Нужно поскорее кончать с этим всем...
Сколько он оставался в ванной? Долго, очень долго. Вышел уже одетый, чтобы она не испугалась и не подумала лишнего, если еще бодрствует. Но Вероника тихо-мирно спала, уткнувшись лицом в подушку совсем у края огромной постели.
Как эта самая постель не раз и не два спасала их, трещавший по швам брак, не хотелось сейчас и вспоминать.
Вероника сама выбирала этот аэродром, специально для утех. Ткнула наманикюренным пальчиком в самую большую кровать в каталоге и другие даже рассматривать не стала.
А еще она ненавидела спать в обнимку, потому что просыпалась в поту и с головной болью. Всегда ложилась с краю, и он в шутку называл её мужиком, который, сделав дело, отворачивается от жены. Они всегда спали по разным углам. И жили так же. Каждый сам по себе и за себя. И вот этого он до сих пор не забыл и не простил… лишь в первый год всё было как в сказке. А потом началась настоящая жизнь. И сказкой она уже совсем не была.
«Вероника всегда была странной…»
Артур подумал, что спящая жена вот-вот упадет и аккуратно, стараясь не разбудить, подвинул ее с края ближе к середине кровати. И только коснулся нежной прохладной кожи, как тело будто пробило током. Черт! Ему срочно нужна разрядка. Он всего лишь коснулся ее руки, а уже чуть не…
Кляня Нику на все лады, ворвался в ванную. Когда же это все закончится?!
Вернувшись, лег со своей стороны кровати, и еще долго ворочался, пытаясь заснуть. А заснув, полночи метался в беспокойных снах, так, что проснулся утром с дичайшей головной болью.
Ника все еще спала, прижавшись к нему всем телом и от тепла ее кожи ему стало невыносимо жарко. И не только от этого. Сам еще не понимая, что делает, провел пальцами по груди, спустив бретельку сорочки и запустил руку под ткань.
- Не надо, пожалуйста! – закричала Ника и тут он увидел ее глаза. Она смотрела на него так, как будто за ней гнались тысячи голодных чертей. И сейчас ее взгляд переместился на его руку, она всхлипнула, теперь уже совсем тихо прошептала «Пожалуйста, не надо» и разревелась.
«Ну твою мать!»
* * *
Он был уверен, что это утро запомнит надолго. И надо было ему лечь с этой… с женой. Женой, которая его не знает, и которая его боится. Она и себя боится, судя по всему. И своих желаний. А желание у нее было, он видел это в ее глазах, полных ужаса и истомы. А он тоже… идиот! Вместо того, чтобы действовать аккуратно… врач же предупреждал, что испугается так, что вообще больше не подпустит.
«Да и черт с ней! Не её он хочет, просто тела. Еще думать о каких-то там чувствах этой рыбы.»
И вообще она ему не нужна. Та, что была ему нужна, она… её… черт!
Нельзя об этом думать, нужно вновь все забыть.
А Вероника… Проще всего, конечно, было бы развестись и отправить ее к мамаше к черту на кулички, но у него была одна весомая причина этого не делать. А потому придется терпеть это все, пока… Пока.
На работе, как всегда это бывает по утрам, уже толпилась куча недоумков с вечными просьбами, жалобами и прочей ерундой. Заменив отца и встав вместо него у руля холдинга, Артур понял, какая это на самом деле тяжелая, адски тяжелая работа. Наверняка большинство, да что там большинство, все думают, что руководить группой компаний это раз плюнуть. Сиди себе, совокупляй длинноногих секретарш, плюй в потолок и только подписывай бумажонки. А работу выполнят другие. Как бы не так…
Если хоть на короткое время оставить все на подчиненных, пусть даже и делающих вид, что преданы как собаки, разворуют и обчистят вмиг. Это если ненадолго… А попробуй совсем отстраниться от дел, поставив вместо себя гендиректоров, просто развалят все предприятие.
Никому никогда не верь.
Так учил его отец.
Так он и делал вплоть до настоящего момента. Отцу он тоже, кстати, не верил, уверенный, что тот вполне может оставить сына с носом за его ненависть. Но папаша к старости совсем потерял хватку и принимал все заверения единственного сына в своей преданности за чистую монету. В принципе он всегда принимал, видимо Артуру неплохо удавалось играть нужную роль на протяжении почти тридцати лет.
На самом же деле, если бы Артуру представился хоть один шанс уничтожить папашу, он бы сделал это не задумываясь.
Вернее, не так. Он конечно бы просчитал все риски и только тогда, не задумываясь о моральных аспектах, уничтожил бы все, что принадлежало отцу. Ну или забрал бы себе. Но такого случая Артуру не представилось, и отец умер в абсолютной уверенности, что все в его жизни сложилось отлично.
Хотя, в принципе, наверное, так оно и было, учитывая, что в мир иной он отошел, так ничего и не узнав.
- Артур Дмитриевич, к вам Дёмин, - затараторила белокурая Эллочка, несущаяся за ним в кабинет и тычущая своими бумагами чуть ли не в лицо.
«Видел я этого Демина, сидит, козел, в папочку свою уткнулся. Опять просить будет. Только и может, что чего-нибудь просить.»
- Что ты мне тычешь, а? Я тебе сто раз говорил, пока я не вызову, не подходи ко мне. Ты глупая, Элла?
Секретарша застыла в немом изумлении. На лице читался ужас от предчувствия скорого увольнения. И правильно, кстати, думала, завтра же он даст распоряжение в отдел кадров, чтобы рассчитали эту дуру. Чем-то она его бесит, а чем он и сам сказать не может.
В последнее время его раздражало буквально всё и все. Как было бы круто все бросить, распродать бизнес и свалить куда-нибудь на Мальдивы. А что… может так и поступить?
И тогда… тогда… И не нужно будет вот это вот всё…
Артур вдруг почувствовал, как на него волной накатывает бешенство. Ему вдруг больше всего на свете хотелось заорать. Громко, так, чтобы все вокруг рассосались и исчезли. Сам еще толком не осознавая, что делает, размахнулся и со всей силы ударил кулаком в стену, так, что явственно послышался хруст костей. Руку тут же пронзила нестерпимая боль и он взвыл.
Черт! Черт! Черт!
Он совсем перестал держать себя в руках. Так нельзя, вокруг люди, он всегда был хитрым и водил всех вокруг пальца. Вот и сейчас ему это без труда удастся. Нужно только взять себя в руки.
Спустя десять минут Артур привел наконец себя и свои эмоции в порядок, и спокойно сказал в селектор:
- Пригласите Демина.
НИКА
Вероника совсем не помнила, как оказалась в его объятиях. Она никогда еще не была так близка с мужем, в его объятиях, прижавшись всем телом к нему.
Под самое утро её снова приснился тот ужасный кошмар и, когда она открыла глаза, то ей даже на секунду показалось, что это кошмар продолжается наяву. Артур ласкал ее грудь, а она только и смогла, что прошептать «не надо», но успела ощутить сводящий с ума жар внизу живота, и тянущую боль в пояснице… у нее тут же пересохло во рту и ...
«Это животное чувство…» - сжалась в комок, ногти до боли впились в кожу собственных ладоней.
Тело хотело одного, разум и душа жили отдельно. Как же глупо она, наверное, выглядела тогда.
Она помнила, как резко он отстранился, все еще неотрывно глядя ей в глаза. Что он увидел там? Больше всего на свете она боялась, что он видел там ее вдруг появившееся желание, за которой ей почему-то было неимоверно стыдно. И как бороться с самой собой и своим стыдом? Она даже не может никому рассказать о своих страхах, ведь у нее никого нет.
Все утро Ника только и думала, думала, думала. Кто у нее есть? Где те люди, что когда-то наверняка окружали её?
Или у нее и правда никого и никогда не было, кроме мужа? Так разве бывает? А как же друзья, подруги, родители? У нее есть родители? Почему-то они никогда не говорили с мужем об этом, должно быть они мертвы. Иначе как объяснить то, что они ни разу не позвонили ей, не узнали, как она себя чувствует, здорова ли?
Одни вопросы, ответов на которые нет. муж молчит, а спросить Веронике страшно. Она все еще помнит тот голос, полный металла, и взгляд, пронизывающий до самых костей.
Перед уходом на работу Артур выдал ей телефон. Совсем новый, он купил его буквально вчера.
- А где мой старый? - как всегда тихо, боясь сказать что-то лишнее, спросила Ника, разглядывая красивый айфон золотистого цвета.
Она точно знала, что это за штука и как ею пользоваться. Даже знала, что модель так и называется - айфон. Сзади характерный знак – надкусанное яблоко.
- Старая домработница случайно разбила его, представляешь? Это и моя, конечно, вина, положил на край стола, а она шваброй махала и задела.
Но прозвучало это очень неубедительно. По крайней мере ей так показалось.
- Жаль… я бы могла посмотреть смс, контакты. Мне бы сейчас это, наверное, пригодилось? – она вопросительно посмотрела на него, на что Артур успокаивающе похлопал по плечу.
- Не думаю… тем более, что все твои контакты я знаю и сам.
Но Вероника не сдавалась.
- А сим-карта?
Муж поджал губы и недовольно ответил:
- Да зачем она тебе? Ну вот представь… позвонит тебе кто-то, а ты его даже не знаешь. Не думаю, что тебе это нужно.
Сказал, как отрезал, давая понять, что разговор на этом может быть окончен.
И вот сейчас, вспомнив тот разговор, Ника вдруг решила, что ей бы очень пригодилась та сим-карта. Ведь можно же обратиться к сотовому оператору?..
Хотя тут же пришла здравая мысль, что пока лицо в бинтах, это просто невозможно. Никто не выдаст ей дубликат. Поэтому придётся подождать.
Вскоре после ухода мужа пришел доктор, проверил ее стояние, осмотрел лицо и вроде бы даже остался доволен результатом. Ника приняла таблетки, выписанные врачом, и решила хоть чем-то себя занять.
Например, было бы совсем не плохо заняться уборкой, это здорово отвлекает от посторонних мыслей. Но не успела она начать, как позвонил охранник, предупредив, что сейчас придет домработница.
Ника как раз была на кухне, когда та появилась. Молодая девчонка лет восемнадцати с абсолютно кукольным личиком и розовым чемоданом в руках.
- Здравствуйте, я Вика. Меня Артур Дмитриевич прислал, сказал, что вы в курсе. – Девчонка довольно бесцеремонно прошла внутрь, и хищно огляделась.
- Да-да… мне сказали. Я Ника, - представилась она, но той, казалось, было не до этого.
Ну как же так? Артур мог бы и предупредить…
- Дом, конечно, огромный. Я сразу сказала – одна я это все убирать не буду. А вы, кстати, знаете, что я с проживанием?
Вероника совсем уж впала в ступор.
- Да? Нет… мне муж не говорил.
Вика осклабилась и кивнула.
- Ну вот, теперь знаете. Только я сразу говорю, работаю по графику, а потом уж простите, хоть потоп, у меня выходные часы.
Ника даже смутилась от такой прыти, но, естественно, промолчала. Раз Артур ее нанял, значит так тому и быть.
- Где моя комната? – продолжала вести себя по-хозяйски домработница, ничуть не смущаясь своей наглости.
- Я… я не знаю. Вы проходите пока на кухню, может кофе?
Вика кивнула так, будто это она была здесь хозяйкой и, сейчас Ника еще больше почувствовала себя гостьей. Или того хуже, прислугой в этом доме.
- Оставьте пожалуйста чемодан у двери, - тихо попросила она, когда Вика потащила свой скарб с грязными колесиками прямо на кухню.
- А, да. – Девчонке даже в голову не пришло извиниться и Ника отчетливо осознала, что эта Вика ей окончательно не нравится. Только как бы сказать об этом Артуру?
Пока девчонка пила чай, Ника всё же решилась набрать мужу.
Тот взял сразу после первого гудка, будто ждал ее звонка.
- Да?! – голос требовательный и жесткий.
Ну конечно, он же на работе, начальник…
- Артур, тут девушка, зовут Вика. И… - Ника замялась, не зная как сказать…
- Чего? Тебе сон снова приснился? – рассердился он.
Она даже опешила. Почему, за что он так с ней?
- Нет! Нет, что ты. Прости… Она просто спрашивает, где ей жить.
- Ты можешь нормально объяснить, что там у тебя происходит?!
- Прости… она сказала, что ты ее нанял для уборки дома.
Артур шумно выдохнул в трубку.
- А, эта. Комнаты прислуги на первом этаже, в левом крыле. Любую пусть выбирает. Все, давай, мне некогда.
Муж отключился, а Нике стало до слез обидно. В голове все стояли его слова «тебе снова сон приснился»? С намеком на то, что она ненормальная. И его тон. От мягкого и доброжелательного обращения не осталось и следа. Или это она просто себе накручивает?
Артур приехал днём, и тут же потребовал обед. Ника не без страха подала ему борщ и второе, каждую секунду ожидая упрека и недовольства, но Артур даже брови приподнял от удивления.
- Неплохо… Раньше… ты… так не готовила. Где рецепт взяла?
Она тут же смутилась и даже немного попятилась назад.
- Не знаю, само собой как-то вышло.
- Ты даже не представляешь, как меня это радует. Теперь буду стараться чаще приезжать на обед.
Он встал из-за стола, вымыл руки и уже собрался уходить, когда Ника тихо спросила:
- А Вика?
- Что Вика?
- Что ей делать?
- А… ты про эту. Ну-ка позови ее.
Ника послушно пошла за девчонкой, и трижды постучала, прежде чем та ее услышала. Вика валялась на постели в наушниках, оттого видимо не сразу услышала стук.
- Там Артур Дмитриевич, вам надо выйти, он хочет вас видеть.
- Сейчас, - буркнула девчонка и, совсем не торопясь, принялась собираться на встречу с шефом.
Ника все это время стояла в дверях и понимала, что с этой девочкой она еще нахлебается.
- Я не пойму, где она там застряла?! – громовой голос Артура сотряс стены дома, - Жду еще пять секунд, после этого может не выходить.
Вика вмиг вылетела из своей спальни, проскочив мимо Ники, и понеслась в гостиную.
Артур мельком оглядел красотку и Ника удовлетворенно отметила, что он нисколько не задержал на той взгляд.
- В общем так… живешь тут на постоянной основе, как договорились. Убираешь с первого по второй этаж с восьми до шести, остальное время что хочешь делай, мне по барабану, главное, чтобы было чисто. Три раза в неделю будет помощница приходить. Дом хоть и большой, но половина помещений заперта, так что частой уборки не требуют. Сервантов с сервизами нет, трудно быть не должно. Как видишь, в доме минимализм.
Вика молча кивала, и куда только делась эта ее наглость?
- Все, я ушел.
На пороге Смольнов обернулся и подмигнул жене.
- Будет тебе компания.
«Ну спасибо» …
ДЕНИС
Денис с детства ненавидел врунов.
Еще с тех самых пор, когда мальчишке было всего шесть лет и отец сказал ему, что мама уехала от них и бросила его, Дениску, на отца. Он тогда сразу ему не поверил и правильно, кстати, сделал. Где-то через месяц отца арестовали по обвинению в убийстве жены, Денискиной мамы.
А ведь Денис знал, он знал, что мама никогда бы так не поступила с ним. Он знал, что она любила его больше всего на свете и скорее отгрызла бы себе руку, чем ушла куда-то. И уж тем более, она бы никогда не бросила его с отцом, потому что отец был плохой.
Отец бил их. Иногда. Маму чаще, его реже. И обычно Дениска бегал и кричал вокруг них и пытался хоть как-то помочь маме. За это он как правило и получал тумаков.
Маме влетало сильнее. Папаша, напившись, или даже по-трезвому, приревновав, или просто встав не с той ноги, лупил бедную женщину всем, что попадалось под руку. Все её заявления в милицию, жалобы на садиста-мужа заканчивались стандартной фразой: будет тело, будет дело. Ну не любили что тогда, что сейчас разбираться в семейных делах. И причина, как ни странно, кроется чаще всего в самих женщинах, которые при первой же возможности забирают заявления, создавая ненужный геморрой с делами.
В общем отец бил маму и вот однажды он ее убил.
Убил навсегда, одним ударом топора уничтожил нить, что связывала мать и сына.
Денис ненавидел врунов. Он знал, что за враньём кроется что-то страшное. Не всегда. Но часто. Чаще, чем может показаться.
И теперь он день за днем, неделя за неделей выстраивал свою цепочку событий, произошедших с Вероникой Смольновой, уверенный, что той по-прежнему грозит опасность.