— Я хочу, чтобы ты ушел.
Молчание.
— Что?
Он глухой?
— Я хочу, чтобы ты ушел. Спускайся в бар, возвращайся в Ирландию, убирайся куда, черт возьми, хочешь, просто проваливай от сюда.
Он не двигался.
Я сжала ручки своей сумки.
— Алек, пожалуйста, оставь меня.
Он все еще не двигался.
Я повернулась к нему лицом и посмотрела на него, не чувствуя ничего, кроме гнева и предательства.
— Что ты до сих пор здесь делаешь? Убирайся!
Он моргнул и медленно кивнул.
Слепо подойдя к своему чемодану, он схватил футболку надел ее через голову и обулся в шлепанцы. Я безмолвно, не моргая наблюдала за каждым его действием.
— Ты будешь здесь, когда я вернусь?
Зависит от того, сколько времени мне понадобится, чтобы собраться.
— Я не хочу, чтобы ты возвращался. Я больше никогда не хочу тебя видеть.
Алек сглотнул.
— Но...
— Но? Нет никаких чертовых «но»! Никаких, ты меня слышишь? Никаких!
Он вздрогнул, как будто я снова ударила его.
Я повернулась к нему спиной, чувствуя, что вот-вот заплачу, отказываясь позволять ему снова увидеть мои слезы.
Я услышала его медленно удаляющиеся шаги, затем открывающуюся и закрывающуюся дверь, но вместо того, чтобы разрыдаться, я повернулась и заметила его чемодан. В приступе гнева я бросилась к нему, схватила горсть одежды, и в ярости разбросала по всей комнате.
Споткнувшись о собственные ноги, я упала на пол. Мой телефон упал рядом со мной, поэтому я схватила его и набрала номер Эйдин. Я шесть раз набирала ее, но она так и не ответила. Бросив телефон на кровать, я осталась на полу, и волна рыданий накрыла мое тело. Я лежала там и плакала до тех пор, пока у меня больше не осталось слез.
Я ненавидела Алека Слэйтера.
Ненавидела всей душой.
Я никак не отреагировала, когда спустя час открылась дверь номера.
Послышались медленные шаги, а затем глубокий вдох.
— Кила, пожалуйста, мы можем поговорить? Мне нужно все объяснить. Ты должна знать... Подожди, что ты делаешь?
Я улыбнулась, продолжая собирать чемодан.
Это должно быть интересно.
— Как ты вообще можешь объяснить занятие сексом с мачехой моей кузины и со своим бывшим трах-приятелем, или, я должна сказать, нынешним?
Я засунула свою одежду в чемодан, не заботясь об аккуратности и опрятности.
— Кила, что ты делаешь? — спросил Алек, стоя позади меня.
Я рассмеялась.
— Жду, пока ты объяснишь, что я увидела этим утром.
Я подпрыгнула от испуга, когда внезапно он поднял меня и развернул лицом к себе. Я начала царапать ногтями его руки, и он отпустил меня.
— Не смей прикасаться ко мне. Ты меня слышишь? Меня от тебя тошнит!
Он не выглядел разъярённым или злым... наоборот, он выглядел очень спокойным.
Хорошо, по крайней мере, один из нас спокоен.
— Извини, но мне нужно, чтобы ты сосредоточилась на мне, чтобы мы могли поговорить.
Я подняла руки вверх и закричала:
— А тебе не приходило в голову, что, может быть, я не хочу с тобой разговаривать, Алек? Тебе не приходило в голову, что я больше не хочу иметь с тобой ничего общего?
Он сглотнул.
— Я понимаю, ты расстроена, и у тебя есть на это полное право...
— Расстроена? Ты думаешь, я расстроена? Нет, я не расстроена, иначе это означало бы, что меня на самом деле волнует то, что произошло, а это не так! Мне все равно на тебя, или в кого ты суешь свой член!
Алек сжал челюсть.
— Ты не делаешь себе одолжение, накручивая себя, Кила. Ты наговоришь такого, о чем потом пожалеешь.
Я безрадостно рассмеялась.
— Спасибо за совет, доктор-бл*дь-Фил, но поверь мне, я думаю, что, высказав тебе все, что накопилось в моей душе, то почувствую себя в десять раз лучше!
Он сделал шаг в мою сторону.
— Кила, я прошу тебя прекрати это. Сейчас же.
Как он, черт возьми, смеет говорить мне, что делать?!
Я бросилась вперед и со всей силы толкнула его в грудь обеими руками.
— Ты не можешь указывать мне, что делать, придурок!
Я была так зла на него. Я была просто в ярости, но еще больше меня разозлило то, что он едва сдвинулся с места, когда я толкнула его со всей силы.
Чертов танк!
— Я не по своей воле изменил тебе, Кила! Ты можешь, бл*дь, просто выслушать меня?
Он сделал это не по своей воле?
— Прости, хочешь сказать, что моя тетушка или твой сладкий дружок физически заставили твой член оказаться внутри них? Мне сложно в это поверить, особенно после того, как я собственными глазами видела, как ты трахаешь их обоих!
Образ того, как они втроем занимались сексом на нашей кровати, заполонил мой разум.
Алек поднял руки и провел ими по волосам.
— Я не это имел в виду, я хотел сказать...
— Нет-нет, дай мне закончить. Я нахожу это очень даже интересным. Ты говоришь, что добровольно не изменял мне, но, позволь заметить, что, когда ты вколачивался в мою тетушку и своего старого дружка, то был просто на высоте. И я даже не могу представить, чтобы ты делал это не по своей воле, если только гравитация каким-то образом не повлияла на тебя, и твой член просто упал в них под силой тяжести. Мне кажется, я видела нечто подобное по каналу «Дискавери»…
— Это не смешно! — перебил меня Алек своим рычанием.
Я рассмеялась.
— Правда? А я нахожу это довольно забавным. Неудивительно, что ты так не считаешь. Ведь, кажется, ты получаешь кайф, трахая людей, пока те трахают других.
Он потер свое лицо руками.
— Я не могу разговаривать с тобой, когда ты такая.
— Ну, так уходи, проваливай к черту! Я же говорила тебе не возвращаться сюда.
Алек вздохнул и покачал головой.
— Хорошо, но я вернусь через несколько часов, когда ты остынешь. Нам действительно нужно поговорить, ты не знаешь всей истории.
— Уверена, что нет, — ответила я, возвращаясь к упаковке своего чемодана.
Он молча стоял позади меня целую минуту, прежде чем вздохнул и осторожно закрыл за собой дверь. Кажется, мне удалось продержаться целых две минуты, прежде чем из моих глаз снова полились слезы.
Я сердито вытерла свои щеки, но слезы продолжали литься.
— Перестань плакать, — вдохнула я, прикрыв глаза руками.
Он не заслуживает твоих слез.
Я вытерла глаза, глубоко выдохнула и продолжила складывать одежду в чемодан. Каждый раз, когда с моих глаз падала слезинка, я старалась стереть ее так быстро, как только могла.
Это моя вина.
Я прекрасно понимала, во что ввязываюсь, когда попросила Алека поехать со мной на свадьбу, и осознавала, что встречаться с ним по-настоящему – была глупая идея. Эта ситуация доказала, насколько я была права, а еще какой была идиоткой.
Мы встречались всего два дня до того, как он совершил ошибку и засунул свой член в другую женщину... а также в мужскую задницу. Меня передернуло от отвращения, при мысли об Алеке и Данте. Я не гомофоб, его измена с Эверли причинила мне такую же боль, как и то, что он был с Данте.
— Ты знакома с ним всего несколько гребаных дней, чего ты ожидала? Ты его не знаешь, — огрызнулась я сама на себя.
Я ненавидела, как то, что произнесла вслух, расстроило меня, потому что хоть мы и провели вместе всего несколько дней, я думала, что знаю его... хотя бы знаю его достаточно, чтобы доверять.
В любом случае, я ошибалась.
Чертовски ошибалась.
Я приехала на свадьбу парня, который бросил меня и хотел поиметь на собственной же свадьбе, пока я встречалась с тем, кто должен был заставить его ревновать, а в итоге воспользовался мной и трахнул, как и хотел. Все это вышло мне боком, по-крупному.
Прошло двадцать минут, когда, наконец, я упаковала все свои вещи.
— Слава Богу, — пробормотала я.
Я нахмурилась, когда услышала стук в дверь.
Думала, Алек сказал, что даст мне несколько часов, чтобы остыть.
— Уходи, Алек! Я не хочу говорить...
— Это не Алек.
Дядя Брэндон?
Я подошла к двери, посмотрела в глазок, и когда увидела, что это действительно дядя, открыла дверь.
— Хэй, — произнесла я, заставляя себя улыбнуться.
Он улыбнулся мне в ответ.
— Привет, милая... Можно мне войти? Мне нужно с тобой поговорить.
Поговорить?
— О, конечно, заходи. Извини за беспорядок, повсюду вещи Алека.
Да, потому что ты раскидала их по комнате, словно сумасшедшая.
— Не беспокойся об этом.
Я закрыла дверь после того, как дядя вошел в комнату. Затем села на кровать, пока он устраивался в кресле в углу.
— Итак, что случилось? — спросила я, нервно перебирая пальцы.
— Почему твой чемодан на кровати... и, судя по внешнему виду, упакован?
Я взглянула на чемодан и почувствовала, как у меня поникли плечи.
— Сегодня я возвращаюсь домой.
Я взглянула на дядю, ожидая, что он будет шокирован тем, что я пропущу свадьбу Мики, или, по крайней мере, что он выйдет из себя, но нет. Он выглядел... понимающим.
— Я не виню тебя.
Что... Я... Просто... Что?
— Извини?
Дядя Брэндон улыбнулся.
— Я сказал, что не виню тебя. На твоем месте я бы уже летел на самолете домой.
Какого. Черта?
— О чем ты вообще говоришь?
Он нахмурился.
— Эверли рассказала мне о том, что случилось этим утром.
И именно в этот момент я почувствовала себя униженной.
— Рассказала? — пробормотала я.
— Да, и поскольку у нее не было моего разрешения, она будет строго наказана за это. Даю тебе слово.
Я до боли выпучила глаза.
— Разрешение?
Дядя Брэндон вздохнул.
— Вот почему я хотел, чтобы этот парень вернулся домой, прежде чем он причинит тебе боль. Причина, по которой я знаю Алека Слэйтера заключается в том, что раньше я платил ему и Данте за то, чтобы они развлекали Эверли, когда я был слишком занят, разъезжая по делам.
— Что? — прошептала я.
— Боюсь, это правда.
Они были вместе больше одного раза?
— Вот почему они вели себя так странно, когда я познакомила Алека с тетей. Они уже знали друг друга... очень близко. Меня сейчас стошнит.
— Прости, дорогая, и как я уже говорил, она будет наказана за это.
— Будет наказана?
— Да, я лично прослежу за тем, чтобы она сильно пожалела, что причинила тебе боль.
Вау.
— Что ты собираешься с ней сделать? — спросила я.
Дядя Брэндон улыбнулся, вызывая мурашки по моему телу.
— Позволь мне позаботиться об этом, милая.
О Боже!
— Ты же не собираешься ее убивать, правда? Я ненавижу эту женщину, но я не хочу, чтобы она умерла!
Он долго смотрел на меня, прежде чем рассмеяться. Я откинулась назад от облегчения, затем схватила подушку и бросила в дядю. Он поймал ее.
— Ты должна была видеть свое лицо!
Я зарычала.
— Это не смешно! Я знаю, что у тебя какой-то сомнительный бизнес, поэтому очевидно, что убийство пришло мне в голову.
Дядя бросил подушку обратно и наклонил голову.
— Какой по-твоему у меня бизнес, Кила?
Я пожала плечами.
— Не знаю, но, если ты связан с Марко Майлзом, то ничего хорошего.
Дядя выглядел заинтересованным.
— Алек рассказал тебе о Марко?
Я пожевала нижнюю губу и покачала головой.
— Да, но он не вдавался в подробности. Он сказал мне, что Марко управлял бизнесом и другими делами, для которых он использовал братьев Слэйтер.
Дядя Брэндон вздохнул.
— Ты будешь рада услышать, что у меня нет связей в секс-торговле или с картелями оружия?
Это сделало меня счастливой, но только немного.
— А наркотики?
Он улыбнулся. — Я имею к ним отношение.
Я ахнула.
— Дядя, это противозаконно! Что, если ты сядешь в тюрьму?
Он рассмеялся.
— Милая, я занимался этим еще до твоего рождения. Я влиятельный человек, так что тюрьма не для меня. Поверь мне.
Мой дядя – наркоторговец!
— О Боже мой, — прошептала я.
— Понимаешь, почему я держал тебя и Мику подальше от этой части моей жизни?
Я кивнула.
— Да, знаю, но все же... Мне кажется, что я тебя совсем не знаю.
Дядя Брэндон нахмурился и наклонился вперед.
— Я все еще твой дядя, Кила, и я люблю тебя. Ты очень важна для меня, ты мне как дочь.
Я почувствовала, что у меня слезятся глаза, поэтому быстро опустила взгляд.
— Я тоже тебя люблю.
— И поскольку ты так важна для меня, и чтобы уберечь тебя от боли, я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. Хорошо?
Я посмотрела на него и вытерла слезы.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я.
Дядя посмотрел мне в глаза и произнес:
— Держись подальше от Алека Слэйтера и его братьев, хорошо?
Я нахмурилась в замешательстве.
— Я не планирую когда-нибудь снова говорить с Алеком, но почему я должна держаться подальше от его братьев? Они хорошие, моя близкая подруга Эйдин встречается со старшим из них, поэтому в конечном итоге я буду с ними сталкиваться…
— Кила, — перебил меня дядя. — Ты должна держаться подальше от братьев Слэйтер, ты меня поняла?
Какого черта?
Я прищурила глаза.
— Что ты сделаешь, если я не послушаю тебя?
Дядя Брэндон наклонился еще ближе ко мне и прошипел:
— Я убью их.
Мне показалось, будто меня ударили в живот, так внезапно у меня перехватило дыхание.
— Не испытывай меня, Кила, держись подальше от этой семьи. Ты подвергнешь себя опасности, и их в том числе, потому что, если с тобой что-то случится, — я убью их всех.
Меня сейчас вырвет.
— Не могу поверить, что ты говоришь мне это, — произнесла я, схватившись за живот, когда меня начало тошнить.
— Черт, — произнес дядя, поднявшись на ноги и взяв меня за руку.
Он отвел меня в ванную, где меня тошнило целую минуту. Мне все еще было плохо, но в моем желудке больше ничего не осталось, поэтому я схватила полотенце и вытерла рот.
— Есть еще что-нибудь, что я должна знать о нашей семье? У меня нет тайного брата, который убивает людей?
Дядя Брэндон рассмеялся, помогая мне подняться с пола.
— Я такой же преступник, как и ты, милая.
Я покачала головой.
— Как я могла не догадаться, что ты ввязался во что-то... незаконное?
Дядя убрал волосы с моего лица.
— Потому что это скрывалось от тебя. Меня не знают, как Брэндона Дейли, если только это ни семья или другие боссы. Все, кто занимается этим бизнесом, знают меня под именем Брэнди.
Я фыркнула, потому что образ поп-певца Брэнди появился у меня в голове.
— Ты находишь это забавным?
Я рассмеялась.
— Я нахожу это чертовски веселым, я имею в виду, мой дядя — гангстер.
Дядя поежился.
— Я предпочитаю термин «деловой человек».
Я снова рассмеялась.
Он потер виски и вывел меня из ванной.
— Я так полагаю, ты хочешь отправиться домой следующим рейсом?
— Да, мне нужно поскорее убраться отсюда.
Он кивнул, затем достал свой телефон, провел по экрану и приложил к уху.
— Добрый день, Андреа, мне нужен билет на ближайший рейс «Багамы – Дублин». В три часа? Прекрасно. Это для Килы Дейли и посади ее в бизнес-класс. Отправь электронный билет ко мне в отель.
Повесив трубку, дядя повернулся ко мне и улыбнулся.
— Все готово.
— Вот так просто?
— Да.
Я уставилась на него.
— Андреа вынуждена работать на тебя? Она твоя пленница?
Дядя Брэндон посмотрел на меня, и в его серых глазах мелькнуло веселье.
— Андреа просто моя помощница, Кила.
Я приподняла бровь.
— Для твоего теневого бизнеса или законного?
Он усмехнулся. — Для обоих.
Чтоб меня!
— Мне нравится Андреа! Как может кто-то такой милый, охотно работать с преступником?
— Потому что я милый преступник... и я хорошо ей плачу.