Василий?
Но как?!
Сил двинуться просто не было.
– Мими?
Зизи ахнула и попробовала подергать меня за рукав. Я кое-как отняла руку.
– Зизи… оставь меня.
"Подруга" посмотрела коровьим взглядом и свалила куда-то. Я прикрыла глаза.
Так…
Василий – или нет?
Шум в том направлении…
Нет, не пойду.
Так я и стояла, пока откуда-то не вывернулся неприметный человечек в ливрее.
– Мария Ивановна, пройдемте.
Я потерла виски и послушно прошла за мужчиной.
Меня привели в симпатичную комнатку и попросили подождать.
Я огляделась.
Обычный альков, каких много. Большая кровать, кресло…
Каюсь, я поступила совершенно не по-киношному. Я сбросила туфли, ослабила застежки на платье, улеглась на кровать и уснула. Не сразу, но глубоким и спокойным сном.
* * *
Пробуждение было намного хуже, чем засыпание. Меня потряс за плечо посеревший и даже как-то уменьшившийся в размерах Романов.
– Мария Ивановна, просыпайтесь.
Я от души зевнула, прикрыла рот ладонью, извинилась и потерла глаза.
– Да… сколько времени.
– Пять утра, Мария Ивановна.
– С ума сойти. Игорь Никодимович… кто?
Романову не пришлось задавать более конкретный вопрос, он и так все понял.
– Василий Иванович.
Я выдохнула.
– Что же теперь будет?
– Много чего… и будет, и уже было.
– Игорь Никодимович?
Я посмотрела пристально. Романов не поддался взгляду и принялся рассказывать.
Вчера, на балу…
После нашей беседы.
Василия убили ударом кинжала. Закололи, как свинью. Несколько ударов были нанесены со скоростью швейной машинки. Результат – спасти не успели. Никто бы не успел.
Я принялась кусать губы.
– А… я в подозреваемых?
Романов едва не фыркнул.
– Вы? Нет, Мария Ивановна, вы здесь, чтобы вас не убили следующей.
– Замечательно. А есть повод?
– Есть, – помрачнел Романов. – Знаете, кто убил Василия?
– Кто?
– Анастасия Матвеева.
Я открыла рот. Закрыла рот. Подумала минут пять – и только потом рискнула поинтересоваться.
– А зачем?
– Мария Ивановна, у вашего разговора были свидетели, вы догадываетесь об этом?
Я кивнула.
Вот даже не сомневалась. Кто б мне дал просто так с цесаревичем разговаривать?
– К сожалению, это бал. Люди перемещаются, приходится реагировать…
– Сколько у нас было свидетелей?
– Двое.
– Надеюсь, я не…
– Нет-нет. Мария Ивановна, вы себя зарекомендовали исключительно, как умная и полезная подданная Короны.
Я выдохнула.
Вроде бы, мне не врали. Что ж.
– Благодарю.
– После того, как вы побеседовали, один из агентов отправился ко мне с докладом. Второй остался следить за его высочество. И стал свидетелем беседы между ним и Анастасией Матвеевой.
– Я могу узнать о содержании беседы?
– Это не тайна. Анастасия признавалась в любви и умоляла его высочество бежать с ней и обвенчаться.
– Получила отказ?
Я более-менее пришла в себя (кто спросонок соображает, как часы, нет таких?) и принялась оглядываться. Расправила платье, кое-как поправила волосы. Внешний вид тоже важен. Нечего тут растрепой сидеть.
– Да. Его высочество объяснил, что ее не любит.
– Симметрично получилось, – грустно улыбнулась я.
Прядь волос выбилась из прически и моталась перед глазами. Я подумала и несколько раз обмотала ее вокруг уха. Так аккуратнее.
– Вряд ли его высочество оценил юмор судьбы, – отозвался Игорь Никодимович. – Агент отвлекся буквально на минуту, но Анастасии не было, а цесаревич уже оседал на пол. Оружие убийства осталось в ране, стилет с гербом Матвеевых.
М-да.
– А отпечатки пальцев?
– Простите?
Я хлопнула себя по лбу. А ведь правда, этот мир мог не додуматься до бертильонажа. Да и рождался ли тут Альфонс Бертильон?
– Отпечатки пальцев индивидуальны для каждого человека. Но я так понимаю, у вас их не снимают?
– Нет. Как это делается?
Я почесала нос.
Ага, на словах мы все такие умные, просто до слез. А по жизни…
Кто тебя, дура, просил рот открывать? Не могла не выпендриться? Да нет, все намного проще, рефлекторно ляпнула. Еще с той жизнь… это из тех знаний, которые вроде как у всех есть. Как о микробах. А поди, скажи кому, что в капле воды жителей побольше, чем в Англии? То-то и оно, знанию – время.
И поди, объясни, откуда я это знаю.
Дура, ёжь твою рожь!
– Вроде бы пальцы обмазываются тушью, прикладываются к бумаге… раньше так неграмотные подписи ставили. И на предметах так же можно отпечатки посмотреть, только тех, кто последний прикасался. Порошком типа угольного обсыпать…
– Это где так делают?
– Не помню, кто мне рассказывал… ах нет! С кем-то из китайцев разговорилась, – "сообразила" я. А что? Сибирь, Китай там тоже близко… сойдет!
Надеюсь.
Все равно – дура.
– И все отпечатки проявятся?
– Вроде как того, кто последним трогал предмет.
Романов махнул рукой. Судя по всему, несчастный предмет столько людей перелапало…
Итак, имеется зарезанный цесаревич. Ударили его несколько раз, что свидетельствует о силе чувства, ассасины бьют один раз, им хватает, а вот если с любви, или по ненависти – там да. Там тычут железкой, пока не надоест.
Последней с ним говорила Матвеева, стилет с гербом Матвеевых – ну и какого вам еще надо? Ясное дело – она!
А стилет пока из раны вытаскивали, пока герб смотрели…
Отпечатков там уже вагон и маленькая дрезина.
– Это надо обдумать. Китай…надо же. У нас так не делают.
Я развела руками.
– Я уж не помню, с кем разговорилась. Березовский, такое место… многонациональное. Татары, башкиры, китайцы…
Романов кивнул, не акцентируя внимание. Действительно, куда уж тут – царевича зарезали.
– А что Анастасия?
Ответом мне стала ехидная ухмылка.
– Утверждает, что невиновна.
Я пожала плечами. И прикусила язык.
Молчи, дура.
Про кровь на одежде, про методики анализа, про манжеты… вот без тебя не разберутся, да? Может, тут магией все определяется, а я сейчас со своей криминалистикой так подставлюсь, что потом не расхлебаю.
– Это логично. Я бы тоже не призналась.
– Матвеевы уже арестованы, а тебе лучше посидеть тихо.
Я кивнула.
– Посижу. Игорь Никодимович, расскажите мне хоть в общих чертах, какая интрига крутилась? Понимаю, что многое мне знать не надо, но так, чтобы я ошибок не наделала.
Романов подумал пару минут, и принялся рассказывать, тщательно подбирая слова.
Вторые всегда хотят стать первыми. Это закон природы.
Матвеев мечтал породниться с Рюриковичами.
А Шуйский – не мечтал. Ему хотелось править.
При этом, юрт Матвеевых – один из самых сильных. А Шуйские где-то в серединке, так, серая скотинка. Кусочек тут, кусочек там, но интриганы и гадины. Репутация у них такая… великолепные дипломаты, без мыла в любое отверстие пролезут, вплоть до того самого, но… но молва бежит вперед.
Пользоваться Шуйскими – что ежиком вместо мочалки. И пользы не будет, и шкурку обдерешь.
Их придерживали в определенных границах, и все шло тихо-мирно, но…
За последние несколько лет Шуйских регулярно ущемляли.
Матвеев перехвативший выгодную невесту – Захарову для своего среднего сына. Шуйский тоже заглядывался на девушку, правда, для старшего отпрыска и наследника, но – увы. Красотка ушла к Матвеевым, а вместе с ей и приданое из нескольких транспортных кораблей.
Соболянский, перехвативший выгодный контракт.
И даже его величество.
Чем именно Иван XIV ущемил Шуйских, Романов мне так и не сказал, ну да ладно. Я и так поняла. Чувствуя себя со всех сторон оскорбленным, Шуйский решил мстить.
Ага, решил. А как?
А только так. Если его величество, к примеру, изничтожит Матвеевых…
Чужими руками, все только чужими руками.
В любой семье есть побочные дети. Нашелся подходящий бастард и у Матвеева. Сергей Матюшин, побочный отпрыск, похожий на отца, но весьма обиженный жизненной несправедливостью. Законным детям – все, а ему… ему в лучшем случае прислуживать до смерти на шестых ролях.
Обидно, правда?
У Шуйского на таких было чутье, обиженные и оскорбленные нашли друг друга. И принялись размышлять.
Матвеев действительно имел общие дела с ученым. Артемий Дмитриевич кое-что для него разрабатывал, было дело, но в противозаконные дела Матвеев не лез. А зачем?
У него и так все было, если повезет, еще и дочь он бы простроил за второго или третьего наследника, а уж там… там видно будет. Зачем нарываться?
Вот и Матвеев считал, что незачем.
Матюшин повел дела с ученым от своего имени. Он передавал волю Шуйских, а был-то из Матвеевых… но у него был свой интерес. Если освободятся первые места в юрте, он сможет улучшить свое положение, разве нет?
Постепенно, потихоньку…
Все закрутилось, именно когда в столице появился Демидов и принялся искать себе невесту. О его проклятии знали. Не многие, но кому нужно, те были в курсе.
Шуйский сделал ему предложение.
У них в юрте была девушка, маг земли, но с латентными способностями – это раз. И в цене не сошлись, это два. С Иваном Горским договориться оказалось куда как легче.
И – стартовали дьявольские гонки.
Сошлись интересы Матвеевых и Шуйских.
На меня делали первый заказ от имени Матвеева, но инициатором был Шуйский. И потом, с ученым, Матвеева подставил именно он.
– А откуда это стало известно? – не удержалась я.
– Мария Ивановна, не забивайте себе голову. У меня тоже есть свои люди, – отмахнулся Романов и продолжил повествование.
Матвеев стремился увеличить свое влияние, его дочь – прикончить меня, Шуйский – подставить Матвеева, вот это ему точно удалось.
Удалось бы, если бы он не сдал ученого. Но…
Артемий Дмитриевич кое-что рассказал, а остальное удалось дополнить и домыслить. И выкрутился бы Матвеев, но…
Но!
Убийство цесаревича.
После такого уже точно не выкрутишься.
– А Шуйские?
– С ними пока все сложно. Она подставили Матвеевых, но доказать можно только малую часть. Этого хватило, чтобы вызвать их главу на допрос, но Шуйский сбежал.
– Вот черт, – не удержалась я. – Мне очень жаль.
– Не вам одной, Мария Ивановна, не вам одной.
– А от меня что теперь требуется?
– Исключительно – выжить.
– Вот как?
– Да. Если б не вы, Шуйские вышли бы сухими из воды. И вы – покамест основной свидетель по делу.
Я потерла виски.
– Подождите… будет суд? Слушание?
Романов энергично тряхнул головой.
– Конечно! Как же иначе?
Действительно, как? А я думала, здесь самодержавие?
– Эх, Мария Ивановна…
Романов только головой покачал в ответ на мою наивность. Да, самодержавие. Но юрты тоже обладают властью. И кому захочется выступать в виде вкусного обеда?
Нет уж, если император решает кого-то зарыть, все должно быть предельно четко и прозрачно. А кто у нас в свидетелях?
Княжна Горская у нас есть. Есть и другие, но не аристократы, нет. А это важно.
Я скрипнула зубами.
– Думаете, теперь Шуйские захотят меня зарыть?
– Не знаю, Мария Ивановна, я бы не исключал такой возможности.
Я пристально поглядела на Романова.
– Что обо мне стало известно Шуйскому? Игорь Никодимович, я правильно понимаю, что вы донеси до него какую-то информацию…
– Правильно, – Романов ничуть не казался виноватым, да он себя виноватым и не считал. С чего бы?
Все во имя государственных интересов.
– Какую?
– Что вы – новая официальная метресса его величества.
Я скрипнула зубами.
– И это может послужить причиной?
– Не совсем. А вот то, что вы помогли разоблачить Шуйского…
– Как именно?
– Мария Ивановна, зачем вам это?
– Я не имею права знать?
– Через Демидова. Вы были его невестой, он оставил вам кое-какие бумаги… кстати – это не ложь. После смерти Демидова его бумаги попали ко мне, и там есть переписка и с Матвеевыми, и с Шуйскими. Покойный был предусмотрителен, ничего не выбрасывал.
Ёжь твою рожь.
Замечательно.
Теперь главной целью для Шуйских стану я. И спасибо, если только я, а не мальчишки или мои дети.
– И вы собираетесь вываживать Шуйского на меня, как на живца?
Романов пожал плечами.
А что тут скажешь? Тут и так все ясно.
– Я могу уехать домой?
– Может быть, завтра, после похорон, Мария Ивановна?
– У вас еще ничего не готово?
Романов неопределенно пожал плечами.
Готово, не готово – какая разница?
– Мне хотелось бы увидеть своих… пожалуйста. Не думаю, что Шуйскому есть дело до меня именно сейчас. В данную минуту он или прячется, или готовится атаковать, разве нет?
– Согласен. Ладно, я прикажу своим людям.
От сопровождения я отказываться не стала. И Романов распахнул передо мной дверь кабинета.
– Ваше императорское величество, – низко присела я.
* * *
Иван XIV был совсем такой же, как и на балу. Разве что добавилась траурная повязка на рукав, да глаза стали чуть серьезнее. Несколько новых морщинок пролегло.
Смерть сына, наследника, первенца… м-да.
– Проходите, Мария Ивановна.
Я послушалась.
– Позвольте выразить вам свои соболезнования, ваше…
– Государь.
– Когда уходят близкие, нужные слова найти невозможно. Что бы ни сказать… ваше горе – это горе и всей империи. Его высочество стал бы выдающимся правителем.
– Благодарю вас, Мария Ивановна. Игорь Никодимович обо всем вам рассказал?
– Да, государь.
– В свою очередь, обещаю, я отпущу вас, как только будет пойман Шуйский. Мы думали, что перекрыли все пути отхода, но гадина оказалась коварной.
– Не сомневаюсь, государь, Игорь Никодимович сделает все возможное, и негодяй будет пойман.
– Вот, возьмите, Мария Ивановна.
На стол передо мной легло простое золотое кольцо. Ободок, на нем припаян диск размером с монету, на монете – сокол, падающий на добычу.
– Благодарю вас, государь.
– Это пропуск во дворец. В любое время дня и ночи.
Я молча поклонилась в знак благодарности. А что тут скажешь? Я бы обошлась?
Я – обойдусь, но без меня не обойдутся.
– Похороны завтра, в десять утра. Я вас жду. Игорь Никодимович пришлет за вами карету и людей..
– Благодарю вас, государь. Вы позволите задать вопрос?
– Мария Ивановна, разумеется.
– Ваше императорское величество, что будет, когда все это закончится?
– Когда все это закончится, я отпущу вас в Березовский. И позабочусь о том, чтобы компенсировать вам все неудобства.
– Я не сомневаюсь в вашем благородстве, государь.
Я поклонилась и вышла в сопровождении Романова. И только в карете позволила себе расслабить спину.
Ёжь твою рожь!
Это – не ужас. Это намного хуже, а я в эпицентре…
* * *
Дома было спокойно.
Я молча прошла внутрь, мола села в кресло в гостиной…
Так меня мои мужчины и нашли. Ваня – первым, за ним уже примчались все остальные, в том числе и… Благовещенский?
– Когда сообщили о случившемся, я решил отправиться к ребятам, и не оставлял их, – пояснил мне мужчина.
Я молча сжала протянутую мне руку в знак благодарности. Слов не находилось, только пальцы дрожали. Господи, во что я их всех втянула?
За что?!
– Что вы можете сказать, Машенька?
– Все плохо, – коротко пояснила я. – Цесаревич Василий мертв, наследником стал его брат Иван, Шуйские все подстроили. Теперь их трясут, как грушу, а Матвеевы… я думаю, отделаются большим куском денег и власти.
– Шуйские? Никогда бы не подумал, скорее, я считал, что это Соболянские.
– Мне самой многое не рассказали, – призналась я. – Завтра я должна быть на похоронах.
И предъявила перстень.
Александр помрачнел.
– Машенька, вы знаете, что это за кольцо?
– Знаю, – без малейшего энтузиазма отозвалась я. – И могу заверить, что статус не имеет ничего общего с действительностью. Но кто мне теперь поверит?
– Я поверю.
Я откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза.