Не помню, как испаряется и Тамара Юрьевна. Уходит она чуть позже, но таки оставляет нас одних.
Почти полдня я хочу с болью в яйцах и с желанием трахнуть свою женщину. И похуй, что у нас нет штампа. Скоро будет. Плевать, если Лена снова откажется. Затащу силой, как в лучших традициях Кавказа. Сказал моей будет, значит, решения не изменю.
Не знаю, как мы выдерживаем до вечера. Дети засыпают медленно. И если с малышками проще — они просто засыпают под сказку Лены, то с Мишкой сложнее. Он дуется, потому что мы снова приехали в незнакомое ему место, к тому же здесь обитаю я.
— Почему он здесь, мама? — слышу их разговор в детской и внутренне сжимаюсь.
— Потому что так надо, Миш. Мы будем жить все вместе, как раньше, помнишь? — Лена пытается говорить спокойно, но я слышу волнение в ее голосе и понимаю, что легко не будет.
Никому из нас.
— Помню, — все еще дуется Мишка. — Но он нас предал, — уверенно заявляет он.
— Не предал, — тут же выдает Лена. — Я тебе все объясню, ладно? Завтра, малыш, потому что уже поздно.
Я ухожу, чтобы не быть застуканным за подслушиванием. Спускаюсь на первый этаж и пытаюсь соорудить романтический ужин, хотя прекрасно понимаю, что хрена с два мы вообще дойдем до еды.
Так и происходит.
Едва Лена спускается и идет ко мне, я прижимаю ее и сажу на стол. Набрасываюсь на нее с объятиями и дикими поцелуями, потому что нет никаких сил терпеть. Потому что яйца лопают от напряжения, а мозг включен в режим “трахнуть любой ценой”.
Пусть я буду озабоченным, но это моя женщина, и я не собираюсь от нее отступать.
Имею право.
Я сжимаю ее бедра в своих руках и тяну на себя, вдавливая в каменный член. Лена тянется к майке и стягивает ее через голову, освобождая меня от одежды. Едва я помню, как сделал то же, как раздел ее и распластал на столе, надеясь, что Мишка не выйдет вот в эту минуту.
— Я закрыла дверь, — тихо говорит Лена, улавливая мое напряжение.
— Класс, — только и могу выдать я, правда, получается как-то хрипло и непонятно.
Да и похер!
Вхожу в нее одним резким толчком. Она уже влажная и готовая для меня, поэтому только вскрикивает от удовольствия и вгоняет коготки в мои плечи. Я так хочу ее, что едва выдерживаю пять минут, но быстро стаскиваю презерватив и натягиваю новый, доводя ее до оргазиа несколькими толчками и пальцами на клиторе.
Сжимаю ее рот, чтобы не перебудить весь дом и смотрю в довольные по-кошачьи глаза. Лена похожа на дорогую породистую кошку, которая поела дорогого корма. Что ж, заец, я готов кормить тебя им всю ночь. И далеко не одну.
Глава 36
Лена
По крупинкам, по маленьким частичкам я вспоминаю все, что умудрилась забыть. Наши отношения с Даней, то, как он относился ко мне, а я ушла. Будь у меня второй шанс я бы поступила по-другому, потому что отчетливо вижу, что он любит меня.
И всегда любил.
Я не понимала этого до аварии, ушла, сбежала от него, чтобы жить одной. Я вспоминаю, как собрала все сбережения и взяла его деньги. Как скрылась, чтобы он не искал.
Это было глупо. Настолько, что я осознала это только когда узнала, что беременна. Смотрела на тест с двумя полосками и плакала. Но и вернуться я не могла. Я четко дала понять, что не люблю его и не буду рядом. А потом прийти с детьми?
Вспоминаю, как жила одна, как вытаскивала наверх Мишку и девочек. Если бы не Тамара Юрьевна, я бы не смогла и половины того, что делала. У меня бы не было даже средств к существованию, потому что трое детей и те деньги, что я зарабатывала на трех работах… их чертовски не хватало.
— О чем задумалась? — голос Дани выводит меня из воспоминаний, и я улыбаюсь ему, прохожусь взглядом по его мощному телу и думаю, что я не просто дура, я трижды идиотка, потому что ушла, не видя его любви, думая, что не нужна ему.
— Да так, — отвечаю и прижимаюсь к нему всем телом, обвивая его за талию и втягивая запах.
— Эй, — он отстраняет меня и смахивает пару слезинок, скатывающихся с моего лица. — Что не так?
— Я такая дура, — говорю совершенно искренне, потому что действительно чувствую себя такой.
Я больная, потому что ушла. И если бы не авария, я уверена на все сто процентов, что не вернулась бы. И дальше тянула бы троих детей и работала в две смены, потому что гордая, независимая и побывавшая в браке, который трещал по швам с самого начала.
— Я в магазин, — говорю, отстраняясь от него. — Обещаю не разводить мокроту, — тихо говорю и иду за сумочкой.
Мы вместе уже три месяца. Малышки привыкли к нему, правда, папой все еще не называют. Просто “Даня” и все. Он не бесится, не нервничает, просто терпеливо ждет, когда придет то самое время.
Мишка воспринял все гораздо хуже. Несмотря на объяснения, он все еще настороженно относится к Дане. Искоса смотрит на него, демонстративно не ходит с ним на прогулку, игнорирует попытки сближения. Я знаю, что виновата в этом сама. Ушла я, напартачила тоже я, а Даня… он просто не прислушался к себе.
А я не настояла и не поговорила с ним. Не проорала ему в лицо, что ни в чем не виновата, не устроила истерику, выдавая все свои эмоции. Возможно, нам не хватило именно этого?
Я собираю в корзину все, что написала в список, попутно прихватываю красивых зайцев для девочек и машинку Мишке. Расплачиваюсь на кассе и иду на выход, но в дверях сталкиваюсь с Игорем.
Пару мгновений мы просто смотрим друг на друга. А потом Игорь кривиться, как будто увидел привидение и отходит в сторону. Я иду домой и все время оборачиваюсь. Мне кажется, что он сейчас подбежит ко мне, схватит за горло и скажет, что я сука… стерва и дрянь, потому что посмела уйти от него.
Он действительно меня догоняет. Останавливает на полпути к дому и…
… просит прощения.
Я тупо смотрю на него и не понимаю ни слова.
— Лена, — он трогает меня за плечо. — Ты слышишь?
— Да, — тихо отвечаю, едва шевеля губами, потому что в одночасье в горле застряло множество ответов. От “Я все понимаю, Игорь” до “Ты тварь, которую я никогда не прощу”.
— Простишь меня?
У него все так просто. Будто это не он подложил меня под своих друзей, чтобы рассчитаться с долгами и спасти свою задницу. Будто это не он потом заплатил Диме за то представление, чтобы я навсегда осталась одна и несчастна.
— О каком прощении речь? — я горько усмехаюсь. — Ты заплатил Диме за то, чтобы он накачал меня той же хренью, что и ты в тот вечер. Помнишь? А теперь ты просишь прощения? Бог простит! — последнее, что я выдаю прежде чем развернуться и уйти.
Не сразу понимаю, что меня хватают за плечи и разворачивают.
— Отпусти! — ору на всю улицу, потому что мы не одни здесь, и кто-то явно должен прийти на помощь.
Но Игорь и не собирается меня отпускать, а окружающие не спешат помогать. Я удивляюсь черствости, которая захватила мир. Вот здесь, сейчас совершается практически акт насилия. Мужчина хватает девушку, а она кричит, чтобы он ее отпустил и что ей больно. И что? Взгляды украдкой, а кое-кто даже переходит на другую сторону. Это такая помощь?
— Заткнись, — зло выдает он и начинает тащить меня в сторону машины.
Я отбиваюсь и все еще надеюсь, что хоть кто-то поможет. Что здесь еще есть те, кому не плевать на жизнь другого человека. Что этот кто-то не позволит так просто взять и увезти меня.
— Отпусти ее, — слышу знакомый голос, а затем меня отпускают.
Вижу, как одним четким ударом Даня опрокидывает Игоря на землю и врезается кулаком в его челюсть. Я даже не вскрикиваю, потому что мне не жаль. Он столько всего сделал, что просто некого жалеть.
Я знаю, что Игорь вряд ли даст сдачи и единственное, на что он способен — выхаркнуть ругательства из своего мерзкого рта. Даня берет меня за руку, поднимает пакеты с пола, и мы молча идем домой. Я не хочу разговаривать о том, что произошло и предпочитаю забыть об этом.
Внезапно меня охватывает паника, потому что Даня здесь, а дети…
— С кем дети? — говорю и тут же ускоряю шаг.
— С Тамарой Юрьевной, — слышу его ответ и успокаиваюсь.
— Серьезно думала, что я оставлю их одних?
— Нет, просто… паника.
Даня только кивает. Я понимаю, что, возможно, обижаю его своим волнением, но… я действительно испугалась, хотя и подумать не могла, что он оставит их.
Меня подкосила встреча с Игорем, правда, я осознала это только ближе к вечеру, когда вздрогнула после звонка в дверь. Меня будто парализовало и скрутило в одночасье. Я просто не могла ни повернуться, ни подойти к двери, чтобы открыть ее.
К счастью, Даня понимает меня с полувзгляда. Идет к двери и спокойно открывает ее. Это всего лишь его мама, а у меня, кажется, вырвался вздох облегчения.
Она до сих пор не принимает меня. Видит во всем, что случилось с ее сыном, и не скрывает этого. Но она приходит к девочкам и Мишке. И я благодарна ей за то, что она не разделяет детей на родных и чужих. Она приносит угощения и игрушки поровну, уделяет внимание всем троим.
Под вечер я настолько устаю, что забываю и об Игоре, и о том, что случилось. Я просто обессилено падаю на кровать и утыкаюсь носом Дане в плечо. Удобно устраиваюсь и обнимаю его.
— Испугалась сегодня? — Даня решает завести разговор о том, что случилось, и я чувствую липкий холодок страха, покрывающий мурашками мое тело.
Я ежусь и инстинктивно тяну на себя одеяло. Даня замечает это и прижимает меня крепче, как бы защищая.
— Я не знаю, почему он опять вернулся, — говорю, а сама понимаю, что действительно боюсь появления Игоря. Хотя бы потому что он испортил мне жизнь уже несколько раз.
— Он не вернулся, — уверенно говорит Даня. — Просто вы столкнулись случайно в магазине. В этом нет ничего такого. Он не удержался.
Даня говорит уверенно, но я почему-то все равно не могу успокоиться. И мне холодно даже под теплым махровым пледом.
Глава 37
Даня
“Узнай все, что сможешь. Любые мелочи. Где был, что делал, какие отношения с женой. Все!”
Нажимаю отправить и ставлю телефон на блокировку с кодом. Я не хочу волновать Лену, но и верить в то, что Игорь просто так оказался поблизости нашего дома, ни с того ни с сего решил пойти в тот же магазин, я не собираюсь.
Прошу Беса все разузнать и прислать мне документы на изучение. Мы все еще поддерживаем связь, хотя год назад я свалил с боев и открыл небольшой ресторан. Не могу сказать, что прибыль огромная, но на жизнь хватает и не нужно целыми днями пропадать на работе.
Я хочу знать, что Игорь делал у моего дома. И почему хотел забрать мою жену с собой.
Я ставлю блокировку, чтобы Лена случайно не увидела переписку и не начала волноваться. Я все еще помню просьбу доктора обеспечить ей нормальную жизнь без нервов, только, блядь, как?
Бывший-мудак не дает покоя, рядом трое детей, которые требуют внимания. Именно поэтому я не нахожу ничего лучше кроме того, чтобы поговорить с Леной о Тамаре Юрьевне. Я знаю, что у женщины нет детей, муж погиб давным-давно, и единственная, с кем она общается — моя жена и соседка по лестничной площадке.
— Малыш, я хочу поговорить, — начинаю издалека, но Лена почему-то сразу напрягается.
Внутренне чертыхаюсь и улыбаюсь, кажется, во все тридцать два. Все, блядь, чтобы быть уверенным и спокойным.
— О Тамаре Юрьевне, не нервничай. Может, предложим ей переехать сюда?
Несколько мгновений ловлю изменения в выражении ее лица. Он удивлена и обескуражена, а еще совершенно точно пытается придумать, откуда это предложение.
— Я подумал, что так нам будет проще. Подумай сама. Трое детей, которые души в ней не чают, да и ей будет легче, не нужно ездить туда-сюда каждый день. Поговори с ней об этом. Квартиру пускай сдает, — спешу успокоить Лену и надеюсь, что она не увидит в этом никакого подвоха.
— У нас что-то случилось? — тут же разбивает мои надежды в прах.
Да пиздец!
— Нет, у нас ничего не случилось. В ресторане планируется ремонт, — вру на ходу, чтобы придумать свое отсутствие. — Я буду пропадать по полдня там, а Тамара Юрьевна тебе поможет и… ну подумай сама, — я обвиваю ее за талию и оставляю поцелуй на шее. — Она сможет побыть с детьми, пока мы занимаемся любовью.
Лена улыбается во все тридцать два и целует меня в губы. Обнимает за шею и трется носом в щеку, заставляя сдерживаться, чтобы не подсадить ее на барную стойку и не трахнуть языком, как я сделал это сразу после выписки.
— А ты коварный, — наконец, говорит она. — Я поговорю с ней.
Я рад. Хотя нет, я безумно доволен, потому что знаю — Лена будет не одна. Тамара Юрьевна, конечно, такой себе защитник, но она будет здесь и мне спокойнее.
* * *
Через неделю я тащу к нам домой огромные сумки и пару тумбочек, потому что Тамара Юрьевна согласилась переехать, но отказалась оставить там даже мебель. С трудом, но нам удается уговорить ее переехать с несколькими тумбочками и вещами, но она захватывает огромную гору посуды, которой, кажется, хватит на весь город.
Я молчу и тащу сумки, привожу их домой и успокаиваюсь, потому что Лене действительно будет легче с помощником. Малышки уже подросли, Мишка пошел в школу, а я решил, что пора разобраться с призраками прошлого.
Когда все успокаивается, я приставляю к дому двух амбалов. Лене это не нравится, но я лишь говорю, что так безопаснее, потому что совсем недавно на соседний дом совершили нападение. Все живы, но украли драгоценности и деньги.
— Я не хочу рисковать, ты же знаешь, — говорю, и она меня понимает.
Молча кивает и говорит, что с ними ей точно нечего бояться.
Ближе к вечеру еду не в ресторан, а к Бесу. Переговорить и уточнить по всему, что ему удалось узнать. Он так много откопал, что мне страшно за свою семью. Последние несколько лет Игорь занимается контрабандой, сбывает наркоту и работает на серьезных ребят.
— Точно не чета нам, Зверь.
— Ясно, — единственное, что я могу выдавить, потому что, блядь, не знаю что делать.
Я похоронил прошлое и Игоря давно, прикопал в ямке под леском и думал, что оно хрен выберется, но его лапы оказались куда длиннее.
— Вам бы переехать. В другой город, подальше отсюда, — предлагает Бес, а я тут же отметаю этот вариант.
— Я не собираюсь всю жизнь жить в страхе и думать, что однажды он найдет нас и там. Я хочу, чтобы он отъебался от моей семьи, потому что, блядь, я порву его в ключья.
Знаю, что на нервах и они, похоже, сдают. Хочу дотянуться до Игоря и запретить ему не то, что приближаться, а даже думать о моей семье.
— Можно попробовать поговорить с его “друзьями”. Вряд ли они в курсе, что он гоняется за бывшей женой.
— И что это даст? Мы им приплатим, а дальше? Они не дадут никакой гарантии.
— Завалить?
— Это единственный выход, но он, сука, мерзкопакостный.
Я никогда не убивал и не собираюсь. Ни Игоря, ни кого-либо другого просто потому, что я не вправе лишать кого-то жизни. Я не Бог, и уже тем более не судья. Да, Игорь полный отморозок, но марать об него руки. Не уверен, что смогу с этим жить.
* * *
Через неделю мы выслеживаем Игоря, знаем его распорядок дня и когда он возвращается домой. Мы слегка переоцениваем его влиятельность, потому что у него с собой ни ствола, ни дубинки, только голые руки и развязная походка короля жизни.
Мы наваливаемся на него, вырубаем и отвозим в лес, где заранее выкопали яму. Возможно, по-детски, но скорее это единственный возможный выход. Ставим его на колени и разговариваем. Я давно не видел человека настолько тупого и ебанутого, чтобы глядя в лицо смерти, он орал:
— Ты украл мою жену.
Я бью его по лицу до кровавого месива, но он все равно твердит одну и ту же болванку. Знает, тварь, что я не убью его. Через час я не выдерживаю. Плюю в его сторону и просто ухожу к машине.