После того дня десятый брат часто приходил, чтобы увидеть меня. Однажды я спросила, какими иероглифами пишется «тёмный угол», он затруднился ответить. Таким образом мы несколько раз насмехались друг над другом, пока нам это не надоело. Моя дружба с десятым братом становилась всё сильнее – и это было самое лучшее, что происходило в те дни. Как говорила Цяохуэй:
– Если десятый господин не видит барышню несколько дней, то сразу впадает в тоску.
Я тайком посмеивалась, как этот ребёнок может сравниться со мной? Тем не менее постепенно я перестала считать его невежей. Может он и слишком прямодушный, безграмотный, импульсивный да ещё и наглый, но он был очень похож на моих друзей из современной эпохи. Мне не нужно было искать скрытого смысла в его словах, и я всегда могла видеть его истинные чувства.
Я записала ещё несколько иероглифов. Но мне было трудно сосредоточится, и я решила отложить кисть, когда через унизанный жемчугом занавес увидела неясный силуэт сестры. Она что-то сказала старшему дворцовому евнуху, который после её взмаха руки поспешил прочь. Я вышла и приказала служанке подать мне чай.
– Вечером бэйлэ придёт отужинать с нами, – сказала мне старшая сестра.
– Десятый брат тоже будет? – спросила я, сделав глоток чая.
– Не знаю. Трудно сказать, – ответила старшая сестра и неожиданно приказала всем служанкам удалиться, а после села рядом со мной.
В этом было что-то необычное, но я не могла понять, о чём она хочет со мной поговорить, поэтому молчала. Старшая сестра взглянула на меня и уже хотела что-то сказать, но промолчала.
– Между нами есть что-то, о чём мы не можем свободно говорить? – спросила я, не сдержав своего любопытства.
Она кивнула головой и, наконец решившись, произнесла:
– Тебе нравится десятый брат?
– А! – я немного удивилась, но потом быстро ответила: – С чего это? Мы только играем вместе и не более.
– Это к лучшему, если вы не будете сближаться! – с облегчением сказала она, увидев, что я не притворяюсь, и тут же строго добавила: – Хотя у нас, маньчжуров, не такие строгие правила, как у ханьцев, но всё же ты – девушка, и тебе стоит соблюдать хоть некоторые нормы приличия.
Мне хотелось смеяться и в то же время я чувствовала раздражение. Я злилась, ведь, в конце концов, я и десятый брат всего лишь несколько раз играли вместе, к тому же мы никогда не оставались наедине. Мы ничего постыдного не делали. А смеяться мне захотелось из-за того, что сестра мне напомнила моего учителя из средней школы, который рассуждал об опасностях любви в подростковом возрасте.
Восьмой брат пришёл как раз в тот момент, когда я с Цяохуэй играла во дворе в ласточку [15]. Я уже ударила волан ногой сорок раз, это был как раз моим наивысшим рекордом, до сих пор побить его мне не удавалось. И я, заметив бэйлэ, притворилась, что не вижу его, продолжила играть. Цяохуэй с другими служанками хотела его поприветствовать, но восьмой брат жестом руки остановил их, поэтому все так и продолжили смотреть как я играю. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь… увы! В конце концов, не выдержав этой странной атмосферы, я остановилась и сделала вид, что только сейчас заметила восьмого брата, торопливо поприветствовав его. Следом за мной и остальные служанки сделали тоже самое.
– Неплохо отбиваешь! – сказал улыбнувшись восьмой брат.
Я не ответила, просто улыбнулась в ответ. Но подумала: это же ложь! Даже служанки здесь настолько хороши, что могут играть в ласточку, отбивая волан любой частью тела, а я могу только правой ногой. Разве можно это назвать хорошо?
Пожилые служанки подняли занавеси, и восьмой брат вошёл в комнату, я последовала за ним, и, на ходу обернувшись к Цяохуй, сказала:
– Запомни, сорок семь раз.
И замерла, поняв, что стою как раз за восьмым братом, а старшая сестра, склонив голову, закатывает его рукава. Я осмотрелась, но так и не поняла, что мне делать дальше, поэтому так и осталась стоять, глядя на старшую сестру с бэйлэ.
Жолань, закатав рукава восьмому брату, подняла голову и поняла, что я наблюдаю за ними.
– Почему ты там стоишь? – спросила она, покраснев.
Чувствуя неловкость из-за того, что поступила неправильно, я смущённо пояснила:
– Я не знаю, что мне делать, потому и стою здесь.
– Здесь много стульев, ты не знаешь для чего они? – ответил смеясь восьмой брат.
Я подумала, раз уж мне разрешили сесть, надо поскорее это сделать.
– Ещё тебе надо умыться перед едой, – добавила старшая сестра.
Когда мы поели и прополоскали рот, служанки убрали стол и принесли чай. Я помнила, что в прошлый раз, когда восьмой брат обедал с нами, он очень быстро ушёл. Но сейчас он не торопился, и я предположила, что сегодня он будет ночевать здесь. Мои пустые размышления прервали слова бэйлэ:
– Через несколько дней у десятого брата будет семнадцатый день рождения. Так как это не очень важная дата, то во дворце она праздноваться особо не будет. Но мы, братья, хотим использовать эту возможность, чтобы собраться вместе и повеселиться. А так как у десятого брата ещё нет собственной усадьбы, я думаю, что мы можем отпраздновать здесь.
– У меня нет никакого опыта в этом деле, почему вы не попросите старшую супругу [16]? – немного подумав, спросила старшая сестра.
Восьмой брат отпил чая и сказал:
– Она сейчас не очень хорошо себя чувствует. К тому же праздновать здесь было идеей десятого брата.
Старшая сестра бросила на меня взгляд.
– Тогда я организую праздник.
– Поскольку это неофициальное мероприятие, то можешь сильно не усердствовать, нам всего лишь нужно место, где мы можем хорошо повеселиться и не более, – медленно произнёс восьмой брат.
– Наследный принц будет? – спросила старшая сестра.
– Мы послали ему приглашение, но я не могу сказать, придёт ли он.
Жолань кивнула головой.
Она замолчала и теперь сидела, опустив глаза. Восьмой брат тоже не разговаривал, просто смотрел вперёд. Я подняла чашку, решив сделать глоток чая, но обнаружила, что он уже закончился, и потому поставила обратно её на стол. Девочка-служанка подошла, чтобы наполнить её, но я махнула рукой, отказываясь. И чувствуя странную напряжённую атмосферу, и не в силах её больше выносить, я поднялась, сухо сказав:
– Если у бэйлэ нет других распоряжений, то Жоси выйдет.
Восьмой брат едва поднял руку, чтобы дать мне согласие, когда старшая сестра торопливо сказала:
– Ты так рано собираешься спать?
– Нет, я хочу заняться каллиграфией [17], – улыбнулась я в ответ.
– Ты только что закончила обед и сразу же решила заняться прописями? У тебя, может, разболеться живот! – снова быстро проговорила старшая сестра.
Я подумала, что так или иначе уйти сейчас у меня не получится, поэтому только и могла, что делано рассмеяться, и снова сесть. Я позвала служанку, чтобы та налила мне воды. Восьмой брат смотрел на нас, слегка улыбаясь. Я не могла понять доволен он или нет тем, что я осталась.
Тишина. Молчание. Непрерывное молчание. Увы, в этом я не столь совершенна, как эти двое, и не в состоянии это вынести. Я поднялась и сказала:
– Давайте играть в вейци [18], – и тут же спешно добавила: – Нет, постойте, я не умею в них играть, тогда давайте вместо них будут сянци [19].
– Я не умею в сянци! – покачал головой восьмой брат.
– Вот как! – ответила я, и, не зная, что ещё сказать, уселась обратно на стул.
И тишина, снова тишина, непрерывное молчание! Китайские шашки [20], военные шашки [21], карточные игры, офицеры и солдаты, ловящие бандитов [22], онлайн игра Китайский Паладин. Ни одна из моих идей не могла мне помочь.
– Давайте играть в вейци! – наконец сказала я, поняв, что ничего лучшего я придумать не смогу.
– Ты ведь не умеешь играть? – спросил восьмой брат.
– Я не могу научиться? – поинтересовалась я.
Он задумался, а потом улыбнулся – по-настоящему, а не так как раньше, едва заметно:
– Хорошо!
Я смутно припомнила, что так он улыбался, когда мы ехали кататься на лошадях. А потом до меня дошло там, в повозке, так же как и сейчас его глаза смеялись. Но обычно его улыбка не отражалась в них.
Восьмой брат кратко рассказал мне правила вейци, остальное он объяснил мне уже во время самой игры. Он разрешил мне ходить чёрными камнями. В детстве я была очень тщеславна и немного изучала вейци. Но в средней школе начала всё больше времени занимать учёба, да и интерес к ним поугас, и я бросила играть в вейци, где ещё надо было поломать голову, и перешла к более лёгким карточным играм. Немного подумав, я вспомнила высказывание: «Золотой угол, серебряный край и соломенный живот» [23]. И сразу же поставила свой камень в угол доски. Старшая сестра сидела рядом со мной. Я с самого начала хотела, чтобы она увидела, как я хороша, но игра ей была не очень интересна, и я бросила эту затею, сосредоточив все усилия на победе. Вскоре большая часть доски была занята белыми камнями. Но я была несколько подавлена.
– Почему вы сдерживается и поддаётесь мне?
– С чего ты решила, что я поддаюсь? – поинтересовался восьмой брат.
– Если вы не уступаете, то, что вы тогда делаете?.. – ответила я с кислым видом.
– Ладно, ты всё ещё хочешь продолжить? – спросил он.
– Да, – сказала я.
Я очень быстро начала терять свои позиции, и поэтому могла лишь сделать так, чтобы проиграть чуть с большим достоинством. Я позволила себе пожертвовать несколькими камнями. И теперь ломала голову, как наиболее эффективно защитить два оставшихся угла, где оставались мои белые камни. Не знаю, то ли сработала моя тактика, или он всё же немного мне поддался, но два эти моих угла держались.
– Ты раньше играла в вейцы? – спросил восьмой брат, глядя на шахматную доску.
– Я наблюдала, как играют другие, так что немного знаю. И как у меня получается? – сказала я.
– Так себе! – шутливо произнёс он. – Но знай «смелый муж отрубает себе руку» [24]. Ты не завязла в ненужной борьбе, сделав правильный шаг.
Я улыбнулась, ничего не ответив.
Видя, что уже становится поздно, и подумав, что безусловно восьмой брат будет отдыхать здесь сегодня вечером, я встала и сказала:
– Жоси уходит!
Восьмой брат согласно кивнул. Старшая сестра поднявшись, поручила служанкам приготовить для меня ванную. Я церемонно попрощавшись с ними, сразу же вышла.
Глава 4
Я очень крепко спала, а когда я открыла глаза, небо уже было светлым. Бэйлэ уже должен был отправиться во дворец. Я позвала служанку, чтобы она помогла мне умыться. После этого я пошла к старшей сестре, чтобы пожелать ей доброго утра. Найдя её безучастно смотрящей в окно, я присела рядом с ней. После вчерашних событий я тоже чувствовала себя удручённой.
В конце концов старшая сестра спросила, даже не взглянув на меня:
– Так что?
Я придвинулась к ней и сжала её руку.
– Старшая сестра, о чём ты думаешь?
Она ничего не ответила. Лишь продолжала смотреть в окно. Прошло некоторое время, прежде чем она произнесла:
– Это неважно.
Больше никто ничего не сказал. Я прижалась щекой к плечу старшей сестры и тоже начала смотреть в окно.
* * *
На склоне холма располагалась искусно сделанная беседка. С трёх сторон её окружал высокий бамбук, а с четвёртой – к ней шла крытая галерея
Я в одиночестве сидела в беседке на каменном стуле, склонив голову и держа в руках суньские «цы». Необразованный человек – глуп.
– Городские ворота в Сучжоу упрекаю,
Отчего же вместе войдя, один я их покидаю?
Половина фирмианы [25] мертва, лишь инеем засверкала.
И убелённая сединами утка одна с пруда улетала.
Когда на равнине трава росой все ещё сияет,
И старый дом, и новый холм – воспоминание вызывают…
Неожиданно кто-то вырвал мою книгу из рук и весело воскликнул:
– На что смотришь? Ты даже не заметила, что кто-то вошёл?
Я испуганно вскочила со стула. И увидела прямо перед собой десятого брата. Он радостно улыбался, думая, что смог удачно подшутить надо мной. Но заметив в моих глазах слёзы, сразу же огорчился и даже немного испугался. Весёлое выражение застыло на его лице. Рядом с ним стояли оторопевшие девятый брат и ещё какой-то молодой человек.
Я в знак приветствия поклонилась им и заодно постаралась взять себя в руки. Когда я подняла голову, на моём лице не осталось и следа переживаний. Десятый брат всё ещё выглядел ошеломлённым. И хотя девятый тоже был изумлён, к этому времени он уже успел придти в себя.
– Это четырнадцатый брат, – сказал он мне.
Всё это время я помнила о четырнадцатом! Но до сих пор я могла лишь гадать, как он выглядит. К сожалению, я не смогла по-настоящему порадоваться этому. Время для этого было неподходящим.
Все молчали. Видя, что десятый брат уже пришёл в себя, я спросила его:
– Что ты делаешь здесь?
– Мы пришли к восьмому брату, и издалека увидели, что ты сидишь здесь совершенно неподвижная. Поэтому решили сделать небольшой круг, чтобы посмотреть, чем ты таким занимаешься, – он замолчал и, взглянув на моё лицо, спросил: – Тебя кто-то обидел?
– Моя старшая сестра супруга бэйлэ [26] и госпожа этого дворца, – холодно улыбнулась я. – Кто может меня здесь обидеть?
Он свернул книгу в трубочку и начал хлопать ею об стол. Но едва он раскрыл рот, девятый брат сказал:
– Идём, восьмой брат уже заждался!
Десятый брат бросил на меня долгий взгляд, а затем положил книгу на стол, и с мрачным видом прошёл мимо. Девятый последовал за ним по крытой галерее. Но четырнадцатый брат улыбнулся и подошёл к столу. Взглянув на книгу, он вдруг спросил:
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать, – озадаченно ответила я.
Он усмехнулся, кивнул и ушёл.
Я подождала немного, глядя как они удаляются, а потом взяла книгу и тоже покинула это место.
Все мои мысли занимал вчерашний разговор.
– Госпожа, до того как вышла замуж, была очень дружна с одним солдатом, он учил её ездить верхом. И хотя он был ханьцем, он превосходно управлялся с лошадью. И в казармах он был очень известен. Но затем госпожа вышла замуж за бэйлэ. После этого она почти перестала улыбаться, хотя со здоровьем у неё было всё в порядке. Спустя три месяца госпожа забеременела. Однако с севера долетели вести, что этот солдат умер. Услышав это, госпожа упала в обморок, она не смогла оправиться и через несколько дней слегла от болезни, а потом потеряла ребёнка. Впоследствии она выздоровела, но её тело очень ослабло! С тех пор госпожа каждый день читает сутры, а её манера общения с людьми становится всё более холодной. Хотя главная супруга вышла замуж за бэйлэ позже на пару лет, однако у неё уже есть ребёнок, а у госпожи всё по-старому…
Тогда я спросила:
– А старшая сестра не пыталась воспротивиться воли отца?
– Зачем? – горько рассмеялась Цяохуэй. – Госпожа говорила, что не стоит предаваться мечтам. Она была отдана бэйлэ, и ничего изменить не может.
– А как к этому относиться бэйлэ? – снова спросила я
– Он не знает об этом. Госпожа скрывает это, во всём дворце только она и я в курсе, – ответила Цяохуэй.
Однако я вспомнила, каким было выражение лица восьмого брата там, на берегу озера под большим деревом. И испугалась, что Цяохуэй ошибается.
Глава 5
Говорят, что даже самая чёрная тоска проходит со временем. Последние несколько дней старшая сестра была вся в хлопотах, хотя бэйлэ и говорил, что незачем чересчур стараться. Однако, в конце концов, праздник должны были посетить больше десяти отпрысков императора, да в придачу к ним наследный принц. Как тут не волноваться? Я была не в состоянии помочь старшей сестре в её хлопотах, и поэтому мне нечем было заняться. И вследствие этого меня одолевала тоска, из-за которой мне также ничего не хотелось делать. Весь день я сидела в комнате и предавалась пустым мыслям. Я переживала о старшей сестре. Думала о себе. Какой будет моя жизнь, после того как закончиться отбор девушек в императорский гарем? Хотя я знала дальнейший ход исторических событий, однако моя собственная судьба находилась в руках других людей. Сама же я ничего не могла контролировать.