не озадачивает?
Честно говоря, меня вообще много что заставляло задуматься. Например, волна возмущения ворожея перед лестницей для слуг, или странное поведение Этьена на сообщение о мэтре Филиппе, подкинувшего письмо к нам в каюту. Кроме того, странное распоряжение сразу же после смерти опустить тело в море. Вопросы, ответы на которые пока не могла получить ответ, множились с каждым мгновением.
— Итак, Эдит, будем тебя спасать от необдуманного поступка, — с нежностью произнес мэтр Броссар и велел уступить ему место. — Как я мог оставить здесь сумку с лекарствами? Но я даже не предполагал возможности отравления. Она не казалась способной на подобный поступок.
В этом я была с ним полностью согласна. Эдит слишком любила жизнь, чтобы покончить с ней самостоятельно, и вряд ли решилась выпить неизвестную жидкость. Тем более перед этим в ее присутствии делали анализ яда из каюты мэтра Филиппа.
— Хорошая моя. Ты же послушная и примерная девочка. Выпей эту настойку, — ласково уговаривал ворожей Эдит, прикладывая к ее губам узенький стаканчик, предназначенный для подобных случаев.
Слушая, как он называет подругу, невольно поджала губы и сложила руки на груди. Ко мне он ни разу так не обращался. Даже когда лечил от черной хмари, кричал и ругал за то, что позволила себе заразиться. Как будто я нарочно! Ведь именно благодаря ему оказалась в центре эпидемии. Всегда я для него «Клер, дрянная девчонка».
Но сейчас не время для глупой ревности. Надо спасать Эдит, выпившую неизвестного нам лекарства.
— Вы поняли, что она намешала? — тревожно наблюдала за каждой каплей, попадающей на губы Эдит.
— Есть у меня одно подозрение, и оно мне совсем не нравится. Вот очнется наша красавица, и спросим у нее, — не поворачивая головы, отозвался он.
Выдохнула и отвернулась в сторону. Вдох-выдох. Спокойно! Он всего лишь беспокоиться о состоянии Эдит, а я не имею право испытывать нечто большее, чем переживание за подругу. Я в самом деле болела душой за нее, но вот остальные эмоции надо откинуть в сторону!
— Так, моя хорошая, правильно. Делаем глоток. Вот умница, — по голосу показалось, будто всегда строгий и насмешливый ворожей расплылся в улыбке.
— Ей лучше? — спросила, подойдя как можно ближе к наставнику и заглядывая через его плечо.
— Понемногу приходит в себя, — обнадежил мэтр Броссар. — Только она больше суток не сможет встать с кровати.
— О, богиня! Что она такое приняла? — всполошилась окончательно.
— Сильнейшее снотворное, плюс еще что-то, — ответил ворожей.
— Но в тех баночках на столе нет ничего подобного! — обеспокоилась окончательно.
— Вот именно, — многозначительно посмотрел он на меня через плечо. — Сейчас зарядом будем выводить из этого состояния. Подходи ближе.
— Как тогда? — спросила и взглянула на мужчину.
Нам не нужно было говорить вслух, о какой ситуации говорю. Я помню как смотрела в эти темные глаза, видя уходящую жизнь. Испытанный в тот момент ужас еще долго не давал возможности засыпать. Я ложилась в кровать только при свете ночника, потому что оказываясь в темноте видела замершие глаза мэтра Броссара. Эмири.
Он положил руку на сердце, словно все еще испытывает боль. Невольно проследила за его жестом взглядом.
— Все еще болит? — испытывая к нему нежность и обеспокоенность, тихо спросила.
Я присела в изголовье кровати, и мы находились напротив друг друга.
— Не обращай внимания, — слишком резко ответил он, выдавая свое самочувствие. — Надо спасать жертву интриг.
Мы положили руки на грудь Эдит и встретились взглядом. Кажется, прошло много времени, словно все происходило в прошлой жизни, но мы снова понимали друг друга без слов. Не говоря ни слова, запустили заряд магии. От удара девушка ахнула и распахнула глаза, затем задышала часто-часто.
— Достаточно, — улыбнулся мэтр Броссар. — Она пришла в себя, — потом провел пальцами по щеке Эдит и убрал локон за ухо. — Как ты себя чувствуешь?
— Не… не знаю. Смутно все, — запинаясь, ответила подруга.
— Все позади, — успокоил он ее, похлопав по руке. — Хотя ты нас с Клер напугала. Разве можно пить всякую гадость?
— Я лишь хотела успокоиться и отдохнуть, — устало прикрыв глаза, сообщила она.
— Если бы Клер не переполошилась, заметив твое отсутствие на обеде, ты бы успокоилась навсегда. Совсем немного оставалось, — он говорил с мягкой укоризной.
Но как только попыталась поправить заявление о моем участии в Эдит, ворожей покачал головой, запрещая говорить правду. Опять загадки и недомолвки! И поговорить спокойно не получается.
— Рассказывай, кто тебя опоил? — потребовал ворожей.
— Целитель, вроде, — смутилась Эдит. — После вашего ухода меня пришли навестить двое поклонников. Клер, помнишь, я с ними познакомилась на вечере у капитана? — кивнула, подтверждая. — Они принесли с собой бутылку вина и пирожных, но я отказалась, сославшись на расстроенные нервы.
— Тогда они поинтересовались, что это за сумка, — продолжил вместо нее наставник.
— Ну, да, — растеряно взглянула в сторону стола подруга. — Один из них, Никас, сказал, что знает целительство. Вроде бы их в частной школе обучали курсам первой помощи. И заверил, что точно знает, сколько успокоительных капель надо выпить.
— Разумеется, — согласно кивнул ворожей. — Иначе ты не согласилась бы ничего принять из его рук. Эдит, правильно я понимаю, что он встал у стола и загородил спиной свои действия? — она кинула, подтверждая. — Он стучал склянками, и ты решила, что он смешивает нужное лекарство, а потом он протянул тебе стакан с небольшим количеством жидкости.
— Все верно. На вкус горчило сильно, но он заверил, что так и надо, — подруга потупила взгляд.
— Не кори себя за доверчивость, — он накрыл ладонью ее кисть руки. — Он принес заготовленную отраву с собой. То, что ты выпила, не из моей сумки. Шансов не попасть под злой умысел у тебя просто не было. Если бы не успокоительные капли, то это могло быть принесенное вино или угощение. Они подготовились.
Эдит испуганным взглядом смотрела на нас по очереди, боясь высказать мучившие ее мысли.
— Клер, вызывай горничную, пусть займется Эдит. Ей надо принять душ и переодеться, — приказал мэтр Броссар.
— Я могу сама ей помочь, — попыталась возразить.
— Нет. Нам надо поговорить, — отрезал он, а потом обратился к пострадавшей — Эдит, не геройствуй. Принимай душ, переодевайся и отдыхай. На дверь поставлю защиту. Никого не впускай, кроме нас. Ты все поняла?
Девушка что-то тихо пробормотала, на что наставник удовлетворительно кивнул. А потом мы вышли из ее каюты. Мы подождали прихода горничной и потом объяснили, что необходимо сделать. Мэтр Броссар строгим тоном категорично высказал, чтобы Эдит никто не беспокоил в ближайшее время. Даже если бы девушка подумала возмутиться приказом, то властность, проявившаяся в наставнике, пресекла все попытки.
— Куда мы идем? — поинтересовалась, едва поспевая за мэтром Броссаром.
— К тебе в каюту. Я живу с несколькими мужчинами, Эдит требуется отдых, — пояснил он свое решение.
— А если там будет мой муж? — предостерегла я.
— Клер, поверь, Атталья сейчас занимают совсем другие заботы, чем следить за тобой, — он снова усмехнулся.
Правда, в его тоне послышалась нотка горечи. Бросила в сторону внимательный взгляд. Морщинка собралась между бровей. Сосредоточен, спокоен и снова изъясняется загадками. Один только мэтр Филипп говорил прямо и откровенно. Остальные по какой-то причине стараются скрыть все возможное.