— Другие сделают, — задумчиво ответил мужчина. — Она не сделает. За это и полюбил. Не понимаешь?
Голованов засмеялся. Своим ответом товарищ явно поднял ему настроение. Перед Королевым вновь появился его закадычный друг, хранитель его секретов и свидетель всех его приключений. Это заставило улыбнуться и самого Тимура.
– Да уж, — продолжил сквозь смех мужчина, — не думал, что появится такая, ей-богу! Я вообще был уверен, что ее в природе не существует. Но она тебя сделала. Я тому свидетель. Прищелкнула одной левой. Браво ей! При первом же удобном случае выскажу ей свое восхищение. Это же надо, появился человек, способный отказать Тимуру Королеву! Запишу это сюда, — Кирилл пальцем указал в висок, продолжая улыбаться.
— Ну-ну, — возмутился Тимур, но Голованов видел, что тот шутит, — ты уж сильно-то меня не выдавай, совсем уж не лишай авторитета в глазах любимой.
— Не сделаю, брат!
— И? Что мы будем делать? Как уговорим ее написать заявление?
— Да, — протянул Кирилл, хитро сощурив глаза. — Есть у меня одна идейка.
Глава 33
Банкетный зал гудел мужскими и женскими голосами, переливался светом от хрустальных люстр, проникал под кожу ароматами женских духов. Кругом мерцали дамские наряды, словно звезды сияли драгоценные камни на их украшениях. Мужчины, все как на подбор, надели строгие костюмы и бабочки. Казалось, в этот вечер банкетный зал собрал в себе весь столичный бомонд.
Меж расставленных по периметру фуршетных столиков сновали вышколенные официанты, подобранные так, будто их всех привезли с фабрики по производству близнецов.
В соседнем зале, пристроенном специально для этого события из витражного стекла, в ряд выстроились ретро-автомобили, принадлежащие Королеву-старшему. Начищенные до блеска, машины будоражили ценителей, вызывая завистливые взгляды у мужчин и восхищенные у женщин.
Сам Андрей Иванович с важным видом встречал гостей на парадной лестнице, пожимая мужчинам руку, а женщинам отписывая комплименты.
Выставку автомобилей он устроил по твердому настоянию сына, но Васе об этом было невдомек.
С взглядом испуганной лани она поднималась по мраморной лестнице к парадному входу, крепко вцепившись в ладонь Тимура.
Строгое вечернее платье в пол с наглухо закрытым верхом все равно казалось ей чересчур вызывающим, а собранные в затейливую прическу волосы, почему-то беспокоили ее. Ей казалось, что вся эта сложная и тяжелая конструкции вот-вот упадет, рассыплется на шпильки и заколки, выставив ее в невыгодном свете, тогда, как ей и так было не по себе. Перспектива опозориться на таком важном для Королева-старшего вечере заставляла ее тревожиться еще сильнее.
Она выбрала туфли-лодочки на низком каблуке, но все равно мучилась с непривычки. Все здесь ей казалось диким, чужим, опасным.
И тем больше ей становилось не по себе, чем дольше задерживались на ней взгляды случайных мужчин, оказавшихся рядом.
Ее лицо горело, и, если бы не теплый летний вечер, укутавший сумерками город, то каждый смог бы увидеть этот румянец.
Тимур, напротив, держался молодцом. В строгом костюме темно-синего цвета, с уложенными, но все равно непослушно вьющимися, волосами, он напоминал актера на красной дорожке.
Он шел гордо, довольный тем фактом, что его девушка производит среди окружающих настоящий фурор. Это отражалось на его лице. Глаза сияли, рот дернулся в легкой улыбке. Он казался расслабленным счастливчиком, который принимал подарки судьбы, как нечто, само собой разумеющееся.
— Тимур, я хочу уйти отсюда, чувствую себя не в своей тарелке, — прошептала девушка, когда до входа в зал оставалась пара ступеней. — Неужели мы вынуждены будем присутствовать на всех мероприятиях твоего отца?
— Потерпи немного, — он ободряюще пожал ей руку. — Это очень важно для него, потому что он собирается всем представить тебя, как мою невесту.
— Вот этого я и боюсь больше всего, — честно призналась Вася.
После слов Тимура она разнервничалась еще сильнее, но на них уже смотрели приветливые глаза Андрея Ивановича.
— Добро пожаловать, молодые люди, — улыбнулся мужчина, протягивая сыну руку.
— Спасибо, — ответила Вася, чувствуя, что краска заливает ее до самых кончиков волос. — Поздравляю вас с этой выставкой, Андрей Иванович, — выдавила она из себя. — Это замечательно, что вы восстанавливаете машины, чтобы потом передать в музеи.
— Ну, не все, — ответил Королев-старший. — Одну машину, как ты помнишь, мы сегодня продадим на аукционе, чтобы вырученные средства от вашего с Тимуром имени внести на счет любого благотворительного фонда, который ты выберешь.
Андрей Иванович бросил вопросительный взгляд на сына, тот одобрительно кивнул. Все шло, как надо.
— Это очень благое дело, спасибо, что пригласили меня в этом поучаствовать.
Вася смущенно опустила глаза. Ее не покидало странное чувство подвоха, и если бы не этот аукцион, на котором настаивал отец Тимура, она ни за что не пошла бы сюда. Но Андрей Иванович настолько загорелся этой идеей, что она не смогла отказать ему. Все-таки, это был отец Тимура. И, все-таки, он действительно просил ее поучаствовать в добром деле.
— Мне будет приятно, если я принесу пользу.
— Добро пожаловать еще раз, — улыбнулся мужчина.
Тимур потянул ее за собой. В самую гущу толпы. Оказавшись внутри, Васе начало казаться, что она попала на страницы журналов и газет. Такого количества известных лиц она никогда раньше не видела. От страха и волнения затряслись коленки.
— Любимый, — позвала она Тимура.
Мужчина незаметно улыбнулся, чтобы не смутить ее. Слышать из ее уст это слово было для него настоящей наградой. Он не мог сейчас все испортить своим довольным видом. Только накануне вечером она, наконец, призналась ему, что любит. Он до сих пор не мог прийти в себя.
С момента ее встречи с матерью и ее негодяям-мужем прошло чуть больше двух месяцев, и все это время он старательно, шаг за шагом, успокаивал ее, окружал заботой и любовью, лечил ее раны.
Он забрал Агата из клуба и уговорил ее заниматься с ним, организовав на заднем дворе дома небольшую конюшню с загоном. Он водил ее в парк развлечений, и они, как дети, веселились, кружились на каруселях и ели сладкую вату. Он уговорил ее сесть на мотоцикл и прокатил по ночному городу. Он подарил ей велосипед, на котором она теперь каждое утро совершала прогулки по району. Он….Не перечесть всего того, что он сделал, лишь бы заполнить ее голову хорошими воспоминаниями, вытеснив ужасное прошлое.
И вот, накануне вечером, Вася впервые сказала ему, что любит. Ему было достаточно того, что ее губы быстро и испуганно коснулись его щеки. Этот поцелуй до сих пор горел на его лице, словно это место опалили жаркие лучи солнца.
Теперь она зовет его любимым.
— Слушаю, любимая, — ответил он небрежно, чтобы не акцентировать ее внимание на этом слове, чтобы не напугать.
— Если бы не просьба твоего отца вручить ключи от машины победителю аукциона, я бы ни за что сюда не пошла.
— Я знаю, — он поднял вверх ее руку и поцеловал. — Но ты же понимаешь, что у нас с ним только-только все начало налаживаться, и ты немало тому поспособствовала. Я не хотел портить это, понимаешь?
— Понимаю, поэтому и согласилась, — ответила девушка.
— Спасибо, я это очень ценю, — он вновь коснулся поцелуем ее руки. — Кстати, напомни мне, когда у Наташи день рождения? Когда ей исполнится восемнадцать?
— В начале сентября. Недолго осталось.
— Ты же сразу подашь на развод, не так ли? — спросил он.
— Конечно, — ответила девушка. — Разве у тебя остались какие-то сомнения на мой счет?
— Нет, дорогая. Но слушать каждый раз это все приятнее и приятнее, — Тимур улыбнулся.
Они подошли к одному из столиков и остановились. Тут же рядом возникла юркая девушка с подносом напитков. Вася с недоверием посмотрела на ровно выстроенные в красивый многоугольник бокалы с игристым вином. Свет проходил сквозь стекло и заставлял шампанское искриться. Зрелище заворожило ее.
— Выпьешь? Чтобы немного успокоиться? — Тимур взял два бокала с подноса и один протянул Васе.
— Даже не знаю, — Вася с сомнением посмотрела на бокал.
— Давай, сделай глоток, это немного расслабит тебя. Ты очень напряжена.
Василиса приняла бокал и пригубила вино. Сладко-кислый вкус взбудоражил рецепторы, а от пузырьков защекотало в носу. Она улыбнулась, убирая бокал на стол.
— Нет, лучше не буду. Я не пью. Такая доза может быть для меня губительна. И для аукциона тоже.
Тимур с нескрываемым удовольствием смотрел на любимую девушку, которая, наконец, начала улыбаться, не опасаясь, что это может быть как-то неверно истолковано.
А улыбка у нее была невероятная. У него замирало сердце, когда уголки ее губ ползли вверх, оголяя ровные белые зубы. Ее лицо начинало сиять, излучать красоту и чистоту. Вот и сейчас он смотрел на нее, как зачарованный.
Неожиданно выражение лица Василисы изменилось. Она смотрела в сторону входа в зал, постепенно бледнея, словно увидела призрак. Дрожащими руками она схватила бокал с шампанским и залпом выпила его.
Тимур догадался о причине ее реакции, но решил убедиться в этом лично. Он обернулся. В дверях появился Кирилл, следом за которым шел его отец под руку с какой-то нимфеткой, а еще в паре шагов позади он увидел то, ради чего, собственно, он и затеял эту выставку с аукционом — Васину мать и Градского, разодетого, как павлин во фрак с широким поясом.
Женщина улыбалась, тогда, как ее супруг что-то шептал ей на ухо.
Кирилл заметил друзей и поспешил к ним навстречу, опережая своих спутников. Он встал рядом с Королевым и пожал ему руку, после чего посмотрел на Васю виноватым взглядом:
— Вася, прости. Я не знал, что отец и их потащит за собой. Приглашения им не поступало, но он, почему-то, решил, что их непременно нужно позвать за компанию. Я сделал все, что мог. Как видишь….
— Вижу, — сглотнув, ответила девушка.
Взгляд ее горел смесью горечи, боли и ненависти. Тимур внимательно наблюдал за ее реакцией. У них с Головановым был только этот шанс, шанс столкнуть ее с прошлым, разозлить, заставить действовать. Судя по тому, с какой силой Вася сжала кулаки, можно было надеяться, что на этот раз она не станет прятаться и убегать.
— Дорогая, — он слегка наклонился и нежно шепнул на ухо, накрывая своей рукой ее ладонь. — Ничего не бойся. Я не отойду от тебя ни на шаг. В этой жизни больше никто не посмеет тебя обидеть. Я не позволю.
Глава 34
Выпитое ранее шампанское не помогало. Васе казалось, что она вот-вот взорвется, снесет, точно цунами, и этот банкетный зал, и всех присутствующих. К счастью окружающих, Тимур крепко держал ее за руку, не давая сделать лишнего движения.
За кулисами импровизированной сцены, на которой разворачивалось действо, было спокойно. Но снаружи творилось нечто весьма волнительное. Голованов-старший и Градский не на шутку сошлись в поединке за выставленный на аукцион автомобиль.
Их руки с табличками с номерками то и дело взмывали вверх, а голоса, оглашавшие баснословные суммы, эхом разносились под высоким куполом зала под удивленный рокот толпы и восхищенное улюлюканье. Зрелище действительно было прелюбопытным, поскольку всем было интересно, насколько серьезным может быть раскол между партнерами из-за дорогой игрушки.
Кирилл, присоединившийся к друзьям, слегка наклонился к Тимуру и шепнул ему:
— Аплодирую твоей смекалке. Это же надо, как хорошо ты придумал рассорить их. Я и не знал, что они оба фанаты «Москвича». Ты посмотри, как интересно!
— Тс-с-с, — шикнул ему в ответ Королев. — Не дай бог, Вася услышит. Разведка, и никакого мошенничества, — с улыбкой прокомментировал замечание друга Тимур.
— Молчу, — улыбнулся товарищ.
Вася, тем временем, молилась про себя, чтобы ключи от авто достались Голованову-старшему. Перспектива выходить на сцену и вручать их своему обидчику или собственной матери вызывала у нее только одно желание — немедленно сбежать отсюда.
— Ты знал, что они могут тут быть? — сердито спросила она, обернувшись к Королеву. — Посмотри, что мне приходится переживать, когда я хотела навсегда забыть их лица! Нам что теперь, обязательно всегда с ними встречаться?
— Конечно, не знал, любимая, — соврал Тимур, чувствуя, как противно царапают его где-то внутри коготки совести. — Но тут ничего не поделаешь. Это известная семья, которую принимают во многих домах. Если ты станешь моей супругой, то нам иногда придется с ними пересекаться. Я не могу тебе гарантировать, что мы больше нигде их не встретим. Я, со своей стороны, всегда буду делать все возможное, чтобы этих встреч не было, но я не всесилен. Единственной возможностью был бы арест Градского, но ты…
— Оф, — перебила его Вася. — Все, молчи. Не напоминай.
Она чувствовала себя натянутой тетивой, готовой порваться в любую минуту. Все в ней бурлило, болело, ныло. Будто кто-то толкнул внутри нее маятник, и теперь он никак не может остановиться, ударяя ее то с одной стороны, то с другой, раскачивая ее душевное равновесие.
Она смотрела в зал, на то, как взметалась в воздух та самая рука, что когда-то зажимала ей рот, и ее трясло. И она не знала, от чего ее трясет — то ли от страха, то ли от злости, то ли и от того, и от другого вместе.
Потом она переводила взгляд чуть в сторону и видела ее — собственную мать, разодетую, как киноактрису, в прекрасном расположении духа, с ухоженным телом и лицом, которая подбадривала мужа, периодически сжимая его за руку — ту самую, что закрывала ей рот. И в это мгновение она готова была убить их обоих.
Вася с трудом сдерживала слезы.
— Милая, — Тимур положил ей руку на плечо и нежно погладил его, — ты не должна больше бояться, стыдиться, прятаться от них. Это не ты совершила ужасные поступки, а они! Почему ты несешь это наказание? Почему они спокойно проживают свою жизнь? Справедливость существует, позволь Кириллу и мне доказать это тебе.
— Нет, — Вася качнула головой, закусив губу. — Не дави на меня.
Слова Тимура ранили в самое сердце, попадали в десяточку, и она в душе была согласна с ним, но пересилить себя она не могла. Одна только мысль, что эта история может как-то всплыть, получить огласку, заставляла ее трястись от ужаса возможного унижения.
Она отвлеклась на собственные тягостные мысли, и прослушала, как ведущий, трижды постучав по кафедре молотком, объявил, наконец, победителя аукциона:
— И «Москвич-408», 1966 года выпуска достается участнику под номером 17!
Зал оглушили овации, кто-то свистел, кто-то смеялся. Вася встрепенулась, услышав звонкий, словно трель соловья, шелест рукоплесканий.
Она замерла у тяжелой бархатной шторы, отделяющей сцену от кулис. К кафедре поднимался Андрей Иванович с подносом в руках. На подносе на бархатной подушке лежали ключи от автомобиля, красиво перевязанные красной лентой. Он поставил поднос на кафедру и постучал пальцем по микрофону, проверяя его. Васин же взгляд застыл на этой красной ленте, словно в ней было какое-то спасение, возможность сбежать из реальности.
Неожиданно она обернулась к Тимуру:
— Кто? Кто выиграл? — тревожно спросила она, пронзая его испуганным взглядом.
Совесть больно уколола его в самое сердце. Он бросал любимую в огонь. Но ему нужно было столкнуть ее лицом с лицом с прошлым, чтобы она, наконец, смогла с ним покончить. Иначе, она никогда не освободится от бремени былых ошибок и обид. Кирилл заметил эти перемены на его лице и крепко сжал плечо товарищу, давая понять, что они все делают правильно.
— Нет, — он качнул головой. — Прослушал, кажется. Ты не слышал? — мужчина обратился к Голованову.
— Увы, — тот тоже отрицательно закачал головой, виновато пожимая плечами. — Отвлекся на свои мысли.
— Черт! — выругалась Василиса, которая больше не могла сдерживать свою нервозность. — Как в этой ситуации можно было прослушать имя победителя? Да еще и всем троим. Я умру сейчас.
Она поднесла к лицу руку и принялась грызть ногти. Королев-старший, тем временем, поднялся к микрофону.