— Так, сиди и молчи! Мне подумать надо!
Сказано — сделано!
И следующие десять минут Маша в смятении наблюдала, как мужчина бегает по кабинету и что-то бормочет себе под нос. Она боялась пошевелиться и едва дышала от страха, без конца поглядывая на приоткрытую дверь за его спиной, строя смелые планы по своему спасению.
“Может, схватить стул и ударить его? — С сомнением покосилась на кожаный компьютерный стул. — Вряд ли у меня получится его сразу поднять на достаточную высоту. — Осторожно осмотрела столешницу, на которой сидела; на ней лежала короткая линейка и два сломанных деревянных карандаша, и нигде не было видно ножниц. — Может, тогда закричать? Услышит охрана и прибежит! — И сама себя отругала последними словами. — Тогда уж точно невозможно будет избежать огласки! Сейчас-то они нас не видели, мы постоянно были возле служебного выхода и зашли в первый кабинет на этаже. — Похвалила себя за осторожность: — Меня-то уж точно нигде на камерах не видно. — Бросила взгляд на мужчину: — А вот его наверняка камера засняла на шестом этаже, где он как привидение шатался”.
— Так! — Артём решительно подошёл к девушке. — Через четыре дня ты делаешь тест, говорю сразу, я хочу присутствовать, — твёрдо заявил он. У Маши вытянулось лицо, а глаза стали на пол лица. — Я должен точно знать, и тогда уже будем по результатам принимать решение. — Схватил пигалицу и спустил со стола. — А пока пошли, я провожу тебя домой. — И потащил за собой.
— Подожди, — упиралась Маша, стараясь хоть немного притормозить этот танк под названием “Артемий Юрьевич”. — Остановись! — Маша попыталась оторвать стальные пальца от своей руки. — Да отпусти же ты! — забылась она, переходя на “ты”, размахнулась и хотела уже ударить его по спине, но испуганно отдёрнула руку, замечая следы пыли на пиджаке и оторванный в пройме рукав. Тогда она попыталась по одному отогнуть его пальцы, но мужчина лишь хмыкнул, продолжая двигаться к служебному выходу, открыл дверь и потащил упирающуюся жертву по лестнице вниз. — Пожа-а-алуйста, — заголосила Маша. — У меня ещё есть дело здесь!
Артём остановился и с интересом покосился на неё:
— Что ещё за дело?
— Мне необходимо вернуться в подсобку! — выпалила Маша, боясь, что он снова её не дослушает. — Очень нужно! Я сегодня специально пришла сюда.
— И ты тоже? — Артём ошеломлённо посмотрел на неё. — Разве такое возможно? — Он вспомнил, что его привело сегодня к этой подсобке.
— Да, — созналась Маша, не особо понимая, о чём у неё спрашивают. — Для меня это очень важно!
Он раздумывал лишь мгновение.
— Хорошо. Пошли.
И они дружно зашагали наверх, правда, Артём так и не отпустил её руку; а ещё ни у одного из них не возникло мысли воспользоваться лифтом. Маша украдкой бросала на Артёма взгляды, размышляя, зачем он всё же сегодня пришёл туда и стоял в пустом коридоре — один, в полумраке. Но спросить об этом она бы ни за что не решилась. И вообще, всё это так странно было: то, что случилось тогда, как встретились сегодня, и что происходило сейчас.
Они поднялись на шестой этаж и остановились возле подсобки бабы Нюры.
— Ну что, пошли? — почему-то шёпотом произнёс Артём, толкая дверь.
Они вошли в подсобку и сразу же закрыли за собой дверь, оказавшись в полной темноте. Маша так сильно распереживалась, что едва дышала, а сердце норовило выпрыгнуть наружу; нервно провела руками по ткани облегающей юбки.
— Поищи, пожалуйста, с той стороны выключатель, с этой его нет, — попросила она и сама не узнала своего голоса.
Зажёгся яркий свет, ослепив их на короткое время, а потом они принялись с любопытством осматривать маленькое помещение, где всё это произошло. Оба неловко молчали. На миг встретились взглядами и тут же смущённо отвели глаза.
Маша прижала ладони к пылающим щекам, от волнения часто-часто задышала. Здесь всё вспоминалось особенно ярко и живо. Она попыталась дотянуться до верхней полки, где находились те самые полотенца, даже отсюда было видно, что они лежат в беспорядке, как их туда они и забросили в тот день.
— Пожалуйста, помоги мне, сними их, — попросила она, показывая рукой на полку и стараясь не смотреть на Артёма, ощущая каждой клеточкой своего тела напряжение, возникшее между ними.
Артём снял стопку полотенец и небрежно сунул ей в руки. Маша положила их на полку перед собой и начала методично, по одному, разворачивать и внимательно осматривать, и тут же снова аккуратно складывать и возвращать на полку в другую стопку. Со стороны её действия выглядели странно.
— Что ты делаешь? — негромко спросил Артём, снимая с себя испорченный пиджак и небрежно отбрасывая его в сторону; рывком стащил с себя галстук, ему казалось, не сделай он этого, непременно задохнулся бы, так сильно не хватало воздуха в этом тесном помещении. Подошёл к девушке со спины и уверенно обнял за талию. — Оставь! Не нужно! Я хочу того же, что и ты, — страстно прошептал он, ошибочно полагая, что в подсобку их привело одно и то же желание.
— Ты не понимаешь? — так же тихо проговорила Маша и вздрогнула, почувствовав его жаркие руки на своей талии, а потом он уткнулся в её волосы, дыхание его участилось.
— Нет! Я как раз-таки очень хорошо понимаю! — вкрадчиво проговорил Артём, мягко отвёл волосы девушки, обнажая шею, и принялся целовать там, где тревожно билась синяя жилка.
— Что вы?.. — Маша попыталась отодвинуться, но его руки требовательно вернули её обратно, а губы переместились выше и принялись теперь ласкать мочку уха. — Что ты делаешь? — почему-то шёпотом спросила она, невольно зажмурившись от удовольствия.
— А что я делаю? — негромко поинтересовался Артём и трепетно прикоснулся губами к тонкой коже на виске девушки.
— Мы не должны это делать, — как-то неуверенно промямлила Маша и, словно беззащитный котёнок, требующий ласки у своего хозяина, потёрлась щекой о его жаркие губы.
— Всё, что мы не должны были делать, мы уже сделали, — довольно урча, ответил Артём, вдыхая такой знакомый запах волос своей малышки. — Я мечтал об этом! — Ловко развернул пигалицу к себе лицом, вырвал полотенце из её судорожно сжатых рук, и резко притянул к себе.
— Это неправильно! — Маша едва дышала, её била нервная дрожь. — Так нельзя! — чуть не плача, взывала она к разуму взбудораженного мужчины.
— Кто сказал, что неправильно сгорать от страсти? — Артём коварно улыбнулся; его ладони переместились на её упругие ягодицы, он притянул девушку ещё теснее, заставляя приподняться на носочки. Всё его тело говорило, как сильно он её хочет. — И кто нам может запретить!
— Я ж это… — Маша хотела что-то сказать, что-то очень важное, но все мысли куда-то разом улетучились, и тогда она решилась на отчаянный шаг: — Прошу тебя, отпусти меня, — взмолилась она, чувствуя, что не в силах сопротивляться этому человеку.
— Не могу! — выпалил Артём, понимая, что с его выдержкой уже совсем плохо. Его лицо оказалось так близко, что их дыхание смешалось. — Хочу тебя! Сейчас! Здесь!
— Но… — простонала Маша, пытаясь вспомнить ещё какой-нибудь весомый аргумент, чтобы остановить это безумие.
— Тш-ш-ш. — Артём легонько прикоснулся к её губам своими, тихо прошептал: — Доверься мне! — И подхватил девушку, как тогда, в первый раз. — Обними меня за шею! — приказал он, глядя на неё немигающим взглядом.
Маша завороженно уставилась в голубые глаза “дьявола-искусителя” и, не в силах сопротивляться, сделала так, как он просил.
“Безумие продолжается!” — мелькнула на миг трезвая мысль и тут же погасла, когда его губы требовательно накрыли её губы.
Они вцепились друг в друга со стоном измученных долгой засухой путников, наконец добравшихся до живительного источника.
— Нет! Нет! Прошу тебя! Пожалуйста! — шептала Маша в промежутках между поцелуями. — Не останавливайся-а-а!!!
— Ни за что на свете! — твёрдо пообещал Артём, теснее прижимая к себе самую желанную женщину в мире.
Глава 10. Мария
Раздался характерный сигнал скайпа, это значило, что подруга только что приняла вызов, но Маше стыдно было показываться ей на глаза, а тем более рассказывать о том, что произошло сегодня вечером. Пока она раздумывала, звонить Олесе или нет, наступила ночь. Но потом Маша поняла, что если немедленно не поговорит о случившемся, то окончательно сойдёт с ума.
— Эй, ты где? — позвала Олеся с монитора ноутбука, сладко зевая и протирая глаза; она была жутко лохматой и в смешной мягкой пижаме. — Ты что, опять рыдаешь?
— Да-а-а, — всхлипывала Маша.
— Что произошло? Нет, сначала скажи: ты сходила в подсобку? А то я всё ждала-ждала, когда ты мне позвонишь, даже сама пару раз набирала, но ты не ответила на вызов.
— Да, я видела от тебя пропущенные, — быстро проговорила Маша, появляясь перед камерой; у неё были заплаканные глаза и опухший красный нос. — И да, я схо-ди-ла, — по слогам проговорила она. — Олесь, я такая порочная женщина! В общем, я снова это сделала.
— Господи! — Олеся в ужасе припала к экрану. — Машка, ты меня пугаешь! Что сделала-то?
— Э-то! — многозначительно произнесла Маша и безутешно зарыдала. — И снова в подсо-о-обке, — повторяла она между всхлипываниями. — Но в этот раз горел свет, и мы видели друг друга, — затараторила она в своё оправдание.
— Капец! — У Олеси вытянулось лицо. — Этот маньяк что, снова там сидел?
— Почему сидел? — возмутилась Маша, громко высмаркиваясь в туалетную бумагу и отбрасывая использованный клочок в сторону; за её спиной вся кровать была устлана такими же мокрыми клочками, словно она уже целый рулон извела. — Мы туда с ним вместе пришли, ы-ы-ы, — она повалилась на подушки.
— Мама дорогая! — Олеся не шевелилась, и тут до неё, наконец, дошёл смысл сказанного. — Как вместе? А где ты его встретила? А как узнала? А ну-ка, вертайся назад! Давай-давай! И рассказывай всё с самого начала, а то я уже и не знаю, что думать.
Маша села перед камерой, тяжело вздохнула и принялась рассказывать о событиях сегодняшнего вечера. Олеся сначала сидела с открытым ртом и молчала, а затем вскочила и принялась ходить по комнате.
— … а когда всё закончилось, — продолжала Маша на одной ноте, — мы какое-то время просто ошеломлённо смотрели в глаза друг другу и ничего не говорили. — Вытерла рукавом халата слёзы со щёк. — Это просто сумасшествие какое-то, Олесь! Я не знаю, почему я так поступила. Я плохая, да?!
— Так, — Олеся вернулась к своему ноутбуку. — А что было дальше?
— А дальше? — Маша замолчала, не зная, рассказывать или нет, что случилось после, но ведь подруга так просто не отстанет теперь; жутко покраснела и тихо произнесла: — А потом он спросил, как меня зовут.
У Олеси челюсть отвисла, а брови поползли на лоб от удивления.
— То есть сначала сделал это, а потом только поинтересовался, как тебя зовут? — на всякий случай решила она уточнить.
— Да! — Маша готова была сквозь землю провалиться. — Как-то не до того было в тот момент.
— Да что с вами такое? Нет! Что с тобой такое? Он-то, ясное дело, кобелина ещё тот. Но ты?! Ты! Куда делась та Мария Власова, которую я знала, — здравомыслящая женщина, отличница, активистка, умница, скромница?
Маша сидела перед ноутбуком и не знала, что ответить подруге. Вся эта ситуация смахивала на плохо написанный сценарий к дешёвому сериалу.
— Маш, ты меня слышишь?
— Слышу! Но у меня нет ответа на твой вопрос.
— Всё с тобой ясно! — Олеся махнула рукой. — Хотя бы предохранялись в этот раз? — Маша посмотрела на неё исподлобья и виновато покачала головой. — Да, блин! Так ведь нельзя! — заорала подруга. — Ма-ри-я!
— Вот потому и говорю, что я очень порочная женщина.
— Слушай, только не начинай снова лить слёзы, а, — попросила Олеся. — Лучше расскажи, чем всё это закончилось.
— Мы вышли из здания. По одному. Он вызвал такси и отвёз меня домой. Проводил до самого подъезда. Долго держал за руку, а потом сказал: “Значит, Маха!”, поцеловал в лоб и уехал. — Маша встрепенулась: — Как ты думаешь, что бы это значило?
— Понятия не имею! — честно созналась Олеся. — А что он сказал о твоей задержке?
— Заявил, что сначала сделаем тест, чтобы уж наверняка убедиться, а потом будем думать, что делать дальше. Как считаешь, чего от него ждать?
— Да не знаю я, чего ждать, Маш! — Олеся запустила пятерню себе в волосы. — А он что-нибудь говорил типа такого: “Это не мой ребёнок!” и “Не смей никому рассказывать об этом!”
— Нет, не говорил! — уверенно ответила Маша.
— Слушай, а может, он вовсе и не такой уж подонок, как говорят о нём женщины в вашей компании?
— Может, и не такой. Не разобрала! Мало времени было. — Маша покраснела, понимая, как это ужасно прозвучало. И вдруг вспомнила, как он её таскал за собой, водружал на стол и без конца командовал. — Знаю только одно: он очень неуправляемый, Олесь. Никого не слышит, кроме себя.
— Слушай, а ты серьгу-то бабушкину нашла? — спросила вдруг Олеся, вспоминая о причине, по которой подруге пришлось возвращаться в подсобку. Маша ошарашенно уставилась на неё. — Дайте-ка подумать, что бы мог означать этот взгляд? — Олеся подозрительно прищурилась: — Ты что, забыла посмотреть её там?
— Ну, не то чтобы уж совсем забыла. — Маша невинно похлопала ресницами. — Я успела просмотреть аж три полотенца. И заверяю тебя, сделала это самым тщательным образом.
Олеся сползла куда-то вниз и теперь смеялась в голос.
— Ну ведь не смешно! — обиженно произнесла Маша, подпирая ладонью подбородок.
— Очень даже смешно, — сдавленно раздалось с экрана.
— Что мне делать, Олесь? — тихо спросила Маша, и столько боли прозвучало в её голосе, что Олеся вернулась к ноутбуку и серьёзно посмотрела на подругу. — Как мне быть с Валерой? С Артёмом? С ребёнком? — Испуганно вскинула брови: — А как я буду смотреть Артёму в глаза, если мы вдруг нечаянно встретимся в здании?
— Проблемы следует решать по мере их поступления! — философски выдала Олеся. — В среду сделаешь тест и тогда уже будешь принимать решения. А пока, — строго посмотрела на подругу, — умоляю тебя, не ходи ты больше в ту заколдованную подсобку! Её вообще надо опечатать и никого туда не пускать! И ещё большими буквами, желательно чем-нибудь красным, написать прямо на дверях: "Не ходите, девки, в тёмную подсобку!"
— А как же серёжка? — спросила Маша.
— Всё потом. Сначала тест. Вы хоть в этот раз там бардака не устроили?
— Не устроили, — как-то неуверенно проговорила Маша, одновременно вспоминая, что они не вернули стопку полотенец обратно на полку и… Она в ужасе замерла! Артём из подсобки уходил в одной рубашке, а ведь она точно помнила, что туда он пришёл в пиджаке, у которого по пройме был оторван рукав. — Не знаю! Не помню!
— Ой, всё! Не могу больше, отключаюсь. — Олеся махнула рукой. — Завтра к тебе приеду, куда-нибудь сходим вместе, поболтаем. А сейчас пошли спать, у меня сегодня был тяжёлый день.
Маша хотела сказать, что у неё тоже, но промолчала.
— Сладких снов тебе! — тихо пожелала она и закрыла ноутбук.
Глава 11. Артём
Артём сел за руль своего “Порше Кайена”, бросил кейс с документами на соседнее кресло и какое-то время сидел, глядя перед собой.
Хотя смотреть было не на что: его машина стояла на стоянке строительной компании “Витер-Контракт”. Сюда сегодня он приехал по просьбе отца, чтобы лично переговорить с гендиректором и мажоритарным владельцем Сергеем Малютиным. Тот в своё время купил на аукционе участок под застройку, намереваясь построить целый жилой район с домами переменной этажности.
Однако до выхода на стройку дело так и не дошло. И сейчас владелец продавал эту землю компании “Орт-Фекс” и продавал довольно дорого.
И все бы ничего, но оказалось, что у почти сорока гектаров был ещё один владелец — ООО "Строй-Белозёр". Делиться с ними не хотелось, да и брать в партнёры кого бы то ни было старший Фролов не собирался.