На последних словах я поперхнулась, стоило только представить эти их приличные размеры. Получила свою порцию ударов по спине и хрипло открестилась от подобно перспективы:
— Пожалей, друг мой, мне столько не съесть, — в ответ получила удовлетворённый хмык.
Нравилась я ему, нравилась. Как хороший друг-приятель нравилась, а вы что подумали?
— Ладно, об этом потом, — улиец уже расправился со своим первым бутербродом и, приступив ко второму, решил перейти к делу, — отпечатки пальцев и сканер роговицы показал, что это Теор Рха, один из наследников клана Рха… Смотрю, личность убитого для тебя не новость?
— Просветили уже, — пробурчала невнятно в ответ — все же жена у Дудо готовит великолепно, даже такие простые вещи, как наш неприхотливый завтрак. — Еще вчера.
— Дай угадаю, кто-то из благородного семейства прознал, кто расследует дело и заявился к тебе для наставления? — немного встревоженно проворчал друг. Он не любил, когда кто-то опережал его хоть в чем-то, связанном с работой. Еще больше не любил, когда кому-то из его друзей-подопечных начинали угрожать.
— Не угадал, — продолжала тщательно пережёвывать я, уверенная, что он скоро и сам догадается о сообщившей мне новости личности.
— Неужто брошенный герой, метящий на место отца города? — ну, что я говорила?
Пожала плечами. Зачем тратить слова, когда и так все ясно.
— У Гато свой интерес в этом деле? — пришел мой через раздавать укоризненные взгляды, мол, что глупости-то спрашиваешь, если угадал в главном, — Ладно, прости, дурость спорол. Просто хотелось бы знать, чего хочет будущее начальство, чтобы лишнего не напортачить.
— Ал требовал посадить всех супостатов, чтобы ни у кого в нашем городе даже мысли не возникало повторить такое еще раз, — промямлила я, дожевывая последний кусочек.
Бывшего любовника Котом (по-испански «Гато») обозвала я сама, за излишнюю хитрость и любвеобильность. Всем же остальным так понравилось выражение на уже давно забытом для них диалекте, что вскоре уже по-другому его за глаза никто и не называл. Знал ли о подобном безобразии сам мужчина, я не сомневалась, но… видимо, то ли само прозвище ему нравилось, то ли льстило, что подобную характеристику дала ему молоденькая любовница (пусть и бывшая), то ли просто для поддержания собственной репутации бабника.
— Мне на него наплевать, — немного помолчав, продолжил друг, — но, если что — ты знаешь, наша община тебе поможет.
И в этом я не сомневалась. Хотя и странно было ощущать подобную заботу о собственной судьбе от совершенно незнакомых личностей. Ну ладно, знакомых, но, согласитесь, не близких же родственников.
— Мы о деле говорить будем? — смущенно проворчала, пытаясь за грубостью скрыть неловкость.
— Будем, — улиец чуть сжал мое плечо изящной рукой и продолжил, — убиенный скончался от потребления большого количества цианида калия. Сомневаюсь, что он его сам себе на обед, завтрак и ужин подкладывал вместо сахара. Согласись, глупо с его стороны так измываться над собственным организмом.
— Ты хочешь сказать, что кто-то травил его на протяжении длительного времени?
— Нет, отравили его непосредственно перед смертью. Правда, все очень точно рассчитали: и дозу яда, и наполненность желудка пищей у жертвы…
— Не тяни пожалуйста, — поторопила я его, — я бы с тобой тут и круглосуточно просидела, только вот дорогое начальство не поймет, а коллеги не оценят.
— Вредные, — подыграл коронер.
— Не представляешь, насколько, — вздохнула тоскливо.
— В общем, если не забрасывать тебя сейчас мудрёными терминами…
— Уж будь добр, пожалуйста, — начала и сразу заткнулась под по-настоящему недовольным взглядом.
— … так вот, если по-простому, можно сказать, что тот, кто его отравил, хорошо знаком с химией и математикой, раз все так точно рассчитал, сумев не только безнаказанно отравить такую неординарную личность, но еще и отвести от себя подозрение, дав ещё живому уже почти мертвецу уйти после встречи с собой на своих двоих.
— И-и-и? — не выдержала я затянувшейся паузы, — честно говоря, я мало что поняла, кроме того, что у нас объявился гениальный химик.
— Ну, не совсем гениальный, — перебили меня, — ладно, объясню поподробнее. Калиевая соль синильной кислоты заставляет клетки организма терять свойства усваивать кислород из крови, тем самым вызывая внутритканевое кислородное голодание, а затем и смерть. Яд сильнодействующий, поэтому надо было точно рассчитать не только пропорции (Теор Рха — не человек, доза другая), но и время потребления (наполненность желудка пищей вызывает замедленность действия препарата).
— Понятно, — тяжко вздохнула, — а еще чем-нибудь порадуешь?
— Все синяки на теле были им приобретены уже в мертвом состоянии, то есть сразу после гибели. Ну и еще, перед смертью он имел интимные отношения…
— ДНК любовницы удалось взять?
— Вот если бы ты не была такой нетерпеливой, знала бы уже, что сношение он имел с биороботом, серию и название употребленной смазки при совершении полового акта с роботом, — ужас, как звучит, — я тебе в отчете написал. Там была одна примечательная добавочка, которой редко кто пользуется, и думается мне, бордель, где он был, ты найдешь быстро.
От последней новости я приуныла. Не то чтобы моя персона была настолько невинна, что краснела даже при упоминании самих названий интимных частей тела… просто я никак не могла привыкнуть к тому, с какой легкостью местные аборигены принародно общались на тему секса и всего, что его касалось.
В том, бывшем моём мире, при всей его распущенности такие вещи чаще всего говорили тихо и на ушко. Возможно, такое поведение действительно стоило бы назвать лицемерием (все же многие вытворяли такие вещи, что мне было стыдно о них даже подумать, не то что вслух сказать), но… правила приличия, вбитые в голову с детства, давали о себе знать и сейчас. А я еще не настолько очерствела на этой работе, чтобы без стеснения заявиться в бордель среди бела дня и выяснять, кто чего делал и сколько раз. И ведь не отступишься — «дорогие» коллеги только этого и ждут, а Уорк так и вовсе не пожелает пропустить подобного развлечения. Черт!
— Радуешь ты меня, друг, — уныло проворчала я, — дальше некуда просто.
— Ой, да ладно, — очередной хлопок по плечу с виду довольно слабой ручонки чуть не снес меня со стула, — если хочешь, могу дать убийственную штучку.
— Что за штучка? — подозрительность подняла свою голову, рекомендуя не поддаваться на провокацию и воспитывать в себе силу воли.
— Я же говорю, убийственная — на два часа о своих волнениях забудешь и будешь ходить спокойная, как удав, — глаза улийца зажглись уже знакомым мне исследовательским интересом.
Подозрительность перешла в уверенность… чего-то нехорошего.
— Опять твои экспериментальные настойки? — судя по реакции друга, угадала. — Нет уж, давай попробую в следующий раз, не в рабочее время. Или ты хочешь, чтобы меня отсюда все же перевели?
— Ловлю тебя на слове, — Дудо потер в предвкушении руки, — а сейчас тебе пора, — и на мой удивленный взгляд добавил, — все равно больше поговорить не дадут.
Стоило ему только договорить последнюю фразу, как дверь в предбанник к криохладу отошла в сторону, являя помрачневшую при виде меня рожу Уорка. Улиец ему даже рта не дал раскрыть: сразу замахав руками, сообщил, что все интересное по делу я поведаю напарнику сама.
— Ну, и куда мы так спешим? — поинтересовался недовольный коллега, делая один шаг на два моих почти-трусцой, — Что-то я еще новостей от коронера не услышал, чтобы сделать хоть еще один шаг.
— Если не хочешь, — пожала плечами, — могу съездить одна… в бордель.
— Ну уж нет, — все также лениво шествовал мужчина, хотя предвкушающие интонации скрыть не смог, — напортачишь еще. Да и зрелище такое пропускать совсем не хотелось бы.
— Угу, — не стала спорить я, — все подробности по дорогое.
В служебный таккар загрузились быстро, и уже переходя на второй уровень высокоскоростной линии, специально выделенной для служебных транспортных средств оранжевой световой полосой, начала посвящать напарника в перипетии добытой мной информации. Умолчала только об одном — вечернем визите Мих-ала.
Смалодушничала, конечно, но… В отделе не работали сплошь и рядом одни шовинисты, как вы могли подумать. Там было достаточно большое количество и женщин-сотрудниц. Просто у неприятия коллегами моей персоны было две обоснованные (с их точки зрения) причины.
Первая — отсутствие многолетней практики работы в местной полиции. Ведь практически все они начинали с обычных патрульных, прежде чем идти на курсы повышения квалификации с последующим получением более высокой должности.
Второе — мои отношения с бывшим возлюбленным. Многие, если не все, до сих пор считали меня его протеже, которую он до сих пор имеет… в интимном отношении.
В общем, по обоюдному мнению всех, я не имела никакого права занимать свое нынешнее рабочее место. О том, где оно, мое место, на самом деле доброхоты просветили меня еще в первый рабочий день. Не сильно приятное впечатление, скажу я вам. Но я сдержалась. Ни слез, ни истерики от меня в тот день не дождались. Зато вечером возникло дикое желание напиться. И тогда я совершила вторую ошибку в своей новой жизни. Но не буду сейчас об этом.
***
К улице красных фонарей — базе публичных домов, официально работающих и исправно платящих неплохие налоги государству (в том числе и в городскую казну), мы подлетали уже с сопровождением в виде двух патрульных таккаров нашего подкрепления. Откреститься от подобного кортежа не было никакой возможности из-за служебного протокола проведения любых видов подобных операций, согласно которому минимум две патрульных группы должны сопровождать офицеров на выезде в неблагополучные районы.
В общем, прошвырнуться по борделям компания собралась приличная. Отослав одну из групп в другой конец улицы, мы принялись целенаправленно переходить из одного заведения в другое, задавая свои вопросы. Проще было бы просто поискать нужную нам смазку с приметной добавкой, но ордера, подписанного судьёй, при себе мы не имели, да и количество сотрудников было минимальным, и для полноценной облавы не подходило.
Вытяжка краснолуха, которая входила в состав нужного нам препарата, редко пользовалась спросом и была скорее на любителя. Все же не каждому понравится легкое жжение и воспаление, делавшие кожу и слизистую особенно чувствительными в интимных местах. Симптомы, правда, проходили быстро и практически бесследно, но из женщин мало кто соглашался на подобные извращения над собой, потому, видимо, и использовали ее чаще всего мужчины, и именно арендуя биоробота.
Вот и сейчас, прочесав вдоль и поперек все эти богадельни, мы так ничего и не нашли. Вернее, нашли, но совсем не то, что нам было необходимо.
Со всей улицы только три публичных дома предоставляли подобную услугу. Но стоила она дорого: в оплаченную опцию входил и биоробот, и мазь, и неограниченная по времени аренда комнаты… Вот только бухгалтерские отчеты не показали за последние два месяца хоть одного любителя остренького, оплатившего себе данное развлечение.
Оставался еще вариант — возможно, убиенный был особой увлекающейся, а потому держал полный набор у себя дома, чтобы, так сказать, иметь круглосуточный доступ… Но тогда мы теряем последнюю ниточку, которая могла нам хоть что-нибудь разъяснить. О том, чтобы она нас прямо сразу на убийцу вывела, я даже не мечтала.
Уходить пришлось ни с чем. Настроение — еще хуже, чем было до этого. А тут еще Уорк что-то постоянно себе ворчал под нос, ехидно косясь в мою сторону. В общем, мрак полнейший.
— Мистер Вульф не любит работать, — бездумно, уже в третий раз повторяла я фразу, облокотившись сбоку на наш таккар и пытаясь мысленно составить план следующих следственных мероприятий.
— Что? — не выдержав, уточнил напарник.
— А? — переспросила, очнувшись от собственных мыслей.
— Кто такой Мистер Вульф? И при чем тут его нежелание работать? — начал раздражаться тот.
— А, ты об этом, — отвернувшись в другую от собеседника сторону, стала наблюдать занимательную картину, — в мое время был такой литературный персонаж — частный детектив Ниро Вульф. Жутко ленивый тип, умевший, не выходя из дома раскрыть преступление и заработать на этом большие по тем временам деньги.
— Бред, — фыркнул Уорк, — он бы ни шиша не раскрыл, сидя на пятой точке в своем кресле.
— Согласна, — и добавила, — для беготни у него был помощник — некий Арчи Гудвин, который и любил повторять эту фразу на все претензии от клиентов: «Ниро Вульф не любит работать».
— И ему за это деньги платили?
— Причем не малые, — кивнула подтверждающе.
— Бред, — повторил мужчина.
— Книжка, — в этот раз не согласилась я. Честно говоря, фраза эта в свое время мне понравилась именно тем, что у самой иногда возникало подобное нежелание работать. — Подожди меня здесь, я скоренько.
И, не слушая возражений, двинулась в небольшой просвет между двумя зданиями недавно посещенных нами борделей, где минутой ранее исчез неопределённого пола индивид, до того пару минут подававший мне странные знаки.
Пол этого индивида определился практически сразу, стоило только подойти к нему поближе. Спрятавшийся в тени одного из домов высокий мужик в бабьем платье и с макияжем на лице мало смахивал на «утонченную Джози», как он мне представился, но… кто я такая, чтобы судить о чужих недостатках или, наоборот, достоинствах (кому как нравится). Глаза у него были воспалены, а зрачок чуть расширен.
— Ну и? — остановившись за шаг до него, решила уточнить, стоит ли вообще с ним связываться.
— Я знаю, что вам надо.
Я посмотрела на него скептически. Вид он имел неважнецкий — то ли подсел на что-то, и его теперь ломает, то ли укатали бедного в этот раз на работе до полного нестояния, как бы двусмысленно ни звучала эта фраза.
— Вам ведь мазь с краснолухом нужна?
— Допустим, — не спешила подтвердить я, — а вот что надо тебе, ты так и не сказал.
На обращение к нему, как к мужчине, он ничего не сказал, только скривился. А я рассматривала это нечто, мысленно качая головой и поражаясь, где только смогли добыть туфли на платформе и женское платье таких астрономических, можно сказать, размеров.
— Арестуйте меня, — от подобного заявления с меня вся нарочитая небрежность слетела вмиг, а глаза на лоб полезли, — сил нет уже! Мне бы хоть пару дней передышки.
— Зачем же пошёл на такую работу, раз не выдерживаешь? — задерживать его у меня причин не было, оформлен он был на работе вполне официально, так что с этой стороны не подкопаешься.
Правда, я до сих пор слабо представляла клиента, желающего снять постельную игрушку таких размеров. А поди ж ты, еще и спрос зашкаливает, раз говорит, что заездили.
— Да я раньше в другом месте работала, — проворчал. а «Джози», — сюда перешла, потому что к дому поближе. А тут… — отмахнулся и посмотрел на стену.
— Пока что я не услышала ничего интересного для себя, — жестко оборвала слезоразлив.
— Они клиентов левых берут, но принимают в другом месте, — поспешил рассказать этот… это… в общем, Джози.
— Показать сможешь? — насторожилась, пытаясь определить, не вранье ли. Может, чуваку так захотелось отдохнуть от трудов праведных, что он их готов и в обезьяннике провести?
— Да, — торопливый кивок и тревожный взгляд мне за спину, поверх плеча.
Самой мне оглядываться даже не надо было — и так узнала по звуку шагов, что любопытствующий напарник приближается. И еще кто-то…
— Сейчас быстро разворачиваешься и бежишь, — и припугнула для большей расторопности, — ну, что пялишься? Задерживать тебя будем.
Еще раз повторять не пришлось. Джози припустила так, что я в своих удобных ботинках с трудом нагнала ее, скачущей в туфлях на высоченной платформе. Наверное, со стороны вид моей лилипутской, можно сказать, фигуры, запрыгивающей на широкую спину мужика в платье и валящей его на дорожное покрытие, выглядел комически. Напарник прибежал уже к шапочному разбору, когда руки «правонарушительницы» были мной зафиксированы за спиной силовым полем надетого на обширную талию поясом заключенных.