- Ну что ты, ты для меня всегда будешь Никушкой. Ты меня совсем не помнишь, да? Это же я, Георгий Петрович. Дядя Гоша…
Ника помолчала, переваривая информацию, и, наконец, ответила.
- Простите, но нет, не помню.
- Ай-яй-яй, как жаль… А ведь ты мне как дочка была, ну надо же…
«Интересно, и почему же ты тогда только сейчас объявился?» - подумала Ника, но тот, словно прочитал ее мысли.
- Я почему раньше не звонил тебе, милая… просто муж твой дюже не любит меня. Поругались мы с ним, вот он и запретил мне с тобой общаться. А у меня сердце-то не железное, чай не мальчик я, милая моя.
Веронику вновь отчего-то передернуло.
- Ты уж ему не говори, что я все-таки позвонил. А то еще побьёт меня, старого.
Вероника тут же устыдилась своей неприязни. Что, если этот человек и правда некогда был ей другом? А ведь у нее совсем нет друзей. Вдруг она сможет с ним общаться? Хотя глупо, конечно, учитывая, что она вообще не помнит этого мужчину. Да и что за дружба могла быть у нее со стариком, как он сам себя называет?
- Хорошо, - ответила Вероника, не зная, что еще можно сказать.
- Ну как у тебя здоровье? Как сама? Не обижает Артур-то? А то он ведь такой… на расправу быстрый.
И вновь Вероника сжала кулаки, пытаясь сдержать свой гнев и раздражительность. Да кто он такой?
- Спасибо… эээ…
- Георгий Петрович. – подсказал мужчина.
- Да, Георгий Петрович. Не волнуйтесь, у меня все хорошо. Муж не обижает, здоровье тоже в порядке.
- Ну и славно…ну и славно, моя хорошая. А как память? Что-то вспоминаешь потихоньку?
«Вот оно!»
- Совсем ничего, - слукавила Вероника.
- Ну надо же… ну ничего, придет время-вспомнишь. Ты не против, если я буду иногда звонить?
Больше всего ей хотелось сказать, что она против, и даже очень, но разве могла она отказать старику, который утверждал, что всегда был ей другом? Зачем бы ему её обманывать?
- Да, конечно…
- Ой как славно, ой как хорошо! Но ты мужу все-таки не говори, что я звонил, а то мало ли что…
- Хорошо, - вновь ответила.
- Выздоравливай, моя хорошая!
- Спаси… - но не успела она договорить, как в трубке уже послышались короткие гудки.
Ника в задумчивости опустилась на диван, крутя в руках пояс от халата.
«А ведь голос мне точно показался знакомым… но где я его слышала?»
И тут же одернула себя.
«Ну конечно, что за глупость… он же русским языком сказал - дружили мы с ним, что тут непонятного?».
В смятении поднялась к себе в спальню, что-то тревожило и не давало покоя. Какое-то странное ощущение, которое она и сама бы не смогла объяснить.
Вероника заперла дверь на ключ, открыла верхний ящик комода и достала ежедневник. Нашла нужный листочек и вновь прочла надпись на нем.
«Д.В.Е»
Покрутила его в руках и зачем-то набрала на сотовом одиннадцать цифр.
Он еще не успел ответить, как она тихо, чувствуя, как дрожит ее голос спросила:
- Денис Сергеевич?
Но Ермаков так долго молчал, что Ника уже подумала, что она ошиблась номером, или он просто не хочет ее слышать. Молчание все затягивалось и, наконец, он ответил:
- Да. Это я. Я вас узнал, Вероника Сергеевна… - как будто недовольно пробормотал он.
- Да… - прошептала она в ответ и замолчала.
И вновь между ними повисло глупое, гнетущее молчание.
- Вы что-то хотите мне сказать, верно? Вы же не просто так звоните?
И правда, а зачем она ему вообще звонит? Что она хочет ему сказать?
- Я… я… не знаю даже. Просто подумала, что… а, впрочем, извините, это так глупо. Зря я вам позвонила…
«Боже, какая глупость! Кажется, я и впрямь слишком сильно тронулась головой, если решила, что он сможет мне как-то помочь выбраться из этой клетки!»
- Нет! – ей показалось, или он разозлился? - Вы же не просто так позвонили? Ну?
- Нет, простите… Извините меня, я не должна была вам звонить.
Ника в ужасе сбросила вызов. Все это какая-то глупая ошибка и злая шутка того следователя. Зря он ей показался нормальный парнем. А может эта бумажка вообще случайно попала в ее карман. Да, точно! Так и было.
Вероника вбежала в ванную и, включив кран, умылась холодной водой.
Что с ней снова происходит? Почему все так сложно и непонятно? И самый главный вопрос: почему её так приятно и одновременно больно слышать голос Ермакова?
АРТУР
Леха позвонил утром, когда Артур только-только приехал на работу.
- Какие планы на вечер? – весело поинтересовался так называемый друг.
Впрочем, голос у него всегда был, что называется «навеселе». Леха в принципе жил в кайф, как в прямом, так и в переносном смысле.
- Да, как всегда. Семейный уют и взаимопонимание, – съязвил Смольнов.
- Слушай, а давай сегодня в клуб махнем, а? Винишко, девочки, все дела… ну сколько можно возиться с ней?
- Я подумаю, – просто ответил Артур и отключился.
В принципе почему бы и не отдохнуть от этой унылой депрессухи? И правда, сколько можно нянчится с Никой? Она вполне уже самостоятельная, опасаться каких-либо выкрутасов с ее стороны не стоит, плюс у нее есть неплохая собеседница, которая докладывает ему обо всех их разговорах.
Взять на работу Эллу было хорошей идеей. Эта баба отчаянно нуждается в деньгах, он платит хорошо, по крайней мере ей хватит на содержание сына-идиота. Теперь она и вовсе на его крючке и в отличие тупоголовой Вики смогла втереться в доверие к наивной супруге.
Он позвонил в обед, спросил, как дела и ему вдруг показалось, что голос у жены немного странный.
- Что-то случилось? – спросил как можно более участливо.
Хотя не слишком и старался, в последнее время он уже как-то по привычке заботился о ней, будто она была маленьким ребенком. Ребёнком… тяжелые воспоминания накатили внезапно и Артур постарался прогнать их прочь и, как всегда, ему быстро это удалось. Он умеет держать голову холодной. Вот так.
Повинуясь порыву, набрал номер друга.
- В семь, на Горького, у «Сороки».
Сорока – известный в городе бар для состоятельных людей, где днем и вечером можно вкусно поесть и поговорить, а ближе к ночи уединиться с хорошенькой девочкой в отдельном кабинете. Впрочем, можно и не уединяться, а просто поглазеть на спортивное поджарое тело, вертящееся на шесте, что стоит у каждого дивана.
Леха обычно называл всю эту вакханалию «курочка на вертеле» и частенько спускал все, все, что имел в этом злачном месте.
Веронике Артур врать не стал, а так и сказал, что пойдет с другом в бар, и чтобы она его не ждала.
Как-будто обычно бывало по-другому. Даже если он где-то задерживался по делам или уезжал в командировку, то точно знал, что жене абсолютно фиолетово, где он и во сколько придет. Она даже и не пыталась этого скрывать. Вот и в это раз Ника что-то там буркнула, даже не узнав, с кем именно и в какой такой бар он отправляется.
«Черт! Могла бы и поревновать!»
Это так разозлило Артура, что он решил сегодня ни в чем себе не отказывать.
Он приехал раньше обговоренного времени, и устроился в глубине зала, за открытым для посторонних взглядов столиком. Хотелось почувствовать себя наконец живым, поглазеть на охочую до развлечений публику, расслабиться по полной. Он точно знал, почему Леха подтягивается позже. Это всегда и неизменно означало только одно – денег у него нет, и он надеется, что Смольнов вновь оплатит его досуг. Он, конечно, оплатит по старой привычке, чтобы не оставаться в одиночестве за столом, как делает это почти всегда.
«А и черт с ним!»
Леха пришел минут через двадцать. Веселый и весьма довольный собой. Сразу предупредил, что бабок нет, разводя руками. Мол, брат, решай сам.
- Так какого черта звал? – с усмешкой спросил Артур.
Леха пожал плечами и молча сел за стол.
- Ну что, девочки сегодня зачетные?
Смольнов скривил рот, что могло означать все, что угодно. Заказ приняла полуголая девица, на вид которой было не больше двадцати. Девчонка жеманно пожимала плечиками, страстно улыбалась и подмигивала Артуру, не обращая никакого внимания на Леху.
- Ну вот опять все бабы твои будут. Сколько раз зарекался с тобой по злачным местам ходить.
- Сам позвал, - Артур развалился на кожаном диване поудобнее, положив голову на спинку, и лениво наблюдал за танцами стриптизерш.
Странное дело, но ни одна из них не впечатляла. Была в его жизни одна хорошенькая стриптизерша, вот так огонь девка была, а эти… и в подметки ей не годятся. Была…
Некстати навалилась тоска и больше всего ему сейчас захотелось уйти. Но усилием воли он заставлял себя сидеть и делать вид, что все отлично и это именно то, что ему нужно.
- Слушай, - начал уже порядком захмелевший Леха, - ну как там твоя женушка? Приходит в себя?
Артур недовольно посмотрел на друга, но все-таки ответил:
- Твоими молитвами.
- Хе… ну я серьезно, – не отставал тот, - Вспомнила что-нибудь?
- Тебе какое дело?
- Ну как какое? Ты же мой дру-уг! – пьяновато протянул Леха.
- Угу, таких друзей, - пробормотал Смольнов.
- Вот зря ты так. Зря! – обиделся Леха, и Артур уже понадеялся, что он наконец отстанет, но не тут-то было.
- Но ты ведь ей все расскажешь? – заговорщицки подмигнул Леха. Перевалившись через столик так близко к Артуру, что тот не выдержал - схватил его за грудки и как следует встряхнул.
- Слушай ты, утырок конченный! Я тебе сказал не лезть в мои дела, сказал?!
Леха поднял руки кверху, будто сдаваясь. Тут же подскочила официантка и со словами:
- Мальчики, не стоит драться, - взглядом указала на здоровенных амбалов на входе.
- Сгинь, нечистая! – вызверился на нее Смольнов.Мои романы 11
Официантка отошла, косясь на охрану, но те не торопились разнимать мужчин.
- Я тебе последний раз говорю, захлопни свою поганую пасть. Еще раз ты мне напомнишь…
- Ладно-ладно, чего ты, - примирительно заворчал Леха, - но не удержался и ляпнул, - Бросил бы ты ее, меньше гемо…
Но не успел договорить, потому что крепкий Смольновский кулак как раз впечатался ему в зубы.
Артур встал из-за стола, вытер разбитый кулак салфеткой, кинул на стол деньги и пошел к выходу.
- До свидания, Артур Дмитриевич, - кивнули головой охранники, а поверженный Леха так и остался сидеть за столом.
АРТУР
Домой Артур приехал злющий до чертиков. Сразу же с порога накинулся на Эллу, и так впадающую в ужас при виде хозяина, а тут и вовсе, кажется, чуть не лишившуюся сознания.
- Ну чего встала?! Пошла отсюда давай.
И когда она стала спешно удаляться, вновь окрикнул её:
- Да погоди ты, на вот, захвати.
Элла трясущимися руками взяла из его рук легкое пальто и чуть ли не рысью помчалась прочь.
Но не успел Артур пройти наверх, как в гостиной зазвонил телефон. Мельком глянул на часы, они показывали половину одиннадцатого, довольно позднее время для звонков.
- Да? – недовольно ответил в трубку.
- Ой Артурушка, ну чего ты так кричишь-то? Напугал старика…
- Георгий Петрович? – Смольнов с негодованием услышал, как сел его голос, став вдруг хриплым и будто бы просящим.
- А то кто же, мой мальчик, а то кто же… ну как у вас успехи? Как Никушка?
«Что же тебе всё надо, черт старый?!»
- Все по-прежнему, никаких улучшений, -как можно более спокойно ответил Артур, и все равно был уверен, что старик ему не поверит.
- Ну-ну… а я знаешь, сегодня только ей звонил, интересовался здоровьем. И смотри-ка, один в один то же, что и ты говорит, бедняжка.
«Сволочь поганая!»
- Да вы что?!
- А она что же, не сказал тебе? Так ты не ругай нашу девочку, я очень уж просил тебе не говорить о моём звонке…
«Что же ты от меня хочешь?! Поиздеваться решил? Помучить?»
- А ты ей рассказывал что-нибудь? – мерзко хихикая спросил Азаров.
- Например? – голос Артура совсем охрип, его начинала бить крупная дрожь и, казалось, что сейчас, вот-вот уже сейчас он, как последний трус громко заклацает зубами.
- Ну как же… например нашу ма-а-аленькую тайну.
- Что вы от меня хотите? - наконец не выдержал Артур, - Что хотите от меня услышать?
- Да, собственно, ничего, - старик больше не смеялся. Голос тал твердым, словно камень. – Пока ничего, - добавил он.
Немного помолчал и, причмокивая (видно что-то жрал во время разговора), закончил:
- Просто не хочу, чтобы тебе жизнь малиной казалась.
В трубке раздались короткие гудки, Смольнов некоторое время в полной прострации смотрел на нее и тут… его сорвало. Крышу сорвало и понесло…
Первым в стену летит телефон и, жалобно пикнув на прощание, разваливается на внутренности. Артур переворачивает диван, и тот падает на один бок и так и остаётся сиротливо лежать, неприлично обнажив дно миру. Ногой разбивает экран телевизора и тот с грохотом летит на пол, покрываясь одной сплошной сеткой трещин. Дорогой китайской вазе много не надо. Она с одного удара улетает в нокдаун и умирает навсегда, разлетевшись на множество осколков по всей гостиной.
В гостиной переворачивать уже совсем нечего, и Артур, словно сомнамбула перемещается на кухню.
Удар и вот уже стекло дорого итальянского шкафа разлетается по дизайнерской плитке и Артур видит, как по руке стекает ярко-красная кровь.
Когда последний осколочек, будто в замедленной съемке упал на пол, Артур удивленно посмотрел на окровавленную руку и сморщившись, будто застыл. Взгляд отупел, уткнувшись в одну точку.
Боль отрезвляет, отупляет. Заставляет думать только о себе и, собственно, о ней. И приносит некоторое облегчение.
- Подожди, я сейчас, - он словно в тумане слышит голос жены, смотрит на нее замутненным взглядом и кровавой рукой обнимает ее за талию, вжимаясь головой в живот. Чувствует, как по щекам текут слезы, и зарывается еще глубже, наверняка делая ей больно. Он всегда делает ей больно и это становится невыносимым. И в то же время он не может не делать этого.
«Алло, психбольница?»
- Прости, прости… - шепчет сквозь этот туман, не уверенный, что все это происходит наяву.
- Ну что ты… - Ника гладит его по голове, слегка отстраняет и обрабатывает руку. Берет пластырь, и он видит, как расширяются ее глаза, как приходит какое-то осознание, что-то вроде воспоминания. Ника замирает с пластырем в руках, будто не видя больше ни его, ни этой кухни, ни перепуганной Эллочки.
Артур молча наблюдает за женой, и, наконец, не выдерживает.
- Ника… - тихо зовёт он её, и тут она замечает его. Взгляд вновь становится осмысленным.
- Прости… – шепчет она.
- Ты что-то вспомнила? – этот ее взгляд будто отрезвил его окончательно. Артур внимательно вглядывался в ее глаза, но она уже успела взять себя в руки и, делая вид, что все в порядке, покачала головой.
- Наверное я просто боюсь крови, - попробовала отшутиться Вероника, но Артур понял, что она врет.
Вероника явно что-то вспомнила, но она вряд ли расскажет ему. Он уже понял, что жена прекрасно умеет держать свои мысли при себе.
ВЕРОНИКА
Вероника мужа так рано не ждала. И уж тем более не ждала, что он после своего прихода начнет громить и крушить все подряд.
Не на шутку перепугавшись, она бросилась вниз, в гостиную, но Артур уже был на кухне. Ника успела увидеть, как он со всей дури ударил в стекло навесного шкафчика, которое жалобно дзинькнув, тут же разлетелось по полу вместе с кровавыми каплями.
«Такой шкаф испортил»- промелькнула странная мысль и Вероника даже устыдилась её. Тут у мужа нервный срыв, травмы, а она про шкафчик.
Когда последний осколочек, будто в замедленной съемке упал на пол, Артур удивленно посмотрел на окровавленную руку и сморщившись, будто застыл. Взгляд отупел, уткнувшись в одну точку.
Вероника медленно, чтобы не привести его в ярость, подошла, но он, кажется, даже не сразу заметил этого. Она достала из шкафчика аптечку, но он все так же не обращал на нее внимания. Зато, когда она взяла его раненую руку, чтобы осмотреть, муж тут же с силой обхватил ее здоровой рукой за талию и уткнулся носом в живот. Слишком сильно и больно, чтобы промолчала. Ника ойкнула, но Артур не ослабил хватку и не отодвинулся. Он вдруг начал мелко-мелок трястись и Ника почувствовала, что платье на животе намокает от его слез.