Впрочем, проституткой Елена не была, хотя вся её жизнь, мягко говоря, не являла собой пример высокой нравственности. Она не была уроженкой Южгорода — ее малая родина находилась в одном из самых депрессивных городов Восточной Сибири. Росшая без отца, у матери-алкоголички, девочка с десяти лет якшалась с местной шпаной. В двенадцать лет она впервые попробовала алкоголь, тогда же она лишилась и невинности. Столь знаменательного события в своей жизни она почти не заметила, да и в дальнейшем Лена не отличалась щепетильностью в этом вопросе. Мать давно махнула на дочь рукой, предоставив её себе. Школу Лена бросила, а деньги на выпивку и всякие девчачьи мелочи добывала вместе с друзьями, грабя в ночных переулках запоздавших прохожих и обворовывая коммерческие ларьки. Первый раз она попалась в четырнадцать лет, по малолетству получила два года в колонии для несовершеннолетних, но выйдя, вскоре принялась за старое. Второй раз оказался серьезней: попавшись на краже из магазина, Лена умудрилась еще и порезать охранника. И вроде порезала совсем чуть-чуть, но за это ей дали еще пять лет. Когда она вышла алкоголичка-мать померла, оставив раздолбанную квартиру в «хрущевке», которую Лена продала буквально за копейки. Их хватило Лене как раз, чтобы уехать в Южгород — там жила её единственная родственница дряхлая двоюродная бабка, давно звавшая к себе родичей, чтобы хоть кто-то ухаживал за больной старухой. Лена, надо отдать её должное, о бабушке заботилась, даже устроилась на работу продавщицей, так что деньги водились. В благодарность старуха перед смертью отписала девушке квартиру. Но едва баба Шура умерла, Лена тут же бросила работу. С тех пор она вела праздную жизнь, сдавая свою квартиру заезжим гастарбайтерам и подругам-продавщицам, приезжавшим в город из окрестных станиц. Другим источником её дохода были многочисленные ухажеры, порой по нескольку человек одновременно. Нравилось это, понятное дело, не каждому, но до сегодняшнего дня вся как-то сходило Леночке с рук. И вот надо же, именно с этим бандитом.
— Чтобы тебя посадили и отпетушили, скотина, — еще раз зло произнесла она. Боязливо покосившись в сторону уходящего Вадима, идти за ним она не решилась, чтобы не провоцировать на новую агрессию. Лучше напрямик через парк, тогда она выйдет на трамвайную остановку. Хмель еще не до конца выветрился из ее головы, да и злость на бывшего ухажера все еще затмевала разум: иначе девушка вряд ли пошла одна по ночному парку. Однако сейчас Лена смело шагнула под полог густых деревьев.
— Мама Люба давай, давай, давай, — напевала она песню любимой группы, осторожно пробираясь по скользкой тропинке, — мама Люба…
Желание петь скоро пропало, — в темном безлюдном парке было страшно. Какое-то время Лена могла оглядываться на освещенную улицу, по которой с шумом проезжали машины. Однако потом дорога сделала поворот, и стало совсем темно, лишь вдали на освещенной центральной аллее светило несколько чахлых фонарей. Ночью парк казался огромным, словно лес: Лена пыталась выйти в освещенное место, но почему-то забредала в еще большие дебри, которых вроде бы и не должно быть в центре города. Вокруг раздавался стрекот и писк, кусты шелестели, среди деревьев мелькали неясные тени. Порой казалось, что кто-то неслышно крадется следом и, хотя Лена поминутно оглядывалась и никого не видела, пугающее ощущение оставалось. Девушка изо всех сил уверяла себя, что все это ей только мерещится, но по её спине тек холодный пот.
Впрочем, ничего страшного так и не случилось, и Лена вышла на аллею целой и невредимой. А вскоре она увидела огоньки трассы, даже услышала дребезжанье проезжающего трамвая. Страх отходил, уступая место обиде и злости. Подойдя к ближайшему фонарю, девушка достала из сумочки зеркальце и начала рассматривать подпорченную физиономию. Жалость к себе нахлынула с такой силой, что Лена заплакала.
— Гандон, теперь дня два на улицу не выйдешь, — всхлипывала она. — Урод, убила бы.
— Почему ты позволяешь так с собой обращаться? — раздался голос рядом с ней.
Лена ойкнула и испуганно посмотрела в темноту. Впрочем, испугалась она не сильно — судя по голосу, с ней говорила девушка, лет так на пять младше Лены.
— Не твое дело, — раздраженно буркнула Лена, — иди домой, а то мамка заругает.
Во мраке хихикнули.
— Я старше, чем ты думаешь, — сообщила Лене невидимая собеседница, — так что с тобой?
— А я уже сказала — не твоего ума дело, — огрызнулась Лена. — Покажись, полуночница.
— Да, пожалуйста, — и среди стволов деревьев смутно что-то забелело. В следующий момент Лена увидела девушку — красивую и почему-то совершенно голую. К бледной коже прилипли комки земли и мокрые листья.
— Ааа ты… что? — растеряно произнесла Лена. — Кто это тебя? — наконец выдавила она.
— Меня что? — насмешливо поинтересовалась девушка.
— Тебя изнасиловали? — робко предположила Лена. — Тут же больница рядом, пойдем, тебе помогут.
— Я похожа на человека, которому нужна помощь? — непринужденно спросила ее собеседница.
Лена покачала головой, — нет, на жертву насилия девушка не походила, не было похоже это и на истерику. Вообще любительница ночных прогулок по парку выглядела вполне нормальной, если бы не костюм — вернее отсутствие такового. Не может же нормальная девка гулять голышом ночью. Может её всё таки изнасиловали, и она тронулась после этого? Лене вдруг стало страшно, — мало ли что придет в голову сумасшедшей.
— По-моему помощь нужна как раз тебе, — невозмутимо продолжала странная собеседница Лены. — И я могу помочь.
— Ты? В чем?
— Ты скажешь, кто с тобой сделал это? — девушка протянула тонкую бледную руку, чтобы потрогать синяк под глазом Лены, но та отпрянула.
— Мой бывший, — хмуро произнесла Лена. — Погладил на прощание.
— За что? — продолжала настойчиво расспрашивать девушка.
— А оно тебе надо?! — крикнула Лена, на её глазах выступили злые слезы. — Трахнулась я на стороне, понятно тебе! Ну, что еще спросить хочешь?
— То есть, тебе совсем не хочется отомстить? Ты считаешь, что получила по заслугам?
— Нихрена я такого не считаю, — хмуро произнесла Лена. — А этому ублюдку яйца бы оторвала и сожрать заставила. Да хрен это сделаешь, он знаешь какой здоровый. И управу на него не найдешь, у него кенты — бандюк на бандюке у каждого по несколько ходок уже.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — пожала плечами странная девушка, — но тебе помочь я смогу, — если ты сама захочешь.
— И как ты мне можешь помочь? — язвительно спросила Лена.
— Много чем — усмехнулась девушка. — Но давай сначала познакомимся. Тебя как зовут?
— Лена. Елена Маслова.
— А меня Ниса, — невозмутимо произнесла девчонка. — За тысячи лет до твоего рождения я была жрицей Гекаты в Боспорском царстве. Я хотела стать верховной жрицей Трехликой во всей империи, но меня предали и закопали живой в землю. И лишь прошлой ночью, когда звезды заняли подобающее положение, я смогла освободиться.
— Чегооо? — только и смогла произнести Лена на всю эту тираду. — Кто ты, повтори?
— Если, по-твоему, то ведьма! — немного раздраженно произнесла Ниса. — Колдунья.
— Ведьма? — переспросила Лена, чувствуя, что у нее начинается истерика. — Колдунья?
— Именно так, — радостно кивнула девушка.
Елена расхохоталась, не в силах выдержать маразма ситуации. Ночью в пустом мокром парке беседуют две бабы, одна из которых светит фингалом от бывшего любовника, а вторая ходит голая и утверждает, что она ведьма. И при этом каждая из них интересуются у другой, чем может ей помочь.
— Да уж, — сквозь смех произнесла Лена, — с тобой не соскучишься. Ладно, ты как хочешь, а я пойду, а то последние трамваи ходить перестанут.
— Ты считаешь, что я лгу? — спокойно спросила Ниса.
— Я считаю, что ты чокнутая, — отрезала Лена. — Знаешь, что я тебе скажу, ведьма? Садись-ка ты на свою метлу и лети отсюда, пока тебя не нашел какой-нибудь злобный дядя. А я пошла, пока!
С этими словами она развернулась, собираясь уходить и тут же испуганно вскрикнула, попятившись. В двух шагах от неё в тени большого клена стояла огромная черная собака и зло рычала. Шерсть на затылке псины стояла дыбом, зло блестели красные глаза. Лене даже показалось, что она видит, как белеют во тьме огромные клыки. Со страха ей показалось, что пес размером с сенбернара.
— Что-нибудь не так, Лена Маслова? — спокойно спросила девушка за спиной.
— Здесь… здесь… собака, — пролепетала Лена. Она кинула быстрый взгляд назад, — Ниса стояла под деревом, и на её красивом лице не было и тени страха.
— Собака? — спросила она. — Где?
— Вот — обернулась Лена и тут же удивленно глянула на Нису — под кленом было пусто.
— Она была здесь… только что, — растерянно произнесла Лена.
— Тебе нездоровится? — участливо произнесла девчонка. — Или ты боишься собак?
Лена услышала приглушенное рычание и в ужасе отпрянула, — черная псина вновь стояла под деревом, скаля острые клыки. А Ниса продолжала.
— Или не собак? Может, нетопырей, — и на глазах Лены собака превратилась в огромную летучую мышь, похлопывающую перепончатыми крыльями и поблескивающую глазами-бусинками. — Или крыс? — куча мерзких голохвостых тварей, ползающих друг по другу и громко пищащих. — Или пауков? — теперь под кленом сидело мохнатое чудовище размером с теленка, перебирающее суставчатыми лапами. — Или кого-то еще?
Под кленом стоял бритоголовый Вадим угрожающе потрясающий кулаком в сторону Лены. Лицо его исказилось, губы шевелились, исторгая беззвучные ругательства. Лена вскрикнула, ноги её подкосились и она чуть не упала, если бы её не поддержала подскочившая сзади Ниса.
— Только не вздумай падать сейчас в обморок. Надеюсь, ты убедилась, что я не вру?
— Кто… ты? — слабым голосом произнесла Лена.
— Я же сказала — Ниса из Горгиппии, верховная жрица Гекаты, Владычицы Мрака. Я очнулась спустя тысячи лет, после вынужденного сна и ничего не знаю о вашем времени. Мне нужен кто-то, кто поможет мне на первых порах. А я помогу тебе. Вот смотри.
Тонкие прохладные пальцы коснулись синяка готовой упасть в обморок Лены, провели по глазу несколько раз. Гортанным, как бы не своим голосом, Ниса произнесла несколько слов и сильно надавила на глаз. Лена с криком отпрянула.
— Больно же!!!
— А ты посмотри в зеркало, — посоветовала ей девчонка, нахально ухмыляясь. Лена глянула и удивленно вскрикнула — синяка не было и в помине.
— Думаю, этого достаточно — произнесла Ниса. — Давай показывай, где твой… бывший.
* * *
«Кофейня» считалась посредственной забегаловкой — с шумной музыкой, неприветливыми официантками и ограниченным выбором блюд. Однако работало кафе до полуночи, а пиво в розлив здесь было относительно дешевым, как и остальное спиртное. Поэтому «Кофейня» всегда пользовалась успехом у населения, особенно в праздники. Внутри кафе было, что называется, яблоку некуда упасть, но его работники выставили у дверей несколько пластмассовых столиков и стульев, чтобы желающие могли расположиться на улице, благо дождь давно кончился.
Вадим хотя и мог позволить себе более респектабельные заведения, любил сидеть в забегаловке, памятной по прежней шпанистой юности. Так же как и его кореша, — Димон и Ашот, пришедшие почти сразу после него. Вынеся столики и стулья во двор, они взяли по кружке «Жигулевского» и несколько пакетов с сухариками и сушеными кальмарами. Выпив за праздник, друзья дружески похлопали Вадима по плечу, сказав, что «эту шалаву давно пора было гнать». Между первой и второй перерыв был небольшой, потом последовала третья порция, потом еще — вечер явно складывался удачно. За соседним столиком сидели две женщины, которых Димон позвал разделить компанию. Те подсели, им заказали пива и отмечание продолжилось. Женщины оказались продавщицами с одного из центральных рынков. Одна из них была, на вкус Вадима немного старовата, зато вторая вполне ничего — разве что малость полная. Ну и ладно, может воображать о себе меньше будет, чем Лена. Усиленно подливая девушке, которую, как выяснилось, звали Таня, Вадим громко рассказывал о себе.
* * *
— И ему говорю: слышь, ты сержант, вали отсюда! Он за дубинку, а я ему уже с ноги в табло как заряжу. Тот сразу в отрубе, а я свалил по-быстрому, пока остальные менты не подоспели. Стреляли в меня даже, вот здесь пуля задела, — Вадим ткнул пальцем в еле заметную точку на щеке. — Но, ничего утек. Потом братану звякнул, он у меня майором в ФСБ служит, ментов тех нашли и раком поставили. Бля буду, потом тот сержант мне еще бабки приносил, извинялся.
Таня восторженно смотрела на Вадима, глупо хихикала и прихлебывала заказанное им пиво. Глядя на неё, Вадим понял, что дело в шляпе. Еще по одной, а потом такси и к себе. Западная стенка кафе примыкала почти вплотную к парку и из него было очень хорошо видно, что происходит за столиками под открытым небом.
— Вот он, — кивнула Лена, показывая Нисе на хохочущего Вадима и его друзей. — Уже какую-то соску нашел, членосос вонючий!
Ниса ничего не ответила: коротко кивнув, она словно превратилась в статую, напрягшись всем телом. Глаза сконцентрировались на Вадиме, губы непрерывно что-то шептали.
Бывший Ленин ухажер на веранде говорил все громче, хвастаясь уже и вовсе нереальными подвигами. Друзья насмешливо переглядывались и вполголоса говорили, что «Вадику уже хватит». Тот все крепче зажимал Таню, шепча ей на ухо такие пошлости, что та кидала по сторонам смущенные взгляды и думала как сбежать.
Лена смотрела на Нису со все большим страхом, — тело ведьмы била мелкая дрожь, пальцы скрючились словно когти, с губ срывались какие-то странные слова, временами переходящие в бессвязные завывания. Заглянув в её глаза, Лена с ужасом увидела, что они светятся колдовским желтым огнем. Она уже стала подумывать, а не стоит ли ей побыстрее сбежать отсюда, пока Ниса не осознает, что происходит вокруг?
— А еще у меня вот что есть, — в пьяном угаре Вадим грохнул об стол чем-то тяжелым. — И я хожу с ним как нефиг делать, никакая сволочь мусорская мне слова не скажет.
Таня ойкнула и прижала руки ко рту — на столе лежал пистолет.
— Дебил, спрячь быстрее, — зашипел Ашот, настороженно оглядываясь по сторонам. — Еще увидит кто-нибудь.
— А че мне, — пьяным голосом говорил Вадим. — Пусть видят, что я реальный пацан. А ты че мне указывать будешь? Кто ты такой вообще?
— Спрячь ствол, я тебе говорю, — вновь повторил Ашот.
— Я думал ты мой братан, — огорченно произнес Вадим, ухватив пистолет. — Ничего я не спрячу.
Грохнул выстрел и Ашот свалился со стула с простреленной головой.
— Ты что делаешь, урод?! — подскочил Димон.
— Рот завали — посоветовал Вадим, выстрелив другу в грудь. Третий выстрел размозжил голову официантке, выскочившей по дурости, пытаясь вызвать милицию с сотового. Четвертая пуля пришлась оглушительно визжащей Тане — Вадиму захотелось, чтобы она замолчала. Со стороны улицы уже слышался вой милицейских сирен. Вадим обернулся на эти звуки, его лицо исказилось в глумливой ухмылке.
— И хрен вы меня тогда поймаете — процитировал он старый анекдот.
С этими словами Вадим сунул ствол в рот и нажал на курок.
Расширенными от ужаса глазами наблюдала Лена за всем этим зрелищем, потом перевела взгляд на Нису. Та вся встряхнулась, словно прогоняя оцепенение, и посмотрела на невольную соучастницу. Лена с облегчением отметила, что глаза Нисы приобрели обычный синий цвет.
— Ну что же, ты отомщена, — медленно произнесла жрица. — Теперь и ты помоги мне.
— Хорошо, только давай уйдем отсюда, — дрожащим голосом произнесла Лена. — Не нужно, чтобы тебя заметили в таком виде.
Ниса согласно кивнула и обе девушки растворились в ночном парке.
* * *
На то чтобы добраться до дома Лены у них ушла почти вся ночь, — приходилось пробираться по самым темным закоулкам, отсиживаясь в подворотнях, чтобы пропустить очередную пьяную компанию. Ниса смеялась над такими предосторожностями, говоря, что может отвести глаза любому, однако её спутница проявила неожиданную рассудительность, решив, что это колдовство Ниса может применить лишь к тому, кого увидит сама. А если их заметит кто-нибудь из окна, например? Ниса пожала плечами, но спорить не стала. Но задерживала она их невероятно, совершенно по-детски удивляясь всему, что попадалось на пути — машинам, трамваям, высотным домам, линиям электропередач, асфальту, рекламным щитам. Лене приходилось чуть ли не на каждом шагу объяснять колдунье, то, что казалось понятным и пятилетнему ребенку. Это раздражало, но Лена помалкивала, уже поняв, что другой реакции ожидать не приходится.